У горизонта событий. Том I

Сю-Джин ощутила, как от лиорентийского мага к солдату хлынул поток Излучения, и тот, вместо того чтобы застыть в ступоре, сам бросился вперед, выхватив клинок, и упер острие под подбородок Охотнице. Все произошло мгновенно и настолько неожиданно, что Мед не успела двинуться или дернуть своим хлыстом.

– Только рыпнись, и я насажу тебя, как на вертел, – с угрозой процедил солдат. – И мне плевать, что ты с виду похожа на женщину.

Мед не шевелилась и молчала, лишь на скулах ее перекатывались желваки. Лиорентийский маг как следует прихватил ей мозги. Быстро и без видимого напряжения. Мед оказалась попросту беспомощной перед ним.

Айгур напрягся. Сю-Джин заметила, что руки его сжаты в кулаки. Он следил за другими магами, готовый вмешаться, если потребуется.

– Эти Охотники совсем бесноватые, – процедил сквозь зубы Юсуфар. – Поговорить спокойно не дают.

– Я вообще-то надеялся, что мы… заключили, по крайней мере, перемирие, – сказал Юст Хольгерстон. – Я совершенно не хочу, чтобы здесь началось побоище… А она, мне кажется, не прочь его затеять, невзирая на последствия.

– Пусть только попробует, – произнес Айгур, вроде бы, совершенно спокойно, но в голосе его прозвучала угроза.

– Я так понимаю, вы ничего с ней поделать не можете? – поинтересовался лиорентиец. – Принять… воспитательные меры?

– Она из другого Ордена и пока ничего не совершила, – пояснила Сю-Джин. – Если не считать глупых телодвижений.

– Я сообщу ее Великому магистру, что она слишком тупая даже для Охотницы, – Юсуфар многообещающе улыбнулся.

– Мы не за этим сейчас сюда пришли! – повторил свои слова Харахан, бросая на Мед грозный взгляд, потом повернулся к Юсту Хольгерстону и медленно произнес: – А тебе, действительно, стоило бы заботиться о том, чтобы ты и твои сосуды унесли отсюда ноги.

– Я забочусь, – уверил лиорентийский маг.

Солдат убрал клинок и отступил назад, спокойный и уверенный в себе. Мед скалилась и дрожала от ярости, но не предпринимала попытки наброситься на лиорентийцев. Она была ошарашена и боялась Юста Хольгерстона. Не без причин боялась.

Какой ей был толк лезть на рожон? Чтобы удостовериться, что перевес сейчас на стороне лиорентийцев? А это, однозначно, так, потому что и Юсуфар, и Айгур, и Сю-Джин ясно показали, что не собираются с лиорентийцами конфликтовать. Сейчас. Но что будет завтра?

– Мы не договорили, – сказал Юст Хольгерстон, обращаясь к Сю-Джин. – Вы можете прочитать, что написано на монетах? Вы разбираетесь в этой письменности?

– Да, – коротко ответила Сю-Джин

Она еще раз рассмотрела статуэтки и монеты. Две статуэтки изображали людей с головами животных – змеи и какой-то хищной птицы, похожей на коршуна. На монетах были, наоборот, животные с головами людей – черепаха, паук и скорпион, еще ступенчатая пирамида – возможно, храм, скала с пещерами, вход в которые был украшен портиком с колоннами. По краю вкруговую шли надписи, сделанные слоговым древнеронийским письмом. Абстрактные девизы, некоторые весьма философского содержания. Ничего конкретного, что могло бы им пригодиться.

– Надписи сделаны на древнеронийском, слоговым алфавитом, – объяснила Сю-Джин. – Легенды на монетах – «Священный и нерушимый», «Блеск, слава, чистота». Вряд ли это что-нибудь нам дает.

Были и еще, более оригинальные. «Брат пауку, но жалит ядом, как змея», – гласила надпись на монете с изображением скорпиона. «Конец есть у всего» – тут были изображены две скрещенные петли.

– А эти, длинные? – спросил лиорентиец.

– «Жизнь – игра, в которой победитель умирает первым», – прочитала Сю-Джин. – И еще: другая: «Когда партия заканчивается, все фигуры оказываются в одном ящике».

– Довольно философские изречения.

– Довольно бессмысленные, – возразила Сю-Джин.

– Вам же положено любить философию! – фыркнул лиорентиец. – Как по мне, так, напротив, это многосмысленные изречения. А что – хорошее слово! Но, в общем-то, я надеялся на большее. А тут – тупик. Непонятно, куда двигаться дальше.

– В следующую точку.

Они перемещались дальше на запад.

Здесь были бескрайние и безжизненные базальтовые плоскогорья, рассеченные трещинами и глубокими ущельями – разломами, образовавшимися во времена Катастрофы. Плоскогорья обрывались рядами следовавших друг за другом уступов, напоминавших лестницу. Трещины доносили из недр приглушенный рокот, многие сочились ядовитыми испарениями, а углубления превратились в серные озера.

В третьей точке они наткнулись на спешно и не особо тщательно заметенные следовые всплески Излучения, остатки рассеивающей маскировочной сети, но главное – воздух искрил помехами, не позволявшими проследить дальше цепочку перемещений, которая вела уже за пределы Запретного континента. Основные помехи были, по всей видимости, спровоцированы приведенными в действие Уничтожителями. Хотя и без Охотников, скорее всего, не обошлось.

– Итак, мы в тупике, – подытожил Айгур, поглаживая бороду. – Больше никаких реперных точек отследить не получится. Перемещаться дальше некуда.

– Как вы думаете, что здесь находилось? – спросил лиорентийский маг.

Айгур неопределенно пожал плечами, покосился на него и сказал:

– Предлагаю сначала немного передохнуть.

Три перемещения подряд. Даже четыре, если считать отправным пунктом Летающие острова. Тысячи километров.

Они все устали. Большинство магов тут же обрубили соединявшие их связи, но Сю-Джин позволила лиорентийцу оставить узкий канал между ними. Он не выглядел СЛИШКОМ усталым, и накопители у него по-прежнему были заряжены. Отдых ему требовался намного меньше, чем остальным.

Сю-Джин достала кулек с сушеными фруктами, лиорентиец прикладывался губами к фляге и грыз шоколад и орешки.

Смотреть на него было… занимательно. Уши немного оттопыривались, и, пожалуй, он перебарщивал с гримасничаньем. Но в остальном изъянов она не находила. Сю-Джин ощущала его легкое недовольство – ему не нравилось быть предметом ее исследования.

– У вас ко мне чисто эстетический интерес? – полюбопытствовал он, не удержавшись.

– Я… кое-что прикидываю, – ответила Сю-Джин, продолжая внимательно наблюдать за ним. – В Алмисне-Ноку, Землях Изготовителей, есть маги-скульпторы, слывущие, кстати, непревзойденными мастерами… Изготовители славятся своей изобретательностью, а некоторые, как эти скульпторы, прямо-таки изысканно изобретательны…

– Я с ними не общаюсь, – перебил ее Айгур, поняв, к чему она клонит, и бросил на нее мрачный раздраженный взгляд.

– Но они, тем не менее, члены твоего Ордена. – заметила Сю-Джин. – И я не припомню, чтобы с ними что-то сделали за их… эксперименты. Может, все-таки хотя бы пожурили? Или Великий магистр Раан просто закрыл на их… деяния глаза?

– Айгур всегда был его малахольным любимчиком, – не преминул встрять Юсуфар.

Айгур с усилием провел ладонью по лицу, и глухо сказал:

– Я перестал считать Раана другом… Именно по этой причине. В одностороннем порядке.

– В одностороннем порядке? – переспросил Юст Хольгерстон. – Гляжу, вы мастер межличностных отношений.

– Да, ты прав, что иронизируешь. Я недавно и за меньшее разругался вдрызг с одним из своих приятелей. Может, тогда я и погорячился, но не в случае со коллегами по Ордену.

– Так что за… ваятельные эксперименты? – спросил лиорентиец. – В чем секрет мастерства этих скульпторов?

– Они сдирали кожу со своих моделей, чтобы лучше видны были все анатомические подробности, – пояснила Сю-Джин. – И обмазывали тела специальным гипсовым составом с примесью кристаллического волокна. Состав не пропускает воздух, поэтому тела не гниют и отлично сохраняются. Возможно, их надо иногда поливать, чтобы восполнить теряющуюся влагу, но здесь я, увы, не в курсе подробностей.

Айгур уже не в первый раз болезненно перекосился.

– Я… имел счастье лицезреть их… творения, да. В законченном виде. Они свежевали уже мертвые тела. Впрочем, это их не оправдывает, тем более, они сами убивали этих людей. – Он обернулся к Сю-Джин. – Однако я не понимаю, к чему ты затеяла этот разговор.

Айгур очень злился, аж кулаки стиснул.

– Я хотела понять, как ты к этому относишься, – спокойно ответила Сю-Джин.

Лиорентиец, услышав о сдирании кожи, ожидаемо передернулся, но решил разрядить обстановку, уменьшить возникшее между Сю-Джин и Айгуром напряжение. Очень… разумно, с его стороны.

– Так вы прикидываете, как я буду выглядеть без кожи? – спросил он.

– Нет, пока только без одежды, – сказала Сю-Джин.

Четверо солдат обернулись к нему и дружно засмеялись. Над ним.

Они понимали ронийский.

– Ну что, как вам комплимент, Юст? – спросил один, самый молодой по виду и низкорослый.

– Давайте разденьтесь, удовлетворите любопытство нашей спутницы! – фыркнул другой и хлопнул его по плечу.

Сю-Джин почувствовала, как, не успев зародиться, раздражение и обида в нем рассеялись, и он тоже рассмеялся в ответ.

Она недопонимала его отношений со своими сосудами. Точнее, это было за гранью ее понимания вообще. Он позволял им шутить над собой… Товарищи и друзья… Он считал себя одним из них. Он, который мог осушить их одним глотком, поломав вторичную нервную сеть, и выкинуть в мусорную кучу…

Потом Юст Хольгерстон перестал смеяться, нахмурился и, кивнув в направлении бродившего среди нагромождения камней Харахана, сказал:

– Вы же не просто так решили поведать эту историю. Он – один из тех скульпторов?

– Да, – ответили Айгур и Сю-Джин одновременно.

Солнце, перебравшееся к востоку, висело в самом зените. Сю-Джин подошла к прибрежному обрыву, уходившему далеко вниз. Ветер гулял по плато, завывая в ушах.

С такой высоты волны выглядели замершими, будто нарисованными. Солнце бросало на них отблески, и казалось, что по океану разлито расплавленное золото. Но стоило, изменив настройки, приблизить изображение, как волны вырастали, превращаясь в громадные валы. Олицетворение первозданной, необузданной мощи, они ударялись внизу о скалы с грохотом, долетавшим даже сюда. Мириады брызг вздымались ввысь, преломляя солнечные лучи.

Вдали, почти у самого горизонта, закручивались воронки смерчей, которые безоблачное небо будто засасывало в себя. Смерчи часто зарождались в этих широтах и приносили с собой шторма. Из-за них океан и назвали Штормовым.

Вдоль побережья, за линией отлива, шла ровная гряда скал. Волны взбирались на них и перекатывались через камни, обрушиваясь пенным водопадом, длинной в сотни километров. Перебраться на паруснике через эту преграду было невозможно. Лиорентийцам несказанно повезло, что они обнаружили пригодную для стоянки бухту.

Сю-Джин созерцала мощь и величие стихии.

И в этот момент ощутила, что полоса пропускания ее канала с лиорентийцем резко расширилась. Он-таки сумел подобрать к ней ключи. Незаметно, не вламываясь силой. Он понимал и разделял. Буря, вихрь эмоций от него хлынули в Сю-Джин. Она захлебнулась и сразу же захотела обрубить связь, но потом ей стало любопытно, и она начала выдергивать то, что ей подходило – что-то похожее на благоговение, восхищение при виде открывшейся панорамы. Он по-прежнему не закрывался – она могла черпать из него, что хотела. Потом она ощутила, как в нее, проникая в каждую клетку, вошло тепло, и тогда все-таки обрезала канал.

Слишком неожиданно. Пугающе неожиданно.

Она смотрела на него рассерженно. Почти. Он делал вид, что не понимает, в чем дело, и мягко улыбался.

Маги разошлись в разные стороны и принялись прочесывать окрестности. Довольно скоро и ожидаемо они наткнулись на следы разрушительного взрыва. Точнее, нескольких взрывов, о чем свидетельствовало остаточное Излучение. Разлом, шедший от океана вглубь континента, оказался загроможден обломками скал. Пытаться отыскать что-либо под осыпями и обвалами представлялось занятием бесполезным и бессмысленным. Но что-то же раньше ведь здесь было, иначе зачем прилагать столько усилий, чтобы это скрыть?

– Итак, вот к чему мы пришли, – Юсуфар окинул взглядом взорванные скалы: – Обратно они удирали в спешке, не особо утруждая себя рассеивающей маскировкой в переходных точках. Зато тут расстарались на славу. Гнида Дер-Ревен был прав, утверждая, что все следы замели. Как в Чашу глядел… Снова Уничтожители…

– Не только, – заметил лиорентиец, втягивая носом воздух. – Еще и порох.

Подошел Айгур, как и большинство, занимавшийся исследованием завалов.

– Ты прав – еще и порох, – подтвердил он. – Заряды заложили заранее, с тем чтобы подорвать, как только возникнет необходимость. Так что на случай спешного бегства все было подготовлено. И магов здесь побывало не меньше двух десятков.

– И порох сюда протащили. И при этом сканеры на Летающих островах ничего не показали? – недоверчиво спросил Юст Хольгерстон, продемонстрировав достаточную осведомленность в вопросе.

– Раньше не показывали, – уточнил Юсуфар, сделав ударение на первом слове.

– Хорошая маскировочная сеть и строгие меры предосторожности, – прокомментировал Айгур.

– И это значит, что в проводившемся здесь гммм мероприятии были задействованы высокопоставленные маги, – заметил лиорентиец и задал очередной вопрос: – Откуда этот ваш Рин-Сэй знал про наш лагерь, включая точные координаты?

– Я тоже про это знала, – ответила Сю-Джин. – От другого мага.

– Правильно ли я понимаю, что у того мага есть осведомители в Лиоренции, и это не простые граждане?

– Да, полагаю, что так.

Юст Хольгерстон нахмурился, покусал губы, еще раз огляделся по сторонам.

– А как Рин-Сэй мог перемещаться по Запретному континенту? В одиночку, несколько раз подряд, в неизвестные ему точки? Или известные?

– У него были способности в этой области. Он умел перемещаться по координатам, а таких магов во всем мире и двадцати человек не наберется. Ты…

«Ты умеешь?» – хотела спросить Сю-Джин, но лиорентиец ответил сразу, не дав ей договорить:

– Да. Я думаю, – он подвигал губами, взгляд его стал слегка отстраненным, будто он размышлял над неким сложным вопросом: – Охотники сбивали его с настроек. И, в результате, ему не удалось никуда с Запретного континента деться… Я не уверен, использовал ли Рин-Сэй промежуточные точки сознательно, чтобы сбить Охотников со следа, или же его просто бросало по всему побережью, помимо его воли. Здесь, по сути, можно перемещаться только вдоль береговой линии. Куда-нибудь вглубь – не выйдет.

Юст Хольгерстон говорил так, будто все это сам пробовал.

– Какой дурак станет надеяться сбить со следа Охотников? – встрял Юсуфар.

– Возможно, он рассчитывал хотя бы получить временную фору и максимально оторваться от них, – предположил лиорентиец.

Он оглянулся и уставился на Борхума, уже довольно давно сверлившего ему спину.

– И все же – мне решительно не нравится, как этот Борхум на меня смотрит… Что вы хотели мне про него рассказать, Великий магистр?

– Борхум – тот еще придурок, – Юсуфар гаденько осклабился. – Однако паршивец мнит о себе не весть что. Ведь он бывший ученик Великого магистра Суридиана и до сих пор ходит в любимчиках.

– Ну а я-то здесь при чем? – спросил Юст Хольгерстон, удивленно вскинув красивые брови.

Юсуфар захихикал еще пуще:

– Я смотрю, ты ничего не смыслишь в жизни, сопляк! Борхум чует, что ты в стократ его сильнее и завистью исходит от одного взгляда на твою смазливую физиономию. И ведь он не так уж не прав. А от Суридиана держись подальше: этот властолюбивый червь захочет тебя под себя подмять!

– Спасибо за предупреждение, Великий магистр.

– Ты за многое должен быть мне благодарен. За всю жизнь не расплатишься! Стоило скормить тебя крокодилам еще в первый раз, как я тебя увидел!

– Вы были очень великодушны, что этого не сделали – отозвался Юст Хольгерстон.

– Сделал бы, знай я сразу, кого мне подсунули!

Юсуфар назвал Великого магистра Праведников властолюбивым червем! А Сю-Джин спокойно выслушала – не возмутилась, не одернула, хотя уважала Суридиана и помнила, что обязана ему жизнью. Но сейчас в глубине души она считала Суридиана отчасти виновным и в гибели Рин-Сэя, и в случившемся с Лин-Шоан.

Юсуфар почмокал губами, опять гаденько осклабился и покосился на Айгура:

– Я могу еще кое-что о нашем славном Праведнике рассказать!

Айгур пожал плечами и холодно сказал:

– Мне нет дела до ваших сплетен, Великий магистр, как и до Суридиана.

– Да, знаю, ты же у нас не лезешь в политику, не мутишь интриги…

– Причем здесь политика?

– Не причем. Я лишь хочу поведать о прошлом. У бедняжки Суридиана – детская травма. Его бросила мать. Бросила ради белярского дурака, у которого магических способностей меньше, чем у моего попугая, и мозгов тоже! А потом она вместе со всей своей дурной компашкой сгинула в… В общем, неважно. Тела их так никто и не нашел. И с тех пор уже шестьдесят лет прошло.

Айгур смотрел на Юсуфара пораженно, и того, кажется, удовлетворило произведенное впечатление.

Юст

Юсуфар старательно набрасывал, намекал, предоставлял пищу для размышлений – будто бы специально для Юста. И сейчас еще раз не преминул намекнуть, подозрительно щуря на Айгура сверкающие бельма:

– Скажи-ка, Айгур, кто, по-твоему, сумел бы установить тут такую рассеивающую сеть? И на что годятся наши сканеры на Летающих островах, если от них до сих пор удавалось скрыть все творившееся тут безобразие?

– У сканеров не настолько высокая чувствительность, и они могут пропустить однократное перемещение двух или даже трех человек, – объяснил Айгур – тоже ведь, скорее, для Юста, чем для Юсуфара, и Юсуфаровы намеки его ничуть не беспокоили: – Что касается маскировочной сети – я сумел бы создать такую. Или же… кто-то из моего Ордена. Скорее всего, кто-то из магистров.

Этот Айгур был на редкость прямолинеен. Искусный маг, рассудительный и умный, но не самый искусный лжец. Такие, если желают что-то скрыть, предпочитают отделываться полуправдой. И все время, пока говорил, следил красноречивым взглядом за своим нехорошим сотоварищем Хараханом. Юст, в свою очередь, рассматривал самого Айгура и пришел к кое-каким занятным выводам, которые решил пока не озвучивать, подождать. Может, и озвучил бы, не будь рядом Юсуфара.

Юсуфар в открытую установил защитный пузырь, чтобы их не подслушивали. Остальные маги были этим явно недовольны, то и дело косились в их сторону подозрительными и, в целом, недобрыми взглядами. Особенно скульптор, Харахан. При этом, казалось, магистр Изготовителей был больше прочих увлечен исследованием завалов.

Интересно, что же здесь было? Ради чего неизвестные маги так старались? Неужели монеты и статуэтки взялись отсюда? Но вокруг лавовые траппы – все, что могло бы сохраниться со времен до Катастрофы, надежно укрыто застывшим базальтом.

Айгур был мрачен и задумчив – в этом состоянии он пребывал, более или менее, все время поисков. И, по-прежнему, подавлен. Совершенно очевидно, что Рин-Сэя он знал близко, хотя они были из разных Орденов. Это большая редкость. Впрочем, насколько понял Юст, Айгур знался и с обычными людьми в Беляре, а, может, и с магами-ренегатами. Маг, практически лишенный кастовых предрассудков – еще большая редкость.

– Так что насчет того, чтобы поделиться со мной какой-нибудь полезной информацией? – в который раз прозрачно намекнул Юст.

Юсуфар в ответ недобро сверкнул бельмами, а Айгур, подумав, спросил:

– Что ты вообще знаешь о Запретном континенте?

– Мало. Полагаю, гораздо меньше вашего.

«По крайней мере, я в этом месте в первый раз. А вот вы – вы нет! Вы были тут, но рассказывать не хотите!» – эту мысль Юст не стал транслировать, оставив при себе.

– Ты ведь провел здесь много времени…

«А вы сколько?»

– Только в окрестностях бухты, на Земле Бенгарта, так мы назвали те места, – пояснил Юст. – Но не на остальном побережье.

– Намекаешь на то, чтобы я рассказал?

– А почему бы и нет? И вообще-то я давно на это намекаю.

«Как и Великий магистр Юсуфар, который, по-видимому, знает куда меньше, чем ему бы хотелось».

– Рассказал бы тебе?

– Нам, – уточнил Юст.

По-другому не получится, потому что Юсуфар явно не собирался оставлять их без личного пригляда. И когда Юст вместе с друзьями лазил по окрестным скалам в поисках оставшихся следов и даже когда забрел к грязевому сернистому озеру, источавшему ядовитые испарения, Великий магистр не спускал с него внимательных мудрых бельм и околачивался неподалеку. Возможно, как раз ради того, чтобы не дать Юсту более тесно пообщаться с Айгуром или этой Созерцательницей, Сю-Джин. Айгур точно, точно что-то знал! Вот только остаться с ним наедине и как следует расспросить в данный момент никак не удастся, так что придется выжимать максимум из сложившейся ситуации.

Айгур раздумывал-раздумывал, а потом все же на что-то решился.

– За полторы тысячи лет было достаточно магов, осмелившихся нарушить запрет, желавших знать больше дозволенного, – начал он, не торопясь, подбирая слова. – Они искали точку доступа к Саркофагу. Некоторые из них вернулись ни с чем, другие не вернулись вовсе.

– Запретный континент – опасное место, – заметил на это Юст. – Здесь не трудно погибнуть. Даже магам.

– Да, и сегодняшний день – тому подтверждение, – угрюмо кивнул Айгур. – Однако я имею в виду другое. Среди магов ходят… перетолки, что те, кто не вернулся, были затянуты внутрь Саркофага, и обломки их личностей до сих пор обитают там, не сознавая себя, мечась в темноте безумия. Сгустки информации, размазанные по времени и пространству.

Необычное сравнение. Но этот Айгур вообще был странным. Он производил впечатление на редкость порядочного человека, тем более для мага. Как, кстати, и Созерцательница. Юст раньше не встречал похожих на них магов. Ну, на самом деле, он вообще не так уж много магов встречал…

– И вы полагаете, она была здесь, эта точка доступа?

И что она вообще такое? Как выглядит со стороны? В чем ее суть?

– Нет, – Айгур коротко качнул головой. – Точнее, может, когда-то так и было, но очень давно. Не сейчас.

Быстрый ответ, над которым он не раздумывал.

Изготовитель стоял у края обрыва – с непокрытой головой, под палящим солнцем и напором ветра, заложив за спину сцепленные руки. Густые волнистые волосы спутались. Шелковая рубашка с широким развязанным воротом была ослепительно-белой и явно дорогой. Перстень с печаткой, толстая цепочка на шее. Никаких избыточных украшений.

Юсуфар между тем вперил в Юста белые глаза, нещадно долбя мозг в попытках его взломать. Уж как-нибудь перебьется!

– Саркофаг дает течь, – проскрежетал Великий магистр Видящих. – Так было всегда. Эту течь и принято называть точкой доступа. И вот оказалось, что кто-то ее все же нашел. Уже довольно давно. И постарался… расширить. Вещество все быстрее утекает из нашего пространства и кормит тьму, что живет за Саркофагом. Эта тьма скоро поглотит весь мир, если процесс не остановить!

Кто-то? Маги, которые побывали здесь? Но, если верить Айгуру, точка доступа находится в другом месте… Если верить…

Голос Юсуфара звучал зловеще, а бельма ярко сверкали – может, просто отражали солнечные лучи. Великий магистр верил в то, что говорил. И Сю-Джин тоже, и Айгур, несмотря на скептически искривленные губы. Юст ощутил, как внутри него расползается холод. Юст сам цитировал Гелекту строки про тьму, шевелившуюся за Саркофагом. Выходит, она уже давно там больше чем просто… шевелилась.

«Это лишь слова, – пробовал он себя убедить. – Никто пока не предъявил никаких доказательств».

– Чаша Предсказаний дала ясные знаки, – проскрипел Юсуфар, вцепившись крючковатыми пальцами в свою бороду. – Тебе следовало бы ей верить.

Чаша Предсказаний… Ледяной холод разрастался все сильнее, замораживая внутренности. Под ложечкой неприятно сосало.

– А вас она волнует, судьба мира? – спросил Юст. – Ведь маги все равно прокляты. Все равно отправятся в Адскую Бездну. Так пусть и мир падет заодно – немного раньше или немного позже – какая, собственно, разница?

– А ты провокатор, парень! – Айгур упер в Юста тяжелый взгляд. Вызов, который Юст встретил с готовностью, но без намека на враждебность или агрессию. Айгур отвернулся, снова рассматривая каменные груды завалов, и пожевав губами, признал: – Впрочем, ты не так уж не прав: среди магов отыщется достаточно сторонников подобных идей.

– Достаточно, – согласилась Созерцательница. Она тоже стояла у самого обрыва. Ветер развевал ее волосы и хлопал полами длинной кремово-золотистой накидки, перехваченной шелковым поясом. – Тем не менее, достаточно и тех, кто не готов усугублять свои прегрешения перед мирозданием. В моем Ордене не принято ставить личную судьбу на одну доску с судьбой мира. Это несопоставимые вещи.

Юсуфар лишь состроил презрительную гримасу. Однако ж он, несомненно, предпочел бы пожить подольше и в Адскую Бездну отправляться не торопился. И уж блюсти собственные интересы было для него делом первоочередной важности.