У горизонта событий. Том I

У Кенлара чувство юмора… такое себе, на большого любителя.

– Внутри Барьера я подконтролен и не представляю… угрозы чьей-то там безопасности, – заявил Юст.

Довольно слабое возражение, но что поделаешь.

Кенлар снова скептически искривил рот и сказал:

– Давай начистоту, Юст! Мне не нравится твоя идея, Я не хочу, чтобы ты так рисковал. И предлагаю закончить на этом разговор.

Юст хмуро молчал. С вызовом и укором.

– Ну что, Юст, что? – в глазах Кенлара сверкнули осколки льда. – Тебя не устраивает твоя жизнь?

«Твоя относительная свобода, твоя должность в Арсенале – хорошая должность, на которую я не без труда тебя устроил», – мысленно закончил за него Юст.

– Не совсем, – Юст вскинул подбородок и посмотрел Кенлару в глаза.

Взгляд Кенлара заиндевел, он жестко изогнул рот и выцедил в ответ:

– Тогда сплавай на Скорбный остров, навести припортовые трущобы и сравни! Или вспомни комнату для допросов в Цитадели!

Внутренности у Юста скрутились в тугой узел, и одновременно он вскипел.

– Это нечестно! – выдохнул Юст со свистом. – Я тоже, знаешь ли, могу прибегнуть к недозволенным приемам! Тебе прекрасно известно, сколь твой дорогой Совет, да и большинство сенаторов были бы рады избавиться от меня при первой удобной возможности. А еще – у нас в Арсенале ходят слухи, что намечается очередная военная кампания для усмирения Абры. Может, мне стоит отправиться туда, а не на Запретный континент? Мне снова придется убивать и смотреть, как убивают других…

– Юст! – рявкнул Кенлар, не пожелав более сохранять спокойствие. – Ты забыл, в каком состоянии вернулся из Штайцина?

– Это мое дело! Хватит за меня жить! – Юст тоже умел орать. – Хватит от всего меня ограждать!

– Хватит заниматься бессовестным шантажом! – Кенлар треснул по столешнице так, что бумажные листы полетели на пол, держатель для перьев опрокинулся, чернильница подскочила, распрыскивая черные брызги, и едва не перевернулась, песок просыпался.

Юст встал с Кенларом лицом к лицу и сказал очень настойчивым и проникновенным тоном:

– Мне нужно за Барьер. Я хочу ощутить себя полноценным!

– Ладно, – Кенлар скрипнул зубами, сдаваясь, снова занес правый кулак над столом, но лишь легонько по нему стукнул: – Считай, что твоя взяла.

Юст ведь не пользовался отношением к нему Кенлара? Ну разве самую малость. Ему, видит Пророк, НРАВИЛОСЬ, что он может заставить Кенлара почти смутиться и, Бездна задери, выполнить свою просьбу.

Юст удовлетворенно кивнул и добавил:

– Думаю, лучше провернуть дело так, чтобы инициатором экспедиции выступил кто-то другой, а не ты. Тот же Хольм, например. Он был бы хорошим командиром.

– Уже и командира назначил? – с ироничным удивлением спросил Кенлар. – Не думал, что ты высокого мнения о Хольме! – Кенлар прошелся по кабинету, заложив руки в карманы халата, уже что-то там про себя прикидывая, и добавил: – Вряд ли он отвечает тебе взаимностью.

– Ну, можно, конечно, вместо Хольма выбрать твоего сына, – хмыкнул Юст. – Тут со взаимностью полный порядок!

– Не смешно, – сухо сказал Кенлар, оборачиваясь к Юсту. – Я подумаю, как извлечь из ситуации максимальную выгоду. Но отцу своему пока не говори. Тем более о том, что это твоя идея. Он не обрадуется и будет капать нам с тобой на мозги едкой щелочью, пока насквозь не проест. И матери тоже – ей вообще все, что угодно, в голову взбрести может…

– Мне нужно это, Кенлар! Действительно нужно!

Нормально ощущать Излучение, чувствовать себя цельным. Полноценным, как Юст и сказал.

Кенлар бросил на него оценивающий взгляд и, хмурясь, заявил:

– Не уверен. Как и в том, что это вообще стоящая затея.

Тем не менее, Кенлар не отказал, чем бы он там ни руководствовался в итоге, и таким образом лиорентийская флотилия из четырех кораблей, собственно, и оказалась на Запретном континенте, бросив якоря в бухте у Земли Бернгарта – единственном пригодном для высадки месте на протяжении всего исследованного ими побережья. Они пробыли здесь два с половиной года, так и не сумев проникнуть глубже предгорий.

И вдруг дело, нежданно-негаданно, сдвинулось с мертвой точки. Появился шанс кое-что выяснить.

ГЛАВА 7 Малый совет

Летающие острова

Айгур

Рубашку пришлось выкинуть – обгорелую, порванную, заляпанную кровью и грязью. Нет, Айгур не осмелился бы явиться в ней на Летающие острова. Делу это не помогло бы, лишь послужило бы поводом для насмешек, да и тяги к эффектному и демонстративному поведению в нем не было.

Он надел чистую, из хоремского шелка, поверх – плотную короткую куртку, по карманам которой рассовал накопители, затем достал из сундука плащ – коричневый, с серебряной вышивкой, официальных цветов своего Ордена.

Римуд стоял посреди комнаты и наблюдал за его приготовлениями, сложив на груди руки и не скрывая недовольства тем, что Айгур собрался отлучиться из Беляра.

– Ты опять ничего не добьешься, – в который уже раз повторил Римуд. – Ты пробовал. Это все равно, что пытаться проломить головой каменную стену.

Римуд был прав.

– Ты велгарец, Айгур, и не способен взглянуть на ситуацию объективно, сказал ему Суридиан на прошлом Малом совете. – Это не наша война. Мы не станем вмешиваться. Не станем рисковать жизнями магов.

Юсуфар тут же обвинил Суридиана в том, что того никто не уполномочивал говорить от имени всех Орденов, но сути это не меняло. Сам Юсуфар гаденько улыбнулся Айгуру и спросил:

– А где ты был семь лет назад, когда на нас напала Лиоренция? Где вы все были? – Юсуфар вытянул вперед руку со скрюченными, как у хищной птицы пальцами, и по очереди обвел всех сидевших за столом магистров, ткнув в сторону каждого. – Почему-то никто из вас не вызвался защищать земли Магического Союза от нашествия лиорентийских варваров! Ты и сам тогда заявил, что это наше «локальные разборки». Что изменилось, Айгур?

– Все дело в твоем крайне субъективном восприятии, – повторил Суридиан.

А Дер-Ревен внаглую уверял, что Воспринимающие не имеют отношения к гухульской агрессии. Сидел с высокомерным скучающим видом, вальяжно развалившись на не слишком удобном стуле, и разглядывал остальных сквозь очки, затемненные стекла которых скрывали глазные провалы. И улыбался – омерзительно и бездушно. По правую руку от него пристроился Вер-Геер – верная тень Великого магистра. И тоже улыбался – подобострастно, с приторной слащавостью, ухватив в кулак висевшую на груди массивную подвеску, изображавшую причудливого зверя со змеиным хвостом. Лицемеры! Мерзопакостные твари!

И все же Айгур был слишком упрям, чтобы отступиться. Он усмехнулся и ответил Римуду древней цитатой:

– Нет большей неудачи, чем перестать пытаться.

Накинув на плечи плащ и скрепив на плече застежкой, он добавил:

– Я не задержусь надолго. Если возникнет срочная необходимость, свяжись со мной через передатчик.

– Ладно. Ты упрямый баран, Айгур. Тебя не переделаешь, – Римуд вздохнул и похлопал его по плечу. – Возвращайся побыстрее.

Айгур кивнул. Он высвободил Излучение, сфокусировался и, ориентируясь на сигнал маяка, переместился на специально предназначенную для этого площадку Большого острова.

После разрушенных укреплений Беляра, после неба, застланного пороховым дымом, после копоти, крови, груды мертвых тел – после всего, что принесла с собой война, он увидел перед глазами прямо-таки идиллическую, призванную радовать глаз картину – яркая зеленая лужайка с цветочными клумбами, высокая тонкая колокольня и рядом с ней – обрамленная внешней колоннадой купольная Ротонда. Купол, колонны, вставленные в окна витражи, шпиль колокольни и ее угловые пилоны, мосты, лучами расходившиеся от Большого острова – все они сверкали, переливаясь разными цветами. Такой разительный и болезненный контраст.

На острове работали обогреватели, но все равно было прохладно и ветрено, а, может, Айгуру так только показалось после Беляра. Он поплотнее запахнул свой коричневый плащ и направился к Ротонде.

В Ротонде проходили заседания Малого совета, членами которого являлись магистры Орденов. До дворца строение не дотягивало по размерам, дом – было слишком обыденным, непримечательным словом. Ротонда звучала более изысканно и вполне подходила легкому изящному зданию, так что название прижилось. Она, как и остальные постройки, как, в значительной степени, и сами острова, была сделана из кристаллического углеродного волокна – решение, позволившее значительно уменьшить общий вес конструкций.

Первое, что бросилось Айгуру в глаза – на острове было много магов. Слишком много, даже если представить, что магистры взяли с собой личных помощников. Преобразователи, Камнедробители, Праведники, Видящие, Созерцатели, Воспринимающие, Охотники, члены его собственного Ордена – все здесь, все в официальных одеждах.

Айгур нахмурился. Он понимал, что не затеянная гухулами война понудила магов собраться на Большом острове в ожидании заседания Малого совета. Как он уже успел убедиться, кочевники-гухулы магическое сообщество не интересовали. Тогда что? Что за событие способно было привлечь к себе такое внимание? Совсем недавнее событие…

Очевидно, случилось нечто, выпавшее далеко за пределы привычного хода вещей. А Айгур находился в Беляре и узнать новости ему было неоткуда.

Он и без того не ждал ничего хорошего, полагая, что Малый совет через весьма короткое время превратится, как это часто бывало, в большой балаган. Теперь же, скорее всего, просто большим балаганом дело не ограничится. Айгур ощутил тревогу, и она росла буквально с каждым шагом, приближающим его к Ротонде.

Он заметил на лужайке столики с едой. Слуг здесь не было, потому что на Летающие острова допускались только маги. Точнее, в качестве слуг выступали тоже маги – как правило, адепты. Сейчас они разносили доставленные снизу еду и напитки, а между столиками бродила разноцветная толпа, причем члены разных Орденов старались держаться по отдельности.

Айгур почувствовал всплеск Излучения – еще кто-то переместился на площадку. Он оглянулся: Харахан, чтоб его поскорее поглотила Адская Бездна… В таком же плаще, как у Айгура. Один. Впрочем, это мало о чем говорило. Раан… Интересно, соизволит ли Великий магистр почтить своим визитом Малый совет? В прошлый раз его не было. Айгуру казалось, что Раан избегает с ним встречи. Возможно, и так.

Увидев Айгура, Харахан картинно всплеснул руками:

– Мой бывший друг! Собственной персоной! – Он как бы задумчиво погладил короткую, аккуратно постриженную бороду. – Мы… давно с тобой не сталкивались. Слишком давно.

Айгур промолчал. Харахан наклонил голову и приложи к груди правую руку – древний жест приветствия, довольно формальный. После некоторого колебания Айгур ответил тем же. Он не хотел приветствовать Харахана вообще, как и разговаривать с ним. Но некоторые условности считал необходимым соблюдать.

– Как у тебя идут дела с гухулами? – Харахан был в возбужденном и натянуто-веселом расположении духа. – Готов поспорить – не так гладко, как у Воспринимающих. Вер-Геер уверял меня, что дань, которую привозят кочевники, вполне удовлетворительная. Хотя, бывает, что товар… попадается не слишком качественный.

Харахан издал блеющие смешки, призванные, по-видимому, продемонстрировать непринужденность.

– Ты стал водиться с Безглазыми? – не в силах измыслить ничего более оригинального и задевающего, презрительно полюбопытствовал Айгур.

– Как низко я пал, хочешь ты сказать? – Харахан натужно засмеялся. – Самому неловко!

Они добрались до лужайки. Проходя мимо общающихся магов, Айгур ловил обрывки их разговоров.

– О! Мне кажется, мы затеяли неплохую игру…

– Лиорентийцы как кость в горле…

– Чтоб они потонули вместе со своей столицей в этих зловонных каналах!

– Они давно уже зарвались, пора бы их окоротить, поставить на место!

– Их предназначение, как и прочих людишек – быть нашей пищей, нашими сосудами!

Воспринимающие… Тьфу! Айгур едва удержался от того, чтобы сплюнуть. Безглазая трусливая мерзость!

Окоротить лиорентийцев? Интересно, как эти говоруны намеривались претворить свои масштабные планы в жизнь? В последние время у магов все выходило ровно наоборот. Шестнадцать лет назад – Абра, спустя десятилетие – Вестринские княжества, а затем и Элмаден, добровольно перебежавший под лиорентийское крыло. Лучше бы обсуждали гухулов.

Лиорентийцы… Значит ли это, что произошло что-то, связанное именно с ними? Чем больше Айгур слышал, тем сильнее тревожился.

– Судя по уровню и спектру следового Излучения, использовался Уничтожитель. Да и магов, по всем подсчетам, было много. Два десятка. Возможно, и больше.

– Говорят, поблизости находится лагерь лиорентийцев. Они каким-то образом сумели закрепиться на побережье.

– Ну и что? При чем здесь лиорентийцы вообще? Это случайное совпадение.

– Всем понятно, что это дело рук других магов…

– У них как раз есть маг.

– Кто? Недоучка? Ученик, сбежавший от Видящих?

– Вроде бы, адепт.

– Думаете, он как-то причастен?

– Он ничтожество и слабак, не способный вынести последствий испытания!

Очевидно, речь шла о том самом Юсте Хольгерстоне, которого поминал Хем. Значит, он проходил обучение в Анидаб-Дорему, у Видящих…

Айгур присмотрелся к говорившим. Последнюю фразу произнес как раз Видящий, вмешавшись в разговор, который вели между собой Праведники. Молодой, но не адепт, в белом хитоне и бельмоглазый. У всех Видящих, прошедших Второе посвящение, на глазах бельма, покрывающие радужку и зрачок. Айгуру всегда было интересно, что они там видят сквозь эту пленку? Несут ли бельма некую функциональную нагрузку или свидетельствуют лишь о падкости на внешние эффекты?

– По-твоему, лиорентийский недоучка не причастен? – спросил Праведник, тоже молодой, и вдобавок смазливый. Айгур видел его раньше – в, так сказать, ближней свите Великого магистра Суридиана.

– Он слабак, – Видящий презрительно поджал рот. – Его тошнит от крови и насилия.

– Но, возможно, он в сговоре. С кем-то, – предположил Праведник.

– Заговор есть, несомненно, – кивнул другой Праведник. – Только близорукий глупец может отрицать очевидное.

Заметив, что на них смотрят Айгур и Харахан, два магистра, маги замолчали и расступились, уступая дорогу.

У ступеней, ведущих в Ротонду, стояли Созерцательница и Праведница. Сю-Джин и Дхимахари. Они тоже о чем-то беседовали, окружив себя защитным пузырем от подслушивания.

Айгур наклонил голову и приложил к груди руку, приветствуя обеих.

Дхимахари – доверенная помощница Суридиана, Сю-Джин – наставница Рин-Сэя, одна из тех, кто спас его от шуорских Поисковиков…

Выражение их лиц было… озабоченным, и это, как и услышанные мимоходом разговоры, Айгуру тоже не понравилось. Это наводило на определенные предположения. Айгур не слишком хорошо читал эмоции, но Сю-Джин, совершенно точно, была далека от состояния невозмутимого равновесия, и уж если бесстрастная Созерцательница позволяет своему лицу что-то выражать, повод должен быть очень серьезным.

Харахан пропустил Айгура вперед, сделав приглашающий жест рукой и криво улыбнувшись. Айгур поморщился и, поднявшись по лестнице, прошел внутрь – в Круглый зал.

Отделка и предметы интерьера в Ротонде тоже были, по большей части, из кристаллического волокна – из-за желания максимально облегчить конструкцию. Материалу придали фактуру мрамора – столь искусно, что сторонний человек не догадался бы. В зале был высокий куполообразный свод без перекрытий. По бокам на цепях свешивались люстры, со вставленными в рожки накопителями. Стрельчатые окна были украшены витражами. В полированной поверхности пола отражались цветные пятна и даже складывались в узнаваемые картины.

Зал делился на восемь секторов – по числу Орденов. Восемь изогнутых столов были составлены друг с другом так, чтобы образовать кольцо, окружавшее Жертвенник – черный брусок кубической формы., вбиравший в себя весь падавший на него свет. У столов, с внешней стороны, выстроились стулья с высокими, как бы коваными, спинками – для каждого Ордена предназначалось три места. Если магистров, желающих посетить заседание, оказывалось больше, некоторым из них приходилось стоять. И поверхность столов, и стулья украшали светящиеся узоры.

Создатели Ротонды явно копировали центральную часть Зала Заседаний во Дворце Единения, в Анидаб-Дорему. Все было устроено очень похоже, разве что магистерские столы во Дворце Единения имели гораздо большие размеры.

Айгур прошел к Жертвеннику. Опустившись на колени, он достал кристаллическое лезвие и рассек кожу на пальце. Протянул вперед руку, обернув ее ладонью вниз, и выдавил на Жертвенник несколько капель крови.

– Я пришел, чтобы служить, – произнес он положенную ритуальную фразу.

Это была древняя традиция. Магистр Грисенер утверждал, что она уходит корнями чуть ли не во времена, предшествовавшие Катастрофе.

Жертвенник вобрал в себя капли крови Айгура, на черной матовой поверхности вспыхнули и погасли узоры.

Он поднялся на ноги и огляделся. Многие места в зале оказались уже заняты. Ни Суридиана, ни Берендела, ни Раана, ни Хаека… Может, кто-то из них еще придет, хотя Великие магистры далеко не всегда утруждали себя посещением Малых советов и предпочитали поручать эту роль доверенным магистрам Орденов. По крайней мере, остальные четверо Великих магистров были на месте.

Он увидел Вэлу – надо сказать, Айгур ее сразу увидел. Надо же – Харахан, Вэла – день встречи со старыми знакомыми, день сюрпризов. Его первая женщина, а еще дочь Алириза, Великого магистра Камнедробителей.

Темные волосы Вэлы были гладко зачесаны, лицо, как и положено членам Ордена, облегала алая маска, символизировавшая огонь. Айгур просил ее… не уродовать себя, выбрать… другую судьбу. Нет. Она никогда не выполняла его просьб, не слушала его советов. Как, впрочем, и он её. С самого начала их знакомства Айгур ничуть в ней не обманывался и видел властолюбивую собственницу, но это не отвращало его и не пугало.

Серёжки с рубинами, рубиновое колье на шее, плащ с алыми вставками. Все в кроваво-красных тонах. Айгур помнил, как она подолгу стояла перед зеркалом, примеряя драгоценности, разглядывая свое отражение и улыбаясь яркими чувственными губами, такими манящими и обещающими. На её щеках играли маленькие ямочки. Вэле нравилось быть красивой, но она без раздумий пожертвовала красотой – во имя могущества, так она предпочитала считать.

Вслед за Айгуром и Хараханом вошли и Сю-Джин с Дхимахари.

– О, Сю-Джин, сколько лет сколько зим! – приветствовал ее Бор Харкон, брызгаясь на радостях слюной. – Давненько ты не бывала на Малых советах. Я уж думал, ты совсем иссохла в своем созерцательном аскетизме. Уж и не припомню, где я тебя видел в последний раз? Может, в публичном доме на Гаране?

Сю-Джин не удостоила его ответом, хотя не пожелала сдержать брезгливого раздражения. Строгая, высокомерная и, обычно, бесстрастная. Но не сейчас. Она смерила Бора Харкона исполненным презрения взглядом, и тот демонстративно поерзал на стуле. Как он вообще умудряется на нем умещаться?

Бор Харкон – это обрюзгший бурдюк на ножках, с повадками, которые более пристали Воспринимающему, чем Охотнику. От Охотника у него были лишь желтые глаза с вертикальными зрачками да клыки, торчавшие из слюнявой пасти. Когда он смеялся, то разбрызгивал слюну вокруг себя на несколько шагов. Рыжеволосый, покрытый бородавками, с жирными пальцами-колбасками и тройным подбородком, утонувшем в толстой шее.

Ничего кроме омерзения Бор Харкон вызвать не мог и прекрасно это сознавал. Он наслаждался производимым впечатлением и питался отвращением других. Все его поведение было рассчитано, в большей степени, на внешней эффект. Какое извращенное самолюбование! Хотя в сравнении с Дер-Ревеном и Бор Харкон покажется невинным младенцем.

И недооценивать его нельзя. Он достаточно хитер и себе на уме – по крайней мере, по сравнению с прочими Охотниками. Впрочем, Охотники Айгура интересовали в последнюю очередь. Недоорден недомагов, живших в джунглях в окружении диких племен. Не такие уж, конечно, они недомаги, но способности у них узконаправленные.

Дер-Ревен, глава Воспринимающих, вынужден был сидеть по соседству от Бора Харкона, но отодвинул свой стул как можно дальше и косился на Охотника, брезгливо поджав губы. Волосы и борода Дер-Ревена были завиты и уложены локонами, глаза, как обычно, закрыты затемненными стеклами. Простые черные плащи Великий магистр не жаловал – он вообще был чужд простоте, в любом виде. Даже на официальные Советы он одевался в черное с золотом, в восточно-ванском стиле. Облачение было столь длинным, что подол волочился по полу. Этакий идиотский шлейф. Жаль, никто пока не наступил на него и не оторвал кусок.

– Хочу тебе сразу сказать Айгур, – тяжелым неприятным голосом заявил Алириз, дождавшись, пока Айгур займет свое место. – Точнее, повторить – потому что, как мне представляется, раньше ты плохо слышал. Мы уже всё решили и не собираемся больше обсуждать твой вопрос. Нас не касается война с гухулами, тем более сейчас, когда перед нам встала проблема поважнее.

Значит, поважнее. Поважнее, чем гибель десятков, даже сотен тысяч людей…

– Не терпится подохнуть в своем Беляре от ядра, шальной пули или стрелы – твое дело, – с холодным безразличием добавил Алириз. – Я возражать не стану! И, случись так, ничуть не огорчусь, поверь!

О! В это Айгур верил.

– Если тебе надоело жить и ты твердо решил пойти на самоубийство – намекни, и я охотно помогу тебе, сделаю все, что в моих силах! – Дер-Ревен ядовито улыбнулся.

Вэла посмотрела на отца, затем резко обернулась к Дер-Ревену, всей позой выражая неприязнь.

– Что, Вэла? Неужели ты не хочешь, чтобы наш героический Изготовитель пал смертью храбрых? – поинтересовался Дер-Ревен.

– Ты до сих пор по нему сохнешь? – Харахан понимающе прищурился, погладил подбородок.

Спасибо хоть, что произнес не вслух, а передал мысленно, но так, чтобы и Айгур уловил. Вэла ожидаемо взбесилась. И объектом ее ярости были не только Харахан и Дер-Ревен, но и Айгур. Лица за маской не видно, да его просто нет, давно уже нет… Но Айгур хорошо помнил другие признаки ее ярости – позу, сведенные вместе пальцы. Он заметил, как ее длинные, крашенные лаком ногти с силой впились в ладони.

Балаган начался раньше, чем они обсудили хоть что-то. А затем и продолжился – со своего стула поднялся магистр Видящих Горгензин.

В длинном белом хитоне с золотой вышивкой, с белыми же волосами и бородой, почти такой же длинной, как одеяние Дер-Ревена. Горгензин был по-настоящему стар – наверное, он прожил на этом свете не меньше ста двадцати лет.

«Старик давно страдает слабоумием», – мысленно передал Харахан. Он по-прежнему казался… перевозбужденным. Что-то его, определенно, выбило из колеи.

Горгензин воздел руки и устремил пораженные бельмами глаза куда-то под купол:

– Над нами, над всем миром нависла угроза! – возвестил он глубоким и звучным, отнюдь не старческим голосом. – Тьма надвигается! Адская Бездна ждет, чтобы обрушиться на нас и раздавить! Они близко! Шепот! Я слышу шепот множества голосов. Они долго, долго ждали…

Что бы ни умудрялись углядеть Видящие в своей Чаше Предсказаний, говорить они предпочитали мутно и таинственно. И все время предвещали что-то не то и часто – очередной новый Конец Света, с нетерпением ожидавший на пороге. В другое время Айгур бы лишь скептически усмехнулся.

– Туманится Чаша Предсказаний. Он уже на пороге – день, когда Око глянет на нас. Явится миру тот, кому оно предназначено, кому придется впору.

Мир будет уничтожен! Смерть нависнет над всеми! Маги встанут против магов! Падут оковы, Адская Бездна низвергнется на землю и чудовища, что ее населяют, пожрут все вокруг. И сам Хранитель возглавит их! Маги – возрадуйтесь своему освобождению, но и оплачьте свою судьбу!

«Горгензин превзошел себя самого, у него явно закоротило все оставшиеся мозги», – мысленно передал Харахан.

– Браво, браво! – Бор Харкон захлопал в пухлые ладоши. – Какая выдающаяся речь! Не одолжите пару щепоток того, что вы там потребляете? Я тоже хочу попробовать!

Однако ж Айгур заметил, что Дер-Ревен побледнел и как-то неловко дернулся, чуть не выронив бокал, который подносил к губам. Воспринимающие попросту не умели, да и не считали нужным, полностью скрывать эмоции, что-то их обязательно выдавало. Дер-Ревен сразу поставил бокал на стол. Вино в нем плескалось, волнами накатывая на стенки. Буря в бокале вина. Неужели же Дер-Ревена могли смутить речи выжившего из ума старца?

Великий магистр Юсуфар в таком же, как и у Горгензина, белом с золотом хитоне, тоже с белыми волосами и бородой – правда, отнюдь не столь длинной – сидел рядом, молчал и гаденько улыбался. Обычная для него манера. Выставил на всеобщее обозрение и посмешище древнего полоумного магистра.