Обычные люди: 101-й полицейский батальон и «окончательное решение еврейского вопроса»

29 августа: 320-й батальон обеспечивал оцепление во время действий роты штаба HSSPF, которая расстреляла 15 000 евреев в Каменце-Подольском 26 и 27 августа и еще 7000 28 августа.

31 августа: 320-й батальон расстрелял 2200 евреев в Миньковцах.

1 сентября: полк полиции «Юг» расстрелял 88 евреев, 320-й батальон расстрелял 380.

2 сентября: полк полиции «Юг» расстрелял 45 евреев.

4 сентября: полк полиции «Юг» расстрелял 4144 еврея.

6 сентября: полк полиции «Юг» расстрелял 144 еврея.

11 сентября: полк полиции «Юг» расстрелял 1548 евреев.

12 сентября: полк полиции «Юг» расстрелял 1255 евреев.

5 октября: 304-й полицейский батальон расстрелял 305 евреев.

В ходе послевоенных допросов в ФРГ следователи, отталкиваясь от этих скудных документальных свидетельств, смогли узнать больше о том кровавом следе, который оставили после себя 45-й за осенью 1941 года. 45-й полицейский батальон 24 июля вошел в украинский город Шепетовка, после чего его командир майор Бессер был вызван к командиру полка полиции «Юг» Францу. Полковник Франц сообщил Бессеру, что по приказу Гиммлера евреи в СССР подлежат уничтожению и что его 45-му полицейскому батальону предстоит принять в этом участие. Всего за несколько дней батальон расправился с несколькими сотнями евреев, остававшихся в Шепетовке, включая женщин и детей. В августе последовали новые массовые расправы на территории Украины. Их жертвы исчислялись трехзначными цифрами. В сентябре, когда в Бердичеве и Виннице были казнены тысячи евреев, бойцы батальона участвовали в оцеплении, конвоировании и входили в состав расстрельных команд. Пика бесчеловечности действия батальона достигли 29 и 30 сентября в Киеве: там, в урочище Бабий Яр, было казнено более 33 000 евреев, и полицейские вновь обеспечивали оцепление и конвоирование, а также проводили расстрелы. Массовые убийства меньшего масштаба (в Хороле, Кременчуге и Полтаве) проводились батальоном до конца года{38}. С 22 июля 314-й полицейский батальон также приступил к массовым расправам, начав с относительно небольших акций, жертвы которых исчисляются трехзначными цифрами. Позднее, в сентябре 1941 года, он совместно с 45-м полицейским батальоном участвовал в казни нескольких тысяч евреев в Виннице, а с 10 по 14 октября полицейские батальона расстреляли от 7000 до 8000 евреев в Днепропетровске. Последний расстрел, информацию о котором смогло добыть следствие, датируется концом января 1942 года, и произошел он в Харькове{39}.

Документы из южных оккупированных районов СССР дают лишь общее представление о масштабах и продолжительности участия подразделений полиции порядка в массовых расстрелах евреев, не предоставляя деталей. Совсем иная ситуация с документами с севера СССР – здесь в нашем распоряжении, напротив, нет общего обзора, зато имеется необычайно яркое описание одной из операций 11-го полицейского батальона, который с начала июля 1941 года дислоцировался в районе Ковно (Каунаса). Его 3-й роте была поручена охрана Ковенского гетто{40}. В середине октября батальонный командующий с двумя ротами 11-го батальона и двумя ротами литовской вспомогательной полиции был направлен в Минск. Офицер оперативного управления 707-й дивизии безопасности поставил перед полицейскими задачу (впоследствии те заявляли, что это была первая из всего двух подобных акций). Необходимо было казнить всех евреев в поселении Смолевичи, расположенном к востоку от Минска, чтобы устрашить гражданское население и предостеречь его от помощи партизанам. По словам командира батальона, он стал протестовать, но офицер оперативного управления и командующий дивизией сказали ему, что от полиции требуется лишь обеспечить оцепление, а расстрелами займутся литовцы. Расправа в Смолевичах была проведена согласно приказу.

В конце октября две роты полиции порядка и их литовские подручные получили от командования вермахта приказ ликвидировать всех евреев в городе Слуцке, расположенном к югу от Минска. Его население составляло примерно 12 000 человек, треть из них – евреи. И на этот раз акция оправдывалась как мера устрашения ради сохранения жизней немецких солдат. События 27 октября в Слуцке описаны в рапорте, который глава немецкой гражданской администрации города направил своему начальнику Вильгельму Кубе в Минск:

Слуцк, 30 октября 1941 г.

Районный комиссар Слуцка

Генеральному комиссару в Минске

Тема: акция против евреев

Относительно изложенного мною по телефону 27 октября 1941 года письменно докладываю Вам следующее:

Утром 27 октября примерно в 8 часов из Ковно (Литва) прибыл обер-лейтенант 11-го полицейского батальона. Он представился адъютантом командира батальона полиции безопасности [так в тексте]. Обер-лейтенант заявил, что полицейскому батальону поставлена задача в течение двух дней провести ликвидацию всех евреев города Слуцка. Вскоре сюда прибудет командир батальона с силами, состоящими из четырех рот, две из которых относятся к литовским вспомогательным частям, и акция должна будет начаться немедленно. На это я ответил обер-лейтенанту, что в любом случае обязан прежде всего обсудить акцию с командиром. Примерно через полчаса полицейский батальон прибыл в Слуцк. Как я и просил, незамедлительно по прибытии состоялся разговор с командиром батальона. Первым делом я объяснил командиру, что вряд ли удастся провести акцию без предварительной подготовки, так как все [евреи] уже отправлены на работы и может возникнуть неразбериха. Ему следовало уведомить о предстоящей акции по меньшей мере за сутки до ее начала. Я попросил его отложить акцию на один день. Однако он отклонил мою просьбу, заметив, что ему предстоит провести акции в городах по всей округе, а на Слуцк отведено всего два дня. По истечении этих двух дней Слуцк должен быть полностью очищен от евреев. Я сразу же заявил самый решительный протест, подчеркнув, что ликвидацию евреев нельзя проводить произвольно. Остающиеся в городе евреи – это по большей части ремесленники и их семьи. Без этих ремесленников невозможно обойтись, поскольку они совершенно необходимы для поддержания хозяйственной жизни. Кроме того, я обратил его внимание на то, что среди белорусов попросту не найти квалифицированных рабочих и по этой причине полная ликвидация евреев приведет к параличу всех важных предприятий. В конце нашего разговора я упомянул о том, что ремесленники и квалифицированные рабочие в силу своей незаменимости имеют на руках необходимые документы и что этих евреев нельзя забирать с рабочих мест. Мы пришли к соглашению, что все евреи, которые еще остались в городе, и в особенности семьи ремесленников, ликвидация которых также казалась мне нежелательной, вначале будут отправлены в гетто для проведения селекции. Заниматься ею будут двое моих подчиненных. Командир не выразил ни малейшего несогласия с моей позицией, поэтому я искренне полагал, что акция будет проходить в соответствии с нашими договоренностями.

Уже через несколько часов после начала акции выявились серьезные проблемы. Выяснилось, что командир отнюдь не следует тому, о чем мы договорились. Вопреки нашему соглашению, всех евреев без исключения забирали с заводов и из мастерских и увозили прочь. Какая-то часть евреев проходила через гетто, и там мне многих удалось отсортировать из общей массы, но большую часть погрузили на грузовики и без дальнейших проволочек ликвидировали за городом. Полдень едва миновал, а со всех сторон уже начали поступать жалобы на то, что мастерские не могут продолжать работу, поскольку оттуда забрали всех специалистов-евреев. Так как командир отбыл в Барановичи, я после долгих поисков смог связаться с его заместителем, капитаном, и потребовал немедленно прекратить акцию, поскольку она проводится вопреки моим указаниям, а ущерб, который уже нанесен нашему хозяйству, невозможно возместить. Капитан был очень удивлен моей позицией и пояснил, что от командира им было получено указание очистить город от всех евреев без исключения – так же, как это было сделано в других городах. Проведение чистки было необходимо по политическим причинам, и экономические соображения еще нигде не принимались в расчет. После моего энергичного вмешательства к вечеру он все же остановил проведение акции.

Что касается самой акции, я с глубоким сожалением должен подчеркнуть, что она граничила с садизмом. Во время акции город представлял собой ужасающую картину. С неописуемой жестокостью со стороны немецких полицейских, а также – и в особенности – литовцев евреев, а равно и белорусов вытаскивали из их жилищ и сгоняли в общую массу. Стреляли по всему городу, и на отдельных улицах грудами валялись тела убитых. Белорусам было крайне сложно спастись от облавы. Помимо того что евреи, среди которых были и ремесленники, подвергались ужасающе варварскому обращению в присутствии белорусов, последних также избивали дубинками и прикладами. Это уже нельзя назвать акцией против евреев; происходящее больше напоминало революцию. Я, как и все мои подчиненные, весь день находился в гуще событий, чтобы спасти то, что еще можно было спасти. Не раз мне приходилось буквально выгонять сотрудников немецкой полиции, а также литовцев из мастерских, угрожая им револьвером. Мои собственные жандармы получили такое же указание, но из-за беспорядочной стрельбы им нередко приходилось убираться с улиц, чтобы их самих не пристрелили. Все происходящее в целом представляло собой более чем безобразное зрелище. К вечеру на улицах стояло множество запряженных лошадьми подвод без возничих, так что мне пришлось немедленно поручить городской управе заняться этим. Впоследствии выяснилось, что это были еврейские подводы, использовавшиеся армией для перевозки боеприпасов. Евреев просто сняли с подвод и увели прочь, а о подводах никто не позаботился.

Я не присутствовал при расстрелах, проводившихся за городом, поэтому ничего не могу сказать о степени их жестокости. Но достаточно отметить, что еще долго расстрелянные выползали из могил, в которые их сбрасывали. Что касается экономического ущерба, больше всего пострадала кожевенная мастерская. Там работало 26 опытных мастеров. Одним разом 15 лучших специалистов из их числа были расстреляны. Еще четверо спрыгнули с подвод по пути к месту казни и сбежали, а семерым удалось скрыться от облавы. В колесной мастерской работало пять человек, четверых из них расстреляли, и теперь мастерская должна продолжать работу с одним мастером. Пропали и другие специалисты – столяры-краснодеревщики, кузнецы и т. д. Пока мне не удалось составить точную картину произошедшего. Как я уже говорил в самом начале, семьям ремесленников также планировалось сохранить жизнь. Но сейчас выясняется, что пропавшие есть почти в каждой семье. Отовсюду поступают сообщения, что в некоторых семьях пропал сам мастер, в других его жена, а в каких-то и дети. Таким образом почти все семьи оказались разлучены. При таких обстоятельствах представляется весьма сомнительным, чтобы оставшиеся ремесленники горели желанием работать и производить продукцию, тем более что в настоящий момент они все еще ходят с разбитыми в кровь лицами из-за жестокого обращения. Белорусы, чье полное доверие нам прежде удалось завоевать, стояли и смотрели на все это в ужасе. Хотя они запуганы и не осмеливаются открыто выражать свое мнение, иногда от них все же можно услышать, что этот день не прибавил славы Германии и что они его никогда не забудут. Я полагаю, что этой акцией было уничтожено многое из того, чего мы достигли за последние несколько месяцев, и должно пройти немало времени, прежде чем нам вновь удастся завоевать доверие населения.

В заключение я вынужден указать на то, что в ходе проведения акции полицейский батальон самым возмутительным образом занимался грабежами, причем не только в еврейских домах, но ничуть не меньше и в домах белорусов. Они забирали все сколько-нибудь стоящее – сапоги, кожу, ткани, золото и другие ценные вещи. По сообщениям военнослужащих, у евреев прямо на улицах с рук срывали часы, с пальцев самым грубым образом сдирали кольца. Пожилой кассир сообщил, что одной еврейской девушке полицейские велели немедленно принести им 5000 рублей, тогда ее отца отпустят. Говорят, что эта девушка бегала повсюду, пытаясь раздобыть деньги. Кроме того, полицейские взломали и разграбили находящиеся в гетто и заколоченные склады с имуществом евреев, содержимое которых было описано гражданской администрацией. Даже в тех помещениях, где размещалось само подразделение, оконные рамы и двери были выломаны для разведения костра. Во вторник утром у меня состоялся разговор с адъютантом командира по поводу грабежей, и тот пообещал мне, что отныне полиция не станет входить в город, но всего несколько часов спустя мне вновь пришлось арестовать двух вооруженных до зубов литовцев, пойманных на мародерстве. В ночь со вторника на среду батальон покинул город, направившись в сторону Барановичей. Когда слухи об этом распространились по городу, население открыто выражало свою радость.

На этом заканчиваю свой доклад. В ближайшее время я прибуду в Минск, чтобы еще раз лично обсудить это дело. В настоящий момент у меня нет возможности продолжать акцию против евреев. Сперва в город должен вернуться мир. Надеюсь, что мне удастся восстановить его как можно скорее и, несмотря на все трудности, вновь оживить экономику. Прошу выполнить единственную мою просьбу: в дальнейшем постарайтесь любыми средствами оградить меня от этого полицейского батальона.

Карл{41}

Документов, касающихся участия полицейских батальонов в массовых убийствах советских евреев, не очень много, однако имеющегося вполне достаточно, чтобы доказать полную несостоятельность главного довода, выдвигавшегося руководителями полиции порядка после войны в свое оправдание, – будто бы Далюге сумел договориться с Гиммлером о том, что полиция порядка будет оказывать содействие полиции безопасности, обеспечивая охрану и предоставляя любую другую помощь, кроме непосредственного участия в расстрелах, проведение которых ей было запрещено. Этот довод, так похожий на послевоенные заявления членов Ваффен-СС о том, что они были обычными солдатами и не участвовали в идеологически мотивированных мероприятиях остальных подразделений СС, был успешно приведен как минимум в одном судебном процессе, проходившем в Германии по делу 11-го полицейского батальона. Обвиняемым удалось убедить суд, что уже после двух первых казней (проведенных по приказу вермахта в районе Минска) они, сославшись на соглашение Далюге, смогли добиться своего отзыва в Ковно{42}.

Как свидетельствуют документы, летом и осенью 1941 года полиция порядка непосредственно участвовала в массовых убийствах советских евреев, и это происходило повсеместно в зонах ответственности старших руководителей СС и полиции по северу, центру и югу России, а также в Белостоке. Более того, казнь в Белостоке в середине июля состоялась сразу же после встречи Далюге и Гиммлера с находившимся там Бах-Зелевским, а массовая расправа 1 сентября в Минске – непосредственно после приезда в город Далюге, где он также встречался с Бах-Зелевским. Очевидно, что Далюге не запрещал, а, наоборот, подталкивал полицию порядка к участию в массовых убийствах.

Роль полиции порядка в массовых расстрелах в СССР, происходивших после осени 1941 года, документирована хуже, и, скорее всего, она заметно снизилась. Важным исключением стало активное участие полицейских в расстреле евреев в районе Пинска осенью 1942 года{43}

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

В марте – апреле 1942 г. вермахт продолжал отражать наступление Красной армии в Крыму. Наступление германской армии на Кавказе началось летом 1942 г. – Прим. науч. ред.

2

В округ Галиция включили четыре области Западной Украины, входившие по состоянию на 22 июня 1941 г. в состав СССР. – Прим. науч. ред.

Комментарии

1

По оценкам Рауля Хильберга, более 25% жертв Холокоста были убиты в ходе массовых расстрелов. Более 50% погибло в шести основных лагерях смерти, оборудованных газовыми камерами, а прочие стали жертвами ужасающих условий, царивших в гетто, трудовых и концентрационных лагерях, во время маршей смерти и т. д. См. The Destruction of the European Jews (New York, 1985), 1219.

2

Помимо моей книги, есть только одно крупное исследование, посвященное отдельному истребительному подразделению – Hans-Heinrich Wilhelm, “Die Einsatzgruppe A der Sicherheitspolizei und des SD 1941–42: Eine exemplarische Studie”. Это вторая часть книги Helmut Krausnick, Hans-Heinrich Wilhelm, Die Truppe des Weltanschauungskrieges: Die Einsatzgruppen der Sicherheitspolizei und des SD 1938–1942 (Stuttgart, 1981). Работа Г.-Г. Вильгельма основана на гораздо более обширном документальном материале, нежели тот, что имеется в наличии для 101-го резервного полицейского батальона. Однако в распоряжении автора не было списка личного состава подразделения, поэтому его исследование ограничено офицерами.

3

Marc Bloch, The Historian’s Craft (New York, 1964), 143. На русском языке: Блок М. Апология истории, или Ремесло историка / Пер. с фр. Е. М. Лысенко. – 2-е изд., доп. – М.: Наука, 1986.

4

Raul Hilberg, “The Bureaucracy of Annihilation,” in Unanswered Questions: Nazi Germany and the Genocide of the Jews, ed. François Furet (New York, 1989), 124–26.

5

Адольф Б., HW 440.

6

Эрвин Г., HW 2502–2503; Иоганн Р., HW 1808; Карл Ф., HW 1868.

7

О том, как Трапп держался во время речи: Георг А., HW 421; Альфред Л., HW 1351; Бруно П., HW 1915; Вальтер Н., HW 3927; Хайнц Б., HW 4415; Август Ц., G 275. О содержании речи: Георг А., HW 421; Адольф Б., HW 439; Мартин Д., HW 1596; Вальтер Н., HW 1685; Бруно Д., HW 1874; Отто-Юлиус Ш., HW 1952; Бруно Г., HW 2019; Август В. HW 2039–40; Вильгельм Гб., HW 2146; Франц К., HW 2482; Антон Б., HW 2655, 4346; Эрнст Хн., G 505. О необычном предложении: Отто-Юлиус Ш., HW 1953, 4577; Август В. HW 2041–42, 3298, 4589.

8

Единственной исторической работой, в которой описывается становление полиции порядка как института, является Zur Geschichte der Ordnungspolizei 1936–1945 (Koblenz, 1957), часть первая: Hans-Joachim Neufeldt, “Entstehung und Organisation des Hauptamtes Ordnungspolizei”, и часть вторая: Georg Tessin, “Die Stäbe und Truppeneinheiten der Ordnungspolizei”. Книга Хайнера Лихтенштайна (Heiner Lichtenstein) Himmlers grüne Helfer: Die Schutz– und Ordnungspolizei im “Dritten Reich” (Köln, 1990) вышла слишком поздно, и я не успел ею воспользоваться.

9

Tessin, 7–8.

10

Tessin, 13–15, 24, 27, 49.

11

Tessin, 32–34.

12

Tessin, 15, 34.

13

NO–2861 (ежегодный отчет Далюге за 1942 г., представленный высокопоставленным офицерам полиции порядка в январе 1943 г.). Несколько отличающиеся цифры приводятся в Das Diensttagebuch des deutschen Generalgouverneurs in Polen 1939–1945, hrsg. von Werner Präg und Wolfgang Jacobmeyer (Stuttgart, 1975), 574. 21 ноября 1942 г. командующий полицией порядка в Генерал-губернаторстве докладывал о том, что в его распоряжении находятся 12 000 немецких полицейских, 12 000 польских полицейских и от 1500 до 1800 украинских полицейских (предположительно в Галиции). Командующий полицией безопасности докладывал о 2000 немецких и 3000 польских сотрудников.

14

Krausnick, Wilhelm, 146; Tessin, 96.

15

IMT 38:86–94 (221–L: совещание у Гитлера 16 июля 1941 г. с участием Геринга, Ламмерса, Розенберга и Кейтеля).

16

Yehoshua Büchler, “Kommandostab Reichsführer-SS: Himmler’s Personal Murder Brigades in 1941”, Holocaust and Genocide Studies 1, no. 1 (1986):13–17.

17

Например, передача 322-го полицейского батальона в прямое подчинение фон дем Бах-Зелевского «в целях выполнения ближайших задач, стоящих перед батальоном», произошла 23 июля 1941 г. См. YVA, 0–53/127/53 (журнал боевых действий 322-го ПБ, запись от 23 июля 1941 г.; далее «журнал боевых действий»).

18

NOKW–1076, «Приказ о комиссарах» (Kommissarbefehl), 6 июня 1941 г.

19

«Указ о применении военной подсудности в районе Барбаросса» (Gerichtbarkeitserlass Barbarossa), подписанный Кейтелем 13 мая 1941 г.; см.: Hans-Adolf Jacobsen, “Kommissarbefehl und Massenexekutionen sowjetischer Kriegsgefangener”, Anatomie des SS-Staates (Freiburg, 1965), 2:216–218 (док. 8).

20

YVA, TR–10/823 (окружной суд Вупперталя, решение 12 Ks 1/67):29–30.

21

YVA, TR–10/823 (окружной суд Вупперталя, решение 12 Ks 1/67):40–65.

22

Журнал боевых действий, с. 15, запись от 10 июня 1941 г.

23

Журнал боевых действий, с. 28, запись от 2 июля 1941 г.

24

Журнал боевых действий, с. 35–41, записи от 5, 7 и 8 июля 1941 г.

25

Журнал боевых действий, с. 40–42, записи от 8 и 9 июля 1941 г.

26

YVA, 0–53/128/219 (секретный приказ полковника Монтуа, 11 июля 1941 г.).

27

О 322-м полицейском батальоне см.: JNSV 19, no. 555 (окружной суд Фрайбурга, решение 1 AK 1/63):437–438). О 316-м полицейском батальоне см.: YVA, TR–10/721 (окружной суд Бохума, решение 15 Ks 1/66):142–177).

28

Журнал боевых действий, с. 53, запись от 23 июля 1941 г.

29

Журнал боевых действий, с. 64, запись от 2 августа 1941 г.

30

YVA, 0–53/128/80 (Рибель, 3-я рота, 322-му ПБ, 10 августа 1941 г.).

31

YVA, 0–53/128/81 (Рибель, 3-я рота, 322-му ПБ, 15 августа 1941 г.).

32

Журнал боевых действий, с. 79, запись от 29 августа 1941 г.

33

Журнал боевых действий, с. 82, запись от 30 августа 1941 г.

34

Журнал боевых действий, с. 83–85, записи от 31 августа и 1 сентября 1941 г.

35

YVA, 0–53/128/87 (Рибель, 9-я рота, 3-му пол. бат. полка «Центр», 1 сентября 1941 г.).

36

Журнал боевых действий, с. 116, 118, записи от 2 и 3 октября 1941 г. На самом деле Рибель в своем докладе заявляет о 555 расстрелянных его 9-й ротой. YVA, 0–53/86/150 (Рибель, «Доклад об акции против евреев, проведенной 2–3 октября 1941 г.», 3-му пол. бат. полка «Центр»).

37

YVA, 0–53/128/242–275, 0–53/86/14–62 (неполное собрание ежедневных донесений Фридриха Еккельна рейхсфюреру СС Гиммлеру, 19 августа – 5 октября 1941 г.).

38

ZStL, II 204 AR-Z 1251–65 (окружной суд Регенсбурга, решение Ks 6/70):9–35; а также 204 AR-Z 1251/65, 2:370–377 (доклад Государственного криминального управления Баварии, Мюнхен, 10 сентября 1968 г.).

39

ZStL, 204 AR-Z 1251–65, 1:53–54, 58–60, 94–96 (протоколы допросов Иоганна Л., Франца П. и Карла Г.); 3:591–595 (заметки в дневнике Балека).

40

Весьма ошибочное судебное решение, дающее полезную сопровождающую информацию о деятельности 11-го полицейского батальона, см.: JNSV 18, no. 546a (окружной суд Касселя, решение 3a Ks 1/61):786–835.

41

IMT 27:4–8 (1104–PS: районный комиссар Карл в Слуцке генеральному комиссару Кубе в Минске, 30 октября 1941 г.).

42

JNSV 18, no. 546a (окружной суд Касселя, решение 3a Ks 1/61):786–787, 835.

43