Чужак из ниоткуда – 5

– Анализ, ишь ты, – хмыкнул Быковский. – А то мы уж думали, вдруг ты телепат, не хуже «призраков».

– Военно-космические подколки, – сказал ДЖЕДО. – Понимаю. Поймите и вы меня. Конечно же, я не телепат. Создание ИИ с телепатическими способностями с большой долей вероятности привёл бы к катастрофическим последствиям. Не будем это обсуждать. Пока, во всяком случае. Что касается определённого недоверия ко мне с ваше стороны, то это вполне естественно и легко объяснимо. Силгурды привыкли, что доверять ИИ можно, вы, люди, ещё нет. Так ставить запись?

– Ставь, – кивнул Быковский.

На обзорном экране возникла кают-компания «Горного эха». За столом в лёгких эргономичных креслах расположилось несколько силгурдов.

Я узнал начальницу экспедиции Миллари Иторби, командира корабля Берриза Леко, его жену и навигатора Абэйн Леко, старпома Арца Керри, инженера систем жизнеобеспечения Энсула Тройби и оператора Дальней связи и техника-оружейника Маттила Дарай, с которыми в той, другой жизни, был знаком лично.

Также присутствовали психолог Бьетти Яру, лингвист-социолог Зарья Мели, врач Эрри Рутби, астробиолог Джиа Урбару и асторофизик и планетолог Салид Гулебо. Собственно, почти все. Остальные, видимо, на вахте.

– Остальные на вахте, – подтвердил мои мысли ДЖЕДО.

Беззвучно ушла в переборку дверь на заднем плане, и в кают-компанию вошёл ДЖЕДО в образе человекообразного робота-слуги. В руках-манипуляторах он нёс большой поднос, уставленный дымящимися чашками.

Драво, подумал я. Напиток, чем-то похожий на земной кофе по своему действию, но на вкус другой. Если кофе горький, то драво чуть сладковатый. Чёрт возьми, оказывается, я соскучился по драво. Сейчас бы чашечку… Хм, почему бы и нет?

На экране материализованный ДЖЕДО ловко расставил чашки на столе.

– Ух ты, – восхитился Юджин Сернан. – Робот-слуга? Прямо как у Айзека Азимова.

– Это я, – сказал ДЖЕДО. – Или, если можно так выразиться, часть меня, воплощённая в углерите, металле и электронике. Зовут, разумеется, так же – ДЖЕДО.

– Одну секунду, ДЖЕДО, – сказал я. – Останови пока запись.

Люди и робот на экране замерли.

– Товарищи, – сказал я. – Кто хочет драво? Это как кофе, только вкус немного другой. Думаю, вам понравится.

– Я бы не отказался, – сказал Юджин.

– Я тоже, – кивнул Быковский. – При условии, что нам это не может повредить.

– Никоим образом, – заверил я. – Говоря словами Маугли, люди и силгурды одной крови. ДЖЕДО, три чашки драво, будь добр. И заодно подумай, чем будешь нас кормить на ужин. До него ещё далеко, но тем не менее. Запись можешь включить.

– Слушаюсь, – сказал ДЖЕДО.

Запись на экране ожила.

– Спасибо, ДЖЕДО, – сказала Миллари Иторби низким мелодичным голосом. – Можешь идти.

Робот развернулся и вышел из кают-компании.

– Итак, – продолжила Миллари. – Вы уже знаете, но объявляю официально. Сегодня мы с командиром корабля связались по Дальней связи с Гарадом и доложили обстановку. ДЖЕДО, включи ответ Гарада.

– Внимание, «Горное эхо», говорит Гарад, – раздался голос ДЖЕДО. Это была расшифровка квантового информационного пакета, почти мгновенно преодолевшего двести тридцать девять световых лет. Так как пакет не был голосовым, то и озвучивал его ИИ корабля. Или, проще говоря, зачитывал. Так было удобнее и привычнее, Хотя, разумеется, мог бы прочитать и любой член экипажа.

– Мы ознакомились с ситуацией, – продолжил ДЖЕДО. – Обнаружение предположительно разумной жизни плазменной природы в системе газового гиганта, несомненно, имеет громадное значение. Это лишний раз подтверждает гипотезу, что мы не одни во вселенной, а жизнь может быть не только белковой. Однако, основная цель экспедиции – установление связи с людьми. Поэтому, с учётом проявленной враждебности «призраков», приказываю немедленно покинуть систему Юпитера и следовать на Луну. Землянам пока лучше ничего о «призраках» не сообщать. Для них план остаётся прежним: «Горное эхо» следует на Луну, держит связь с Землёй, готовится к исторической встрече. План по восстановлению космокатера «Смелый» своими силами мы вам выслали. Это трудно, но возможно. Удачи вам и помощи Создателя! До связи.

– Интересно, – произнесла астробиолог Джиа Урбару. – Почему Гарад считает, что информация о «призраках» должна быть засекречена?

– Пока засекречена, – уточнила Миллари. – То есть, временно.

– Не знаю, – сказала астробиолог. – По-моему, начинать знакомство с утаивания информации как-то нехорошо.

– Мы не утаиваем, – сказала Миллари. – Придерживаем. Если сейчас рассказать землянам о том, что произошло на Каллисто, они могут испугаться и прервать общение.

– Испугаться? – не унималась астробиолог. – Чего?

– Ты же астробиолог, Джиа, – сказал командир корабля Берриз Леко. – Должна понимать, что с неизвестной формой жизни нужно быть крайне осторожным. Мы уже по своей неосмотрительности едва не потеряли космокатер. Так что всё правильно. Мы всё расскажем. Но позже. По защищённым каналам связи и только доверенным лицам, обличённым соответствующей властью и ответственностью. А они уж пусть сами решают, что им с этой информацией делать.

– Как скажете, – пожала плечами астробиолог. – Я, в общем, не против, просто хотела уточнить.

– Ещё вопросы? – спросила Миллари.

– Насчёт восстановления «Смелого», – подал голос инженер систем жизнеобеспечения и силовой защиты Энсул Тройби. – За время пути к Луне не успеем. Основные работы всё равно только на Луне нужно будет проводить. И ещё: быстро восстановить не получится. Слишком большие повреждения.

– А мы никуда не торопимся, – улыбнулась Миллари. – Ещё вопросы?

Больше вопросов не было.

– Тогда все свободны, – сказала начальница экспедиции, и на этом запись кончилась.

Беззвучно ушла в переборку дверь рубки, вошёл ДЖЕДО с подносом, фактически повторяя кадр с просмотренной записи: высокая, по-своему изящная фигура, ничего лишнего, дизайнеры постарались.

Рамкообразная треугольная голова, сквозь которую было видно, как сквозь открытое окошко, с едва слышным жужжанием поворачивалась на триста шестьдесят градусов, поблёскивая видеокамерами.

Руки-манипуляторы с плечевым, локтевым, кистевым шарнирами и гибкими ухватистыми пальцами.

Плавная, чуть танцующая походка, в целом повторяющая походку человека.

Мягкий баритон.

Аккумулятор, спрятанный в корпусе и рассчитанный на двадцать четыре гарадских часа – уна непрерывной работы (двадцать шесть земных часов, гарадский ун равен 1,083 в периоде земного часа).

Почти бесшумная система охлаждения.

Матовый золотистый цвет и чуть тёплый на ощупь прочный углеритовый корпус.

Помню, в своё время на Гараде шли дискуссии о том, делать ли роботов-слуг полностью человекоподобными или ограничиться человекоподобием условным, когда машина только напоминает человека, но не копирует его.

Сошлись на втором варианте.

Тем более, опыт эксплуатации также показал, что люди слишком часто испытывают негативные чувства при общении с роботами, копирующими человека.

Так что, в целом, роботы-слуги на Гараде были похожими на ДЖЕДО, как похожи, к примеру, друг на друга земные легковые автомобили.

– Ваш драво! – провозгласил робот. – Я сделал классический, без сахара.

– Фантастика! – воскликнул Юджин. – Самый настоящий говорящий робот, который угощает кофе! Интересно, а что ещё он может?

– Это, конечно, совершенно не моё дело, но не кажется ли вам, Юджин, что говорить о присутствующих в третьем лице не совсем этично? – произнёс ДЖЕДО. – Совет: пейте драво маленькими глотками. Так вы лучше почувствуете его вкус и ощутите восхитительное и бодрящее действие этого замечательного напитка.

– Ага, – сказал Юджин по-русски. – Поучи отца жёсткой эротике, поучи.

Быковский прыснул.

– Делаешь большие успехи в русском языке, Юджин, – заметил я.

– Не совсем понял, что вы хотите сказать, – заявил ДЖЕДО. – Но, по-моему, вы намеревались пошутить.

– Он не намеревался, он пошутил, – сказал я. – ДЖЕДО, я уже говорил, что иногда ты бываешь излишне словоохотлив?

– Это мой стиль, – ответил робот. – Меня таким запрограммировали.

– Мой тёзка, Кемрар Зунелла?

– Он самый.

– Но он теперь в анабиозной камере, – констатировал я. – Мы так и не закончили с ответом на главный вопрос. Что у нас с анабиозом?

Робот ДЖЕДО забрал пустые чашки и с достоинством удалился, а голос ДЖЕДО из динамиков поведал нам, что после того, как «Горное эхо» покинул Каллисто и направился к Луне, пришла настоящая беда.

– Первым умер инженер-пилот Ирцаль Мено, – рассказывал ДЖЕДО, и в его голосе я чётко различал печальные нотки. – Внезапная остановка сердца. Реанимационные мероприятия не дали ровным счётом ничего.

– Что, даже со всеми нашими возможностями? – поразился я. – Насколько я помню, на «Горном эхе» самый современный медотсек. Одна реанимационная камера чего стоит! Чёрт возьми, а корабельный врач, эта… как её… Эрри Рутби? Лично не знаком, но уверен, что она профессионал высокого класса. Что, вообще ничего сделать не смогла?

– Увы, – повторил ДЖЕДО. – Внезапная и необъяснимая остановка сердца. Я сам участвовал в постановке диагноза и последующем сканировании мёртвого тела.

– И что?

– Никаких зацепок. Ни малейших. Полный ноль. Еще секунду назад абсолютно здоровый, сильный, молодой силгурд или, если хотите, человек, падает замертво во время вахты, и никто ничего не может сделать. Но этого мало. После всех возможных исследований мы помещаем тело в анабиозную камеру, чтобы в результате доставить его на Гарад, провести дополнительные исследования, установить причину смерти и, наконец, достойно похоронить. И что же? Не проходит и суток, как точно таким же образом умирает навигатор Абэйн Леко. Опять комплекс реанимационных мероприятий, исследований и опять всё бесполезно. Молодая здоровая женщина умерла ночью во сне в собственной каюте от внезапной и необъяснимой остановки сердца.

– Чёрт знает что, – сказал Быковский. – На месте командира корабля я немедленно объявил бы чрезвычайную ситуацию, срочно обследовал всех членов экипажа и экспедиции, а также просканировал весь корабль на предмет нахождения в нём «призраков». А также, разумеется, связался с Гарадом и доложил о случившемся.

– Смею вас уверить, мы так и сделали, – сказал ДЖЕДО. – Кроме последнего пункта.

– Дай догадаюсь, – сказал я. – Дальняя связь накрылась?

– Она, – сказал ДЖЕДО. – Вышел из строя квантовый резонатор.

– Опять «призраки»?

– Уверен, что нет. Полоса невезения, как говорите вы, люди.

– Хм. Запасной же есть?

– Есть. Но не было времени на замену. Для этого нужно минимум двое суток. Сутки на замену и сутки настроить.

– А члены экипажа умирали один за другим, – сказал Быковский. – Понимаю. Времени, действительно, не было. Так что показало очередное обследование?

– Ничего. Все абсолютно здоровы и никаких следов «призраков». Тогда командир корабля Берриз Леко и принял решение лечь всем в анабиозные камеры.

– В надежде, что это замедлит или вовсе остановит смертельную болезнь, – закончил я. – Если это болезнь.

– Именно так, – подтвердил ДЖЕДО. – Я должен вывести всех из анабиоза через семнадцать суток, и будь что будет. Если не случится то, о чём говорил Берриз Леко.

– О чём он говорил? – спросил я.

– Включаю запись, – сказал ДЖЕДО. – Это запись для тех, кто доберётся до «Горного эха» с Земли и лично для тебя, Серёжа. Командир говорит по-гарадски, я переведу.

На экране крупным планом возник Берриз Леко. Такой же, каким я его помнил: твёрдые скулы, прямой взгляд льдисто-голубых глаз, короткая чёлка светло-русых волос, косо падающая на лоб, перечерченный длинной продольной морщиной.

– Здравствуй, Кемрар, – сказал он. – Если ты это смотришь, значит, добрался до «Горного эха» и наши печальные обстоятельства тебе известны. Мы в анабиозе. Другого выхода я не видел. Вернуться домой? Но ты не хуже меня знаешь, что для этого нужен живой навигатор-силгурд или человек, один ИИ с этой задачей не справится. И, разумеется, время. Которого у нас нет. Нет и Дальней связи, поломка, ДЖЕДО расскажет. Если бы даже она была, Гарад нам не поможет, решение нужно принимать мне. Я не знаю, кто умрёт завтра или через минуту и не хочу рисковать. Поэтому надежда только на тебя. Ты – инженер-пилот «Горного эха», прошёл полную подготовку, и я помню, что и навыки навигатора у тебя на приличном уровне. Во всяком случае, достаточном, чтобы вернуть «Горное эхо» домой. Сделай это, а там пусть медики займутся нами вплотную. Есть надежда, что разберутся. Я не знаю, как быстро ты сумел добраться до Луны, и сколько нам осталось, но верю, что у тебя всё получится. Уверен, что причина внезапных смертей – «призраки». Все, кто погиб, покидали «Горное эхо» на Каллисто, когда грузили в трюм «Смелый» и по другим надобностям. Кстати, как ты, наверное, понимаешь, космокатер мы починить не успели. Это ещё одна плохая новость, извини. Но есть и хорошая. На «Горном эхе» «призраков» не было и нет, я уверен – наших возможностей хватает, чтобы их обнаружить. Поэтому ни тебе, ни людям, которые, думаю, сейчас с тобой рядом, ничего не грозит. Возможно, мне следовало передать эту информацию на Землю открытым текстом. Не знаю. Но я принял именно такое решение, потому что знал – ты приложишь все усилия и все свои возможности, чтобы попасть на Луну как можно скорее и найти «Горное эхо». Верни нас домой, Кемрар, прошу. Больше некому. Конец связи. Надеюсь, скоро увидимся.

Берриз Леко устало улыбнулся, махнул на прощанье рукой, и на этом запись кончилась.

Глава третья

Единственный выход. Разговор с Землёй. Похороны

Некоторое время мы молчали, переваривая услышанное.

– Интересно девки пляшут, – сказал Юджин, продолжая демонстрировать неожиданные знания русских народных выражений.

– По четыре штуки в ряд, – добавил Быковский. – Серёжа, я правильно понимаю, что на Землю мы сейчас вернуться не можем?

– Правильно, Валерий Фёдорович. Космокатер они починить не успели, ты видел и слышал. Наверное, мы могли бы этим заняться и, в конце концов, справились бы. Каких-то несколько месяцев работы… Но дело не в этом.

– Семнадцать дней, – сказал Юджин.

– Верно, – кивнул я. – До вывода из анабиоза живых осталось семнадцать дней.

– Если сделать это здесь, они могут умереть, – сказал Быковский. – Извините, что повторяю то, что все знают и так. Это для лучшего уяснения ситуации.

– ДЖЕДО, – обратился я к ИИ. – Каковы шансы, что после вывода из анабиоза люди выживут?

– Зависит от того, как считать…

– Грубо.

– Грубо – пятьдесят на пятьдесят. Это оптимистичный сценарий.

– А пессимистичный?

– В два раза меньше. Двадцать пять на семьдесят пять.

– Хреново.

– Полностью с тобой согласен, – сказал ДЖЕДО.

– На самом деле подсчёт вероятности ничего нам не даёт, – сказал Быковский. – Ясно даже ежу, что гарадцев нужно спасать.

– Предлагаешь лететь на Гарад, командир? – прямо спросил Юджин.

– Серёжа, ты как считаешь? – посмотрел на меня Валерий Фёдорович.

– Мог бы и не спрашивать, – сказал я. – Если это единственный шанс спасти наших товарищей – а они наши товарищи, в этом не может быть сомнений, такие же космонавты и астронавты, как и мы. Да что там космонавты – они такие же люди! Так вот, если это единственный шанс, то мы обязаны им воспользоваться. ДЖЕДО?

– Здесь.

– Сколько земных суток вы летели до Солнечной системы? Я имею в виду время нахождения в нуль-пространстве.

– Девяносто восемь часов.

– Четверо суток плюс два часа, – перевёл я. – Плюс трое суток на разгон до скорости, при которой возможен переход в нуль-пространство. Плюс семь суток, минимум, добраться до Гарада на планетарных двигателях уже в системе Крайто-Гройто. Это при условии, что мы рискнём и постараемся выйти из нуль-пространства как можно ближе к Гараду, уже внутри системы.

– Можно вопрос? – подал голос ДЖЕДО.

– Спрашивай.

– Ближе, чем мы подошли к Земле?

– Ближе, и намного. Думаю, где-нибудь за орбитой Цейсана.

– Очень рискованно. Малейшая ошибка, и дело может кончиться катастрофой, при которой погибнут все.

– Значит, ошибаться нельзя, – сказал я. – Как сапёрам. Продолжаем. Итого: четырнадцать суток. Берём пятнадцать, потому что мне ещё нужно время, чтобы проложить маршрут. Как уже сказал Берриз Леко, я приличный навигатор, но давненько не тренировался. Плюс сутки запаса на случай непредвиденных ситуаций, которые по закону подлости, как говорит мой папа, всегда случаются в самый неподходящий момент. Уже шестнадцать. Совсем впритык. А ещё нужно время, чтобы похоронить мёртвых.

– Зачем? – удивился Сернан. – Ах да, прости, не сообразил сразу. Анабиозные камеры, да?

– Да, – сказал я. – Их всего пятнадцать. Четырнадцать по количеству членов экипажа и экспедиции и одна запасная. Все четырнадцать сейчас заняты, а нам нужно три свободных.

– Осталось уговорить Землю, – сказал Юджин, заглядывая в пустую чашку. – Кстати, я бы не отказался ещё от чашечки этого напитка. Действительно, бодрит.

– Уговорить? – переспросил я. – ДЖЕДО, ты слышал? Ещё по чашке драво всем нам.

– Сейчас принесу, – сказал ИИ.

– Ну да, – Сернан откинулся в кресле, соединил перед собой пальцы рук. – Не знаю, как ваше руководство, а моё, уверен, будет упираться.

– Речь о живых людях, Юджин, – напомнил Валерий Фёдорович.

– Меня-то уговаривать не надо, – сказал американец. – Не хуже вас понимаю. Но руководство НАСА, бывает слишком, как бы это сказать…

– Бесчеловечным? – подсказал я.

– Острожным, – дипломатично поправил Юджин. – Они не являются бесчеловечными, – Сернан явно волновался, хотя старался и не показывать вида. – Они являются… э-э… рациональными. Для них жизни гарадцев… – он щёлкнул пальцами, подыскивая слово, – abstract concept.

– Отвлечённое понятие, – перевёл Быковский.

– Да! А вот наши с вами жизни – нет. Они могут не согласиться рисковать нашими жизнями ради спасения жизни гарадцев.

– Это понятно, – сказал я. – Непонятно другое. Зачем нам их согласие?

– Ну как же, – мне показалось, что Сернан даже слегка растерялся. – Разве мы не должны подчиняться приказам?

– Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону, – процитировал я. – А Первый закон, напоминаю, гласит, что робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.

– Мы не роботы, – сказал Сернан.

– Именно, – сказал Быковский. – У нас есть свобода выбора. Которая, в свою очередь, определяется нравственным законом внутри нас, говоря словами Канта.

– Который, в свою очередь, практически ничем не отличается от Второго закона роботехники Азимова, – усмехнулся я.

– Вы, русские, самого дьявола уговорите нырнуть в божественный свет, – почесал в затылке Сернан. – Или ангела в адово пекло. Я правильно понял, что в крайнем случае вы предлагаете прямое неподчинение?

– Ага, – сказал я. – Именно его мы и предлагаем. В крайнем случае.

Но что гадать. По-моему, пора связываться с Землёй, время не ждёт. ДЖАДО, где наш драво?

– Уже несу.

– И связь давай.

– Уже даю.

Открылась дверь, и робот принёс нам ещё по чашке драво, забрав пустые.

– Есть связь, говорите, – сообщил он не через динамики. Видимо, для разнообразия.

– Земля, это «Ястребы», – сказал Быковский. – У нас новости.

– Слушаем, «Ястребы».

Коротко и чётко, по-военному, наш командир изложил ситуацию.

– Плазменная жизнь в системе Юпитера, ещё и враждебная людям?! – обалдела от известия Земля. – Час от часу не легче. Вы уверены в том, что говорите?

– Абсолютно, – ответил Быковский. – Имеются неопровержимые доказательства.

– Хм. Ладно, с этим будем потом разбираться. Но что касается полёта на Гарад… Это очень большой риск. Сколько человек, минимум, нужно для управления «Горным эхом» в таком сложном и долгом полёте?

– Он недолгий, – сказал я. – Каких-то девяносто восемь часов в нуль-пространстве. Но не будем играть словами. В исключительном случае, достаточно одного опытного пилота и навигатора. Как раз этот исключительный случай мы имеем во всей красе.

– То есть, нужны двое. Пилот и навигатор, – уточнила Земля.

– В идеале – четверо и даже пятеро. Два-три пилота и два навигатора. Но в исключительном случае, повторяю, справится и один. С помощью ДЖЕДО, разумеется. Без него это было бы практически невозможно. С ним, уверен, всё получится.

– Если ДЖЕДО так хорош, зачем ещё два пилота и навигаторы? – не сдавалась Земля.

– Вы заметили, что в штатном расписании числится только один пилот? Инженер-пилот Ирцаль Мено. Погибший. В точности такая же должность была и у меня – инженер-пилот. Достаточными навыками пилотирования обладают также командир корабля и старший помощник. Вот вам уже трое. Что касается навигаторов… Межзвёздная навигация ближе к искусству, нежели к точному расчету, поэтому навигаторы – люди. А вот управлять кораблём, пока я прокладываю маршрут, ДЖЕДО вполне может. Руководствуясь моими указаниями, грубо говоря. Но ДЖЕДО – машина, пусть и разумная в какой-то мере. А всякая машина может сломаться. Поэтому три живых пилота и два навигатора. Странно, что такие вещи приходится объяснять людям, профессионально имеющим дело с полётами в космос, – не удержался я от шпильки.

– Нам нужно было убедиться, что ты трезво оцениваешь ситуацию и знаешь, о чём говоришь, – невозмутимо ответила Земля. – Тут с нами рядом коллеги из НАСА, у них вопрос.

– Мы слушаем, – сказал я.

– Hellow, hawks, – раздался низкий мужской голос. – How are you?[3]

– Everything is fine, – ответил я, – we are waiting for a question[4]

Американцы спросили, почему всё-таки нельзя попробовать посадить «Горное эхо» на Землю. Есть же гравигенераторы, в конце концов. Включить на полную мощность и потихоньку, аккуратно… Расчёты показывают, что это вполне возможно. Даже если что-то сломается, ничего страшного, починим.

– Посадить-то можно, – ответил я по-английски. – Взлететь нельзя. Точнее, можно, но… Я уже объяснял, «Горное эхо» не предназначен для посадки на атмосферные планеты, на которых имеется жизнь. Дело не только в гравитации. Взять Цейсан. Это пятая планета в системе Крайто-Гройто. Чем-то напоминает Марс, каким его совсем недавно описывали писатели-фантасты. Да и сейчас ещё, бывает, описывают. Разряжённая кислородная атмосфера, как у нас в высокогорье, и небогатая по сравнению с Землёй или Гарадом, но – жизнь. Бактерии, лишайники, растения, приспособившиеся выживать в жестких условиях, насекомые, рептилии… Впрочем, есть и млекопитающие, и рыбы, и птицы. Гравитация в два раза слабее гарадской. Вода – в единственном море, паре сотен рек, большинство из которых периодически пересыхает, в оазисах с реликтовыми лесами, ледники на полюсах и кое0где в горах. Так вот, на Цейсан «Горному эху» тоже нельзя. Планетарные двигатели, в них всё дело. Они хоть и называются планетарными, но в кислородных атмосферах их эксплуатировать нельзя – одна посадка-взлёт, и всё живое в радиусе километра вымрет.

– Разве на космокатере «Смелый» и на гарадских планетолётах стоят другие двигатели? – удивились ребята из НАСА. – Мы думали такие же.

– Другие, – сказал я. – Моя ошибка. Надо было уточнить с самого начала. Но никто не знал, что дело так обернётся.

На самом деле, конечно, советское руководство об этом (и не только об этом) знало. Американцам – да, не сообщили. Как говорится, всему своё время.

– Хорошо, – не сдавались американцы. – А если садится и взлетать в пустыне? Мы готовы предоставить место в Неваде, где никто не пострадает.

– Послушайте, – терпеливо сказал я. – Нам всем понятно ваше стремление снизить любые риски до минимума. Мы все так же понимаем, что вы, как и советское руководство, обеспокоены моим недостаточным опытом в управлении таким сложным космическим кораблём, каким является «Горное эхо». Тем не менее, смею вас уверить, что опыта Кемрара Гели вполне хватает, чтобы это сделать. Хватает с запасом. Он, а значит и я, прошёл все этапы подготовки, и специальной комиссией был назначен инженером-пилотом «Горного эха». Погибший Ирцаль Мено – мой дублёр. Это так, для информации. Но и это не главное. Главное, как вы, уверен, понимаете, в том, что мы не можем рисковать жизнями одиннадцати человек. Медицина Гарада намного ушла вперёд по сравнению с нашей. При всём уважении к земным врачам и учёным, им до гарадцев далеко. Про медицинское оборудование я даже не говорю. Если где-то и могут разобраться в возникшей проблеме, то только на Гараде. Боитесь потерять звездолёт, набитый инопланетными технологиями? Так вы его не потеряете. Уже при мне на орбитальной верфи Сшивы был заложен второй нуль-звездолёт. Сейчас мы спросим. ДЖЕДО, на каком этапе было строительство, когда вы улетали?