Ничего святого – 3

– Не стоит. – Хуан отрицательно мотнул головой. – Я сам справлюсь.

– Понял вас, дон Хуан.

Стражник поспешно покинул тёмное помещение камеры, где помимо железной койки и ведра с отходами имелись лишь голые каменные стены. Хуан поморщился от затхлого запаха грязного тела, мочи и дерьма. За годы работы много к чему привыкаешь, но вот к таким ароматом он привыкнуть так и не смог.

– Ты хотел меня видеть, Трасс? – Хуан сделал несколько шагов вглубь камеры, останавливаясь напротив койки. В серой грязной одежде с бурыми пятнами крови, небритым лицом и длинными спутанными волосами Энтони Трасс совсем не походил на префекта Имперской Гвардии. Сейчас даже бродячий нищий мог бы смотреть на него свысока, и имел бы на то все основания – пусть даже железной монеты нет в кошельке, зато есть подданство Империи. А Энтони Трасс после оглашения приговора лишился и этого. Таков закон: за предательство Церкви и Империи, что суть одно и тоже, так как интересы Империи отвечают интересам Святой Церкви, и наоборот, следует отлучение от Церкви, равнозначное лишению гражданства, и соответственно полагающихся прав. Ни тебе последней исповеди, ни погребения. В этом смысле, даже участь еретиков куда завидней – там инквизиторы напротив, до последнего бьются за спасение души. Однако, если еретик лишь жалкая заблудшая душа, то сыны Иуды Искариота не могут оправдаться заблуждением. Тот же Энтони Трасс – дело не в ереси, он признавал все Таинства, признавал все догматы, склонял голову перед Святейшим, и тем не менее принял осознанное решение предать Святую Церковь. Точно также, как две тысячи лет назад Иуда Искариот предал Спасителя. Об Иуде сказано, что он «сын погибели». Именно потому Церковь определила для предателей самое страшное, из возможных наказаний – полное отлучение. Предатели – сыны погибели. Иисус Христос будучи главой Церкви дал ей право прощать или оставлять грехи. И Церковь пользовалась этим правом, отправляя предателей прямо в адское пламя, где им и место.

– Дон Хуан… – голос смертника звучал на грани слышимости. – Вы пришли…

Хуан ничего не ответил. Зачем? Само его присутствие говорит за себя.

– Мне нужна исповедь, дон Хуан… Мне нужна исповедь… Я боюсь ада… Я не хочу… не могу… – голос гвардейского префекта сорвался, а на щеках показались влажные полосы.

Хуан скривился от отвращения. Он не испытывал жалости к смертнику. Тот прекрасно знал законы Империи. Знал какая положена ответственность за работу во вред Империи. Вот тогда и нужно было думать об исповеди.

– Ты только за этим меня позвал, иуда?

– Помогите мне! Умоляю! – гвардеец сложил руки в молитвенной позе. В тюремной тишине звонко звякнули его цепи. – Ради Христа, прошу вас, дон Хуан! Спасите мою душу от адского пламени!

Хуан раздраженно тряхнул головой и коснулся циферблата наручных часов. Отправить бы Трасса в пыточную камеру за потраченные впустую полчаса, да толку? Все равно завтра ещё до восхода солнца тот будет жариться на раскалённых углях преисподней.

– Собаке собачья смерть, Трасс!

Резко развернувшись, Хуан направился к выходу из камеры.

– Стойте! – в крике звучало настоящее отчаяние. – Стойте! У меня есть информация!

Хуан замер на выходе.

– У меня есть информация. Важная информация. Вам будет интересно! – лихорадочно заговорил гвардеец, явно боясь что спецагент уйдет. – Пожалуйста! Выслушайте!

Хуан развернулся и вперил тяжёлый взгляд в заключенного.

– Если окажется, что ты просто так потратил моё время, то оставшиеся до казни часы проведёшь не лёжа на койке, а под ударами плетей, ты понял?

– Дон Хуан… – голос Энтони Трасса сорвался, он тяжело сглотнул и продолжил. – У меня правда есть ценная информация. Обещайте, что пришлёте ко мне священника! – гвардеец поднялся на ноги и попытался шагнуть к секретному спецагенту, но укороченная цепь заставила его сесть обратно на койку. – Обещайте мне исповедь!

– Я ведь могу вытащить из тебя информацию другими способами…

– Нет! – экс-префект гвардии отрицательно мотнул головой. Упрямый блеск в глазах служил тому подтверждением. Он и правда не скажет. Даже под пытками. Ради принципа не скажет.

Хуан пожал плечами.

– Ладно.

– Вы допустите меня к Таинству покаяния?

– Если полученные от тебя данные окажутся ценными, допущу.

– Спасибо, дон Хуан. Последние часы моей жизни я проведу в молитве о вас…

Спецагента едва не передёрнуло от отвращения. Молитва предателя… Он наверное должен радоваться. Не, прям от счастья прыгать.

– Ты лучше говори. Или думаешь я тут с тобой на целый день?

– Ах, да. Простите, дон Хуан. Намечается что-то серьёзное…

– То есть?

– Я не знаю деталей. Меня не посвящали. И вообще, я не должен был слышать тот разговор.

– Какой разговор? Давай без загадок, ладно? Говори чётко.

– За неделю до ареста я гостил у моего куратора из Ассасинов в Аль-Мешхеде. К нему в гости приезжал один из руководителей Ордена.

– Кто?

– Ассасин высшего ранга и глава внутренней службы безопасности Ордена, Мохаммед Хусейн Салами.

Хуан уважительно кивнул. Он знал Мохаммеда Салами. Большой человек в Туране. Пожалуй, оценка Энтони Трасса несколько не соответствовала действительности. Мохаммед Салами не просто один из руководителей Ордена, а правая рука Верховного Имама, то есть второй человек в Империи Туран.

– Так, и о чём он говорил с твоим куратором?

– Я слышал лишь часть разговора. Небольшую часть. Самый конец их разговора. Только пару фраз, не больше… Я итак сильно рисковал, подслушивая…

– Ладно. Тем не менее, как ты считаешь, услышанное имеет ценность?

– Да.

– Тогда не тяни, черт возьми!

– Да, дон Хуан. Ради Христа, простите! Речь шла о намечающейся акции на территории нашей Империи и участии в ней завербованного агента.

– Так, значит… – Хуан закусил нижнюю губу, обдумывая услышанное. Ничего сверхважного, с одной стороны. И очень важное, с другой. Если конечно Энтони Трасс говорит правду.

– Ты можешь попытаться дословно воспроизвести услышанное?

Гвардейский префект прикрыл глаза и наморщил лоб, в явной попытке вызвать воспоминания.

– Мохаммед Хусейн Салами сказал следующее: «Наша задача уничтожить их. Полностью. Как сказал Аллах через пророка нашего Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует:” О, вы, мусульмане, предписано вам сражение, чтобы вы защищали свою религию и себя, а оно ненавистно вам. И может быть то, что вы любите, зло для вас. И может быть то, что вы ненавидите, благо для вас. Один Аллах знает, что вам добро, а вы не знаете. Слушайте же то, что вам предписано!» Сражение уже началось, брат. Но очень скоро мы нанесём сокрушительный удар, после которого враг не сумеет оправиться».

– И это все?

– Нет. Мой куратор спросил: «Неужели произошли какие-то изменения, позволяющие рассчитывать на абсолютную победу?». Мохаммед Салами ответил так: «У Ордена появился влиятельный союзник.» На вопрос, «кто же он?», Салами ответил: «Инквизитор, брат. Верховный Имам получил инквизитора».

Хуан ощутил, как сильный спазм скрутил желудок. Верховный Имам получил инквизитора… Инквизитора! За пятьсот лет со дня победы над Реформацией, и триста лет с момента основания службы Имперской Безопасности ни один инквизитор не переступал черту предательства. Да вообще, инквизитор равно символ святости и ревностного служения Святой Церкви. Были исключения в виде чрезмерной жестокости, неповиновения, даже пара тройка отступников, но предательство, клятвопреступление, смена религии… – такого ещё не было.

– Спасибо Трасс. Твоя информация действительно представляет большую ценность для защиты Церкви и народа Божьего. – в два больших шага Хуан оказался за пределами камеры.

– А как же исповедь? Вы пришлете ко мне священника?

– Ни в коем случае.

– Но… но… вы же обещали…

Уже закрывая металлическую дверь, Хуан Кортес оскалился в злой улыбке.

– Я солгал. Ты предал Христа, предал Матерь Божью, предал Святую Церковь, предал всех святых и мучеников отдавших жизнь за Христа, предал Папу, предал Святой Престол и весь народ Божий, а значит твоё место в преисподней, рядом с Иудой. Ни у Церкви, ни у Христа нет для тебя прощения!

С этими словами секретный спецагент захлопнул железную дверь. Из-за нее раздался истошный крик гвардейца:

– Будь ты проклят, Кортес! Будь ты проклят!

Хуана его проклятья нисколько не тронули. Ни он первый, ни он последний. По долгу службы приходилось выслушивать и не такое. Если сначала угрозы заставляли тревожиться, то спустя годы службы он попросту перестал обращать на них внимание. Почему? Очень просто: он служитель Христа, а значит находится под надёжной защитой всего небесного воинства.

Так, чего бояться?

Нечего.

Если только предательства Святой Инквизиции, как сказал Энтони Трасс…

Хотелось надеяться, что он соврал. И, Хуан надеялся.

Глава 1

Месяц спустя.

Священная Католическая Империя.

Неаполитанское герцогство.

Неаполь.

16:22.

Томаш Качиньский нервно глянул на циферблат наручных часов. Гости запаздывали уже на десять минут. Нехарактерная для них черта. Возможно они передумали, чего-то испугались, или нашли другого продавца. При любом раскладе, у него, Томаша будут серьёзные проблемы. Как посредник, он гарантировал продавцам успешную реализацию товара и те вряд ли войдут в сложившееся положение.

Дьявольская задница!

Томаш искоса глянул на сидящего за рулем внедорожника бритоголового детину. Йенс Расмуссен, глава службы безопасности «Сынов Одина», террористической организации действующей преимущественно в датской префектуре Северных Территорий. «Сыны Одина» появились сравнительно недавно, и вели борьбу за возрождение религии предков. То есть по сути, язычество, существовавшее в Дании до 960-го года, когда король Дании Харольд Первый принял святое водное крещение. Конечно, Северные земли и до Тёмных Времён Реформации имели своеобразное христианство, в котором спокойно переплетались католические догматы, языческие верования и свободные измышления местных епископов. После жесточайшего подавления Реформации изменения произошли лишь внешние. Да, Святой Престол завоевал территории, казнил королей, и объединил Данию, Норвегию и Швецию в единую Северную Территорию под прямым управлением папского префекта и особом контроле со стороны Конгрегации. Тем не менее, внутреннее состояние не изменилось. Слишком свободолюбивый народ, не желающий подчиняться централизованной власти. Поэтому, даже сейчас Северные территории считаются весьма неблагополучными землями, где постоянно приходится подавлять новые ереси, бороться с восстаниями, а порой накладывать интердикт на целые города, сопровождая его, в случае упорства еретиков, массовыми казнями. Как по мнению Томаша, Святому Престолу давно уже пора было попросту отказаться от этих территорий, оставив их вариться в собственном соку. Они всё равно не приносят Империи ничего, кроме головной боли. Но, кто такой Томаш Качиньский? Обычный торговец, подрабатывающий на стороне заключением серых сделок вроде той, что должна произойти сегодня. Поэтому, уж точно не ему давать советы Святому Престолу. Да, он верный католик – ну, насколько возможно быть верным в нынешнее время – однако существуют вещи, которые стоят над верой. Как к примеру организация продажи запретного оружия. Томаш занимался посредническими услугами вот уже пять лет, прикрывая свою деятельность вполне официальной торговлей через одноимённый Торговый Дом «Качиньский» в Кракове. В основном речь шла о продаже оружия и технологий. С самого начала Томашу было глубоко наплевать на то, кем именно является покупатель. Главное, финансовая платёжеспособность. Месяц назад он организовывал продажу крупной партии штурмовых винтовок FDD для шотландских протестантов. Та сделка принесла на банковский счет сотню золотых. Сегодняшняя сделка, где продавцом выступают нечистые на руку монахи из Научного Ордена, а товаром двадцать капсул с биологическим оружием, должна утяжелить кошель на сумму с тремя нолями. Как именно «Сыны Одина» намерены использовать полученное оружие, Томаша не интересовало. Это уж их дело. Он в такие вещи не лез, и мораль не читал. Смысл? Раз монахи готовы продать, а террористы с северных земель купить, то почему бы не предложить свои услуги? Не предложи он, обязательно найдётся кто-то другой, и сделка в любом случае состоится. Поэтому, нет смысла забивать голову лишними размышлениями.

– Эй! – Йенс Расмуссен толкнул Томаша локтем головой указывая вперед.

На открытую площадку между огромными морскими контейнерами портовой зоны города, где они находились въехал тёмно-синий фургон в сопровождении двух чёрных внедорожников «Рио Гранде». Люди от одного из Научных Орденов. Ну наконец-то. Томаш глянул на часы. Итоговое опоздание составило почти пятнадцать минут от условленного времени. Может запросить по десять золотых за каждую минуту? Хорошая идея. А главное – справедливая. Сам Бог одобряет. Так и скажем.

Фургон и внедорожники замерли на расстоянии десяти метров от их автомобилей. Фургон дважды мигнул фарами, посылая заранее обговорённый условный сигнал. Томаш повернулся к Йенсу Расмуссену.

– Сообщите своим людям. Пусть выходят. Нужно как можно быстрей завершить сделку, и свалить отсюда.

Йенс придерживался такого же мнения. Он поднёс рацию к губам и отдал соответствующие приказы:

– Братья, выходите. Рагнар, на тебе периметр. Харольд, смотрите в оба!

Двери соседнего внедорожника распахнулись и оттуда показались суровые громилы с наголо выбритыми головами и густыми длинными бородами. Дополнительной солидности добавляли штурмовые винтовки в руках, модели типа ITD (In Tuba Domini, труба Господня, лат, прим. авт.) только несколько модифицированные.

Томаш, Йенс и сидящие позади два молчаливых помощника главы службы безопасности «Сынов Одина» последовали их примеру. Как и прибывшие продавцы – там также началось движение. Из внедорожников показались семеро мужчин в чёрных монашеских одеяниях. Двое из них поставили возле капота фургона раздвижной столик, на который тут же поместили металлический кейс. Остальные пятеро, вооружённые многофункциональными винтовками с опцией гранатомета вроде FDD и стандартными штурмовыми винтовками типа ITD замерли с обеих сторон, настороженными взглядами сканируя окружающие их контейнера. Томаш улыбнулся. Вроде довольно нервозная атмосфера, однако за последние пять лет он стал чувствовать себя в ней, как рыба в воде. Или даже лучше.

– Идём. – Томаш тронул датчанина за плечо. – Они готовы к заключению сделки.

Йенс еще несколько секунд потоптался на месте, с подозрением исподлобья глядя на прибывших, точно ожидал от них обязательной гадости, потом махнул рукой замершим в ожидании команды бойцам, и они двинулись вперед. Томаш облегчённо выдохнул. Хвала всем святым, а в особенности святому Януарию, покровителю Неаполя – не хватало ещё срыва сделки в самый последний момент. Такая неудача обязательно сказалась бы на его репутации. И совсем не в лучшую сторону. А оно ему надо? Ни разу. Продавцов Томаш знал – сотрудничал с ними в прошлом и никаких претензий не имел. Как и они к нему. Собственно, именно поэтому столь крупная сделка вообще стала возможной.

Вместе с представителями от «Сынов Одина», Томаш приблизился к столику возле которого замерли три молчаливые фигуры. Того, что посередине, среднего роста, с хмурым выражением лица, небольшой аккуратно подстриженной бородой и рваным шрамом на правой щеке, он знал. Приходилось с ним пересекаться на предыдущих сделках от Научного Ордена святого апостола Луки.

– Брат Йозеф! – Томаш улыбнулся и поднял руку в приветственном жесте. – Слава Иисусу Христу!

– Вовеки веков, Каспер. – монах не улыбнулся. Его лицо оставалось по-прежнему очень мрачным. Впрочем, так было и в прошлые разы. Похоже, его лицевые мышцы вообще не умеют растягиваться. Что же до «Каспера», то именно под таким именем Томаша знали в преступном мире. Он же не идиот, чтобы раскрывать себя, в каких бы доверительных отношениях с покупателями не состоял. Оно лишнее. Да и брат Йозеф наверняка никакой не Йозеф, и возможно вообще даже не брат. В их деле конфиденциальность – это всё. Без неё монастырские рудники становятся реальностью уже после первой сделки.

– Товар, как я вижу, на месте… – Томаш повёл головой в сторону стального кейса на столе.

– Он здесь. – монах положил руку на крышку кейса, однако открывать её для демонстрации товара не спешил. И Томаш прекрасно знал, почему.

Он повернулся к Йенсу.

– Деньги.

Датчанин всё понял без дальнейших разъяснений. Обернувшись назад, он махнул рукой. Рядом тут же возник один из сынов Одина: здоровый, в два метра роста бугай, с огненно-рыжей бородой и до блеска выбритой головой. В одной руке рыжебородый громила держал гранатомёт, а в другой чёрный чемодан. Оружие осталось в руке гиганта, чемодан же он передал своему начальнику.

– Как и договаривались, пятнадцать тысяч золотых, в медном, серебряном и золотом эквиваленте. – Йенс поставил чемодан на стол рядом с кейсом монахов и открыл крышку, демонстрируя деньги. Сложенные в чёрные мешочки денарии (название основной валюты в Священной Католической Империи. Введена вначале семнадцатого века) были распределены по секторам, отделённые друг от друга стальными перегородками. – Тысяча в меди, пять тысяч в серебре и девять тысяч в золоте. – пояснил Йенс, проводя рукой справа-налево.

Никаких эмоций при виде денег на лице монаха не отобразилось. Он только махнул рукой и от фургона отделились две молчаливые фигуры в тёмно-коричневых балахонах.

– Проверьте. – коротко приказал брат Йозеф, указывая на открытый чемодан с деньгами.

– Теперь мой клиент хотел бы оценить ваш товар. – Томаш положил ладонь на крышку по-прежнему закрытого металлического кейса.

– Конечно. – брат Йозеф набрал цифровую комбинацию на кодовом замке, потом снял с шеи цепочку с ключом, вставил его в замочную скважину и сделал несколько оборотов. На третьем раздался лёгкий щелчок. Монах удовлетворённо крякнул и открыл крышку кейса.

Томаш отступил в сторону, освобождая пространство для представителей «Сынов Одина». Всё же это их покупка, им и проверять. Его же дело простое – организовать встречу покупателя с продавцом, подтвердить завершение и получить свои комиссионные. Вот и всё. Ни больше, ни меньше.

Внутри металлического кейса находилось двадцать закреплённых в специальных гнёздах колбы, заполненные какой-то светло-зелёной субстанцией.

– Вирус DI-25, Daemones Inferos (демоны преисподней, лат. прим. авт.) – пояснил брат Йозеф, проводя ладонью над капсулами. – Новейшая разработка нашего Ордена. Вирус получился путём соединения и модификации Чёрной смерти и патогена SDD-7. По итогу же наши братья-ученые получили нечто совсем иное, и куда более разрушительное.

– О, да… – Йенс трясущимися пальцами взял одну из капсул и вытащил её из гнезда. – Великий Один, правитель Вальхаллы, насколько же прекрасно твоё смертоносное оружие… – он поднёс капсулу к глазу, пристально разглядывая её содержимое.

Томаш перевёл взгляд со своего клиента на монаха и увидел, как у того поползли брови. Брата Йозефа явно озадачила реакция покупателя. Томаш в ответ на немой вопрос лишь пожал плечами. Да, Йенс немного странноватый парень, как собственно все из их языческого культа. Однако, деньги с собой привезли, истеричных торгов за каждый медяк не устраивают, комиссионные без вопросов платят – какие тогда могут возникать вопросы? Правильно – никаких.

– Вирус действительно способен свалить абсолютно здорового мужика за пару дней, как нам утверждал Каспер? – вопрос задал не Йенс, а стоящий рядом помощник с длинными собранными в хвост волосами. Томаш забыл как его звали. Толи Агвид, толи Агмунд, а может вообще Арнгейр. Как торговец со стажем, Томаш никогда не испытывал проблем с памятью. В их деле плохая память вещь непростительная. Но имена у северян уж совсем ненормальные – наверняка даже Господь, и то не сможет назвать всех по имени.

– Вирус не просто способен свалить здорового человека, он способен его убить. – монах взял капсулу из рук Йенса и небреженым движением перекинул ее с ладони на ладонь, отчего храбрая делегация «Сынов Одина» тут же попятилась назад. Томаш тоже сделал два шага назад. От греха подальше, так сказать. Мало ли чего. – Даже не так… – Брат Йозеф задумчиво пожевал губами. – Он не просто способен, он обязательно убьёт. Вирус DI-25 не просто так носит настолько грозное название – он полностью ему соответствует. Латентный период у DI-25 отсутствует. То есть после того, как вирус попал в организм человека, носитель сразу же становится заразным. Что касается инкубационного периода, тот занимает от 24-х до 36-ти часов. Таким образом, как минимум сутки инфицированный даже не подозревает о болезни, при этом являясь активным распространителем заразы. В следующие 24 часа после проявления первых симптомов в виде повышенной температуры, острой диареи и кровохарканья, вирус проходит три стадии, полностью разрушая организм носителя.

– Какая вероятность смертельного исхода в случае инфицирования вирусом? – Йенс опасливо приблизился обратно к столику.

Брат Йозеф пожал плечами.

– У мышей сто процентов.

– Мышей? – ответ монаха явно озадачил датчанина.

– Ну… мы ведь не проводили испытания на людях. – Йозеф вставил капсулу с DI-25 в гнездо и захлопнул крышку кейса. – Наши братья-ученые проводили несколько смоделированных испытаний, учитывая все необходимые параметры, включая температурный режим, влажность воздуха, давление и всё прочее. Согласно полученным данным летальный исход в случае инфицирования находится в диапазоне от шестидесяти до восьмидесяти процентов.

– Шестьдесят-восемьдесят процентов… – повторил Йенс медленно растягивая слова, точно пробовал цифры на вкус. – Однако вы не можете гарантировать финальный результат?

На лице монаха впервые за встречу промелькнула эмоция. Не очень хороший знак, поскольку то было раздражение.

– Если бы вирус прошёл все стадии испытания, включая применение в реальных условиях, он бы стоил не пятнадцать тысяч, а раза в три дороже. Если вы так сильно беспокоитесь за его эффективность, то могу от себя гарантировать, что смертельность DI-25 составит не менее пятидесяти процентов. В случае, если реальные цифры окажутся ниже, мы вернём вам половину уплаченных за товар средств. Такие условия вас устроят?

Йенс колебался долю мгновения. Не больше.

– Полностью. – он поднял указательный палец вверх. Томаш облегченно выдохнул. Не хватало, чтобы сделка сорвалась на заключительном этапе. Месяц изнурительной работы улетел бы в пустоту. Такое случилось однажды. И Томаш не хотел повторения. Совсем не хотел.

– Хвала небесам и нашему Спасителю! – монах повернулся к помощнику слева. – Закончил?

Тот утвердительно кивнул и забрал чемодан с деньгами со стола.

– Тут всё. Пятнадцать тысяч денариев в медном, серебряном и золотом эквиваленте, как и договаривались.

– Отлично. – брат Йозеф провёл рукой по корпусу металлического кейса с ампулами смертельного вируса. – Вирус ваш. Как говорят наши братья-храмовники: Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam! (Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу). – монах усмехнулся. – Правда в вашем случае столь благочестивый девиз неуместен, верно?

Йенс растерянно глянул на Томаша. Тот нахмурился. Сколько раз ему доводилось работать с этим монахом от Научного Ордена святого апостола Луки? Три раза, если не считать данной сделки. Те конечно были куда скромней нынешней. В первый раз речь шла о поставке небольшой партии модифицированных гранатомётов колониальным сепаратистам. Во второй раз продажа двухсот килограмм химических реагентов представителю одного из княжеских домов Российской Империи. Какого именно, Томаш не знал. Даже не интересовался. Зачем ему такая информация? В его работе чем меньше знаешь, тем дольше проживёшь. В третий и последний раз перед нынешней сделкой, брат Йозеф продал чертежи недавно запущенного храмовниками спутника. Покупателем являлся некто из разведывательного сообщества Халифата. Учитывая нынешнее положение, когда между странами впервые за века вспыхнула война, сделка принесла весьма солидный доход. Тогда кошель Томаша утяжелился на целых четыре сотни золотых. Ну, утяжелился в переносном смысле слова, разумеется. Такое состояние в кошельке не таскают. И вот, спустя почти полгода новая сделка. С тем же продавцом в лице брата Йозефа из Научного Ордена святого апостола Луки. Если первая сделка принесла ему пятьдесят золотых, то вторая две сотни, третья четыре сотня, а эта около тысячи. Очень ценный продавец. Пожалуй, самый ценный. Однако, на этот раз поведение брата Йозефа отличалось от предыдущих встреч. Сигналы появились с самого начала, но он их отгонял. И вот, теперь…

– В нашей религии другие девизы. – Йенс взялся за ручку кейса. – Мы всегда готовы к Вальхалле!