Долгое полярное лето. Почти документальная повесть

– Давайте знакомиться, – Директор уселся на одну из кроватей.

– Тебя помню, – он кивнул мне, – а остальных первый раз вижу.

Представились по очереди.

– Теперь о том, чего нельзя. Нельзя уходить со Станции в одиночку. Если идёте далеко, обязательно сообщите дежурному преподавателю. Нельзя выходить на литораль. Ступая по дну во время отлива, вы убиваете сотни живых организмов. Нельзя без разрешения брать лодки, надо записаться у дежурного. Нельзя кататься на дежурной лодке, нельзя высаживаться на Великий…

– Нельзя лазать на Ветряк, – чуть-чуть подумав, добавил Директор. Оглядел нас, будто прикидывая, каких ещё безобразий от нас ожидать. – Нельзя шататься по Станции после отбоя. Нарушителей в двадцать четыре часа отправляем домой.

Глянул на Сергея, и, наверное, решив, что дух противоречия в нас чересчур силён, продолжил:

– Посетил нас прошлым летом один сту-дент. Сразу после инструктажа отправился на пирс, кстати, на пирс без надобности тоже нельзя ходить, запустил лебёдку, запутал трос, потом взял дежурную лодку и отправился на остров Великий. Хорошо, что была низкая вода, и лодка по дороге на камни села. Был бы отлив – унесло бы в Белое море. Так мы его сразу домой отправили, не дожидаясь очередного рейса. Неизвестно, что ещё за сутки он мог бы натворить, – и снова поверх очков посмотрел на Сергея.

– Теперь о главном. Будете копать ямы под анкерá, такие сооружения из брёвен, на букву «А» похожи. Глубина – метр восемьдесят. Для девушек будет другая работа. Готовить баржу к плаванию. Работаем с девяти до шести. Отряд добровольческий, работаете бесплатно, оплачивается только проезд и питание – ну это вы, наверно, знаете. Кстати, это мы придумали студенческие стройотряды. Первый стройотряд был у нас, на Биостанции. Бесплатный, работали на энтузиазме. Ну, а потом уже на целину стали ездить. Всё, что вы вокруг видите, построено руками энтузиастов, нашими руками. Все научные сотрудники и студенты каждый день должны отработать один час на общественных работах по благоустройству Станции.

– То нельзя, это нельзя… А что можно? – проворчал Сергей.

                                    * * *

Многое из того, что рассказывал Директор, я слышал ещё в Москве на собрании стройотряда. Тогда я впервые оказался на Биофаке. Вдоль стен широкого коридора стояли стеклянные шкафы, с диковинной морской живностью, кораллами, раковинами. В небольшую аудиторию набилось человек сорок. Появился Директор, невысокий, плотный со слегка курчавыми волосами. На военном кителе поблёскивали ордена и медали.

Сообщил, что основной задачей стройотряда в этом году будет строительство линии электропередач, сокращённо ЛЭП. Эта линия в корне изменит жизнь на Станции. Потом Директор рассказал об условиях работы и об истории Станции.

Потом стал знакомиться с кандидатами в стройотряд. Худенький, суетливый, очкастый преподаватель представил школьников из математической школы, костяк июльского отряда. Я встал и сказал, что являюсь руководителем группы студентов с Физтеха.

– Где же они? Едут только те, кто пришёл на собрание, – с явным неудовольствием заметил Директор.

Я объяснил, что на Физтехе самый разгар ужасно тяжёлой зачётной сессии, и остальным приехать не было ну никакой возможности.

Здесь я слегка покривил душой. Лёха, действительно, увяз в хвостах, а остальные безвылазно балдели в эти жаркие дни на Долгопрудненских прудах, и тащиться на какое-то собрание в Москву, да ещё через весь город, не пожелали. Общее настроение выразил Сергей:

– Мы едем? Едем. Будем вкалывать за «спасибо»? Будем. Так чего им ещё надо?

Поскольку физтехи составляли ценную мужскую силу в отряде, за исключением десятиклассников, Директор, прокашлявшись, записал их в отряд заочно. Тревожило ещё одно обстоятельство: Таня и Лариса. Командир отряда строго наказал набирать только ребят:

– От девиц у нас и здесь отбоя нет.

Когда я зачитал список, Директор уперся в него строгим взглядом, будто собирался пробуравить насквозь.

– А что, Лариса и Татьяна – они тоже мужескогу полу? – ехидно коверкая слова вопросил он.

– Нет, но они тоже с Физтеха.

– А-а-а, Лариса и Таня тоже с Физтеха, – протянул Директор и кивнул биологине-секретарю:

– Запиши в список мальчиков.

Ну и влипли! – подумалось мне. Чего-чего, а дисциплину, особенно армейскую, я переносил с трудом. Похоже, на этой Биостанции ни повернуться, ни шагнуть без разрешения нельзя. Новая встреча с Директором, казалось, должна была подтвердить опасения. Но чудилась в его словах какая-то заковыка, запятая, будто говорилось всё, несомненно, серьёзно, но, вроде бы, и не совсем. Эту загадку удалось разгадать много позже, быть может, слишком поздно.

Остаток времени до обеда прошёл в хлопотах. Устраивались на новом месте, получали бельё, инструмент. Жданов, к которому я зашёл на пилораму, велел на каждую пару ребят взять лопату, кирку и лом.

– После обеда пойдём на трассу, – сообщил он.

Очень помог Виталий. Его откомандировали к приехавшим физтехам – как раз получилось три пары: я с Мишей, Сергей с Володей и Лёша с Виталием. Виталий знал, где получать бельё, где висят телогрейки, стоят сапоги, притаились кирки и лопаты, где, наконец, разыскать, и как выглядит хозяйка этого богатства, Антонина Николаевна.

Трасса

Тропинка поднималась на горку, шла вдоль хребта среди высоких разлапистых сосен, ныряла вниз и выводила на трассу, к девятнадцатому пикету, отмеченному деревянной вешкой. Именно здесь будет стоять доставшийся мне и Мише анкер. Для бетонных пасынков, к которым привязывались столбы, надо было выкопать две ямы длиной метр двадцать и глубиной метр восемьдесят. Копали по очереди. Один трудился – другой отдыхал. Отдыхать было приятно, с горки открывался вид на просеку будущей трассы, подымающуюся на увалы и спускающуюся к болотам.

                                    * * *

Через километр дорога, по которой я шёл, пересекла линию электропередач и отправилась куда-то по своим делам. К Станции вдоль ЛЭП вела тропа. Директор не хотел прокладывать автомобильную дорогу — начнёт ездить сторонний люд: рыбаки, охотники, собиратели ягод. Распугают птиц, зверьё, и заповедный статус Биостанции закончится. Построили мостик через ручей, на болотах соорудили гати – и каждую зиму по снегу прокладывали путь. Можно было проехать и на санях, и на грузовике, и на тракторе.

Первые несколько километров тропа шла по сухим пригоркам. Шагалось легко, рюкзак не оттягивал плечи. Деревянные столбы были спилены и валялись, порой перегораживая дорогу, но на оставшихся бетонных пасынках иногда можно было различить номера. По ним просто ориентироваться: первый столб стоит на Биостанции, а последний, двести пятнадцатый, в Пояконде. Расстояние между столбами – семьдесят метров.

В начале девяностых Университет перестал оплачивать электричество для ББС – банально не было денег – и линию отключили. Сначала думали — невелика беда, рано или поздно деньги появятся, надо просто перетерпеть несколько месяцев, но всё оказалось значительно хуже. В своё время Директор раздобыл вместо обычного стального провода дефицитный алюминиевый, сопротивление которого значительно меньше, а значит, значительно меньше тепловые потери. Пока линия была под напряжением десять киловольт, проблем не было. А когда ток отключили, энергичные люди прознали, что на нашей трассе на высоте десять метров висит дорогой алюминий. Деньги висят. Забираться на каждый столб и сбрасывать провода… Больно хлопотно. Проще и эффективнее спилить столбы. Вот и спотыкаешься теперь о чёрные, негниющие, прокреазоченные брёвна. Я когда-то работал в стройотряде от МЭИ и знаю, что такие столбы покрывают едким креазотом, чтобы не гнили.

                                    * * *

Киркой расколошматить грунт, потом лопатой выбрать землю и камни, снова киркой – и опять лопатой. Договорились сменяться через пятнадцать минут.

– Этак мы быстренько до Пояконды доберёмся, – размахивая кайлом, молвил Миша.

И зря молвил. На глубине восьмидесяти сантиметров начался лёд. Вечная мерзлота, – сообразил я. Вспомнил, как классе в пятом на контурные карты наносили границы вечной мерзлоты. На востоке эта граница опускалась аж до Байкала. А вот на западе…

Никак не мог вспомнить, где заканчивалась мерзлота у границы с Финляндией.

Бей мёрзлую землю ломом, руби киркой – проку немного. Лишь ледяная крошка летит во все стороны. За час, вконец умотавшись и укоротив смены до десяти минут, не углубились и на дюжину сантиметров. Яма казалась личным врагом, я собирался сражаться до последнего, но Миша, который конфликтам предпочитал компромиссы, предложил приступить ко второй яме.

– Пока с ней будем возиться, лёд, гляди, и растает.

Разметили вторую яму, углубились на штык лопаты, но тут подошли Сергей с Володей – их каторга была тремястами метрами дальше.

– Баста! Намахались! Пошли на ужин.

Мне казалось, что можно поработать ещё полчасика, но Миша, как раз была его очередь, быстренько вылез из ямы.

– Всё! Завтра докопаем.

После ужина Виталий предложил сходить на Верхнее озеро искупаться.

– Купаться? – удивился я. – Вода ж холодная.

– Это в море холодная. А в озере прогрелась. Градусов шестнадцать будет.

Тропа поднималась вдоль водопроводной трубы. Утром Директор рассказывал, что пресная вода в посёлок поступает из озера на вершине горы. Потом привёл к болотцу чуть выше Станции.

– Здесь природная каменная чаша. Мы бульдозером выгребем землю, насыпем дамбу – и получится небольшое водохранилище. Трубу под землёй пустим, чтобы в морозы не промерзала. И ни летом, ни зимой проблем с водой не будет. Такие вот планы.

Берега Верхнего озера были топкие, а чёрно-коричневая вода казалась вязкой. Сергей первым окунулся, проплыл метров десять и, пофыркивая, выбрался на плот, с которого к берегу была брошена доска.

– Х-х-хор-р-рош-ш-шо!

Я разделся и нырнул. Было здорово окунуться в холодную воду, смыть пот и грязь. И даже комары, поджидавшие на берегу, не испортили удовольствие от купания.

                                    * * *

За тридцать лет гати прогнили, от мостика осталось два бревна, в низинах приходилось брести по щиколотку в воде, а где-то и по колено проваливался. За полтора часа двадцатикилограммовый рюкзак из лёгкой поклажи превратился в тяжкий груз, измучивший спину и плечи. Комары искусали лоб и затылок, вечерняя мошка лезла в нос и глаза, пот смывал репеллент, приходилось мазаться снова и снова. У сто тридцать второго пикета решил передохнуть. Привалился к большому камню и высвободился из лямок рюкзака. Уф-ф-ф! Ветерок сдул гнусь. Можно было вдохнуть полной грудью.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.