Мертвые не лгут

Мира Морте

Мертвые не лгут

Глава 1

Глава 1

На самом деле, морг больше походит на стерильную лабораторию с холодным флуоресцентным светом и запахом антисептика, совсем не так, как показывают в фильмах. Здесь никто не лезет в душу, никто не пытается завести бессмысленный разговор. Ну, разве что иногда… Мари давно привыкла к этой атмосфере. Еще в школе, когда она с черными тенями на глазах бродила по коридорам и слушала The Cure в наушниках, люди часто шутили, что ее место в гробовщиках. В итоге они оказались почти правы. Теперь она работала гримером в морге, подготавливая тела к похоронам.

Она аккуратно проводит кистью по безжизненному лицу, воссоздавая естественный румянец, стирая сероватый оттенок смерти. Это тонкий баланс – вернуть усопшему человеческий облик, но не сделать его слишком живым. Слишком… неестественным.

Тишина здесь почти абсолютная, если не считать мерного гула вентиляции.

Именно поэтому Мари сразу заметила посторонний звук – легкие шаги за спиной.

Она вздохнула, не поднимая головы и глянула на наручные часы.

– Если ты снова потерял бумажку с заключением, Антон, то это уже не смешно.

– Вообще-то, я не Антон, – раздался незнакомый мужской голос, – А Виктор.

Мари обернулась. В дверях стоял парень. Темные волосы слегка взъерошены, на лице легкая небрежная улыбка. Джинсы, черная футболка, поверх – легкая куртка. Определенно не из работников морга и не из полиции.

Он немного неловко поднял руки, словно сдаваясь.

– Эм… Я, кажется, не туда зашел.

Мари скрестила руки на груди.

– Ты серьезно? Не туда зашел?

– Ну… да.

Она прищурилась.

– Это было не очевидно, пока я не увидел… ну, – он кивнул в сторону стола, на котором лежало тело.

– О боже, – Мари закатила глаза. – Как ты вообще сюда попал?

Парень пожал плечами.

– Дверь была открыта.

– Так не бывает.

– Ну, видимо, сегодня бывает.

Он выдержал ее долгий взгляд, но не выглядел смущенным. Скорее забавлялся.

– И кто ты вообще такой?

– Шучу, шучу, я практикант, – спокойно ответил он.

Мари удивленно подняла брови.

– Практикант? И что ты тут практикуешь, как заблудиться?

– Почти. Работаю в на третьем, но в морге мне пока находиться не разрешают. Мой куратор говорит, что я еще не готов ко "всей этой атмосфере", – он изобразил кавычки пальцами, – так что я заглянул по-тихому. Посмотреть, как тут все устроено.

Мари хмыкнула.

– И как, впечатляет?

– Пока да. Особенно приветливые сотрудники.

Она усмехнулась.

– Ну, не буду мешать. Пойду, пока меня не поймали, – он кивнул ей. – Увидимся.

– Еще чего, – буркнула Мари, но Виктор уже исчез за дверью.

Она нахмурилась, глядя ему вслед. Какой-то он… странный.

Но, наверное, просто еще один недоучка. Она хотела было обвинить его в излишнем любопытстве, но остановила себя. Разве может она обвинять кого-то в излишнем интересе к темной стороне?

Она вернулась к своей работе, критически осматривая лицо усопшей. Женщине было за шестьдесят. Вид у нее при жизни явно был ухоженный – аккуратная прическа, тонкие, искусно выщипанные брови.

Мари взяла тонкую кисть, чтобы слегка затемнить веки, и…

– Нет-нет, дорогуша, это ужасно.

Мари спокойно выдохнула и кивнула. Она не удивилась. Это бывало. Некоторые мертвецы не могли уйти, пока не удостоверились, что выглядят достойно.

Призрак стоял у нее за спиной, скрестив руки на груди. Высокая, с гордо поднятым подбородком, женщина в размытом силуэте выглядела так, будто все еще держит себя с достоинством.

– Эти тени, ну зачем?

Мари взяла ватный диск, осторожно стерла макияж с век.

– Вам больше нравились естественные оттенки?

– Конечно! Только немного подчеркивала глаза, а не вот это… – призрак взмахнула рукой.

Мари пожала плечами, придвинула к себе документ с данными покойной и пробежала глазами по строчкам.

– Анна Павловна?

Призрак посмотрела на нее и удовлетворенно кивнула.

– Вот именно, Анна Павловна. Теперь хоть какое-то уважение.

Мари кивнула и взяла другую палитру.

– Хорошо, Анна Павловна, сделаем вас такой, какой вы были.

– Вот это другое дело, – призрак довольно кивнула, наблюдая за процессом.

Через пару минут Мари сделала последний штрих, снова оглядела свою работу.

Призрак подошла ближе, всмотрелась и удовлетворенно кивнула.

– Спасибо, дорогая. У тебя талант.

Она медленно растворилась в воздухе, оставив после себя легкий запах духов – тонкий, ненавязчивый, с нотками жасмина.

Мари медленно вдохнула, наслаждаясь ароматом.

Работа закончена.

Она сняла перчатки, выключила свет и отправилась домой, оставляя за собой морг – и его обитателей – в темноте. Но ненадолго.

***

На следующее утро Мари вернулась к работе. Зевнув и поправляя волосы, она прошла к дверям. Ночь выдалась беспокойной – ей снились размытые образы, но она старалась не придавать им значения. В конце концов, когда работаешь с мертвыми, граница между сном и реальностью иногда размывается.

– Опять этот практикант заблудился, – услышала она раздраженный голос Антона, помощника судмедэксперта, который как раз заполнял какие-то бумаги. – Честное слово, они теперь пачками сюда лезут, что за поколение…

Мари на мгновение замерла. Практикант? Ей вспомнился вчерашний странный парень.

Спустя пару часов дверь морга открылась, и внутрь вошли двое. Она сразу узнала детектива Воронова. Высокий, с холодным, внимательным взглядом светлых глаз и светлыми волосами. Сразу и не скажешь, что он детектив, они обычно выглядели более потрепанными. Его спутник, по всей видимости, коллега, выглядел более расслабленным. Они подошли к одному из столов, где лежало свежее тело.

Мари сделала вид, что сосредоточена на своем занятии, но краем глаза наблюдала за ними. В этот момент почувствовала легкий холодок за спиной.

– Они не найдут того, чего нет, – раздался голос.

Мари напряглась, но не обернулась. Она знала, что увидит. Мужчина лет сорока, с резкими чертами лица и тяжелым взглядом. Он выглядел собранным, даже в смерти. Только его костюм был смят и запачкан.

– Моего кольца нет, – продолжил он, делая шаг ближе. – Мы давно развелись, но я… Оно всегда было со мной. Они должны знать.

Мари крепче сжала пинцет в руке, стараясь не реагировать.

– Скажи им, – настаивал призрак. – Без него они не поймут.

Она пыталась удержаться. Она дала себе слово не вмешиваться. Но когда детективы уже собирались уходить, она выдохнула:

– Вы проверяли, есть ли у него обручальное кольцо?

Воронов и его напарник остановились. Напарник нахмурился:

– Что?

– Ну… просто подумала, – Мари пожала плечами, стараясь выглядеть равнодушной. – У него же должно было быть кольцо? А если его нет, может, это важно?

Воронов молча взглянул на тело, затем на свою папку. Перелистнул несколько страниц и нахмурился.

– В деле указано, что он не женат.

Воронов задержал свой тяжелый взгляд на Мари.

– Но мы проверим, – тихо сказал он. – Спасибо.

Она кивнула, сдерживая дрожь в руках. Призрак больше ничего не сказал. Когда она обернулась, его уже не было.

Глава 2

Ночь, как обычно, была мрачной и молчаливой, но сегодня в морге царил особенный, тяжёлый воздух. Мари не боялась ночи, она привыкла к этому времени суток, но в последние несколько часов что-то в воздухе заставило содрогнуться даже ее. Может, это было чувство, что ночь не просто идёт к концу, а словно растворяется в этом мире, где она одна.

Она стояла над телом, начав работу. Мужчина, молодой, около тридцати лет. Его лицо было бледным, с неестественным выражением. Он попал в аварию. Машина перевернулась, и его сильно придавило. Его шея была сломана, а грудь разорвана, как будто его позвоночник не выдержал удара. Царапины и раны, на достаточно красивом лице. Тяжёлое зрелище, которое Мари уже привыкла маскировать.

Она аккуратно взяла кисточку, осторожно скрывая кровь и царапины, на лице вырисовывался новый слой – мягкий, почти живой. Тут она заметила его глаза, широко раскрытые, но неподвижные. Мари замерла на секунду, и, прежде чем продолжить работу, огляделась. Всё тихо, как обычно, но это состояние было будто вневременным, шатким. Смерть была рядом.

Он появился перед ней неожиданно, словно материализовался из воздуха. Студент, как ей показалось, может быть, он им и был, она не стала заглядывать в документы, не сейчас. Парень с запутанными волосами и взглядом, полным страха. Он стоял за ее спиной, чуть шатаясь.

– Что это? Где я? – его голос был паническим, почти истеричным. – Почему я не могу встать? Почему… почему всё темнеет?

Мари спокойно продолжила свою работу, но даже ей было непривычно говорить в таких ситуациях. Она чувствовала, как он стоит рядом, не понимая, что с ним происходит. Призраки обычно сразу знали, что они умерли, но это был другой случай. Иногда, все проиходило слишком быстро и ему нужно было время, чтобы осознать.

– Ты умер, – сказала она, не поднимая глаз от его тела. – Ты попал в аварию.

Он замолчал. Столкновение с реальностью, да, оно всегда болезненно. Мари подождала, пока он не осознает, что произошло. Его глаза, они были пустыми, лишёнными всех эмоций. Раньше она пыталась подводить их к этому аккуратно, но со временем и с опытом поняла – жестокая правда работает лучше всего. Она позволяет Мари дистанцироваться от них. Хоть ненадолго.

– А я… Я помню, как машина… – он сделал шаг назад, тронув рукой своё лицо, но пальцы прошла сквозь. – Я только что сидел за рулём, и потом… ничего. Как это возможно?

Мари молчала, пытаясь найти слова. Она понимала, что для него это было невозможным, но ей приходилось быть строгой, немного жестокой. Иначе они оставались. На дни. Недели. Месяцы. Ловили слабость в ее голосе, замечали сострадание и цеплялись за него… действительно мертвой хваткой.

– Это произошло быстро. Ты не успел понять, что случилось. Машина перевернулась, и ты… ты умер сразу. Мгновение… раз и все.

Он не мог поверить. Его взгляд бегал по комнате, а потом он посмотрел на себя на столе. Сначала в его глазах появилась растерянность, потом осознание, как тяжёлое и немое. Он сделал шаг к столу, но остановился, увидев своё тело.

– Я не могу быть… мертвым. Я… Почему я не чувствую боли? – его голос стал тихим, почти расстроенным. Они часто задавали такие вопросы. Очевидные, всем, кроме них.

Мари стояла рядом и, несмотря на всю её обычную сдержанность, почувствовала, как его слова задевают её. Каждая такая встреча отозвалась где-то внутри, несмотря на внешнюю хладнокровность.

– Ты не чувствуешь боли, потому что… твоя жизнь уже подошла к концу. Твое тело теперь здесь, а ты… ты остался в этом промежуточном месте. Но скоро ты уйдешь. Встретишь всех, кого знал при жизни. Я слышала, это даже прекрасно…

Мари не знала этого точно, но эта фраза была одной из тех, что действовала лучше всего. И она понимала почему.

Призрак опустил руки и молча посмотрел на своё тело. Время для него остановилось, и он как бы только начинал верить в происходящее. Мари работала молча, не отвлекаясь. Она дала ему время, пусть у него теперь его было слишком много.

Вдруг в комнате появились другие. Если она оставалась до поздна, их всегда было много. Одна из них – молодая женщина с разорванным платьем, ее лицо было покрасневшим от слез, а глаза полны тревоги.

– Я так переживаю, что никто не придет на мои похороны, – сказала она с сожалением в голосе.

Другой призрак, пожилой мужчина с бородой, перебил ее:

– Боже мой. Это… не может быть. Я… я помню, как я шел в парк, встретил старого друга. Мы с ним сидели, пили кофе, говорили о старых временах. А потом… а потом я снова оказался здесь?

Женщина только покачала головой, разочарованно.

– У меня ведь было много планов. Я все откладывала, всегда ждала лучшего момента, а сейчас… это все просто исчезло.

Мари даже не поняла, кто из них это сказал. Призраки не всегда заявляли о себе полностью, иногда только голосом. Они общались, но даже не между собой, просто выражали свои сожаления… И Мари старалась слушать, но не отвечать. Иначе они оставались. Иначе они сначала просили о помощи, потом умоляли, а затем требовали.

Еще один призрак появился. Мужчина с пулей в груди, его лицо было жестким и мрачным, как будто он привык к боли.

– Что вы все так беспокоитесь о похоронах? – его голос был хриплым. – Мы уже мертвы. Это не важно.

Мари почувствовала, как его слова накатывают на нее, а не на других. В ее душе была тишина. Призраки не могли понимать, почему смерть их не отпускает, почему их память не уходит. Она думала о своем деле, о том, как каждый из них когда-то был живым человеком, и теперь все они зависли в каком-то промежуточном пространстве.

– Мне все равно, кто придет, – сказала она себе тихо.

Ночь продолжалась. Мари знала, что они будут здесь, пока она не завершит свою работу. Один за другим они появлялись, как тени, оживая в воздухе, заполняя пространство своими разговорами, своими переживаниями. Но она была в своей стихии – среди этих душ, с их печалью и болью, делая то, что было нужно.

***

Мари проснулась от тихого звука – шороха, шелеста бумаги. Она дернулась, не сразу понимая, где находится, но знакомая тяжесть усталости напомнила ей, что ночь прошла без сна. Голова гудела, плечи ломило. Она провела ладонью по лицу и замерла, почувствовав в воздухе запах… кофе?

– Просыпайтесь, а то остынет, – раздался ровный голос.

Она моргнула несколько раз и подняла взгляд. Перед ней стоял Воронов. Высокий, светловолосый, с резкими чертами лица. Его глаза, серые и холодные, как утренний туман, изучали её с привычной сосредоточенностью. В одной руке он держал папку, в другой – два бумажных стаканчика. Один из них он протягивал ей, но затем аккуратно поставил рядом, чтобы девушка не торопилась.

– …Вы принесли мне кофе? – голос Мари звучал хрипло после ночи бодрствования. На секунду ей стало неловко. Она выпрямилась в кресле и откинула волосы с лица.

– Ну, заглянул, а вы тут. Да еще и спите сидя. Решил, что кофе не помешает.

Мари взяла стакан, поднесла его к лицу и глубоко вдохнула аромат. Тепло приятно согрело пальцы, но сладковатый запах заставил её чуть нахмуриться.

– С молоком и сахаром, – сказал Воронов, – Не знал, как Вы пьёте.

Мари взглянула на него поверх стакана и чуть улыбнулась.

– Спасибо… но обычно без всего.

– Ну, будет небольшое отклонение от нормы, – пожал он плечами, делая глоток своего кофе.

Мари кивнула на его стакан:

– А Вы, наверное, пьёте только чёрный?

– Угу, – он кивнул.

Она усмехнулась.

– Как типичный детектив, – поддразнила его Мари.

Воронов поднял брови, но сам улыбнулся.

– Иногда стереотипы – правда, – сказал он, переводя взгляд на стакан.

– Вы всегда такой заботливый?

– Нет, просто у меня бывают такие же ночи, – Воронов сделал глоток. – Не самое приятное чувство – видеть рассвет, когда ты даже не ложился.

Мари усмехнулась.

– Вы хотя бы не проводите ночи среди мертвых.

Воронов хмыкнул и посмотрел на свой кофе, затем огляделся.

– Знаете, странное ощущение – есть или пить что-то в морге.

– Быстро привыкаешь, – пожала плечами Мари.

Он взглянул на неё оценивающе, будто пытался понять, шутит она или нет.

– Ну, если вы так говорите… – Воронов кивнул на папку. – В общем, к делу. Насчет вашей догадки. Вы оказались правы.

Мари подняла брови.

– Правда?

– Да. Кольцо – важная деталь, – сказал Воронов, ставя стакан на стол. – Почему он, несмотря на развод, продолжал носить кольцо?

Мари почувствовала, как её дыхание стало глубже, но она старалась скрыть это.

– А что это значит? Почему кольцо так важно?

Воронов помедлил, обдумывая, как сказать. Его взгляд скользнул по папке, и он снова перевел его на Мари.

– Пока точно сказать не могу, но очевидно, что кольцо не просто предмет. Оно связано с чем-то, что мы пока не раскрыли. Может быть, с его отношениями, может быть, с чем-то другим. Мы еще работаем над этим.

Мари кивнула, ощущая, как напряжение внутри начинает расти.

– И вы не можете сказать, в чем дело? – спросила она, пытаясь скрыть тревогу в голосе.

– Нет, извините, – Воронов немного улыбнулся, понимая её интерес.

Он поднес стакан к губам, сделал еще один глоток.

– Но одно могу сказать точно: ваша интуиция нас в этот момент не подводит.

Мари сделала вид, что спокойно пьет кофе, но внутри у неё что-то ёкнуло. Она поставила стакан на стол и медленно поднялась.

– Спасибо за кофе, – сказала она, глядя ему в глаза.

Воронов, положив папку под руку, направился к двери.

– Не за что, – ответил он. – Еще зайду.

Когда дверь за ним закрылась, Мари осталась стоять, чувствуя, как в груди постепенно нарастает беспокойство.

***

Мари поднималась с кресла, готовясь уйти. Она была рада, что сегодня у неё не рабочий день. Иначе пришлось бы работать без сна или искать кого-то, кто смог бы её подменить, а это было бы ещё более неудобно. Она не любила просить о подмене.

Она шагала к выходу, но едва не столкнулась с Виктором, который как-то неожиданно появился в дверях. Его глаза обратились к ней с выражением легкого удивления.

– Все в порядке? – спросил он, замедляя шаг.

Мари улыбнулась, застегивая пальто.

– Да, все в порядке. Просто иду домой, – она попыталась скрыть, как тяжело ей дается эта простая фраза, но голос всё равно звучал немного вымучено.

Виктор окинул её взглядом, заметив, что она выглядит уставшей, а её глаза слегка тускнеют от бессонной ночи.

– Ты… не спала здесь, случайно? – спросил он, слегка приподняв бровь. В его тоне было что-то, как если бы он изначально не верил, но сразу же догадывался.

Мари оглянулась и тихо засмеялась, пожимая плечами.

– Такое бывает, – ответила она, стараясь не выдавать своего усталого состояния.

Он же не отводил взгляда, хмурясь, но уже с легким интересом.

– У тебя стальные нервы, – сказал он, и в его голосе послышалась некоторая похвала. – А как насчет того, чтобы я переночевал здесь с тобой следующей ночью? Я могу составить тебе компанию. Ну, я как раз тоже часто не могу спать.

Мари застыла на мгновение, не сразу понимая, что он имеет в виду.

Она посмотрела ему в глаза, чувствуя, как в груди пульсирует что-то неожиданное, но всё же сохраняя спокойствие. Мари аккуратно улыбнулась.

– Может, тебе стоит всё-таки пойти работать, – сказала она с лёгким оттенком забавы в голосе.

Виктор рассмеялся, но не обиделся. Он слегка покачал головой.

– Ну что ж, если ты настаиваешь… – сказал он, шагнув в сторону. – Но мое предложение в силе… если тебе вдруг станет одиноко.

Она кивнула и улыбнулась, направляясь к выходу.

– Пока, Виктор, – сказала она и вышла за дверь.

Когда она оказалась на улице, холодный воздух как будто стал для неё глотком свежего воздуха после ночи, проведённой в морге. Мари шла домой, чувствуя, как усталость и тяжесть, что скапливались в ней, начинают немного отпускать. Но что-то другое, неуверенное и несколько волнующее, всё ещё оставалось в её груди.