Красный цветок бытия

Наталья Назарова

Красный цветок бытия

Вертикаль

Обнажает тротуары искренний февраль.

Тут и там гуляют пары, и немного жаль

убывающего снега, царственной зимы,

новогоднего забега, милой кутерьмы.

Вот оттаяли скамейки в парке у горы.

Нараспашку телогрейку, вышел из норы

заяц беленький и тощий; гложет бересту,

а кругом – поля и рощи; видно за версту.

Перезимовали. Значит, снова будем жить.

Нас снега благословляли верить и блажить.

Трек бесснежных тротуаров убегает вдаль –

мимо станций и радаров, за горизонталь.

Сигнальные огни

То ли не было внимания

и родительской любви?..

На просторах мироздания

люди будто бы одни.

Омут сердца демонстрируя

всем оценщикам души,

правдой жизни спекулируют,

как лихие торгаши.

Есть всему теперь свидетели:

и в постели, и в любви

обнажают добродетели

на потребу визави.

На просторах мироздания

нет сакральности и тайн.

Лишь бы привлекать внимание,

лишь бы быть всегда онлайн.

Жизнь – дизайн, реклама, вымысел

о несбывшихся мечтах.

Бог тебя из правды вымесил,

как шедевр, не впопыхах.

Что ж стремишься ты неистово

содержимое раздать,

основанья каменистого

самого себя лишать?

На просторах мироздания

мы по-прежнему одни,

и душевные метания –

как сигнальные огни.

Амфора

Лучше остаться непознанным космосом,

чем быть доступным любому прохожему.

Ясность души – она вне зоны доступа,

как та тропинка в лесу неисхоженном.

Лучше остаться китайскою грамотой,

чем быть понятной открытою книгою.

Лучше быть римской серебряной амфорой,

не совмещая жасмин с земляникою.

Лучше с друзьями локальными шутками

к месту шутить деликатно и празднично,

чем разухабисто, пошло и весело

сыпать про всё, как дурак и орясина.

Лучше быть гордым, закрытым и грамотным,

бескомпромиссным, брезгливым, талантливым,

чем быть для всех куманьком, братом названным.

Лучше быть римской серебряной амфорой.

Презентация

Люди говорят о самом важном

походя, шутя, не глубоко,

рассыпая звонкую монету

слов беспечных весело, легко.

Люди переходят все границы

чуткости и хрупкости души,

будто на базаре продавщицы,

отдающие часть жизни за гроши.

Нет секретов, таинства сомнений,

и печали все обнажены.

Всё сгорает в топке впечатлений

самопрезентации души.

Можно выворачивать карманы,

зазывать прохожих на просмотр,

и, на землю приспособив шляпу,

натянуть над головой шатёр.

Цирк уехал, клоуны остались,

их состав растёт день ото дня.

Но никто не наградит медалью

за просмотр нижнего белья.

Русский гений

Художник рисовал восход и вечер,

и зимний лес, и поле, и бурьяны.

"Не прагматичны ваши откровенья!" -

сказали люди-полуобезьяны.

Где реализм, проблемы и страданья?

Кому нужны изба и куст сирени?

Не оправдали наших ожиданий

творенья ваши. Я, как лидер мнений,

вам предложу удобную реальность:

нарисовать гламур, курорт и глянец,

кафе, вино, шансон. За яхты, пальмы

вам денег даст хороших иностранец.

"Прощайте. Невозможно. Честь имею," -

сказал художник и ушёл, не глядя.

Он любит Родину – правдивую, живую,

и не стремится угождать чужому дяде.

Пришёл другой – рисующий, что скажут:

курорт, бананы, пальмы, балаганы,

шампанское рекой… Довольны стали

тупые люди-полуобезьяны.

И, поменяв лицо на образину,

утратив честь (не прятать чтоб личину),

с восторгом рукоплещут обезьяны.

Понятны умным людям их причины.

Искусство

Я в мир выхожу, как в искусство.

Мне нравится ветер и чувства,

и крона уставшего древа,

и тонна бездонного неба.

Я в мир выхожу, как на праздник.

Я в нём ученик и проказник,

учитель, стратег и философ,

заглавная буква, апостроф.

Я в мир выхожу, как на битву,

кумиров поправ, и с молитвой

ваяю свой день как искусство

из ветра, дороги и чувства.

Я в мир выхожу, как на поле,

в котором посеяна воля,

сомнение, вера, надежда,

и самое важное – между.

Тонко

Трепетно, уловимо, – значит, творил Художник.

Прямо, но очень нежно – истинно, а не ложно.

Тонко – значит, творенье благословил Всевышний.

Радостно или звонко – когда никто не лишний.

Суетно – о тревоге. Дерзко – о чувстве страха.

С пеной у рта – сомненья (в гневном поту рубаха).

Правда легка, приятна, в белых одеждах ходит,

правит собой и миром, статно сидит на троне.

Ложное – многословно, требует доказательств.

Слабый – кто ненавидит, кто чемпион предательств.

Сильный не тот, кто может по головам и выше.

Умный не тот, кто скажет, выкрикнет и напишет.

Мудрый не тот, кто в замке, у кого три диплома.

Жизнь – это теорема. Бог – это аксиома.

Мастер

А руки Мастера священны и прекрасны,

и в совершенстве красоты прозрачно, ясно

на свет рождается шедевр, и нет начала,

и безначалие – как лодка без причала.

А сердце Мастера мудро, как у ребёнка,

как у кобылы, что рожает жеребёнка,

как у крестьянки, собирающей черешню,

и как у матери-природы вечно вешней.

А взор у Мастера остёр, безмолвен, цепок.

Молитву слышит он без слов и без зацепок -

навылет, насквозь; пояснения напрасны.

Он смотрит в сердце всеобъемлюще, бесстрастно.

Мой Мастер света – моё сердце и основа

всего прекрасного, высокого, живого,

и крылья бабочки легко, неуловимо

меня несут своим путём безмерно, зримо.

Рукою Мастера – священной и прекрасной,

я зажигаю свет души – глубокий, страстный,

и вижу в нём мой верный путь, моё начало,

и мою лодку у бескрайнего причала.

Цветение

Жизнь – цветение, а не гонка,

не борьба под удары гонга,

не пространство для аргументов.

Жизнь – поэзия этих моментов.

Где-то там уже всё решили:

кем бы будем, какими были.

Наше дело – присвоить силу

из всего, что случалось, было

и устроиться поудобней

вне пространства из аргументов.

Сила – здесь и сейчас. Я вспомнил:

жизнь – создание этих моментов.

Лотос

А лотос цвёл, и шли мгновенья

дорогой лунных лепестков,

и грязь, очистившись забвеньем,

лежит у скользких берегов.

А лотос цвёл, благоухая,

даруя радости оплот,

могучей силой наделяя

преодолевших груз невзгод.

А лотос цвёл, и совершенство,

секреты мудрости даря,

хранит мгновения блаженства,

не соревнуясь и любя.

Золотая осень

Редеют золотые арки

берёз и вязов под окном,

и быстрорукие доярки

скотину гонят в тёплый дом.

Резной зубец рябин и клёнов

хрустит, ломаясь на ветру.

На тополях, ещё зелёных,

поёт синица ерунду.

Пропитана теплом и пылью

листва сопревшая в лесу,

и пёс, отважный и всесильный,

в овраге сторожит лису.

Трещат от ветра шишки сосен,

бросая зёрна в глубину,

и снова золотая осень

идёт на убыль и ко сну.

Лесная позолота

Ветры истово срывают

лёгких листьев позолоту.

Те кружатся и летают,

осознав свободу танца.

Ветры, трепетны и дерзки!

Я прошу, ещё оставьте

мне осенних украшений

на ветвях. Пусть длятся листья!

Пусть сияет позолота,

дорога и элегантна.

Путь пышнеют кроны вязов

под окном моей усадьбы.

Ветры унесут убранство,

и наступит безвременье

белых зим, хрустальных искр.

Длись, лесная позолота!

Туманы

Дивные туманы всюду разлились,

гибкие лиманы к рекам подались.

Выпорхнула птичка из-под ног и – ввысь,

капель караваны в синий дождь слились.

В хрупкой позолоте вяз перед мостом.

Множеством мелодий слышен отчий дом.

Вот поёт кукушка звонкое «ку-ку»,

вот бубнит совёнок детское «бу-бу».

Так бы шёл и ехал в милый отчий дом:

сонная телега, ясень под окном…

Листьями укрылся вновь вишнёвый сад.

Дивные туманы, тихий листопад.

Летят журавли

За осенними листьями прячутся дали

журавлиных пролесков, холодных небес.

Осень разную трепетно, истово ждали,

зачарованно глядя в пестреющий лес.

Утром белый туман застилает тропинку

от крыльца до калитки. На ощупь иду,

не примяв ни единой зелёной травинки,

в глубину, в глубину, в глубину, в глубину.

До чего хороша нынче пьяная вишня,

что растёт под окном, и бодра, и свежа,

и ложится на плечи туман-чернокнижник,

и летят журавли не спеша, не спеша.

Пряной осени оттенки

Пряной осени оттенки

расстилаются. Неслышно

пожелтевший лист кружится

перед тем, как пасть на землю.

Малахит и изумруды

жарче злата пламенеют,

но и их окрасит охрой

жёлто-пряная подруга.

Что-то видимое воздух

наполняет кардамоном

и струится вниз по коже,

по губам и по запястьям.

Осень – медленный напиток.

Разных птиц многоголосье

в небесах рисует клины,

мерно тая над деревней.

Звонкий отклик журавлиный -

как Аврора на рассвете.

Ах, очей очарованье!

Красота и безмятежность.

Мгновения

Из листвы составляется осень,

из любви создаются миры.

Я люблю эту редкую просинь

и берёз золотые шатры.

Для меня миг паденья на землю

невесомых пурпурных листов -

это чудо, театр, откровенье,

неподвластное логике слов.

Пусть летят в высоту и кружатся

мои мысли, как явь и как сны.

Лес неспешно снимает убранство

до зелёной и дерзкой весны.

Классика

Классика вечна, и правда у всех своя.

Сыплется дождь на плечи небытия.

Слишком красиво, ярко, чтоб множить свет.

Осенью монохромно и да, и нет.

Осень – для созерцаний и теплоты.

Шёпотом дует ветер на свет мечты.

Игры не в счёт; всё честно, как раз, два, три.

Листья кружат и включены фонари.

Осень снимать в чёрно-белом, чтоб каждый мог

пряной своей глубиной начинить пирог.

Что заготовил, тем потчуй своих гостей,

не приносящих в сердце дурных вестей.

Классика вечна, и правда – у всех своя.

Сыплется дождь на плечи небытия.

Если б не вечность между, то ты бы смог

всю свою бесконечность сложить в пирог.

В глубину

Свет и музыка, и стихи.

Это, Господи, так красиво!

Терпко-пряно горчат духи

на запястье, как власть и сила.

Стихи, музыка, ночь и свет.

Это, Господи, как начало

Мезозойских веков и эр.

Вёсла на воду и – к причалу.

Стихи, музыка, глубина.

Это, Господи, безмятежность.

Вдруг отрезвишься ото сна,

а вокруг – тишина и нежность.

Осень

Жизнь состоит из листьев и затяжных дождей.

Дышится ровно, влажно, смотрится вдаль нежней.

Охра и медь кружатся, думая на лету,

стоит ли оставаться парусом на ветру.

Лето ушло мгновенно, словно и никогда

не было во вселенной леса, стихов, тепла.

Холодно и спокойно, мудро и не спеша

пишутся письма счастья, радуется душа.

Снова пальто и зонтик, и – сочинять мечты.

Осень – негромкий праздник гения пустоты.

Осенью – жить

В жёлтом лесу упоительно ясно.

Листья висят в полусумраке утра.

Как поэтично, свежо и прекрасно

вдаль по тропинке идти и не думать.

Осень – второе весны возрожденье,

только нежнее, спокойнее, тише.

Солнце висит над макушками елей

и опускается медленно ниже.

Листья кружат фуэте, как впервые,

и, в реверансе склонив подбородок,

снова выходят на бис и, живые,

трепетно падают к туфлям красоток.

Осенью – жить, печь шарлотку из яблок

и собирать с терпким вкусом рябину,

и расцветать, и в туманные ночи

звёзды искать, и победы пророчить.

Осенью слушать Баха

Осенью слушать Баха,

вновь становясь везучим.

Видеть во всём красивом

смысл, намёк и случай.

Осенью ждать не снега,

а предвкушенье счастья.

Не замедляя бега,

не замечать ненастья.

Осенью видеть небо

серым и невысоким,

а в лаконичном хлебе -

смысл простоты глубокий.

Благодарить все листья,

что улетели в осень.

Скоро достанем кисти,

белым рисуя просинь.

Этюды

Нет, я не видел травы изумрудов,

мелких букашек, снующих по тропкам,

не созерцал их мирские этюды,

взлёты, падения, остановки.

Не наблюдал за игривой кобылой,

мирно жующей цветы на поляне,

не любовался дождём, что уныло

в окна стучал, где ночуют селяне.

Шёл я по жизни своею дорогой.

Часто встречались в пути перекрёстки…

Над головой, в облаках светлооких,

виделись мне лишь небес отголоски.

Синее марево, купол небесный –

только его и успел я заметить.

Небо вручило мне дар свой чудесный,

чтобы стихами ему я ответил.

Утром сияют в траве изумруды,

сотни букашек шагают по тропкам.

Я созерцаю мирские этюды,

взлёты, падения, остановки…

Утренний лес

Расплескался утренний православный лес,

ясени пурпурные, вязы до небес.

Колокол к заутрене вновь созвал народ,

у ограды храмовой клевер конь жуёт.

Вьётся поволокою дымка из зари,

пролетели соколы, дремлют сизари.

На стальной уключине голосит петух,

и в табун отправился старенький пастух.

Русь моя великая! Травы да луга

пахнут земляникою, собраны в стога.

Медленно качается православный лес,

ясени пурпурные, вязы до небес.

Синеокое

Небо синеокое, распростершись куполом,

ливнями хрустальными землю убаюкало.

Напоило досыта влагою прохладною

ягоды румяные и цветы духмяные.

Звёзды желтоглазые сыплются мне под ноги,

и светло, хоть сумерки голубеют звонкие.

Там сверчок, тут бабочка трепетает крыльями,

и туман лазоревый спит, почти невидимый.

Тишиной медлительной мир окутан бережно.

Дышит влагой пастбище, и грустит, наверное,

тот лесник, что до дому не добрался вовремя,

и листом смородины пахнет жизнь и Родина.

Предрассветная Русь

Пахнет сеном и мятой предрассветная Русь.

То алеют закаты, то по снегу я мчусь.

То метёт круговертью на усталом плече,

то расплавленной твердью полыхает в свече.

Залюбила до боли незатейливый лес,

и дорогу, и поле, высоту до небес.

Где-то над небосводом синеокая грусть

пахнет сеном и мятой, и рождается Русь.

Закат над озером

Закат над озером в деревне

струится серебристым шёлком.

За ивой, подбоченясь важно,

гусыня смотрит серым волком.

Средь камышей, треща крылами,

стрекозы ловят отраженье

и, заприметив посторонних,

вдруг застывают без движенья.

Дощечкой мостик перекинут,

под ним живут лягушки смирно

и, чуть стемнеет, запевают

всем хором песню чинно-мирно.

То благодать. Целую руки

Создателю всего живого.

В лучах заката замечаю

Его любовь, Его основу.

Покров

Пожухла пряная трава,

над головой повисли тучи,

и ветер, листьями шурша,

срывает платья с ив плакучих.

Руками можно осязать

густого воздуха прохладу,

и, нос укутав в лёгкий шарф,

замедлиться и, словно в вату,

ступить ногой на мягкий мох,

что мне указывает Север,

сорвать скукоженный цветок,

похожий листьями на клевер.

Не торопиться. Пропустить

через себя посланье листьев,

очиститься и не грустить,

и напитаться новой жизнью.

Пусть, как снежинка на ветру,

лист оторвавшийся кружится

и тихо падает. Весной

всё оживёт, всё пробудится.

Осеннее

Пряное утро. Осеннее небо

низко склонилось над головой.

Первые жёлтые листья нелепо

ветер разносит по мостовой.

Как-то мгновенно похолодало.

Роздано солнце, и осень – итог.

Ласк и терпения было немало,

но и у лета закончился срок.

Кто-то теперь пожимает плечами,

строгую осень ругая, кляня.

Люди так часто торгуют речами,

но остаётся одна болтовня.

Первые жёлтые листья нелепо

ветер разносит по мостовой.

Пряное утро. Осеннее небо

ниже и ниже над головой.

Шик

Ласково с крон облетает листва,

ласково падая, тихо кружится.

Изморозь. Утром трава-мурава,

вся в изумрудах, искрится, искрится.

Тянет прохладой. За воротник

ветер кладёт чуть озябшие пальцы.

Поодаль курит махорку старик,

бабушка мак вышивает на пяльцах.

Под мезонином синичка гнездо

на зиму уж, как смогла, утеплила.

Шарф и перчатки оттенка бордо

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.