«Серебряное». Выжить в сумраке

– Я видел твои оценки, они более чем достойные, – похвалил меня руководитель «Серебряного», – но мы обычно проводим свои тесты, чтобы быть уверенными, что обучение принесёт только пользу. Поэтому, если ты не возражаешь, я попросил бы тебя выполнить вот эти задания. Полагаю, сорока минут тебе хватит.

Он протянул мне тонкую папку, в которой лежало несколько листков бумаги.

– Мне прямо здесь заполнять? У вас в кабинете?

– Да, я пока поработаю, а ты, когда закончишь, просто скажешь мне об этом. Договорились?

Следующие полчаса я отвечала на вопросы не слишком сложного, но и не примитивного теста, затрагивающего знания по большинству школьных предметов. Так как училась я действительно вполне прилично, то ни малейших сложностей тест у меня не вызвал.

– Готово, – я протянула директору заполненный тест.

– Отлично, – Иван Дмитриевич взял папку и положил её в стопку точно таких же, – наши педагоги оценят результат и решат, в какую учебную группу тебя определить. У каждой группы, можно называть их классами, будет закреплённый куратор, через которого воспитанники могут решать все вопросы. Причём касающиеся как учебной деятельности, так и иных аспектов жизни в «Серебряном». Насколько я знаю, Вера Борисовна в общих чертах познакомила тебя с правилами жизни в нашем пансионе.

Значит, ту даму, которая встретила меня, зовут Вера Борисовна, надо запомнить.

– В учебном крыле завтра появится доска для объявлений, и именно там будет вывешиваться вся актуальная информация. Похожие стенды, только поменьше, есть в каждой гостиной, там размещаются расписание занятий, часы работы вспомогательных служб и прочие важные сведения. Если тебе понадобится выход в интернет, то нужно написать заявление и оставить его у Виктории. Лучше сделать это за два дня или хотя бы накануне. То же самое касается телефонных звонков. При всей строгости режима мы прекрасно понимаем, что есть случаи, когда нужно, предположим, поздравить кого-то из близких с днём рождения или с праздниками. Бланки заявлений лежат на ресепшен, их можно брать самостоятельно.

– А можно заказать какие-то продукты? Например, торт? Просто у меня скоро день рождения, и мне хотелось бы отметить его в новом, так сказать, коллективе.

– Можно, этот вопрос решается напрямую с Викторией или Верой Борисовной. Кстати, Лиза, я хотел поинтересоваться: какое у тебя хобби?

– Я увлекаюсь фотографией, и не просто увлекаюсь, а планирую связать с ней свою будущую жизнь, – я не видела смысла скрывать, тем более что наверняка директор в курсе моих увлечений. Если уж размер одежды и обуви выяснили, то увлечение, которому я отдавала достаточно много времени, – тем более.

– Замечательное хобби! – Иван Дмитриевич одобрительно кивнул.

– Мне сказали, что я могу оставить фотоаппарат, – я решила сразу прояснить этот вопрос во избежание проблем в будущем, – мне не хотелось бы прерывать работу, я собираю портфолио для большой выставки, куда хочу в следующем году заявиться. А здесь столько красоты вокруг!

– Ты занимаешься пейзажной съёмкой?

– В основном да, но иногда – предметной. Портретная мне не очень интересна, во всяком случае, пока.

– Я не возражаю против того, чтобы ты продолжила фотографировать, но при одном условии: на фотографиях не должно быть обитателей «Серебряного». Часть сотрудников, работающих в пансионе, очень трепетно относятся к нарушению границ их личного пространства. Понимаешь?

– Конечно, – я радостно улыбнулась, – я же сказала – мне интересна именно пейзажная съёмка.

– Не забудь пригласить меня на персональную выставку где-нибудь в Гранд Пале или Ванкувере, – подмигнул он мне, – я непременно приеду и попрошу автограф.

– Обязательно, – ответила я, чувствуя, что от не сходящей с лица широкой улыбки у меня начинают болеть скулы и щёки, – надеюсь, это когда-нибудь произойдёт.

– Ну что же, – Иван Дмитриевич поднялся из-за стола, и я чуть не фыркнула вслух, так как мои предположения насчёт роста и фигуры полностью подтвердились. – Я ещё раз с удовольствием приветствую тебя в «Серебряном» и надеюсь, что это место на ближайший год станет для тебя настоящим домом.

– Спасибо, – я поборола желание присесть в реверансе, решив, что перегибать палку не стоит. Оленев вполне может решить, что это я издеваюсь над его словами о пансионе и классических традициях. А оно мне надо – начинать жизнь в этом месте с конфликта? Нет, конечно. – Остались ещё какие-нибудь формальности?

– Практически нет, – директор легкомысленно тряхнул головой, – завтра с утра пройдёшь медосмотр, Юлия Борисовна всё посмотрит, обсудит с тобой вопросы питания и уровень нагрузок при занятиях спортом. Мы внимательно следим за здоровьем наших воспитанников. А в остальное время отдыхай, осваивайся, знакомься с ребятами, можешь погулять по территории с фотоаппаратом, но помни про мою просьбу. Мне не хотелось бы лишать тебя столь перспективного увлечения.

– Большое спасибо, Иван Дмитриевич, – я опустила глаза, – я могу идти?

– Конечно, Лиза, иди…

Я пошла к двери, спиной чувствуя внимательный взгляд, но не оборачиваясь. Почему-то мне было до обморока страшно это делать. Выскользнув за дверь, я обессиленно прислонилась к ней спиной и едва не сползла на пол.

Красавец-директор почему-то вызывал у меня почти животный ужас, я понимала, что он – мой враг, страшный, жуткий и беспощадный. Откуда пришла такая уверенность, я сказать не могла, даже не предполагала. Я вообще с изрядной дозой скепсиса относилась ко всему, что было связано с мистикой, оккультизмом и всем таким. Почему вместо симпатии этот молодой очаровательный мужчина вызвал у меня такие ощущения, я сказать не могла, да и так ли это важно? Разберусь, благо времени у меня будет предостаточно…

Я стояла, прижавшись спиной к двери и старалась выровнять дыхание, чтобы избежать ненужных вопросов от ребят, ждущих меня в кафе. Наверное, если бы я видела, что происходило в это время в кабинете директора, то постаралась бы сбежать из «Серебряного» любой ценой. Но я не видела…

***

– Неужели? – негромко прошептал мужчина, глядя на закрывшуюся за девушкой дверь. – Неужели…

Подойдя к зеркалу, он внимательно всмотрелся в отражение, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, потом растянул губы в улыбке, обнажив не ту «мечту стоматолога», которую демонстрировал только что, а острые треугольные зубы. Голубые глаза сначала затуманились, а потом белёсую муть медленно сменила непроглядная чернота. Больше не было эталонного красавчика: в зеркале отражался злобный монстр, который украсил бы собой любой фильм ужасов.

– Двое… – прошипел он, – уже двое… Через десять лет ожиданий и поисков! Я чувствую, что и третий близко. Пророчество сбудется, и реликвия достанется мне, а с ней я стану непобедим! Этот год наконец-то станет моим, предсказанный Трилистник соберётся, и жертвы будут принесены!

Осталось убедиться, что он не ошибся и не принял желаемое за действительное. Но ничего, завтра у девчонки возьмут кровь, и он сможет точно сказать, является ли она одной из трёх. Хотя он и сейчас практически не сомневается: искры, характерные для Трилистника, ни с чем не спутаешь.

С мальчишкой он не ошибся, анализ подтвердил, что парень – один из тех, кого он ждал всё это время.

Значит, не напрасно он год за годом набирал этих отвратительных человеческих детёнышей, чтобы раз за разом убеждаться: среди них нет Трилистника. И вот два дня назад – мальчишка, сегодня – девочка… Где же третий?!

Из горла вырвалось низкое гневное рычание, но монстр постарался совладать с эмоциями: нельзя допустить, чтобы из-за какой-нибудь небрежности, из-за какой-нибудь мелочи рухнуло всё, к чему он шёл эти долгие десять лет.

– И придут они, изгнанные из семей своих, и будет их трое, и будут они возрастом трижды пять и ещё два, и составят они Трилистник, который укажет на место, где спрятал свой нагрудный знак Повелитель Ночи, и вспыхнет он, окроплённый жертвенной кровью этих троих, и даст своему владельцу силу великую…– медленно и торжественно проговорил он.

Сколько лет он потратил на то, чтобы отыскать это место, чтобы убедиться в том, что величайшая драгоценность спрятана где-то здесь! Как долго придумывал способ собирать вместе этих человечков, которые не нужны даже своим семьям, значит, никто не станет о них беспокоиться. Дважды попадались ему детёныши с искрами Трилистника, но они были поодиночке, а ему нужны все трое сразу.

И вот наконец в этом году их стало уже двое, и он чувствовал, ощущал всем телом, что третий если не появился, то вот-вот… Осталось совсем немного, и теперь главное – не спугнуть их, дождаться, пока наследие Повелителя Ночи позовёт их. Года должно хватить!

Длинный раздвоенный язык скользнул по губам, но тут монстр прислушался, и вот уже перед зеркалом невозмутимо поправлял галстук Иван Дмитриевич Оленев, молодой директор закрытого пансиона «Серебряное».

Глава 5

– Ну что, отстрелялась? – спросила меня Стеша, когда я, с некоторым трудом придав лицу безмятежное выражение, присоединилась к ребятам, с комфортом расположившимся за двумя сдвинутыми столиками.

– Да так-то ничего сложного и не было, нормальные задания, в школе и посложнее бывало, – я огляделась и заметила за стойкой очень симпатичную и совсем молоденькую девушку с бейджиком на груди. Видимо, это была та самая Карина, о которой упоминала Виктория. – Пойду закажу кофе, а потом вы мне расскажете, чем тут без меня занимались.

Я улыбнулась, стараясь прогнать тот совершенно необъяснимый страх, который, казалось, впитался в мою кожу за то время, что я провела в директорском кабинете. Может, сейчас посижу с ребятами, выпью чашку разрекламированного капучино, и мне полегчает? Исчезнет ощущение липкой паутины, намертво приставшей не только к телу, но, высокопарно выражаясь, и к душе. При этом ни малейшей объективной причины для подобного состояния не было.

Подойдя к стойке, я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее.

– Добрый день, а можно мне капучино? Я Лиза.

– Привет, я Карина, – она улыбнулась в ответ, – можно, конечно, я тут, собственно, для этого и нахожусь! Корица? Сироп?

– Пожалуй, от корицы не откажусь, – подумав, согласилась я в надежде, что пряность поможет успокоиться: корица всегда на меня хорошо действовала почему-то.

– Садись, я принесу, – девушка отошла к кофемашине, а я вернулась к ребятам.

– Интересно, кого в какую группу распределят, – с грустью глядя на пустую тарелку, на которой от печенья остались только крошки, проговорила Стеша, – и кто куратором будет. Как поставят какую-нибудь грымзу, год за пять покажется.

– На днях узнаем, – философски пожал плечами Кирилл, – всё равно это та ситуация, в которой от нас ничего не зависит.

Не успела Карина принести мне капучино, как в коридоре раздались весёлые голоса, и в кафе буквально ввалились три девушки. Одна из них держала в руках огромное блюдо, на котором красовалась треть просто гигантского торта. Наверное, изначально он был размером с автомобильное колесо.

– А вот и обещанный тортик! – обрадовался Марк, а Кирилл и Женя оперативно подвинули к нашим столам ещё один.

– Только обратно поставить не забудьте, – строго сказала Карина, – я сама двигать не собираюсь.

– Всё будет зашибись, Кариша! – Марк послал девушке воздушный поцелуй, но она лишь головой покачала, мол, что с тебя, оболтуса, взять.

Мы быстро познакомились с пришедшими девчонками, точнее, я, потому что мальчишки и Стеша уже прошли этот этап. Торт был очень вкусным, девушки – компанейскими, поэтому следующий час пролетел совершенно незаметно. Я ещё подумала, что, может быть, всё не так уж и плохо в этом «Серебряном», а мои ощущения – это всего лишь последствия пережитого недавно стресса.

– А что за девчонка спорила с Викторией, когда мы сюда шли? – вдруг вспомнила Стеша. – Маш, к вам не заселилась? Такая ничего вроде, правда, с огроменным чемоданом.

– К нам никого не добавили, мы из гостиной не уходили, так что заметили бы по любому, – переглянулись обитательницы второго пятикомнатного блока, – значит, к вам. У вас же там три комнаты занято было, как и у нас?

– Ага, – кивнула Стеша, – мы с Лизхен и эта чокнутая Цейс.

– А чего она – совсем отмороженная? – с интересом спросила Лиля, некрасивая, но совершенно не комплексующая по этому поводу девушка. – Я тут с ней столкнулась в библиотеке, так она меня таким презрением облила, когда поняла, что я пришла не за Бегдебером и не за Уэльбеком.

– А кто это? – громким шёпотом спросил Марк.

– Бегдебера слышал, а вот второго, которого ты назвала… – Кирилл задумчиво почесал в затылке.

– Ну это вроде какой-то очень крутой французский писатель, из тех, что для особо продвинутых. Я, правда, ничего не читала, но от матери слышала, она у меня на французской литературе повёрнута, – присоединилась к разговору третья девушка из другой гостиной, Ника. Именно у неё был день рождения и, соответственно, именно она заказывала торт. Надо будет потом с ней поговорить и уточнить некоторые чисто технические моменты.

Мы посидели ещё немножко, общими усилиями доели торт, поделившись с Кариной, вернули столы на их законное место и дружно отправились в жилое крыло.

В уже почти привычной гостиной нас ждал сюрприз: на столике, на подставке для цветов и на столешнице в кухонном уголке стояли зажжённые свечи. Пахло воском, ванилью и чем-то ещё знакомым, но я не могла вспомнить – чем именно.

– Это чего такое? – Стеша ошарашенно взглянула на меня, но я знала ровно столько же, сколько и она. Оставалось надеяться на пояснения, и они не заставили себя долго ждать.

Дверь десятой комнаты медленно открылась, и на пороге возникла та самая девица, которая ругалась с Викторией.

– Твоя работа?

Стеша обвела рукой гостиную.

– Моя, – невозмутимо ответила незнакомка, – я Клеопатра, и я будущий медиум.

– Я Майкл, и я алкоголик, – негромко пробормотала я, слегка озадаченная происходящим. Интересно, а вдруг эта любительница свечек опасна для окружающих? Хотя тогда её сюда, наверное, не взяли бы.

– Прикольно, – Стеша склонила голову к плечу, рассматривая новую соседку. – Я Стеша, а это Лиза. Вон в той комнате живёт Кристина.

– Очень приятно, – дечонка улыбнулась, – свечи я поставила для того, чтобы нормализовать эмоциональный фон, он показался мне достаточно напряжённым, когда я сюда вошла. В таких случаях свечи с ванилью, лавандой и розмарином – просто идеальный вариант.

– А Клеопатра – это твоё настоящее имя или, так сказать, творческий псевдоним?

Стеша уже успокоилась и теперь рассматривала нашу новую соседку с неприкрытым интересом.

– Настоящее, – улыбнулась та и уселась в кресло, – но можете называть меня Клео, так проще, мне кажется.

– Не поспоришь, – согласилась Стеша, – а из-за чего ты там на входе скандалила с Викторией, администратором?

– Она не хотела разрешать мне взять с собой необходимые мне инструменты, – вздохнула Клео и надула губки, как обиженный ребёнок. – А у меня же там и карты, и шар, и доска. Мне постоянно нужно тренировать навыки, иначе дар растворится в окружающем эфире.

– И чего? Разрешили?

– Да, – Клео вдруг улыбнулась, и мне показалось, что в гостиной на мгновение вспыхнуло солнышко, – я смогла убедить её…

– Как?!

Я тоже удивилась, потому что мне показалось, что эту замороженную Викторию нельзя ни удивить, ни уговорить, ни ещё как-то на неё повлиять.

– Я процитировала ей положение, в котором написано, что воспитанники имеют право заниматься безобидным хобби, положительно влияющим на развитие интеллектуальных способностей, а что может быть безобиднее написания мистических рассказов, которые никто кроме меня не читает? – абсолютно спокойно сообщила Клео, – И она не смогла со мной не согласиться.

– А как на самом деле? Ты действительно можешь видеть будущее, прошлое и всё такое? – Стеша смотрела на Клео со смесью недоверия и восторга.

– Не всегда и не у всех, – покачала головой девушка, – мой дар только развивается, он пока очень нестабилен. Папа отправил меня сюда, в «Серебряное», как раз потому что здесь место, надёжно экранированное от воздействия техногенного мира, значит, я смогу оттачивать свои навыки и приручать свой дар.

– То есть ты здесь, так сказать, добровольно? – уточнила я.

– Конечно, – Клео удивлённо посмотрела на меня, потом на Стешу, – а вы разве нет?

– Не совсем, – кривовато улыбнулась Стеша, – но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Ну что же, добро пожаловать, Клео! За ужином мы тебя познакомим с ребятами, с которыми успели пообщаться. Пока народ тут нормальный, за исключением особо интеллектуальной обитательницы шестой комнаты. Но если ты читаешь Бегдебера и этого, как его там, Лизхен?

– Уэльбек…

– Точно! И этого самого Уэльбека, то тебя могут и удостоить внимания.

– Вряд ли, – нахмурилась Клео, – я про таких даже не слышала, если честно. Нет, я могу, конечно, сделать вид, но это прокатит один раз, от силы два. А потом-то всё равно выяснится, что я в этом ничего не понимаю…

– Тогда тебе останется общаться с такими ограниченными особами, как мы, – засмеялась Стеша. – Примкнёшь, как сказала бы Цейс, к «гламурятнику».

– Да я и не против, – Клео тоже хихикнула, – а про свечки вы не думайте: от них только польза, они весь негатив уносят, я сама их делала, так что результат гарантирован.

– Слушай, а что ты вообще умеешь?

Стеша озвучила тот же вопрос, что вертелся и у меня на языке, только я раздумывала, удобно ли спрашивать вот так, напрямую.

– Пока не очень много, – слегка смущенно улыбнулась Клео, – карты могу разложить, иногда посмотрю на человека – и вижу его прошлое, а иногда – даже будущее, но это уже реже намного, учусь работать с доской и шаром, но мне пока не хватает опыта и сосредоточенности.

– Блин, как это всё интересно, правда, Лизхен? – Стеша смотрела на смутившуюся Клео, как ребёнок на Деда Мороза, за спиной у которого целый мешок с подарками.

– Только я пока не умею ничего такого видеть по собственному желанию, – виновато пожала плечиками Клео, – оно как-то само, независимо от меня. И с этим тоже надо работать… И, девочки, я хотела попросить вас никому не рассказывать о том, что я на самом деле что-то могу, а не просто придуриваюсь. Я не знаю, почему, но мне кажется, что это будет правильно.

– А почему ты доверилась нам? – спросила я, чувствуя к Клео совершенно необъяснимую симпатию.

– Я почувствовала, – она вздохнула, – у меня так бывает. Я почему-то сразу поняла, что вам обеим можно доверять. И что наши дороги очень плотно переплелись.

– Не волнуйся, мы никому не скажем, – взглядом дождавшись подтверждения от Стеши, уверила я нашу новую… подругу, наверное.

На этом мы отложили серьёзные разговоры «на потом» и стали обсуждать, как можно сделать гостиную более уютной, ведь нам в ней придётся проводить достаточно много времени.

– Здравствуйте… – внезапно раздалось со стороны двери, и мы все трое чуть не подпрыгнули, настолько чужой голос прозвучал неожиданно.

На пороге стояла девочка, словно сошедшая с рекламного буклета о лучшем в мире образовании: синяя юбка в складку, белоснежная блузка, застёгнутая под самое горло, две аккуратных косички, белые носочки и тёмно-синие скетчерсы. В руках это образцово-показательное существо держало скромную сумочку, а сзади просматривался классический клетчатый чемодан.

Рядом с ней стояла по-прежнему невозмутимая Виктория, которая, показав на незнакомую девочку, сообщила:

– Это Людмила Степанцова, она будет жить в седьмой комнате, и теперь ваша гостиная полностью укомплектована. Располагайся, знакомься, – добавила она, повернувшись к новенькой.

– Большое спасибо! Я вам так благодарна за помощь! Ну так благодарна! – прощебетала та, обратив на администратора восторженный взгляд круглых карих глаз.

– Пустое, – на лице Виктории мелькнула тень улыбки, хотя мне казалось, что её лицевые мускулы в принципе на такое не способны.

– Привет, – в голосе Стеши, взявшей, как всегда, на себя функции переговорщика, мелькнули странные нотки, – ну, давай знакомиться. Я Стеша, Это Лиза и Клео. Еще здесь живёт Кристина, но сейчас она отсутствует.

– Мне очень-очень приятно! – теперь девица таращилась на Стешу с точно таким же восторгом, как недавно на Викторию. – А я Люся. Уверена, мы с вами непременно подружимся!

– Ты пока заселяйся, – Стеша кивнула на дверь с номером «семь», – потом услышишь такой мелодичный сигнал – это приглашение на ужин. Выходи сюда, мы тебя проводим, покажем, где столовая.

– Ой, спасибо огромное! – Люся чуть в ладоши не захлопала. – Я просто уверена была, что мне непременно повезёт с соседками! Спасибо, девочки, вы такие внимательные и доброжелательные! А то что у тебя причёска такая смешная, Стешенька, так это же ничего страшного, я думаю! Тебе, наверное, просто некогда было привести себя в порядок! Я всё-всё понимаю!

– Кхм, – подавилась воздухом Стеша, глядя на новенькую уже без малейшей симпатии, – ты иди, располагайся.

Люся активно закивала и за ручку втащила чемодан в комнату, после чего аккуратно прикрыла за собой дверь.

– Это вот что такое сейчас было? – Стеша перевела обалдевший взгляд с меня на Клео и обратно.

– Моя бабушка про таких говорила, что «простота хуже воровства», – задумчиво ответила Клео и, помолчав, тихонько добавила, – а ещё она наглухо закрыта, девочки. Но мне не хотелось бы говорить об этом здесь.

И она глазами показала на дверь комнаты номер семь. Стеша догадливо кивнула и показала на своё ухо, получив в ответ утвердительный кивок. После этого я ткнула пальцем в свою дверь и вопросительно посмотрела на девчонок.

– Давайте-ка по чашечке кофе перед ужином, – преувеличенно бодро проговорила Стеша и направилась к кофеварке.

Через несколько минут, прихватив чашки, мы отправились ко мне в комнату и расселись в креслах и на диване.

– Что ты имела в виду? – я поставила чашку на широкий подлокотник, так как кофе был слишком горячим.

– Понимаете, – Клео смотрела куда-то в пространство, – для меня, как для медиума, каждого человека окружает нечто вроде свечения, в котором есть открытые и запертые участки. Это зависит от того, насколько человек подсознательно доверяет окружающему миру. Как правило, открыта примерно половина. А у этой Люси заперто абсолютно всё. Я вообще впервые такое вижу…

– Давайте пока просто будем с ней поосторожнее, – предложила я, – а потом посмотрим. Есть в ней что-то неприятное, несмотря на всю сахарность. По мне так уж лучше Цейс с её закидонами, чем такая милашка, как Люся.

– Плюсую, – подтвердила мои впечатления Стеша, а Клео лишь вздохнула.

Глава 6

Сигнал, приглашающий на ужин, застал меня в тот момент, когда я как раз закончила раскладывать вещи и задвинула чемоданы под кровать. Сначала я хотела поставить их куда-нибудь в шкаф или вообще отнести в камеру хранения: наверняка в «Серебряном» такая имеется. Но потом почему-то передумала и запихнула их глубоко под кровать, тем более что места там было ещё на два таких чемодана, а покрывало достаточно длинное, чтобы они не бросались в глаза. Отодвинула их поглубже, чтобы не мешали делать уборку, и довольно огляделась. В такой комнате уже вполне можно было жить.

Вещи заняли свои места на вешалках и полках, книги и всякие привезённые из дома мелочи – на столе и тумбочке, косметика – в ванной. На кресле и диванчике пристроились кот Том и две круглые пушистые подушки, которые я не захотела оставлять дома, потому что они тоже напоминали мне о маме. Они совсем небольшие, места много не заняли, а Катя наверняка спрятала бы их на чердак или вообще выкинула бы, я в этом ни на секунду не сомневалась.

Завтра надо будет взять стакан и нарвать на лужайке цветов, они добавят уюта и красоты.

Успела я выйти и на террасу: судя по плоским батареям, крепившимся к стене, она действительно отапливалась, как я и надеялась. Значит, осенью и зимой здесь можно будет сидеть и из тёплого помещения любоваться на то, как меняется природа. Есть в этом занятии что-то исключительно медитативное.

Вид с террасы открывался просто невероятный. Территория пансиона, ограниченная высоким забором, заканчивалась почти возле самого настоящего дикого леса. Высокие ели и сосны внушали уважение своими размерами и возрастом. Сразу было понятно, что этот лес был здесь до появления усадьбы, и будет после того, как она исчезнет. Вдалеке справа, в низине, сияла сверкающей лентой река, названия которой я, естественно, не знала.

По-настоящему насладиться этой удивительной красотой мне мешала непонятная тревога, в которую превратился страх, мучивший меня после посещения директорского кабинета. Она не грызла, а тихо сидела маленькой занозой, которая вроде как и жить не мешает, но и забыть о себе не даёт. Этот червячок ворочался где-то на дне души, не давая полностью погрузиться в процесс привыкания к новым реалиям.