Дефиниции. Рассказы

Она могла делать с ним все, что угодно, он не сопротивлялся, потому что никого и ничего не видел вокруг, настолько был ослеплен любовью. Она таскала его по студенческим тусовкам, хотя к тому времени он уже защитился. Он выполнял все ее желания, отец не жалел на сына денег. Дина наслаждалась любовью, но хотела, чтобы Ксенофонт уделял ей больше времени, ведь после трехмесячного отпуска он приступил к работе в фирме отца. Тогда они уже жили вместе, Ксенофонт фактически переселился к Дине от родителей.

Потом он случайно нашел своего деда, а через полгода умерла бабушка. Ксенофонт переехал от родителей в ее квартиру, которую она ему завещала. Дина в то время уже работала. Со всеми этими преградами им с Ксенофонтом оставалось слишком мало времени, чтобы бывать вместе. Дина ненавидела работу Ксенофонта, которая забирала его у нее почти полностью. Она боролась, просила, требовала, но он не мог предать отца, который к тому времени перенес свой первый инфаркт.

Ксенофонт метался от отца к работе, разрывался между Диной и делами, потому что не мог без нее, страдал на физическом уровне, у него мышцы скручивало от одной мысли, что ему придется в какой-то день оставить ее одну. Но ему приходилось по очереди с матерью и сестрой дежурить у отца в больнице, а днем тащить всю работу фирмы на себе.

Дина похудела и сникла, стала молчаливой, общалась только с двумя подружками, на новой работе специально задерживалась допоздна, поскольку знала, что дома придется коротать время одной. И каждый такой вечер умывалась слезами. Потому что безумно любила Ксенофонта. При одной мысли о нем у нее начинали дрожать и подгибаться ноги. Сидя перед зеркалом, она смотрела на себя и говорила:

– Просто я подурнела, поэтому он разлюбил меня. Инфаркт? У его отца есть жена и дочь, на Ксена и так всю работу по фирме взвалили, а он не может им ни в чем отказать. Потому что мною можно пренебречь.

Ее не убеждала его страстность в постели, поскольку он иногда приходил домой полумертвый от усталости, а часто вообще не приходил, когда оставался с отцом или уезжал в один из филиалов фирмы разруливать назревшие проблемы. У его отца имелось трое заместителей, но Ксенофонту все равно приходилось многое решать только самому.

Подходил к концу месяц с момента подачи ими заявления, до даты торжественной регистрации оставалась неделя, но Дина через знакомых нашла надежного арендатора квартиры, оформила договор у нотариуса, подала заявление на увольнение через секретаря, подруге оставила копию договора аренды, доверенность и запасные ключи. Сказала, что будет платить ей 10 процентов от оплаты арендатора за ежемесячную проверку показаний счетчиков и порядка в квартире. Потом взяла два чемодана с вещами, села в такси и уехала.

Георг терпеливо ждал хоть какой-то реакции Дины на свое послание ей, а Ксенофонту не рассказал о своем письме и о поездке Аристарха. Его согревало то, что внук продолжил обучение кулинарии и даже делал успехи на этом поприще. А когда Георг подробно расписывал ему свойства специй и пряностей, применяемых в различных блюдах, приготовлению которых учил Ксенофонта, тот вдруг спросил его, чем пахнет кардамон. Георг задумался, он редко занимался выпечкой и кардамон использовал довольно давно. Поэтому он открыл свою пухлую тетрадь, где были наклеены вырезки с описаниями приправ и прочел Ксенофонту:

– Кардамон имеет свежий аромат, в котором смешались нотки цитруса, свежемолотого чёрного перца и эвкалипта.

Ксенофонт выслушал и сказал:

– Да, она именно такая, – и закрыл лицо руками.

***6

Дина разозлилась, когда прочла письмо Георга. Сначала плакала, потом ругала старикана последними словами:

– Этот замшелый пень ничего не понимает! Вообще ничего! Ушел из семьи, типа как Лев Толстой, мать его! Придурок! Видите ли, члены семьи постепенно изменились до неузнаваемости. Ах ты, боже мой! Да человек по своей природе меняется каждый день, каждую минуту! Но ядро, стержень, основа личности все равно остается. Жена изменилась? Конечно, постарела. А ты на себя-то в зеркало смотрел? И подумал ли ты, какое горе принес своим родным уходом из дома? Бабушка наверняка именно поэтому раньше срока умерла, а родной сын корит себя до сих пор, поэтому в 55 лет второй инфаркт получил. Ты даже любимому внуку ничего не сообщал, пока он тебя случайно не встретил. Учить меня вздумал? На путь истинный наставлять? О любви мне пытался вещать? Кому? Мне?! Да знаешь ли ты, паршивый божий одуванчик, хоть что-то о любви? Помнишь ли, что это такое? Живешь на всем готовом теперь, только для себя любимого. Хорошо устроился! Еще бы, сожительницу-психолога себе заимел, моложе почти на 20 лет. Сучий кот! О внуке переживаешь? Дружка своего колченогого подослал ко мне, а сам? Сам почему не приехал? Побоялся нарушить свой драгоценный душевный покой?!

Ее родители очень переживали о том, что свадьба дочери разладилась. Они так уважали и привечали Ксенофонта, он им сразу понравился, когда Дина привезла его к ним в Питер знакомиться. Что там у них случилось? Дина им ничего не рассказала, просто вернулась домой и сняла квартиру неподалеку. Только пару ночей провела в родительском доме. Она всегда была такой – своевольной и самостоятельной.

В родном Питере друзья отца помогли найти ей денежную работу, и она почти сразу приступила к своим обязанностям. Заработок у нее значительно возрос по сравнению с предыдущим, но и работы прибавилось. Сейчас ей это нравилось, поскольку едва хватало времени на отдых. Вернулось общение с подругами, но даже им она ничего толком не рассказывала. Единственное, что сильно её смущало, это то, что такая загруженность вряд ли могла снять ее душевную боль. Ведь Дина постоянно прикидывала, как все будет, если Ксенофонт откажется от должности в фирме отца и приедет к ней. И как это люди так живут, если оба работают или даже один, но до изнеможения? А как же любовь?! Хотя существует еще и служба по контракту, вахты, экспедиции, морские рейсы и прочее, прочее, прочее. Люди ко всему привыкают. Но она не хотела привыкать и тратить свою жизнь на постоянное ожидание. Всех денег все равно не заработаешь, зачем нужен бизнес, который делает людей несчастными и который вынуждает их жить в постоянной разлуке?

Хуже всего было то, что она не могла смотреть ни на кого из парней, которые постоянно кружились возле нее. Ни один из них не мог заменить ей Ксенофонта.

Она несколько раз перечитывала письмо его деда. И однажды, в очередной раз сильно разозлившись на старика, выпила слишком много, настолько, что не удержалась и позвонила Ксенофонту. Она давно поменяла симку, но он все равно ответил на незнакомый номер.

– Так ты приедешь ко мне? – спросила она заплетающимся языком.

– Да, приеду. Подожди немного, две недели. Мне нужно завершить реорганизацию фирмы. Как только я сделаю это, мне больше не нужно будет постоянно там находиться.

– Правда? – изумилась Дина.

– Правда. Ты выпила… где ты сейчас? Надеюсь, дома? Не заставляй меня переживать. Умойся и ложись спать.

– Хорошо. Я приеду…

– Не нужно, я сам приеду.

– И мы будем жить с тобой в Питере?

– Где ты захочешь, там и будем жить.

– Твой дед… он написал мне письмо.

– Дед? Дина, забудь все, знай одно – я люблю тебя и все сделаю для того, чтобы ты была счастлива.

– Я могу быть счастлива только рядом с тобой.

– Я приеду, и мы больше никогда не расстанемся.

Он сфотал себя и прислал ей. Но она уже уснула, положив голову прямо на стол, с пьяной улыбкой на лице.

На следующий день Ксенофонт позвонил деду и спросил, о чем он написал Дине. Дед, заикаясь и сбиваясь, рассказал, как он считал, самую суть. Но объяснить более подробно не смог и просто переслал внуку это письмо.

Все время, пока отец проходил лечение после второго инфаркта, Ксенофонт занимался реорганизацией фирмы. Отец после долгих сомнений все-таки дал ему на это свое согласие. Потому что понял, что больше не сможет управлять фирмой по состоянию здоровья. У него не было других наследников, кроме дочери и сына. Муж дочери, хотя и входил в совет директоров, не смог бы справиться с руководством фирмы, а сын больше не хотел работать у отца. Поэтому все трое они решили разделить фирму на отдельные филиалы-производства и продать контрольные пакеты акций руководителям этих производств. Фактически каждый руководитель отдельного филиала таким образом становился его владельцем и мог сам назначать технических специалистов для той или иной технологической линии. Ксенофонт оставил своей семье в каждом производстве 30 процентов от доли всех акций – 10 процентов отцу с матерью, 10 процентов семье сестры и 10 процентов се6е. Это гарантировало стабильный доход при успешной работе филиалов.

За год разлуки с Диной Ксенофонт завершил реорганизацию фирмы, оставались только окончательные юридические процедуры. Он даже чемодан уже собрал.

***7

Дина не выдержала, взяла отпуск на неделю и сама приехала в Москву. Главным ее аргументом в этом служило то, что она имела юридическое образование и хотела помогать Ксенофонту. Но на самом деле она просто хотела поскорее его увидеть. Он не ругал ее и не говорил, что она будет отвлекать его. Он никогда ее не ругал, ни раньше, ни теперь. Но Дина вела себя тише воды, ниже травы. Только в первый вечер, когда он встретил ее на вокзале, она не могла от него оторваться, так что даже мешала рулить. Последующие дни она просто везде ходила за ним по пятам и слушала все его разговоры с юристами и новыми собственниками филиалов. Оформленные документы Ксенофонт давал ей прочесть, и она читала их, но ничего не соображала, потому что мысли ее были далеко. Конечно, Ксенофонт все это видел и понимал, просто делал вид, чтобы хоть чем-то отвлечь ее.

Напоследок он повез ее к своему деду. Георг очень волновался, даже успокоительное перед встречей выпил. Все прошло прилично и гладко. Однако после того как он увидел Дину и поговорил с ней – так, ни о чем, просто поприветствовал и спросил о здоровье, – он понял, что его письмо все-таки сыграло свою роль в долгожданном воссоединении влюбленных. И это согрело его сердце. А девушка и впрямь была хороша. Он любовался ею и несколько раз брал за руку, чтобы ощутить её живую энергетику. Дина смущенно смотрела на него и молча улыбалась. О чем она думала, Георг даже предположить не мог. Но главное, он случайно увидел, как Ксенофонт целовал ее на лоджии, куда они вышли подышать свежим воздухом. От вида влюбленной парочки Георг прослезился, поэтому Анна увела его в спальню и снова дала ему выпить какую-то микстуру.

– Я счастлив, Анюта, очень, – сказал он и прижал ее ладони к своему лицу.

Молодые решили жить в Москве, где Ксенофонт с дедом открыли элитное кафе-ресторан грузинской кухни. Родители Ксенофонта и семья его сестры стали частыми посетителями кафе, хотя с дедом общались сдержанно. После встречи с ним и Анной сын Георга, невестка и даже его 35-летняя внучка не знали как себя вести, но все разруливал Ксенофонт. А Георг смотрел на них и понимал, что был прав, когда ушел из дома. За это время он стал другим человеком, хотя на самом деле он стал собой истинным. И только Ксенофонт понял и поддержал его в этом.

***

2. Мелисса

***1

Об Антоне поговаривали, что он эскортник-индивидуал. Но точно никто ничего не знал. Просто выглядел он в свои 22 года как модель, и к нему вечно приставали взрослые упакованные женщины и мужчины, любители мальчиков. Он в ответ только улыбался и проходил мимо или, если это происходило в баре, просто исчезал где-нибудь за стойкой бармена, потому что водил знакомство со многими из них. Никогда никому не грубил и всегда избегал конфликтов.

Из-за его богатого папаши все считали, что живет он, как кот в масле катается. С виду так и было. Улыбка не сходила с лица Антоши, он дружил со многими и многих знал. Особенно из числа тех, с кем учился сначала в колледже, потом в универе. Но все о нем знал только самый близкий друг, Лёха Скворцов, грубиян и выпивоха, которого часто выгоняли из баров и ресторанов за непотребное поведение. Но Леха, даже в сильном подпитии ни слова об Антоне никому и никогда не сказал. А сам Антон на вопрос, на кого он учился, отвечал:

– По образованию я историк.

Данная инфа обескураживала, ведь большинству людей совершенно непонятно, что означает – быть историком. То ли дело Лёха – никуда не поступал, загремел после школы в армию, потом отслужил еще год по контракту. А когда вернулся, стал работать у отца в автомастерской и по совместительству чинил оргтехнику. Вечера Лёха проводил в клубе с Антошей, только с ним Лёху и пускали туда.

Вообще-то девахи, обращавшие внимание на Антона, через какое-то время переключались на его дружка. Антон даже вычислил примерное время, через которое интерес к нему у девиц угасал, а к Лёхе, напротив появлялся и даже возрастал. Парни ржали над этими метаморфозами, но Лёха честно отвергал большинство из девиц в пользу друга. Сам он ни с одной долго не задерживался – так на одну ночь в мини отеле или на квартире у новой подружки, не больше, потому что он жил с родителями. Оба они с Антошей, несмотря на разгульный образ жизни, следили за здоровьем в плане интимной гигиены и регулярно обследовались, особенно Лёха. Два его приятеля заработали после беспорядочного и незащищенного секса по пьяни не слишком приятные болезни, а один так и вовсе лечился целый год, к тому же лечение проходило весьма болезненно. Это послужило для Лёхи и Антохи хорошим уроком. К тому же чистоплотность Лёхе привила армия. Он мог напиться в хлам и дебоширить, но никогда сильно пьяным не спал с девками, зарок себе дал.

Сегодня они отмечали в клубе днюху владельца этого заведения, который после нескольких скандальных выдворений пьяного Лёхи в конечном итоге сильно задружился с ним и даже уговаривал его стать охранником. Лёха отшучивался, но Вадим не терял надежды. Веселились они не в основном зале, а в кабинете Вадима. Вадим кого-то ждал и пока не пил, а на вопрос ответил, что знакомая девочка должна принести пакет документов.

– Что за девочка, как зовут? – прикалывали его друзья.

– Да нет, не моя. Дочка друга моего отца. Зовут Мелисса. Она ваша ровесница, Антоха. Я для нее староват уже.

Лёха вспомнил, что когда-то, еще в начальной школе у них в классе была девочка с таким редким именем. Но через полгода ее семья переехала в другой район. С Антохой он сдружился уже в пятом классе, и они стали не-разлей-вода.

Между тем, Вадим ответил на звонок и вышел из кабинета. Парням тоже не терпелось увидеть загадочную Мелиссу, для чего они приоткрыли дверь. Но Лёха всех обошел – он решил выйти и сделать вид, что идет в туалет. Однако когда увидел девушку, передающую Вадиму пакет и что-то объяснявшую ему, Лёха замер на месте пораженный внешностью гостьи Вадима. Тому ничего не оставалось, как представить их друг другу. Мелисса оживленно взглянула на Лёху и лучезарно улыбнулась:

– Очень приятно познакомиться. Принесла Вадиму подарок. А вы уже отмечаете его день рождения?

Лёха кивнул, потому что не мог произнести ни слова.

– Прости, что не приглашаю, там одни парни, – извинился Вадим перед Мелиссой, – Сама понимаешь, грубые клубные гоблины.

– Да, понимаю, – улыбнулась Мелисса, продолжая смотреть на Лёху, – А можно я ненадолго украду у тебя этого гоблина? Кажется, мы с ним вместе учились когда-то давно.

– Вот как? Хорошо, забирай, но только ненадолго, – засмеялся Вадим, еще раз поблагодарил ее и вернулся к парням.

– Ты ведь тоже помнишь меня? Или нет? – спросила она, – Мы тогда маленькими были.

– Я…я помню. У тебя очень редкое и красивое имя, – еле смог сказать Лёха.

– Хочешь, прогуляемся немного? – предложила Мелисса, вновь озарив его своей жизнерадостной улыбкой. Он не мог оторвать взгляд от лица этой незнакомой девушки.

– Конечно, хочу. Куда пойдем? – спросил он.

– Не знаю, куда-нибудь, – засмеялась она.

***2

Она порхала чуть ли не вприпрыжку, он едва поспевал за ней, а она то и дело обращала его внимание, то на голубей, то на облака, то на уличных актеров. В этой части города было людно, он даже боялся потерять ее в толпе. Но Мелисса решительно взяла его за руку и никуда от себя не отпускала. Он на ходу взглянул на ее хрупкую кисть руки, державшую его лапищу, и едва смог перевести дыхание. Сердце его то останавливалось, то срывалась как сумасшедшее. Слава богу, Мелисса завела его куда-то во дворы, а потом через проходы между домами они вышли в большой благоустроенный сквер.

– Вот там наше кафе, – показала Мелисса и повела его прямиком туда, – Выпьем по чашке кофе.

Лёха испуганно полез в карман и, нащупав банковскую карточку, облегченно вздохнул.

– Это кафе принадлежит нашей семье, – сказала Мелисса, заметив его движения, – Так что все бесплатно. Познакомлю тебя со своим отцом. Чтобы он не придирался в случае чего, сразу скажем, что мы бывшие одноклассники. Он особо разбираться не станет. А так… родители блюдут меня как малолетнюю. Поэтому еще скажем, что ты мой парень.

Лёха только кивал. Перед самым входом Мелисса оглядела его с ног до головы, поправила воротничок его футболки-поло и, смеясь, прошлась пальцами по ежику волос:

– Щекотно.

– Мелисса, – решился Лёха, – Мы ведь фактически ничего не знаем друг о друге…

– Ну, так узнаем, – весело ответила она и повела его в кафе.

Знакомство с отцом Мелиссы состоялось уже через несколько минут, пока они еще только ждали заказ. Наверняка официант сразу доложил папаше о приходе дочки. Отец сам принес им кофе, кивнул на Лёхино приветствие и удалился за стойку.

– А что потом? – спросил Лёха, отпивая кофе по глотку.

– Потом? Как получится. Я еще ни с кем не встречалась, нужно в интернете поискать, что и как положено для парочек.

– То есть… мы теперь пара? – изумился Лёха.

– Ну да. Ты против? Если против, то только на сегодня – для виду.

– Нннет, я не против, – пролепетал он.

– Спасибо! – сказала она, привстала, перегнулась через стол и поцеловала его в губы, после чего шепнула ему, – Он смотрит.

Лёха тут же перегнулся в ответ и сам поцеловал ее, но уже по-настоящему и в момент поцелуя увидел совсем близко её широко распахнутые изумлённые и восторженные глаза.

Всякое у него с девицами бывало, и ревнивые разборки, и слёзы с требованиями, и уговоры, чтобы не бросал. Но вот так, чтобы его сходу какая-нибудь объявила своим парнем, да еще и чуть ли не через полчаса с момента знакомства показала своему папе и поцеловала – такого он даже представить не мог. Будь это не Мелисса, он бы взбрыкнул и тут же отчалил. Но эта девчуля его мгновенно присвоила себе.

– Ты, правда, ни с кем раньше не встречалась? – все же спросил он.

– Правда. Мне много раз предлагали, цветы там всякие, подарки дарили, но мне никто не нравился.

– А я, значит, понравился? Или это потому, что мы в 4-м классе вместе учились?

– Да. Поэтому.

– Но нам тогда по 11 лет всего было.

– Ты меня защищал от мальчишек. Не помнишь?

– Не помню.

– Я как тебя сегодня увидела, сразу поняла…

– Что именно?

– Что не зря все эти годы помнила тебя. Ты самый лучший для меня.

– Ты шутишь? Так не может быть.

– Но я же сразу тебе понравилась?

– Да… но…

– Вот и нечего вокруг, да около, ходить. Нужно все честно друг другу говорить.

– Хорошо. Только… Мелисса, все это так быстро…

В это время к их столику снова подошел отец Мелиссы и сказал Лёхе:

– Можно тебя на пару слов?

Лёха вопросительно посмотрел на Мелиссу, но послушно пошел следом за мужчиной. Тот завел его к себе в кабинет и сказал:

– Садись. Хочу задать тебе всего один вопрос. Ты понимаешь, что она не обычная девочка? Не в смысле внешности, ее все считают красивой.

Лёха смотрел на него изумлённым взглядом.

– Я раньше не видел вас вместе, поэтому ты явно не в курсе, – сказал отец Мелиссы.

– В курсе чего?

– Как бы объяснить… Ты наверняка уже понял, что она не по годам наивна. Но не это главное. Она живет в особом мире… С парнями она еще никогда не встречалась, у нее были подруги, но все они постепенно оставляли ее. Она не приемлет лжи, но инстинктивно очень точно чувствует ее. Не каждый человек готов к тому, что кто-то нутром чует скрытые мотивы и вообще знает, что он где-то солгал. Многие люди чувствуют ложь, но никто не говорит людям об этом в лоб на каждом шагу. Мы с матерью постоянно учили ее не делать так. Но она все равно растеряла всех подруг. Она делала и делает это всегда без какого-либо зла, но люди… не хотят с ней общаться. Я консультировался у психологов… В общем, это так называемое детское мышление, один из его вариантов, и поделать ничего нельзя. Особый тип психики. Это проявляется во всем, не только в том, что она чувствует ложь. Скажи, как долго вы знакомы?

– Два часа.

– Понятно. Подумай хорошенько и не затягивай, если решишь ее оставить, пока она не привыкла к тебе. Ты первый парень, который ей понравился. Но если ты уйдешь быстро, она не будет сильно страдать. Ей нужно научиться принимать реальность такой, какая она есть.

Лёха вышел из кабинета владельца кафе ошарашенный, но когда увидел светлый взгляд Мелиссы, то понял, что не оставит ее.

***3

После кафе они гуляли, и Мелисса всю дорогу фантазировала на тему, что и как у них будет дальше. Она расписывала их будущие путешествия, поездки на морские и горнолыжные курорты, в экзотические места, такие как Япония, Китай, Корея, Таиланд. А Лёха с тоской думал, как опустить ее на землю, потому что с его финансами он никогда бы не осилил всех ее фантазий. Но в конце Мелисса вдруг сказала:

– Нет, лучше, чем сейчас, ничего нет, и не будет.

– Что ты имеешь в виду? – спросил удивленный Лёха.

– Понимаешь… Вот мы идем сейчас, держимся за руки и у нас нет никаких забот и тревог. Захотим целоваться, начнем, захотим петь – споем. Это и есть счастье и свобода. Даже если заночуем где-нибудь в каморке, все равно – ведь мы теперь вместе.

– В какой еще каморке? – изумился Лёха.

– Ну, нам же нужно будет ночью поспать. Тебе завтра на работу, мне тоже.

– Дома поспим. Я провожу тебя.

– Хочешь сказать, что доведешь меня до моей квартиры и уйдешь?

– А как еще?

– Но мы ведь уже с тобой решили быть парой!

– Ко мне нельзя, я с родителями живу.

– Тогда ко мне. Я живу одна. Здорово ведь?

– Да, здорово, – сказал Лёха без особого энтузиазма и прикинул, как все будет. Переспать с ней в первый же день знакомства, да еще после разговора с ее отцом, было бы верхом цинизма, оставалось держать себя в рамках. А она радовалась, потащила его в супермаркет прикупить продуктов и шампанского для ужина. Веселая и румяная, она следовала за ним вприпрыжку, когда нагрузила его пакетами с едой. Потом они ехали в метро, потом шли к ее дому. И постепенно он заражался ее безудержным весельем. Поэтому, когда они оказались в квартире, он, оставив пакеты на полу, прижал ее к себе и минут пять целовал.

– Лёша, я сразу поняла, что ты мой, – сказала она и потащила его в комнату. Однако он возразил:

– Давай-ка все по порядку. Разуемся, занесем еду в кухню. Где у тебя кухня? Приготовим ужин. Ты или я? Ладно, я. И только потом все остальное.

Она послушно кивала и кружилась рядом, пока он занимался продуктами.

– Я умею готовить, – сказала она, глядя, как он ловко нарезает салат.

– Не сомневаюсь, но я приготовлю тебе кое-что необычное.

Он хотел за время ужина все же решить, что с ней делать дальше. Ведь она, как он понимал, не имела никакого опыта в таких делах.

– Скажи, а у твоих подружек есть парни? – спросил он.

– Конечно. Это я одна позднего развития, – засмеялась Мелисса.

– Мы не будем спешить. Всему свое время, – сказал он и посмотрел, как она воспримет его слова.

– А я бы хотела… знаешь, сколько я мечтала о любви и, конечно, о сексе тоже.

– Давай поедим, – улыбнулся он, глядя на нее. Однако тут его осенило, что он не взял с собой презики.

– Я скоро вернусь, – сорвался он с места и стал обуваться. Мелисса улыбалась, но улыбка медленно сползала с ее лица, а когда он уже выскочил на лестничную площадку, она спросила:

– Но ты ведь вернешься?

Он остановился, подошел и обнял ее:

– Не бойся, я теперь никуда от тебя не денусь.

– Хорошо. Возвращайся скорей.

Аптека находилась в этом же доме. Лёха купил то, что хотел, и постоял перед подъездом, чтобы собраться с мыслями. Он понятия не имел, как вести себя в постели с девственницами. Но делать было нечего, Мелисса ведь ждала его, и он не мог обмануть ее надежд.

Когда он вошел, она пыталась поймать его взгляд, пока он разувался. Поэтому он достал упаковку, которую купил и показал ей:

– Вот. У меня с собой не было.

– Ах, это? Я совсем не подумала… Боже, какая я глупая. Ты наверно уже сто раз пожалел… Но я, правда, знаю, что ты мой.