Полная версия
– Слушаю.
– Есть информация, срочно. Через полчаса в кофейне возле парка, без опозданий. Это водитель Шепелева.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Возможно, он не хочет быть соучастником преступления. С другой стороны, мне могла угрожать серьёзная опасность. Я докопался до вещей, знание которых представляло прямую угрозу жизни.
Лифт стремительно летел вниз, а форд стоял на парковке, готовый довезти меня хоть до самого ада.
Глава 7
Я никогда не опаздываю. В кофейне, за столиком недалеко от входа, сидел кое-кто из недавних знакомых. Я присел напротив. Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Паузу прервала официантка, подошедшая, чтобы принять заказ.
– Ристретто и апельсин.
Ночь обещала быть долгой, и хороший заряд кофеина был как нельзя кстати.
Человек, сидящий напротив, молчал. Затем достал из внутреннего кармана пиджака конверт, положил его на стол и передвинул ко мне по гладкой столешнице, издавая характерный шорох бумаги по дереву, затем поднялся и пошёл к выходу. Останавливать его было бессмысленно. Даже глупец понял бы, что исчерпывающая информация находится внутри конверта.
Холодеющими от волнения пальцами я разорвал бумагу. На стол выпал датчик слежения вместе с короткой запиской. «Двадцать два тридцать. Брошенная новостройка на Горького/Бахметьевской, левое крыло, восьмой этаж, не опоздай».
Я посмотрел на часы – без пяти минут десять. Нужно спешить. Расплачиваться было некогда, я оставил несколько купюр под блюдцем. До пункта назначения я доехал быстро. Лучшее место для парковки было перед поворотом к новостройке. Движения по дороге практически не было, лишь несколько машин да пара пешеходов, спускавшихся вниз, к реке.
Заходить следовало с осторожностью. Дом был обнесён бетонными плитами, местами чередовавшимися с обычным деревянным ограждением. В заборе, закрывающем торцевую часть здания, виднелась узкая щель. Просочиться внутрь получилось весьма легко. Теперь предстояло найти нужное помещение.
Мои ботинки переступали бесшумно. Время таяло на глазах. Передвигаясь с этажа на этаж, я вскоре очутился на самом верху, успешно миновав груды цемента, кирпичей и строительного мусора. Моё внимание привлекло огромное радужное граффити с подписью Bob13 во всю стену. У парня явно был талант: на несколько секунд я улетел из мрачной действительности к ямайским цветам и пейзажам. В реальность меня вернули внезапно раздавшийся грохот от перевёрнутого мусорного бака и матерная брань, последовавшая за ним. Какой-то бомж на улице собирал алюминиевые банки и расстроился, что не успел достать их до приезда мусоровоза. Он заметил мою физиономию, выглядывающую из оконного проёма, и показал средний палец, а затем поплёлся в сторону морга, со скрежетом волоча за провод какой-то предмет.
Порыв ветра принёс тяжёлый аромат восточных благовоний. Запах ударил прямо в нос. Теперь забыть о главной цели моего визита сюда было попросту невозможно. По коридорам были разбросаны лепестки роз. Минуя третье крыло, я услышал гул голосов во тьме. Я знал, что людей на чёрной мессе будет не много. Кровавый и жестокий ритуал был тяжким уголовным преступлением.
Я достал из кармана смартфон и отправил Сергею адрес заброшенного дома, ничего не объясняя. Это облегчит поиски моего тела в случае неудачи.
Начальная часть ритуала давно завершилась. До кульминации, по моим расчётам, оставалось около получаса. Странные люди в белых халатах собрались в центре комнаты полукругом, среди них выделялись два человека в красном. Чёрные ленты свисали с рукавов и развевались от резких движений. Окна были завешены тканью и одеялами, чтобы не привлекать внимание людей с улицы. Технология была продумана до мелочей. Посреди комнаты стоял стол с укороченными ножками, окружённый четырьмя факелами, расположенными в форме креста. Это был жертвенный алтарь. Я знал нюансы благодаря документальной хронике и книгам по сектоведению. На столе лежало два детских тела, в одном из которых я узнал Лизу. Перед алтарём стояла подставка для «священных текстов». Начались жуткие песнопения, славящие мессию и предвещающие вселенский конец и всемирное очищение огнём. Закружились хороводы. Несколько человек катались по полу в припадках и судорогах, впав в транс под воздействием психотропных веществ. Как зачарованный, я смотрел на происходящее, не в силах оторвать взгляд от безумного действа, творящегося на моих глазах. Между теорией и практикой лежит огромная пропасть, которую невозможно преодолеть, не попытавшись применить знания в реальной жизни. Я понял, что настал лучший момент для такого опыта.
Всего удалось насчитать тринадцать человек. Один из них взял чан с жидкостью. Предположительно это были благовония, замешенные на масле, чтобы подготовить тела жертв. Старший брат начал поочерёдно обмазывать каждого из участников. Когда дошла очередь до жертв и были приготовлены ритуальные кинжалы, я понял, что медлить больше нельзя. Держа пистолет наготове, я подобрался поближе. Первый патрон в магазине был светошумовым, остальные – боевые, плюс ещё один магазин в запасе.
– Ни с места! – крикнул я и выстрелил в воздух. Большая часть присутствующих начала разбегаться: никто не хотел отправиться за решётку. Второй выстрел был произведён в направлении собравшихся. От грохота и криков Лиза пришла в себя и отпрыгнула в сторону. Человек в красном халате обернулся.
Я увидел обезумевшее лицо Елены с закатившимися от религиозного экстаза глазами. По её лицу текли кровавые слёзы, оставляя багровые дорожки на бледных щеках – то ли от передозировки наркотиками и лопнувших сосудов, то ли от надрезов, сделанных ножом в районе век. Другой фигурой в красном халате предположительно была мать второй девочки, лежащей на алтаре. Эта женщина, похоже, собиралась закончить кровавый ритуал.
С криком, полным отчаяния, она выхватила нож, чтобы совершить убийство и «спасти» свою дочь. Прогремел выстрел. Пуля зацепила плечо обезумевшей сектантки, но не остановила её. Всей своей массой она рухнула на стол и вонзила нож в ребёнка. Падая, она зацепила один из факелов. Масло на теле убийцы вспыхнуло, и одежда с волосами загорелись. Жертва доживала последние минуты, корчась в предсмертных судорогах и агонизируя от боли. Мать носилась по комнате, разрывая тишину дикими воплями, взывая о помощи. Лиза побежала ко мне навстречу. Внутри меня поселилась надежда, что всё обойдётся, и я уже продумывал план отступления. Успех был близок.
…Острая боль пронзила шею. Игла воткнулась с правой стороны, укол был очень болезненным. Мне ввели какое-то неизвестное вещество. Несколько секунд я сопротивлялся, но тело становилось ватным, а картинка перед глазами неумолимо расплывалась. Я облажался. Вопрос спасения моей жизни и жизни маленькой девочки повис дымкой, готовой раствориться от малейшего дуновения ветра. Сознание уплывало… Где-то вдали звучали испуганные детские крики…
Глава 8
Копии железнодорожных билетов на имя Шепелевых лежали на переднем сиденье в машине. Я был расстроен и подавлен. Чувство беспомощности и безысходности угнетало уже четвёртый день. Новое дело ожидало действий, но мысли были далеко от него. Я возвращался домой после ночной слежки за женщиной, подозреваемой в супружеской измене, когда со мной случился припадок. Мне словно двинули по яйцам.
Педаль тормоза ушла в пол. Пелена, покрывающая огромный временной промежуток, упала с моих глаз и памяти. Кажется, такое состояние у алкоголиков называется просветлением. Сигналы машин привели меня в чувство. Прикурив «Кэптен Блэк», я отъехал в сторону и отгородился от реальности, сосредоточившись на воспоминаниях, которые так резко вернулись ко мне. Перед глазами пронеслись события прошедшей недели: Лиза, укол, отключка… Через двадцать секунд мой форд уже нёсся по ночной дороге в противоположном направлении.
Я не видел ничего вокруг, рефлекторно вращал руль и переключал передачи, доверяясь инстинктам. Вот уже старый город, разрушенный дом, знакомый запах сырости и гнили. То место, где я недавно едва не умер. Зайдя в знакомый коридор, я увидел красную полосу, ведущую в южную часть здания. Как можно было её не заметить? Она явно приглашала к чему-то пугающему и неизведанному. Выбора не было. Свет фонаря освещал мне путь, шаг за шагом выводя к лестничному маршу. Вот и почтовые ящики.
Остановился. Сердце работало как паровой насос и хотело выскочить наружу, прорвав тонкую оболочку. Внизу лежала маленькая детская перчатка. Полоса обрывалась возле перил. Сместившись в сторону, я увидел кровавые отпечатки на покосившемся ящике, болтающемся на длинном саморезе. Из приоткрытой дверцы торчал кончик конверта. Ни адреса, ни надписей.
Надорвав правый край, я вытащил записку. «Подвал. Возможно, остались секунды, поторопись. Владимир». Только сейчас я осознал всю фатальность мышления её отца вместе с больной фантазией. Пытаясь спасти собственного ребёнка, он отдавал жизнь дочери воле случая. Если «Господь так решит», то Лизе суждено погибнуть. Он бы избавил дочь от одержимости, выполнив желание матери. Но безумец всё же оставлял девочке шанс.
Чёртов псих.
Я чувствовал себя героем какого-то квеста. Но в случае моей неудачи реальная девочка могла умереть долгой и мучительной смертью, да и у меня вряд ли получилось бы выжить. Вот, наконец, и чёрный ход. Я начал спускаться в подвал. Один шаг, другой, третий. Доска с треском проломилась, не выдержав веса моего тела, и я скатился вниз. Падение завершилось не худшим образом. Всего пара ушибов, лёгкое рассечение брови и шишка на голове. На стене располагался рисунок с планом здания, где красным крестом была отмечена комната под номером тринадцать, а к ней вела красная черта – путь, по которому можно было пробраться к месту назначения. Внизу, под планом помещений, лежали монтировка и резиновые перчатки. Помощь в сумасшедшем путешествии от чокнутого маньяка.
Я снял со стены рисунок с планом, аккуратно свернул его и спрятал во внутренний карман куртки. Приходилось играть по его правилам. Надев перчатки и подобрав монтировку, я отправился в опасное путешествие по руинам старого здания.
Добравшись до выхода, нужно было обогнуть строение и зайти с внутренней стороны. Большая часть перекрытий обвалилась. Вероятно, маршрут был единственный, остальные участки были завалены обломками.
Во дворе мне преградили путь недавно сделанные ограждения (видимо, владельцы здания пытались уберечь его от незваных гостей вроде подростков или каких-нибудь бродяг). Монтировка легко справилась с этой проблемой. Несколько досок поддались и были сорваны с гвоздей. Ноги помогли закончить то, что не смогли сделать руки. Пробравшись к аварийному выходу, я очутился у двери подвала. Пришлось сломать ещё один навесной замок. Дверь открылась. Луч фонаря осветил длинные коридоры. Когда-то они служили проходом к складским помещениям. Цель приближалась, затягивая меня всё дальше в мрачные лабиринты. На полу валялся какой-то предмет. Им оказался мягкий кролик из детской комнаты Лизы. Отшвырнув его ногой, я стал продвигаться вглубь подвала. Старые деревянные двери были однотипны. Они располагались с левой стороны друг за другом. Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Номерной знак был обведён красным маркером. Поклонникам культов нравятся тайны, сакральные числа и знаки. Я начал выбивать дверь. Врезной замок был весьма крепок, но подгнившие доски поддавались. Хорошо приложившись, я выбил замок из дверной коробки. Дверь хлопнула по стене. Стая крыс выбежала наружу, немного меня испугав. Отвратительная вонь разложения ударила в нос. В углу комнаты лежало маленькое детское тело, завёрнутое в белую окровавленную простыню. Неужели это конец?
Если сильно раскочегарить движок паровоза, он может взорваться. Тот же процесс начался в моей грудной клетке. Я вышел из комнаты и вспомнил про нож. Рука потянулась к карману, расстёгивая пуговицу пиджака. Прежде чем осмотреть тело, нужна была пауза, чтобы успокоиться. Десять глубоких вдохов помогли остановить панику и купировать приступ тахикардии, а нож, зажатый в правой ладони, позволил почувствовать себя более уверенно. Я шагнул в неизвестность. Пара надрезов на ткани, пропитанной кровью… Это оказалась не Лиза. Бедный ребёнок, убитый собственной матерью, был брошен в подвале старого дома на съедение крысам без шанса на захоронение. Девочке было уже не помочь. Свет фонаря отразился от пола и ослепил глаза. Внизу валялось разбитое зеркало от старого комода с кровавыми подтёками, похожее на то, что располагалось в моём «номере» при пробуждении. Было неясно, что подразумевал Владимир, оставляя здесь этот предмет. В любом случае осколки вряд ли могли пригодиться.
Ещё один пункт пройден. Путешествие продолжалось.
Коридор вёл к выходу с первого этажа и оказался сквозным. Выбравшись наверх, я обнаружил обвалившиеся лестничные пролёты. Подняться по ним не представлялось возможным.
Подойдя к лифтовой кабине старого образца, я обнаружил странный предмет. Это был трёхфазный дизельный генератор большой мощности с полным баком солярки. Я должен был запитать двигатель лифта и, судя по метке, подняться на третий этаж. Щиток висел совсем рядом, и провода возле него были совсем новые. Несколько раз я дёрнул за пусковой шнур. Станция ожила, нарушив неприятную тишину гулом работающего двигателя. Справившись с приводящим механизмом, я взялся за металлическую ручку лифта. Разряд тока прошиб моё тело. Я не заметил тонкий провод, подведённый к ручке с обратной стороны, и, если бы не следовал правилам и не надел резиновые перчатки, мой обугленный труп остался бы лежать на грязном полу заброшенного дома. Оторвавшись от ручки, я нажал на остатки рассыпавшейся кнопки третьего этажа. Скрипя и раскачиваясь, кабина поднялась вверх.
Передо мной простирался очередной тёмный коридор. Под ботинком хрустнуло битое стекло. Осторожно прощупывая доски, я продвигался в нужном направлении. На полу лежала маленькая детская шапочка. Слева висела подкова с кровавыми подтёками по бокам, изогнутая в форме греческой буквы Омега. В сакральных текстах она обычно означает конец. Дверь нужной квартиры приближалась. Пробоина в полу была успешно пройдена, и мои руки потянулись к облезлой деревянной дверной ручке, болтавшейся на весу. Дверь была открыта. Слишком просто. Я ничего не понимал. Как можно было ошибиться, идя по следу? На кровати с продавленными пружинами и сломанной ножкой валялись две куклы Барби. У изголовья была выведена цифра тринадцать. Лизы нигде не было. Я обыскал всю комнату: шкаф с оторванной дверкой, ящики в старом комоде, заглянул за зеркало – не было ни намёка на следы жизни. В отчаянии я сел на край кровати и схватился за голову. Меня охватило чувство безысходности. Что же я упустил? Какая деталь прошла мимо, где искать девочку и жива ли она?
Посмотрев на своё бледное отражение в зеркале, я собрался идти дальше, обыскивать каждую комнату, пусть на это уйдёт целая вечность. Мощный электрический разряд пробил тело насквозь, хотя источник тока был весьма далеко. В отражении зеркала над моей головой виднелась цифра тридцать один. Извращённый интеллект сумасшедшего при других обстоятельствах мог вызвать восторг и заслуживал отдельного места в учебниках по психиатрии.
Я рванул с места. В конце коридора показался заветный номер на двери, вход в квартиру был загорожен старым комодом и прочим тяжёлым хламом. Изнутри выбраться было невозможно. Спустя несколько минут я расчистил путь и выбил дверь.
Зайдя внутрь, я увидел гору одеял и целую кучу коробок от молока, сока, печенья и чипсов. Свет от фонаря падал на них сверху сквозь решётки на окнах, оставляя серые клетки теней. Под одеялами кто-то зашевелился, и вскоре из-под них выглянула пара испуганных детских глаз.
– Я вернулся, только слегка опоздал, – всё, что я смог из себя выдавить.
Лиза была напугана и дрожала, но в её взгляде светилась надежда на спасение и новую жизнь.
– Пойдём скорее, – прошептала она посиневшими от холода губами.
Путь назад был более лёгким. Звук дизельной станции придавал уверенности и вселял надежду на завершение инфернального путешествия. Исход был близок.
Лиза была спасена. Я подготовил документы в прокуратуру, полицию и органы ювенальной юстиции по вопросу лишения родительских прав и возбуждению уголовных дел по факту попытки убийства ребёнка, но последовавшие вскоре события заставили меня изменить планы.
Неделю спустя информационные агентства написали о массовом помешательстве членов секты «Белые христиане» и ритуальном самоубийстве шестисот шестидесяти шести сектантов в одном из сёл Новосибирской области. В списках жертв мы нашли имена Владимира и Елены Шепелевых.
Я не успел подать свои заявления в прокуратуру и полицию: преступники были мертвы, а лидеры секты отправились за решётку. Кто-то назовёт это судьбой, кто-то – кармой. На самом деле это был ожидаемый финал для людей с надломленной психикой и разложением личности.
Через месяц дом снесли. О том, что там произошло, так никто и не узнал.
В тот вечер у нас был долгий разговор с Сергеем. Он упрекал меня, говоря, что нужно было сразу обратиться к нему за помощью. Но это было уже неважно. Девочка была спасена, но её дальнейшая судьба казалась весьма туманной. Мы решили помочь и рассматривали все возможные варианты.
Часть 2. Карьерный взлёт
Глава 1
Будильник сработал вовремя, как обычно. Пять утра. Денис сел на кровати, потирая заспанное лицо. Рыжий кот сонно потягивался рядом, затем недовольно повернул голову и укоризненно посмотрел на своего хозяина. Чувствуя отсутствие внимания, он отвернулся и продолжил свой сладкий сон. Было лень подниматься из тёплой кровати, но выговор за опоздание, полученный в прошлом месяце, мог превратиться в серьёзный денежный штраф. Денис потянулся и отправился в душ. Свежий ремонт в квартире недавно построенного дома радовал глаз, а дорогая американская душевая кабина со встроенным радио придавала ванной комнате особый шик, будто это какие-то элитные апартаменты.
Дом был сдан одним из первых в строящемся жилом комплексе по улице Белоглинской. С двадцатого этажа открывался неплохой вид на город и Волгу. Высокий этаж был одним из главных факторов в выборе помещения. Вырвавшись из полуподвальной квартиры аварийного дома, он хотел забраться как можно выше, чтобы вдохновляться прекрасными видами.
Получив заряд бодрости, Денис обернулся в полотенце и отправился на кухню, чтобы приготовить чашку кофе, выкурить сигарету и собраться с мыслями перед предстоящим днём. Начинался строительный сезон, и проекты сыпались один за другим. Начальство ставило жёсткие временные рамки, что требовало немало усилий, но зато за соблюдение сроков полагались отличные премии и бонусы.
Новая кофемашина приятно заурчала, и горячий американо заструился в чашку, наполняя комнату приятным терпким ароматом. Поднеся кофе поближе, Денис втянул носом едва уловимый дымок и сделал глоток. Физически ощущалось, как жидкость словно волшебный эликсир растекается внутри. Настроение было отличное. Наш герой достал сигарету и подошёл к варочной поверхности, не забыв включить вытяжку. Прозвучал фирменный щелчок «Зиппо». Секундой позже в руке приятно задымился только раскуренный «Винстон». Отдёрнув занавеску, Денис мечтательно уставился вдаль. Ранняя весна. Рассвет пока ещё наступал позже его утренних пробуждений. Тяжёлые мягкие тучи, больше похожие на осенние, заволокли тёмное небо и неспешно направлялись на юг, унося вслед за собой мысли юного архитектора. Лёгкий моросящий дождь добавлял уюта к утренней атмосфере на кухне. Мечтательной отрешённости способствовала даже авария на подстанции, произошедшая накануне поздним вечером. Внимание не отвлекала подсветка строящихся рядом домов и строительного крана. Туннель темноты между освещёнными улицами гипнотизировал до такой степени, что не хотелось отводить взгляд. Новостройки были грамотно спроектированы, и электричество в недавно заселённые дома подавалось по резервной линии, не доставляя неудобств счастливым владельцам новых квартир.
Денис поставил ногу на табурет, упёрся в неё локтем и, размыв фокус, мысленно выстраивал в голове чертежи новых домов, таунхаусов, загородных комплексов. Плодотворная работа сулила досрочное погашение ипотечного кредита, а при хорошем объёме заказов и предстоящий летний отпуск тоже обещал быть превосходным.
Сигарета тлела в руке. Мелкие капли на стекле превращались в струйки и стекали вниз. Дождь усиливался, начиналась гроза.
Молния превратила мысли в пепел. Звук разбившейся чашки заглушил раскат грома. Коричневая жидкость разлетелась по полу вместе с осколками. Сделав шаг назад, Денис оступился и упал на спину, порезав поясницу осколками чашки. Кровь хлынула из тонкого пореза, оставляя следы и разводы на плитке. Не обращая внимания на боль, он подбежал к окну, зажав рану полотенцем, и начал всматриваться в длинный силуэт крана напротив. Глаза не могли ничего разобрать. От напряжения в них появилась резь, затем боль. Темнота обволакивала местность, не давая разглядеть перспективу. Схватив айфон, Денис перевёл камеру в режим видеозаписи и максимально приблизил фокус. Чернота скрывала все очертания. Спустя несколько минут вспышка молнии произвела эффект разорвавшейся бомбы.
Дрожащие от напряжения пальцы сдвинули видеозапись на восемь секунд назад.
Освещённое разрядом молнии, слегка раскачиваясь, на крюке строительного крана висело мёртвое тело. Голова с закатившимися глазами безжизненно свисала вниз. Лишь идеально чистые чёрные лакированные ботинки сверкали, отражая вспышки молнии.
Спустя несколько минут в экстренные службы поступил странный звонок, который войдёт в криминальную хронику города Саратова как отправная точка одного из самых необычных расследований.
Глава 2
– Дмитрий Игоревич, заходите!
Симпатичная длинноволосая девушка в очках открыла дверь и жестом пригласила человека последовать за ней в кабинет директора.
Мужчина тридцати лет в дорогом костюме, белой рубашке и красном галстуке поднялся, поправил причёску и направился следом в сторону приёмной.
– На первой встрече вы произвели хорошее впечатление, – произнесла она, – вас рекомендовали руководству, удачного собеседования!
Луч надежды засиял на горизонте. Несколько месяцев Дмитрий не мог найти подходящую вакансию. После санации банка он, как и большинство сотрудников, попал под сокращение. Предусмотренные законом выплаты вместе с отложенными на чёрный день деньгами подходили к концу, и жить становилось не на что. Кредиты и ипотека тянули на дно. Работа менеджером в банке была стабильной, но не приносила желаемого дохода и порядком поднадоела. Из-за экономического кризиса многие финансовые организации массово сокращали штат, урезали бонусы, премии и оклады. Инфляция росла, а семья требовала постоянных расходов. Дмитрий давно собирался найти что-нибудь получше. Пройдя несколько собеседований, он понял, что дело не в его банке. Кризис оказался гораздо глубже, чем прогнозировали. Настало время попробовать себя в новой сфере, решил он. Единственной не сильно просевшей отраслью оставались операции по сделкам с недвижимостью. Дмитрий отправил резюме в восемь компаний, но ответ пришёл только из одной. Никто не хотел брать нового сотрудника без опыта работы. После первого оценочного собеседования в единственной откликнувшейся организации «ЭкономРиэлт» Дмитрий с нетерпением ожидал результата. Этим утром телефонный звонок наконец принёс долгожданные вести. Ещё несколько месяцев простоя – и пришлось бы ему отправиться на укладку асфальта либо мести дворы. Но обстоятельства складывались удачно, и вот он уже прибыл в офис компании, чтобы пройти второй этап собеседования.
– Здравствуйте, Дмитрий! Рад вас видеть, проходите и усаживайтесь поудобнее. Я Борис Сергеевич, директор компании, и буду принимать решение о вашем трудоустройстве. Как добрались? Не было пробок?
Тип был слишком лощёный. Типичный представитель своей отрасли, притом весьма вежливый и приятный в общении. С чего это вдруг такая обходительность?
– Благодарю вас, всё отлично.
Дмитрий едва сдерживал эмоции. Он проигрывал в уме все возможные варианты развития диалога, понимая, что сейчас это один из последних шансов найти достойную работу.
Собеседование проходило в непривычном для Дмитрия ключе. Не задавая стандартных вопросов, Борис Сергеевич переключился на личность соискателя, его жизнь и увлечения. Весьма нестандартный подход. Он старался расположить собеседника к себе, чтобы тот чувствовал себя максимально комфортно. Дмитрий совершенно растерялся и не понимал, что будет дальше. Разговор длился недолго. Получив необходимую информацию, Борис сказал:
– И последнее. Вы работали в кредитной организации «РегионФинанс ФКП». У вас остался доступ к персональным данным ваших клиентов? Может быть, не только ваших. Нас интересует возможность их использования.