Тьма в его сердце

– Так это что же, ты и папашу Хэтфилд объездила бы? – лукаво спросила Мелисса.

– Конечно, а кто не объездил бы? У него гораздо больше опыта в этой сфере.

– Ты хотела сказать денег?

– Ну, разумеется, куда без них!

Девушки засмеялись, и их смех был похож на что-то мерзкое, вроде кваканья лягушек. Я отодвинулась от раковин и собиралась уже как-нибудь заявить о своем присутствии, но от услышанного застыла с открытым ртом.

– Сегодня мне стало жаль его, они с отцом так кричали друг на друга, и Селеста была очень расстроена этим разговором…

Я была зла, могла прямо сейчас уволить их обеих за нарушение профессиональной этики. Тем более, к Лине у меня и так были претензии: как ассистентка она мне совсем не нравилась. Мелисса, напротив, была прекрасным специалистом. Но кто же знал, что талант в финансовой сфере сопровождался длинным языком?

– …И ночью, три раза! – Громкий смех Мелиссы разнесся по помещению, эхом отзванивая у меня в голове.

– Готова поспорить, что у него в штанах, – начала Мелисса, и я решила, что это отличный момент выйти из тени. Главным образом потому, что мне не очень хотелось слышать о том, что находится в штанах у Конрада или у моего отца.

Мерзость.

– Лина, Мелисса, вы не должны вернуться к работе?

Воцарилась такая тишина, что я слышала стук своего сердца.

– Лина, кто сейчас сидит в моей приемной, когда вы обсуждаете в туалете величину… Эм, финансового состояния моего брата?

Сплетницы не спешили выходить из туалетной кабинки.

– И если не хотите лишиться своих мест, то прекращайте разносить сплетни.

Через секунду послышался щелчок замка кабинки, показалась светловолосая голова Лины. Ее глаза испуганно забегали по сторонам.

– За работу, – бросила я и, развернувшись на каблуках, вышла из уборной.

Конрада я нашла в своем кабинете. В руках у него была папка, та самая, которую Лина ранее передала мне в конференц-зале.

– Уже остыл? – спросила я брата, но тот даже не обратил на меня внимания. Его полностью поглотили документы.

Я нажала кнопку на табло электронного селектора, нервно постукивая ногами по полу.

– Лина, два кофе: мне как обычно, а Конраду черный двойной без сахара.

– Будет сделано, мисс Хэтфилд, – прозвучал голос ассистентки.

Я прикрыла глаза, потерла веки, зевнула и откинула голову на обитую мягким материалом спинку кресла.

– Тяжелая ночь? – ухмыльнулся Конрад, демонстрируя мне ровные белые зубы.

Я молниеносно схватила маленькую статуэтку птички и замахнулась, делая вид, что собираюсь швырнуть ее прямо в брата.

– Ты сейчас у меня получишь! – завопила я.

Он встал, кинул папку на стол передо мной и резким движением забрал птичку у меня из рук. Услышав его смех, я не смогла сдержать улыбки.

– Спокойно, Зена – королева воинов1, – он пробежался по статуэтке взглядом, подмечая, что когда-то это был его подарок мне, привезенный из Индии. Голубка из горного кварца.

– Очаровательно.

– Что именно?

– Моя взрослая сестра все еще коллекционирует статуэтки птиц, как в детстве.

Я потянулась и забрала птичку назад, не спуская с брата недовольного взгляда.

– Ты серьезно собиралась кинуть в меня этой птицей? – спросил он, изогнув брови.

– Нет, рассчитывала, что обойдусь одной угрозой.

Лина с подносом проскользнула в кабинет.

Конрад, изогнув шею, проследил за движением ассистентки, и в его глазах вспыхнул интерес. Как только дверь хлопнула, я строго посмотрела в синие глаза брата.

– Что? Чем именно ты недовольна в этот раз? Я надеялся, что свою порцию сестринского гнева на сегодня уже получил.

Он подхватил две чашки кофе и поставил одну передо мной.

– Даже и не думай, – предостерегающе начала я.

– О чем ты?

– Я надеялась избежать этого разговора, но ты вынуждаешь меня.

Конрад сел в кресло напротив моего стола, сделал глоток кофе и пожал плечами, словно понятия не имел, к чему я веду.

– Я все еще не понимаю, – сказал он, покачивая мыском ботинка.

Он играл со мной.

– Ты знаешь, не смей приближаться к моим сотрудникам.

Конрад засмеялся. Однако мне совсем не было смешно.

– Я серьезно, ассистентку не трахать!

– Ты забываешь, что я твой босс, Джо-джо. А даже если бы это было не так, мама передала каждому из нас равное количество акций. Лина такая же твоя сотрудница, как и моя. Да и что такого, если мы переспим, это вообще не твое дело, тебе не кажется? – Конрад раскинул руки в стороны. – И замечу, это она раздевает меня глазами, а не я ее.

От его самоуверенного тона меня передернуло.

– Что такого? – в напускной задумчивости я приложила палец к губам, затем, придвинувшись ближе к столу и сложив руки в замок перед собой, продолжила:

– Дай подумать, Лина лишится работы и возможности реализоваться, но это в лучшем случае, ведь тебе плевать на нее. В худшем, на тебя донесут за харрасмент. Как тебе такое, братец?

– Так себе перспектива.

– Вот и прекрасно! А теперь давай ты дашь мне спокойно выпить свой кофе.

Через пару недель будет год, как я работаю в отеле управляющей. После окончания университета я сначала была простой ассистенткой, а затем помощницей управляющего. Когда-то я рассчитывала занять место в правлении наравне с Конрадом. Но отцу никогда не нравилась эта идея. Он видел меня незрелой, глупой маленькой девочкой, и говорил, что я не должна лезть в дела взрослых.

Конрад всегда был любимчиком в семье. После развода родителей мне пришлось довольствоваться теми крохами внимания, которыми отец одаривал меня: одна встреча и пара телефонных разговоров в год. Брат в свое время получил все и сразу, отец доверял ему, хотя это было совсем не взаимно.

Родительская любовь самая страшная вещь на свете: она может вознести к небесам или уничтожить, оставив после себя лишь выжженную землю. Родители могут дать ребенку крылья, а могут отрезать их, потребовав после этого благодарности. Мои крылья отрезали уже давно, и они не подлежат восстановлению.

Обиднее всего, что того процента акций, который значился за мной, хватало чтобы иметь голос, но все еще было недостаточно для того, чтобы быть услышанной. Контрольный пакет акций принадлежал Томасу. Поэтому все решения принимал он.

Возможно, так действительно лучше, и со временем я смогу это принять. Ведь родители всегда знают, что нужно детям.

Глава 3

Джоанна

– Повторить, – крикнула Барбара, жестом подзывая бармена, чтобы тот подал нам новые коктейли. – Так и что на этот раз натворил твой папаша?

Мой рассеянный взгляд скользнул по лицу подруги.

– Как всегда, обесценивание моих стараний и игнорирование моего существования.

– Можно больше конкретики?

– Я не хочу говорить об этом, – отмахнулась я, постукивая ногтями по столешнице барной стойки.

Этот клуб был одним из самых модных в районе Верхнего Ист-Сайда. На входе строгий фейсконтроль, однако, сюда могли попасть люди различных социальных групп. Помещение клуба совмещало в себе две зоны. На первом этаже располагался танцпол и бар. На втором – столики с диванчикам, он был спроектирован в виде огромного балкона, огибающего все помещение по кругу, и доступен только для вип-персон.

Мы с подругой входили в негласный список элиты Нью-Йорка, но обеим больше нравилось наслаждаться музыкой и обществом на первом этаже. Все, кто собирался выше, были напыщенными индюками с палкой в заднице, которая не давала им возможности нормально разговаривать с людьми, чей социальный статус был хоть немного ниже.

– Почему ты не хочешь рассказывать об отце? Ты не доверяешь мне?

Бармен лучезарно улыбнулся и поставил перед нами по новой порции коктейля.

Я молчала, сдерживая негодование, обступающее меня со всех сторон.

– Он опять сказал что-то не то или снова поставил Конрада выше? – В голосе Барбары сквозил сильный интерес, такой, который заставлял ее идти напролом.

– Барби! – воскликнула я, злобно сверкнув глазами, только бы остановить этот допрос с пристрастием.

Подруга возмущенно вскинула брови и даже приоткрыла рот, сделав вдох так яростно, что казалось, от переизбытка кислорода у нее закружится голова.

– Не смей называть меня так!

– Я не хочу говорить об этом, понимаешь? Мне нужно провести вечер, не вспоминая об отце, работе или даже Конраде.

Барбара замолкла, неясным взором оглядывая стеллаж с алкоголем за спиной бармена.

– Возможно, я немного надавила, – пожала плечами она.

Светлые волосы, голубые глаза, миниатюрность и нежные черты лица в своей комбинации делали ее похожей на куклу Барби. Именно поэтому она так разозлилась, когда услышала это прозвище. Одноименная кукла считалась глупым куском пластика и синтетических волос, таких сравнений Барбара не хотела. Она была слишком эмоциональна, драматична, любопытна и в какой-то степени наивна, но никак не глупа.

– Да, как стотонный танк.

Чтобы спрятать улыбку я обхватила губами трубочку и стала потягивать из стакана клубничный мохито.

Третья порция. Нужно остановиться.

– Лучше быть танком, чем велосипедом, – бросила она, дернув плечиком. Бретелька ее синего платья, немного съехала в сторону, но она быстро ее поправила.

Барбара держала маленький магазинчик на Манхэттене, и сама создавала одежду. Она вкладывала душу в это дело, однако мировой известности, о которой мечтала, пока не случилось. Мне так сильно нравились ее творения, что даже сейчас я была одета в платье, придуманное Барбарой: черное и возмутительно короткое, как сказала бы моя бабушка.

– Думаю, нужно еще выпить, – предложила подруга.

С приближением ночи в помещении становилось все больше посетителей, музыка играла громче, а воздух ощущался горячее.

Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась подмигнувшему мне бармену.

– Знаешь, больше в моей жизни не будет места всем этим бесполезным стенаниям. Я перестану отдавать всю себя работе и буду наслаждаться каждой секундой этой жизни.

– Правильно.

– И прямо сейчас я хочу двух вещей: выпить и найти какого-нибудь симпатичного парня, чтобы потанцевать.

Когда в последний раз я позволяла себе отдаться мгновению? Предыдущие несколько лет прошли для меня в клетке под названием «Хэтфилд», в которую я заключила себя сама. Никаких выходных, никакой личной жизни, всю себя я отдавала работе, но так и не получила одобрения отца.

– Наши желания похожи, но сейчас я отлучусь на минутку, – вывел меня из мыслей голос Барбары.

– Мне сходить с тобой?

– Нет.

Она неуклюже соскочила со стула и через несколько секунд растворилась в толпе.

Возможно, в университете я была свободна?

Нет.

Даже тогда у меня было слишком много дисциплин, выбранных мною же. Времени катастрофически не хватало на все, что в том возрасте требовалось девушке. Пожалуй, только в школе я чувствовала себя по-настоящему свободной и необремененной ответственностью.

Сегодня нужно все исправить.

Я задумчиво наблюдала за покачивающимися кубиками льда в стакане, но отвлеклась, услышав низкий мужской голос.

– Кентукки оул десятый.

Мои губы сложились в улыбке.

Вот так просто, Кентукки оул десятый. Ни здравствуйте, ни пожалуйста. Просто Кентукки оул десятый. Сомнений нет, говоривший – полный засранец.

Незнакомец находился слишком близко ко мне, одно движение вправо, и наши плечи соприкоснутся. От него приятно пахло лавандой, кедром и чем-то едва уловимым, отдающим свежестью, помимо этого, чувствовался запах табака.

Надеюсь, мужчина не решит сесть за барную стойку и уйдет, иначе нам с Барбарой придется сменить места.

Рядом со мной опустилась его рука: крупная ладонь и крепкое предплечье, оплетенное венами, покрытое редкими темными волосками.

Я прикрыла глаза и облизнула сухие губы, опьяненная коктейлями, музыкой, темнотой и этим приятным мужским запахом.

Официант протянул мужчине его заказ.

– Сто пятьдесят долларов, сэр.

Сто пятьдесят долларов? Сэр?

Я распахнула глаза и еле сдержала смешок.

Мой незнакомец не просто засранец, а безумно богатый засранец. На такое определенно стоит посмотреть.

Я лениво повернула голову в его сторону, но стоило мне заметить темную шевелюру и выдающийся профиль, моя улыбка померкла, а тело словно парализовало.

Парень из кафе.

В простой черной футболке он выглядел, словно сошедшее с Олимпа божество. Я думала, что рубашка, которая была на нем в нашу первую встречу – самое сексуальное, что может случиться с ним, что ж, я ошибалась.

Он разглядывал меня, и делал это грубо, так, что мне стало не по себе. Казалось, я сижу голая, не защищенная и кусочком ткани.

– Пялиться – неприлично, – хмуро бросила я.

Он вскинул бровь, а затем хмыкнул:

– Ты забавная.

Я приоткрыла рот в удивлении и зашевелила губами, но, кажется, потеряла способность говорить.

Забавная? Я для него обезьянка в зоопарке?

– Нет, это ты забавный, – фыркнула я.

Мой взгляд скользнул к его мощной шее. Желание коснуться его теплой кожи носом и провести по ней, вдыхая чарующий запах, возобладало надо мной.

Чертов алкоголь!

– Интересно, – протянул он, приподнимая уголок губ в усмешке.

– Я думала, что малюсенькая улыбка вызовет у тебя инсульт.

Он пропустил эту колкость мимо ушей и пододвинулся ко мне ближе, позволяя расслышать его слова:

– Кайл клялся, что ты ненормальная, но я знал, что он врет, чтобы прикрыть свое уязвленное эго.

– О чем ты?

– Обычно девушки ему не отказывают, тем более, такие как ты.

Он сделал глоток виски. Словно завороженная, я наблюдала за его подрагивающим кадыком и каплями конденсата, стекающими по запотевшему стеклу.

Я развернулась в его сторону, упираясь коленями в крепкое бедро, обтянутое темно-синими джинсами. Очень сексуальными джинсами.

– Такие как я? Что, по-твоему, со мной не так?

– Ну, если ты хочешь знать…

Он пробежался взглядом по моим ногам и туфлям на высоком каблуке, затем поднялся выше, к подолу короткого платья, и хмыкнул, подмечая что-то в своей голове.

– Чего ты улыбаешься постоянно, как умалишенный? – не выдержала я.

– Забыла, что сама хотела увидеть мою улыбку?

– Вовсе не хотела.

– Хотя знаешь, с тобой все прекрасно, не переживай, – отмахнулся он, допивая остатки виски из стакана. – Бармен, повтори.

Я шумно фыркнула от возмущения, появилось навязчивое желание выхватить из рук засранца стакан и разбить стекло о его голову.

– Раз начал, договаривай, – потребовала я.

Он засмеялся и спокойно встретил мой холодный взгляд. Сейчас я не заметила в его глазах той отстраненности, которую он пытался продемонстрировать ранее. Вместо этого, затмевая друг друга, там искрили азарт и интерес.

– Кайлу не отказывают девушки твоего социального статуса.

– Моего социального статуса? И какой у меня социальный статус?

– Уж точно не высокий.

– Позволь узнать, что конкретно указывает на мой невысокий социальный статус?

– Платье, туфли, – безразлично ответил он.

Всего-то, я уж было подумала, что меня приняли за проститутку.

– А он, должно быть, разбирается в женской моде?

– Нет, но моя подруга разбирается, – сказал незнакомец, качнув стаканом с виски в сторону.

Я проследила за его жестом и наткнулась на фигуру девушки, наблюдавшей за нами. На ней было серебристое платье свободного кроя, едва прикрывающее интересные места ее тела. Если она сделает какое-нибудь резкое движение, то ее грудь вырвется наружу, и окажется на обозрении у всех окружающих ее людей. Тем не менее, платье на ней смотрелось потрясающе.

– Твоя подружка? – безразлично спросила я.

– Просто подруга.

– Что ж, она не выглядит радостной от того, что ты сидишь рядом со мной. Боится, что принесешь им какую-нибудь заразу из мира простых людей?

Он рассмеялся, но не ответил. А вот я остановиться не могла:

– Зачем тогда спустился к смертным?

– Выпить захотел.

– Для этого не обязательно было спускаться, – пожала плечами я. – Там же есть официанты.

– Здесь можно курить.

– Там тоже можно, – парировала я, кивая в сторону вип-зоны.

– А что если мне хотелось выпить именно с тобой? – спросил мужчина, придвигаясь ближе ко мне и опаляя горячим дыханием мои и без того пылающие щеки.

Я нервно сглотнула вязкую слюну. Алкоголь, музыка и темнота, да еще сексуальный дерзкий незнакомец рядом определенно не способны были помочь мне принять верное решение этим вечером.

Хотелось наплевать на то, что он насмехался надо мной минуту назад, забыть, каким высокомерным кретином он был. Затуманенный рассудок нуждался в этой близости, в этих губах и его запахе. И я пала бы от его природного обаяния и очарования темных глаз, если бы у меня не было мозга и принципов, позабыть о которых не заставит меня даже ящик алкоголя.

Тяжелая рука дерзко накрыла мое колено. Он улыбнулся греховной соблазнительной улыбкой и посмотрел на меня исподлобья. В его глазах танцевали бесята, разжигая большой огонь, который грозился спалить меня дотла.

– О чем ты сейчас думаешь, скажи, – попросил он, поднимаясь ладонью к краю платья, надавливая на внутреннюю сторону моего бедра и заставляя меня оцепенеть от этого прикосновения. Теплые пальцы так хорошо ощущались на коже, что я даже не пыталась его остановить.

Я открыла рот, чтобы не задохнуться от переполняющих меня эмоций, но тут же закрыла его, увидев приближающуюся подругу незнакомца.

Девушка в серебристом платье. Тяжело было ее не узнать: темноволосая красавица с оливковой кожей, карими глазами и пухлыми губами, кажущимися еще больше из-за красной помады – это Одри Таннер – юная, но уже достаточно известная модель в США.

– Думаю, тебе пора, – сказала я.

Сбросив его руку со своей ноги, я отвернулась, выискивая взглядом подругу. В толпе показалась светлая макушка Барбары.

Я вздохнула с одновременными облегчением и разочарованием. Здравый смысл напоминал, что с такими типами нельзя связываться, но тело взывало к другому.

– Это Блейк был с тобой? – удивленно спросила Барбара, запрыгивая на барный стул.

Я обернулась, ни мужчины, ни его подруги уже не было.

– Кто?

– Блейк Джефферсон.

Зал перед глазами иногда покачивался, а музыка то утихала, то оглушала меня. Я все еще не понимала, о ком говорит Барбара.

– Неужели его лицо не кажется тебе знакомым? – спросила она.

– Он актер какой-то? – предположила я наиболее вероятный вариант. Для модели слишком мужественный – не подходит как по мне, а вот увидев его в каком-нибудь боевике или триллере в роли маньяка, я не удивилась бы.

– Компания «Джефферсон».

Всего два слова, и на меня лавиной сошло озарение.

– Тот Джефферсон? Человек, который застроил практически всю страну?

Его отцу принадлежала частная строительная компания, которая существовала вот уже пять поколений. Неудивительно, что он ведет себя как индюк, это у него в крови.

Я оглянулась в надежде еще раз увидеть незнакомца. Но мужчина словно испарился.

– Тебе не кажется, что он слишком молод для этой компании? – задумчиво спросила я.

– Компанией владеет и управляет его отец. Какую роль играет Блейк в их семейном бизнесе, я не знаю. Но ясно, что рано или поздно компания отойдет ему.

То, как она говорила о нем, с явным пренебрежением в голосе, позволило мне кое-что понять.

– Тебе он не нравится.

Барбара скривила губы.

– Он же ужасен, – фыркнула она. – Самый настоящий коллекционер разбитых сердец. Как у него получается влюблять в себя девчонок, проведя с ними всего одну ночь? – Она взглянула на меня с вопросом в глазах: – Кстати, чего он хотел от тебя?

Я пожала плечами:

– Ничего, просто пришел выпить.

– Я надеюсь, ты не запала на него, – сузив глаза от подозрения, предположила Барбара. – Я понимаю, никто не отказывается от Блейка, его тело, лицо, губы, пресс и зад…

– Я отказалась бы, – прервала я подругу. – Он же видел больше грудей, чем пластический хирург. – Направление ее мыслей мне совсем не нравилось. – Внешне он красивый, это сложно отрицать, но внутри, – я покачала головой. – Он открыто насмехался надо мной, видите ли, я не соответствую их уровню. И платье у меня не такое и туфли не очень. Одним словом – второй сорт.

И как я хоть на секунду могла очароваться таким как он?

– Второй сорт? – задыхаясь от негодования, прохрипела Барбара. – У тебя самое лучшее платье здесь, потому что его сделала я!

– Ты такая скромница.

– Но это же правда. Пойдем! – скомандовала подруга, протягивая мне руку. – Пошли, поднимемся наверх, пусть его челюсть окажется на одном уровне с полом.

Я рассмеялась, но с места не сдвинулась.

– Барбара, я уверена в себе, поэтому не собираюсь ничего ему доказывать.

– Я хочу доказать. Что значит второй сорт? Ты богатая наследница гостиничной империи, в двадцать четыре справляешься с целым отелем.

Слабо улыбнувшись, я покачала головой.

– Не выйдет, мне плевать, что думает этот Блейк. Я не собираюсь мериться яйцами. И не могла бы ты говорить тише о том, что я наследница гостиничной империи.

Остыв, Барбара вернулась на свое место и надула губы.

– Ненавижу этих зажравшихся богатеньких мальчиков, они считают, что весь мир у их ног.

– Однажды реальность ударит по нему очень больно. Все в этом мире вращается по кругу. Делаешь зло – получаешь зло. Все просто. Хотя я совсем не верю во всю эту хрень с кармой.

– Да никакой кармы на него не хватит. Он будет и дальше жить в панцире из своего превосходства над другими и оскорблять чужую одежду, – чуть тише добавила она.

На моих губах появилась слабая улыбка.

– Так вот в чем дело? Он оскорбил твое платье, поэтому ты так завелась.

Барбара молчала, но все было и так понятно.

– Конечно! Если он снова попадется мне на глаза, я скажу ему пару крепких слов. Иисусе! Он вообще не меняется. Как был кретином, так им и остался!

И откуда бы ей знать, что он кретин?

Глава 4

Блейк

– Это она? – недовольно скривив губы, спросила Одри. Ее взгляд то и дело возвращался к брюнетке у бара.

Я зажег сигарету и глубоко затянулся, игнорируя Таннер.

– Эй, это та девица, о которой говорил Кайл? – Она махнула перед моим лицом рукой, и это совсем не понравилось мне.

– Руки убери, – грубо бросил я, даже не взглянув на нее. Ее голос вызывал во мне лишь раздражение.

Лицо брюнетки у бара показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где мы встречались с ней раньше.

Секс можно было исключить, ведь у меня был определенный типаж. Я любил высоких, стройных блондинок с большим размером груди, покорных и уступчивых, девушек моего круга. Незнакомка не подходила ни под один из критериев: она была невысокой, с маленькой грудью, но, очевидно, большим самомнением. Абсолютно не в моем вкусе.

– Кайл, это она? – не унималась Одри.

Какая ей вообще разница? К чему уделять столько внимания какой-то там девчонке?

– Да, это точно она, горячая сучка, опрокинувшая на меня кофе, – стальным голосом ответил друг.

Я сделал еще одну затяжку, выпуская белые клубы дыма.

Мой взгляд снова нашел ее у бара и заскользил по изгибу спины и плеч, а также длинным темным волосам, которые в свете прожекторов клуба переливались серебром. Хотел уже отвести взгляд, но что-то странным образом кольнуло на затылке, не позволяя мне сделать это.

– Ничего особенного, – пожала плечами Одри, краем глаза поглядывая на меня, словно ожидая какой-то реакции.

– Но на одну ночь сошла бы, – усмехнулся Кайл. – Дерзкая, обычно в постели такие ведут себя как пантеры.

– Скорее как облезлые кошки, – недовольно прокомментировала Одри.

Уголки моих губ дрогнули, но я подавил в себе порыв улыбнуться. Кайл назвал ее пантерой, и это сравнение показалось мне интересным. У нее были большие темно-синие глаза, с вздернутыми внешними уголками, действительно напоминающие кошачьи.

Одри очень критично прошлась по ее одежде. Я совсем не разбирался в девчачьих тряпках, но с Таннер не соглашусь. Платье, облегающее тело девушки, словно вторая кожа, приковывало внимание каждого в ее радиусе. Слишком короткое, слишком сексуальное.

У незнакомки была нестандартная фигура: округлые большие бедра и тонкая талия. И она умело это подчеркивала. Добавим сюда же синие глаза, в которых был заключен целый океан и длинные волосы и получим нечто интересное. Она не была в моем вкусе, но отрицать ее привлекательность – глупо.

– Знаешь, облезлые кошки иногда тоже могут удивить, – усмехнулся Кайл.

Девчонка задела его самолюбие, хоть он никогда и не признает этого. Обычно такие как она делали все, чтобы оказаться в его постели и задержаться там на какое-то время. В первую очередь их привлекали его деньги и власть. Кайл получал отказы, но редко, а вот я практически никогда.