Жемчужная веста

Арина Теплова

Жемчужная веста

Улетай на крыльях ветра

Ты в край родной, родная песня наша,

Туда, где мы тебя свободно пели,

Где было так привольно нам с тобою.

Там так ярко солнце светит,

Родные горы светом заливая,

В полях просторных колосья спеют,

И соловьи поют в лесах зеленых!

Из оперы А.П. Бородина «Князь Игорь»

Пролог. Офицер ФСБ

Планета Земля, 2014 год

Марина быстро включила рацию и нажала нужную кнопку.

– Салют, это Осина, – тихо вымолвила в рацию Марина, обращаясь по позывному к своему непосредственному начальнику, подполковнику Яшину. – Я заметила трех человек, они направляются на «наш» заброшенный завод.

– Данные приняты, – ответили по рации. – Высылаю к вам подкрепление, Осина.

– Я прослежу за ними, чтобы не упустить снова, – ответила Марина, нажав снова кнопку.

– Отставить! Это опасно! – раздался из рации голос Яшина. – Я приказываю вам оставаться на месте, Осина! Дождитесь подкрепления.

– Хорошо.

Марина опять заняла наблюдательную позицию, спрятавшись между большими баками с пластмассовыми отходами. Начала выжидать. Те трое скрылись за облезлой дверью с задней стороны панельного трехэтажного здания.

Через двадцать минут к зданию бывшего завода подъехал черный джип. Из него вышли два человека в черных коротких куртках и джинсах. И направилась внутрь.

Какое популярное место! Марина нутром чувствовала, что сегодня они наконец все узнают.

Уже несколько месяцев они вели наблюдение за этим заброшенным заводом. Место глухое, на отшибе за городом, со всех сторон огорожено за забором, вокруг лес.

Подозрительное сильное электромагнитное излучение они засекли еще два месяца назад. Но никак не могли обнаружить что-то странное в этом заброшенном здании. Обычные входы или выходы, облезлые панельные стены, битые окна. Все что осталось от прежнего предприятия.

Обещанная подмога никак не ехала.

Марина не выдержала. Боялась опять не продвинуться в расследовании. Она решилась на отчаянный шаг – проследить самостоятельно, куда направились эти двое.

Зашла за мужчинами в здание. Увидела далеко впереди коридоров их темные силуэты. Бесшумно на расстоянии последовала за ними. Спустя несколько минут она спустилась в подземный туннель, в который они зашли очень хитро. Теперь Марина понимала, отчего они не могли найти вход. Мужчины шествовали дальше по мрачному коридору, едва освещенному пыльными лампами. Мурина увидела, что впереди приоткрыта дверь, оттуда струился приглушенный неоновый свет.

Мужчины быстро зашли внутрь и закрылись. Марина последовала за ними. Она бесшумно приоткрыла дверь в громадное помещение. Тут же остановилась как вкопанная. То, что она увидела, было жутко и просто потрясающее.

И тут один из мужчин увидел ее.

Раздались выстрелы.

Марина со всей мочи рванула обратно в темный коридор. Но одна из пуль обожгла болью ее плечо. Благо она резво бегала, специальная физическая подготовка сейчас пригодилась. Все же один из лучших офицеров ФСБ в своей роте.

Она старалась бежать быстрее, чувствуя, что ее преследуют. Выстрелы ей в спину раздавались громким эхом в узком коридоре. Она ощущала, что уже и бедро, и ухо обожгло сильной болью.

Только когда выбежала на улицу, она поняла, что у нее есть шанс спастись. Неподалеку находился лес, можно было укрыться там. Но перед ее глазами постепенно темнело, и голова кружилась. Она старалась ковылять как можно быстрее на окровавленной ноге.

Марина смогла добежать только до ворот. Упала, потеряв сознание от боли.

Ее нашли спустя пятнадцать минут, прибывший фургон с вооруженным отрядом бойцов спецназа.

Лишь на миг придя в сознание, Марина, увидев над собой знакомое лицо капитана, хрипя произнесла:

– Третья дверь… у проходной… с красным знаком «Стой. Напряжение»… там вход в подземный туннель. В конце него…

Это все, что она смогла передать своим сослуживцам, перед тем как потеряла сознание.

Умирала Марина долго. Врачи почти сутки боролись за ее жизнь.

Четыре операции подряд лишь на время оттянули ее уход их жизни. Лейтенант Парфенова получила слишком тяжелые ранения. Многие жизненно важные органы были повреждены, как и головной мозг.

Лишь на краткие полчаса Марина пришла в себя перед смертью. Ее сознание как будто прояснилось, а перед глазами пронеслась вся ее жизнь. Детство, юность, молодость. Ее служба в армии, затем продолжительные командировки на границу и в горячие точки за рубежом.

Всю свою недолгую жизнь Марина посвятила служению своей родине. И за все это время ей не удалось ни создать семью, ни родить детишек, даже парня завести. Все время она была занята на службе, в специальном разведотряде по борьбе с самыми опасными преступниками. И теперь, в последние мгновения жизни в этом теле, ее душа была полна печали только обо одном.

– Как жаль, что я так и не узнала, что такое быть матерью, – прошептала она сухими губами.

Неожиданно ее ослепила вспышка, и она даже зажмурилась. Ощутила, что как будто воспарила над своим телом и полетела вверх. Тут же оказалась в каком-то светлом месте, словно сотканном из мириад прозрачных мерцающих звездочек. Вокруг были только они и ничего больше.

– Не переживай так, – раздался рядом приятный голос.

Марина обернулась и увидела около себя красивого юношу в светлой одежде до пола. Спокойствием и добром светились его глаза.

– Ты ангел?

– Да. Твой ангел-хранитель.

Рядом появилась женщина, молодая и такая же прекрасная ликом. Она чуть парила над землей, а над ее головой шло свечение. Ее взгляд горел любовью.

– Твой жизненный путь в этом воплощении закончен. Мы пришли проводить тебя, чтобы ты не боялась, – сказала певуче женщина.

– Но я так мало сделала, – пролепетала Марина.

– Ты сделала достаточно. Ровно столько, сколько выбрала твоя душа в этом воплощении. Сейчас твоя душа может отправиться в другое место для жизни в физическом теле. Или ты хочешь пока побыть с нами в бесплотном мире?

– Наверное, новое воплощение, – ответила Марина, слушая, как ее душа радостно откликнулась.

– Куда бы ты хотела теперь?

– Где могу служить своей родине… а еще я так хочу иметь настоящую семью… и родить… если это возможно…

– Как пожелает твоя душа. Пойдем, – ответила тихо женщина и, взяв ее за руку, повела за собой. Ангел-хранитель пошел по другую руку от Марины.

Глава I. Чада

Киевская Русь, Чернигов, 951 год

Ярило-солнце уже клонилось к горизонту, когда проворная Ладушка, дочь волхва, взобралась на зеленый невысокий холм. Уперлась тонкой ладонью в древний раскидистый дуб и радостно улыбнулась. Через миг она развернулась назад и, помахав рукой своим дружкам, возбужденно закричала:

– Я первая! Первая!

Уже через минуту к ней поднялись четверо ее друзей: двое братьев Бобров, Зибуля и Волк, Белочка с Милашей. Старшая из детей, рыжеволосая девятилетняя Милана, заявила:

– Хорошо, Лада, ты первая, так бысть… но мы еще играть хотим. В горелки. Ты с нами?

Целую неделю стояли теплые деньки, и даже ночью не становилось прохладнее, хотя солнце уже устремилось к встрече с благодатным Хорсом.

– Ага! – кивнула Лада и, улыбнувшись всем, выпалила: – Чур я первая ловлю!

– Кликай нашу заветную! – велел ей Волк, мальчонка десяти лет, проворный и приятный на лицо.

– От дуба-колдуна десять шагов иду на зорьку ясную, там полынь трава растет… – затараторила как можно быстрее Лада.

– А-а-а! – завопили четверо ребятишек и разбежались в стороны, чтобы убежать подальше, пока Лада не выговорила считалку до конца.

Спустя час, убегавшись и наигравшись вдоволь, все пятеро устало уселись на траву в тени раскидистого векового дуба с могучими кронами.

– А давайте в чехарду поиграем еще? – предложила Милаша.

– Нет, довольно! Батюшке я обещалась к вечерней зорьке вернуться домой да пирог с малиной постряпать, – ответила семилетняя Лада. Она обернулась в худенькой девочке с темно-русой длиной косицей и большими бирюзовыми глазами и спросила: – Ты со мной, Белочка, или до дому?

– Не знаю. Матушка с тятей еще не вернулись поди, – пожала плечиками девчушка восьми лет, которой очень подходило прозвище Белка, ибо она была такая же миловидная и проворная, как и лесная прыгунья.

– Айда со мной, – велела бойкая Лада, вставая. – Твои еще когда с торжища вернутся, тогда уж ночь будет. В избе все равно у вас никого. Пойдем к нам, повечеряем. Батюшка ершей сегодня на зорьке наловил. Ушицу наварим к пирогу-то.

Белочка кивнула. Девочки, распрощавшись с друзьями по играм, которые жили на окраине Чернигова, в большом селении у подножья холма, поспешили вниз по тропке. Тропка была узка. Оттого высокая трава то и дело задевала широкие сарафаны девочек своими длинными стеблями, пока они быстро, смеясь и взявшись за руки, следовали в нужную сторону к дому Лады.

– Эй, девки! – услышали они громкий окрик Огнеслава, стоявшего у высокой рябины чуть поодаль.

Мальчик, который в этот миг поднялся из травы, держа в руках смастеренную дудочку, приветливо помахал им рукой. Пятый сын Братмира Бобра, Огнеслав, слыл улыбчивым парнем с огненным нравом. Ему минуло всего одиннадцать зим, но в это лето он прошел обряд имянаречения. От волхва Богумила, отца Лады, получил свое новое имя – Огнеслав. Оттого теперь он гордился тем, что волхв предрек ему стезю охотника.

Девочки обернулись на его голос. Огнеслав стоял в полный рост в белой косоворотке, светлых штанах и босой. Его русые кудри трепал свежий ветер, и он прокричал им:

– Завтра приходите снова играть!

– А тебе-то что за дело?! – громко выкрикнула ему Лада. – Ты все равно с нами в горелки не играешь.

– Зато смотреть за вами любо! – крикнул ей в ответ Огнеслав.

– Вот заполошный, – прыснула недовольно Лада и улыбнулась Белочке, таща ее проворно за руку дальше по тропинке. – Вот расскажу я батюшке, что он вместо игр, которые тот нам велел исполнять, свою дудку мастерит. Ему точно влетит от матушки…

Отец Лады, Богумил, слыл самым мудрым и ведающим волхвом во всем Чернигове. Разменявший восьмой десяток лет, подвижный и моложавый, он был истинным радарем местного поселения Зарницы.

Матушка Лады, красавица Вермина, ведающая знахарка, известная своими чародейными исцелениями на весь град, пропала три года назад. Она пошла в лес собирать целебную траву и не вернулась. Ее искали всем селением, которое состояло из ста дворов и сорока родов и находилось в северной части Чернигова. Но молодую женщину так и не нашли.

Поговаривали, что тридцатилетнюю Вермину загрызли волки, но Богумил не верил в эти сплетни. Он говорил, что Вермина знала язык зверей, и лесные жители любили ее и не могли напасть .

Каждую шестицу Богумил уходил в лес на сутки, пытаясь разыскать пропавшую обожаемую жену или хотя бы найти ее останки. Но все его поиски были безуспешны. Через день, понурый и молчаливый, он возвращался ни с чем в большую светлую избу на краю села к своей маленькой дочке Ладе.

Вермину так более никто не видел ни живой, ни мертвой.

– Не надо рассказывать, Ладушка, – попросила Белочка, – у них батька больно крутой нравом, еще накажет его.

Белка говорила о Братмире Бобре, в роду которого было одиннадцать парней и две девки. Трое из которых Огнеслав, Зибуля и Волк сегодня ходили на учения к волхву Богумилу. И должны были во всем слушаться его и играть в игры, в которые он им велел.

– Так уж и бысть, Белочка, не скажу, – кивнула Лада. – Все ж добрый он, Огнеслав-то.

Выйдя на открытое высокое место, Богумил зорко следил за всеми одиннадцатью пострелятами, кои разбежались по возвышенности. Она знал, что теперь после мудрых наставлений им надо побегать и поиграть. Ведь в игре дети научались тайным древним навыкам своих предков. Горелки учили их побеждать в борьбе и стараться сделаться лучшими. Прятки выживать в трудные времена. Хороводы и «ручейки» быть частью общего рода, где каждый индивидуален и в то же время един со своими родными и соседями.

Ко всему прочему в непосредственных играх чада словно проигрывали предначертанные им при рождении роли, проявляли свой уникальный нрав и готовились исполнять все эти навыки и во взрослой жизни, когда вступят в совершеннолетие. По благословлению волхва тот, кто был быстр и смел, становился воином, кто тих и ладен – родителем многих чад, кто смышлен и умен – мастером по ремеслу, кто мудр и имел способность убеждать – волхвом или ведьмой, кто любил играть с землей и травой – землепашцем.

Именно в играх до отроческого возраста дети проявляли свое я, свой нрав. А после обряда имянаречения получали от волхва имя, наиболее соответствующее их жизненному пути. Становились полноправными частицами своего рода, выбирая ту или иную службу, мастерство или жизненную дорогу. Самым важным и сложным было определить верный путь развития отрока и направить его стремления и дар при рождении в нужное русло. Именно поэтому этим занимались волхвы, самые мудрые и беспристрастные представители жреческого сословия у славян. Ведь неверно выбранный путь мог привести человека к тревогам, слабоумию и угнетающей печали, которые разрушали душу.

Почти всегда волхвы верно определяли будущее и предрасположенность чад, ибо уже с четырех лет следили и научали каждого ребенка из того или иного рода. В итоге своей жизни, а то и раньше, человек становился истинным творцом своего дела. Мастером в том или ином ремесле или навыке. Кто искусным резчиком по дереву, кто кузнецом, кто воином-ордынцем, кто знатной вышивальщицей, кто мудрой ведающей матерью с десятками чад.

До двенадцати лет, до имянеречения, отец семейства давал своему чаду лишь простое благозвучное имя. Часто схожее названием с животным или растительным миром, и малыша охранял своей энергетикой его род, словно оберегом. Ибо никто при рождении не мог знать, какой нрав и чаяния будет иметь чадо. Часто девочки и мальчики играли в одни и те же игры и усваивали одни и те же навыки, оттого и называли всех чадами, без разделения по половому признаку.

На вечерней зорьке мудрый Богумил проводил свое обучение и беседы с чадами поселян. Семь дней в неделю, кроме осьмицы, был выделен им для передачи знаний чадам разных лет. Вчера это были пяти и шестилетние, сегодня он обучал семи и восьмилетних, завтра к нему собирались чада десяти и одиннадцати лет. Учения всегда проводились вечерами, когда дети были свободы от своих повседневных обязанностей и помощи родителям и готовы внимать словам старца.

Богумил учил детей пониманию звездных законов движения и развития вселенной, арифметике и геометрии, письму буквицей и глаголицей на берестяных свитках, природным законам и древним сказаниям предков.

Сегодня Богумил рассказывал чадам о древней войне, которая произошла шесть тысячелетий назад. Та война между воинами Великого Дракона и воинами славяно-ариями была кровопролитна, долга и тяжела. После трудной великой победы роды белой расы – славяне – установили на своих землях новый календарь. Он вел отсчет от того знаменательного события – сотворения мира после войны. Оттого теперь шло 6465 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме, а именно 6463 лето С.М.З.Х.

Эти древние знания были очень сложны, но очень важны для детей. Оттого, чтобы не перенапрягать их, мудрый Богумил велел им сыграть в «бегунки». Первым в игре становился тот, кто после команды волхва быстрее всех добегал до означенного холма, на котором рос раскидистый дуб, и дотрагивался до его ствола. Сегодня самым быстрым «бегунком» оказалась его дочь Лада.

Взявшись за руки, Лада и Белочка добежали до первого невысокого частокола, который опоясывал самый крайний двор. Желая срезать путь, они махнули напрямик через огороды и сады поселян. Спустя некоторое время уже у третьего двора тропинка, ведущая к дому волхва, повернула за угол. И неожиданно девочки налетели на высокого худощавого парня с дровами в руках.

Лада врезалась плечом прямо в него, и парень невольно выронил из рук только что наколотые дрова.

– Ох, пресветлая Макошь! – воскликнула испуганно Лада.

– Чего летите, словно синицы угорелые? – выпалил недовольно парень.

В светлой косоворотке с вышитыми по горловине и рукавам солярными символами и в простых портках, босой, он был широкоплеч и крепок.

– Прости нас великодушно, Ярослав, – тут же сказала Белочка и подала ему полено с земли.

Быстро наклоняясь, парень начал проворно поднимать дрова с земли. Ему было уже двенадцать лет, в это лето он поучил от волхва свое имя, Ярослав, и будущее предназначение – стать ордынцем, коим был и его храбрый отец Бартмир по прозвищу Бобр.

– Зенками своими никуда не смотрите! – пробубнил он.

Он был третьим по старшинству сыном Братмира из тринадцати детей Бобра и братом Огнеслава, Зибули и Волка, знакомцев девочек. Теперь, наколов по велению матушки дрова, он нес их в баньку, расположенную у реки.

Ярослав имел замкнутый неуживчивый нрав и среди своих сверстников слыл самым сильным и ловким парнем. Теперь обучался ратному искусству у своего отца, легендарного витязя Братмира Растиславовича Бобра, который прославился своей доблестью в многочисленных битвах в дружине черниговского князя Мстислава Олеговича.

Бобры были большим семейством и очень дружелюбны, потому Белочка считала их своими друзьями.

– Матушке своей поклон передай и пожелай здравия, – добавила Белка, улыбнувшись.

– Передам, – коротко ответил Ярослав, крепко сжимая в руках поленья. Он перевел взор на другую девочку, светло-русую с живыми сребристыми глазами и, нахмурившись, спросил: – А твоя подружка виниться не станет? Ведь она ж налетела на меня, не ты.

– Виниться перед тобой я не буду , Ярослав Бобр, – фыркнула Лада. – Потому как я с тобой не разговариваю.

– Отчего же так? – удивился он, уже собрав все дрова и выпрямившись.

– Ты мой венок на Купалу обсмеял. А еще сказал, что я через костер прыгать не умею!

– Дак так и есть, – кивнул Ярослав твердо. – Так прыгнула, что аж сарафан подпалила. Хорошо хоть, Никита Олень умеючи потушил твой подол, а то бы сгорела, неумеха.

На это заявление Лада поджала губки, обидевшись. То и дело между Ярославом и Ладой происходили перепалки. Этот неугомонный парень, который казался спокойным и смурным, постоянно замечал все ее промахи и указывал на них. Ладушку это неимоверно сердило, и она все время огрызалась и вступала в перепалки с третьим сыном Братмира.

– А тебе-то что за дело до моего подола?! – вспыхнула она в ответ.

– Нет мне дела, – пожал он плечами и, как-то хмуро усмехнувшись, добавил: – Ладно, идите восвояси, у меня еще дел куча…

Он быстро обошел девочек, устремившись к баньке. А Лада и Белочка побежали дальше, обсуждая, что сначала стряпать, пирог или ушицу.

Глава II. Егоза

Спустя неделю на широкой поляне у края леса, где вековые дубы шумели своими раскидистыми зелеными кронами, девять пострелят сидели на полешках и пытались внимать мудрым советам волхва Богумила. Лада и Белочка были тут же и внимательно слушали.

– Кто скажет, что главное, для чего мы рождаемся в мире Яви? – спросил волхв.

Отец Лады теперь пытался передать древние важные истины еще неразумным и малым чадам. Да так, чтобы они поняли и уяснили заповедные мудрости светлых на всю свою жизнь, дабы достойно и правильно пройти путь этого воплощения на Мидгард-Земле.

– Чтобы продолжить свой род и родить деток, – ответила Белочка.

– Верно, а еще? – кивнул Богумил.

– Защищать нашу землю от ворогов надобно, – ответил Зибуля Бобер.

– Верно, а еще?

– Любить и беречь животных, птиц и деревья, как своих родных, – сказала Сонюшка.

– Верно, а еще? – не унимался волхв.

– Быть чистым и душой, и телом, – ответила Ладушка.

– Верно.

– На земле рожь растить и беречь землицу, как матушку родную! – сказал Волк Бобер.

– Все верно вы сказали, чадушки, – ответил Богумил, обводя внимательным и ласковым взором всех детей, сидящих вокруг него. – Но самое главное, вы должны запомнить: мы рождаемся для того, чтобы наша душа по прошествии жизни стала еще совершеннее. Исполнила все, что ей предначертано, то, что она выбрала еще до этого воплощения. Тогда ваша душа сможет достичь более высокого уровня в Золотом Пути восхождения. А что ведет к совершенствованию души?

– Надобно защищать слабых и немощных! – ответил громко Вторак Медведь.

Ему не было и десяти, и, естественно, он еще не прошел тайный обряд имянаречения. Оттого носил прозвище-имя, данное ему отцом при рождении, как второму сыну. Так же, как и другие ребятишки, сидящие рядом.

– Верно, Вторак, – кивнул утвердительно волхв. – А скажи-ка, Медведюшка, зачем ты тогда Лелю, дочь Ладобора, обидел полчаса назад.? Я видал, как она плакала.

– Она меня ежом обозвала, – произнес Вторак, недовольно зыркая в сторону пухлой девчушки с рыжевато-русыми косами.

– А он и есть еж колючий, – прыснула она.

– Ух ты, неугомонная! – погрозил кулаком девочке Вторак.

– Ты, Вторак, и впрямь ведешь себя, как еж колючий, она права, – сказал старец Богумил. И мальчик удивленно уставился на волхва. – Да. Так и есть. Зачем ты за косицы ее дергал?

– Она мне язык казала!

– Ты будущий мужик и должен свои недовольства держать в узде. И не воспринимать все выдумки девиц взаправду. Сильный духом муж не будет поддаваться на их уловки, а ты ее за косицы отдергал.

– Чтоб ей неповадно было! – буркнул Вторак.

– Ты неправ, Вторак. Она твоя родная, ты должен чтить ее и оберегать.

– Какая ж она родная? Она ж мне не сестрица по крови.

– Все девицы народа твоего сестрицы тебе родные, бабы – матушки, а старицы – бабушки, – объяснил спокойно Богумил. – И ты, как защитник, должен оберегать их всех, даже пуще своих кровных сестриц, батюшкой твоим рожденных. Ибо все вы одной крови и одного рода Белого. Оттого наша мужова доля во веки веков быть заступниками и обережниками рода славянского. А ты за косицы ее дергать.

– Дак у нее эти косы вширь с мой кулак, с нее не убудет, – съехидничал другой мальчик, поддерживая своего друга Вторака.

Волхв строго взглянул на него и спокойно вымолвил:

– А ты, Ждан, за язык свой длинный да за разум короткий пробеги вокруг поляны сорок раз, чтобы уразуметь, о чем я говорю, раз смешно тебе.

Дети слушали и внимали, отвечали и запоминали мудрые слова волхва, а Богумил все вещал и вразумлял неразумных чад, внушая им древние истины.

Когда солнце уже почти склонилось к земле и наставления старца были окончены, первым с пенька вскочил Зибуля, самый младший из всех ребятишек, и задорно выпалил:

– Побегли к реке, купаться! Так Ярило жарит весь день, что водица во спасение!

И все дети шумной гурьбой побежали к Волхов-реке.

На берегу девки проворно скинули на траву сарафаны и лапоточки, оставшись в льняных длинных до пят рубашонках, а мальцы только в портках и босые быстро устремились в воду. Они начали весело резвиться на мелководье, брызгая водой друг в друга и смеясь.

За всем этим наблюдал со стороны Ярослав Бобер. Устав от тяжелой жатвы в поле, где они с батей и Огнеславом убирали поспевшую и налившуюся рожь, сейчас на вечерней зорьке, чуть сгорбившись, он сидел в высокой траве. Пытался сосредоточиться на творении песни. Песнь о зорьке велел ему сложить к завтрашнему утру волхв Богумил.

Ярослав пытался сочинить песнь, но у него ничего не выходило. Не было у него ни желания, ни умения к сотворению песен, ибо последние лета своей жизни он жаждал познавать только военные премудрости да как понимать лошадей. А эти сложения песни были сущим наказанием для него. Он не понимал, зачем ему, будущему ордынцу, нужны эти песни? Но волхв Богумил все время повторял, что в людине все должно быть гармонично и совершенно. И ордынец должен быть умел в творении песен, и пахарь разуметь, как держать оружие.

Он хмуро отметил, как на реке ватага ребятишек лет семи-девяти плескалась в теплой воде, и невольно услышал голос своего братца Волка, который закричал:

– А давайте на спор – кто первый через реку перемахнет?!

Полноводная река Волхов, тихая и узкая в этом месте, была неглубока. Но все же в ней встречались опасные подводные течения. Но это нисколько не испугало детей, и они дружно устремились плыть вперед. Ярослав сам не раз переплывал реку в этом месте и по нескольку раз за один заплыв, оттого как-то хитро усмехнулся. Сейчас, по-доброму завидуя им, он наблюдал за пострелятами, также желая искупаться, но дал себе зарок, что не пойдет в воду, пока не сочинит песнопение.

– Багряная зорька затмила небеса… – начал он бубнить, смотря вверх на алеющую темными отсветами небесную ширь, и поводил ноющим от усталости плечом.