Эверина. Слезы зверя

Ася Рейбарх

Эверина. Слезы зверя

Глава 1. Приемная дочь короля

Утренний свет назойливо лез в глаза, стараясь разомкнуть мои закрытые веки. Я зажмурилась крепче и спрятала голову под одеяло. Не хочу просыпаться. Совсем не хочу.

Ещё в течение десяти минут я то погружалась в сон, то возвращалась к реальности. Но вот сердце забилось быстрее, дыхание стало неровным. Всё, больше точно не усну.

Я встала.

– Эви, ты проснулась? – донёсся из-за двери тихий голос.

– Да, бабушка! – отозвалась я и осеклась.

Бабушка умерла позавчера. Сегодня будет прощание.

В комнату вошла горничная Мита, пожилая женщина в строгом чёрном платье и с аккуратным пучком серебристый волос.

Я стояла у окна и вытирала хлынувшие из глаз слезы.

– Эвер, милая, – тихо сказала Мита, приобняв меня за плечи, – нужно поторопиться, скоро начнут приезжать приглашённые. Нужно, чтобы вся семья была в сборе. Иди умываться, а потом я помогу тебе одеться и уложить волосы.

Я пошла в ванную комнату. Холодная вода смыла слезы, но они снова потекли горячими струйками по щекам. «Нужно взять себя в руки. Вся семья должна быть в сборе, – повторила я про себя слова горничной и зарыдала. – У меня больше нет семьи!»

Бабушка была моим единственным родным человеком. Сколько я себя помню, мы жили с ней в этом дворце – она была няней принцессы Софионы и принца Леомира. Король Велиор, когда нанимал её на службу, позволил взять меня с собой. Я была тогда совсем малюткой и оставить меня было не на кого. Я росла рядом с королевскими детьми, и в общем-то чувствовала себя почти что их сестрой. Меня никогда не обижали, король всегда делал мне подарки к праздникам, я участвовала во всех детских забавах. Даже учились мы с Лео вместе, правда, только до двенадцати лет. Потом, конечно, обучение наследника стало намного серьёзнее. Но все равно я прекрасно понимала, что не являюсь частью королевской семьи. Теперь, когда бабушки не стало, меня вряд ли оставят здесь. Мне, конечно, уже семнадцать, но ведь я совсем одна в этом мире…

– Эви, у тебя все в порядке? – от безрадостных размышлений меня оторвал встревоженный голос Миты. – Пожалуйста, поторопись.

–Иду! – я ещё раз плеснула холодной водой на лицо и вышла из ванной.

– Сегодня мы прощаемся с дорогим нашему сердцу человеком. С человеком, мудрости, доброте и преданности которого не было равных во всем королевстве. Анита была не просто няней, для нашей семьи она стала по-настоящему родной. Тепла её души хватало на всех. С ней первой делились своей болью и дети, и мы с супругой, и близкие друзья нашей семьи. Для каждого она находила слова утешения и поддержки. Сегодня наш дом осиротел. Сердца переполняет скорбь. Прощай, Анита. Ты с честью прошла свой путь до конца и оставила в этом мире свет и тепло воспоминаний. Твоя душа теперь свободна от оков земной жизни. Пусть её вечный полет будет прекрасен. А мы не перестанем помнить и любить тебя до конца наших дней. – король Велиор закончил речь и опустился на колени перед гробом бабушки.

Через несколько минут абсолютной тишины он поднялся и отошёл, чтобы пропустить остальных попрощаться. Ко мне подошёл Лео, взял за руку и прошептал:

– Давай подойдём вместе, я один разревусь, как девчонка, а потом будет стыдно.

– А со мной рядом не разревешься?

– Нет, с тобой рядом я буду успокаивать тебя.

Принц Леомир, Лео… Мы с ним почти ровесники, он младше меня всего на восемь месяцев. И почему-то с ним мне всегда было очень легко. Нет, конечно, с Софи мы тоже дружны. Она на два года старше меня, такая открытая и добрая, такая нежная и женственная, с самого детства. Я помню, как восхищалась ей лет в пять-шесть. У меня в это время синяки и ссадины на руках и ногах заживать не успевали, и ни одно платье дольше пары дней не жило, а она уже училась носить диадему и туфельки на небольшом каблуке. Софи никогда не насмехалась над моим растрепанным видом, а просто усаживала напротив зеркала и приводила в порядок. «Давай поиграем в принцесс» – предлагала она. «Софи, ты и так принцесса» – смеялась я. «Одной принцессой быть скучно, давай вместе».

Мы наряжались и примеряли украшения, устраивали приёмы, на которые торжественно приглашали Лео и мою бабушку, а иногда и короля с королевой. Королева Дианесса, правда, всегда отвечала на наши приглашения снисходительным отказом и просила не забыть убрать за собой, когда «приём» закончится. Зато Велиор, если был не занят, всегда играл вместе с нами. А с принцем мы были вообще не разлей вода. Мы исследовали, кажется, все самые заброшенные и отдаленные уголки огромного королевского дворца и дворцового сада. Однажды даже умудрились заблудиться. Король и бабушка искали нас с обеда до позднего вечера, а на следующий день Его Величество лично провел нам экскурсию по самым интересным местам, где он сам играл, когда был ребенком.

Мы подошли к гробу последними. Лео взял меня за руку.

– Эви, мы ведь её никогда не забудем, правда? – прошептал он.

– Нет… – еле слышно ответила я.

Я боялась посмотреть на покойную. Мне не хотелось, чтобы её безжизненное лицо осталось в памяти. Я запомню свою бабушку живой: серо-зелёные глаза в лучиках неглубоких морщин, тёплая улыбка, ласковый голос.

– Ты помнишь песню про лесную королеву? – спросил Лео.

– Помню, – отозвалась я, – про задумчивую королеву.

– Да. Я так любил, когда няня нам её пела.

Мы поднялись с колен и уже собирались отойти от гроба, но тут я все-таки взглянула на бабушку. И вздрогнула: она совсем не была похожа на мёртвого человека. Казалось, что она просто спит. И сон этот явно идёт ей на пользу. Кожа на щеках была светлой, с розоватым оттенком и даже морщин будто бы стало меньше. Я снова опустилась на колени и припала губами к её рукам, сложенным на груди. Они были холодны, как лёд.

– Пойдём, Эви, пожалуйста. Я не хочу расплакаться при всех. – Лео осторожно погладил меня по голове.

Прощание подходило к концу. Людей было не очень много: члены королевской семьи, ближайшая прислуга, друзья короля.

Я никак не могла до конца справиться со слезами. То отвлеклась, то вдруг опять глаза застилала пелена.

Король чутко следил за моим состоянием, и часто подходил, чтобы поддержать. А Лео и вовсе не отходил от меня ни на шаг.

Вечером, когда я уже переоделась ко сну, мне в комнату постучала Софи:

– Эви, давай сегодня спать вместе. Можно, я останусь у тебя?

Я обняла её, и мы, проплакав так с полчаса, заснули.

На следующее утро за завтраком король сказал мне:

– Эвер, задержись пожалуйста, нам нужно поговорить.

Я почтительно склонила голову в знак согласия и подумала: «Ну вот и все. Это мой последний день во дворце». Еле заставила себя поесть и сидела, не смея поднять глаза. Я боялась пересечься взглядом с Лео или Софи и разрыдаться. После завтрака король повёл меня в свой кабинет.

О, это святая святых! Нам, детям, даже приближаться к нему было запрещено. Когда мы с Лео были маленьким, мы в поисках приключений пробирались в западное крыло замка и подходили к массивной деревянной двери, украшенной бронзовой вязью.

– Отец держит там феникса, я слышал, как он каркал! – с серьёзным видом заявлял Лео.

– Феникс не каркает, – спорила я, – феникс свистит. Мне бабушка читала книжку о магических животных, я знаю.

– Ничего ты не знаешь, когда феникс злится, он каркает.

– Ну и на кого ему злиться?

– На летучих мышей.

– Эти-то что там делают? – закатывала я глаза.

– Отец учит их находить и приносить лечебные ночные цветы.

Каждый раз, специально или нечаянно оказываясь около этой таинственной двери, мы строили самые невероятные догадки о том, что же скрыто за ней. Потом, правда, наш интерес поубавился, мы стали старше. И вот сейчас моё сердце пропускало удары в страхе перед неизвестностью. Вот бы за дверью оказался дикий дракон. Он бы просто сожрал меня, и не пришлось больше мучиться!

Король Велиор открыл дверь, пропуская меня вперёд. Просторная светлая комната была поделена на две части – это сразу бросалось в глаза. Одна часть действительно напоминала рабочий кабинет политика: высокие, до потолка, книжные стеллажи, полные толстых книг в кожаных с золотым тиснением переплётах, у окна – массивный стол, стопки бумаг, письменный прибор. Настенные часы с тремя циферблатами, показывающими разное время. На стене – огромная карта, очень красочная и подробная. В центре – круглый стол, пять тяжёлых стульев вокруг.

Вторая часть, та, что находилась в глубине, дальше от входа, больше походила на лабораторию. У дальней стены, поблескивая стеклянными дверцами, стояли шкафы с посудой для химических опытов. Там были пробирки, реторты и колбы самых причудливых форм. В отдельном шкафу хранились стеклянные сосуды с жидкостями разных цветов. Длинный металлический стол, шкаф с медицинским инструментами. Пара небольших книжных полок на стенах. В углу – умывальник и зеркало. Ни феникса, ни летучих мышей, никакой другой магической или обыкновенной живности. Только две большие причудливые лианы, растущие в массивных горшках у стен друг напротив друга, тянулись вверх и переплетались под потолком, образуя арку, разделявшую части кабинета.

– Эви, давай я сначала тебя осмотрю. – сказал Его Величество.

Я привычно протянула вперёд руки ладонями вверх. Король взял их, положил большие пальцы мне на запястья.

Король Велиор обладал магией исцеления. То есть, это была его основная магическая специальность. Он лично курировал деятельность Академии магической медицины. Раньше, ещё до рождения детей, он часто сам принимал больных. Сейчас же, конечно, попасть на личный приём к королю удавалось только пациентам с редкими, исключительными заболеваниями. Благо, за время своего правления он навел порядок в медицинской сфере, и хороших образованных целителей теперь в королевстве достаточно.

Но лечением домочадцев Велиор почти всегда занимался лично.

– Так, ну физически ты здорова. На душе есть тёмные пятна, но это не удивительно: вот эти, темно-синие – скорбь, у нас у всех сейчас такие есть. А вот эти, чёрные, с равными расползающимися краями – страх. Причём сильный. – король внимательно посмотрел на меня ещё раз. – Ну ничего, ничего… Присядь, давай поговорим.

Мы сели рядом у круглого стола. Сейчас вдруг мне почему-то абсолютно не верилось, что король Велиор позвал меня в кабинет, чтобы сообщить о моем изгнании. Он же всегда заботился о нас с бабушкой, и теперь смотрел на меня с таким теплом и участием…

– Ну-ка дай ещё раз ладошки. – он снова ненадолго взял мои руки в свои – Вот, уже бледнеют пятнышки. Хорошо.

–Да, я уже не боюсь. – подтвердила я.

– Я вообще не понимаю, чего ты испугалась. Эверина, с сегодняшнего дня ты – моя приёмная дочь. Я всегда так к тебе и относился, ты ведь знаешь. А теперь, после смерти Аниты, документ составлен уже официально. Никто в этом дворце и во всем нашем королевстве не посмеет тебя обидеть.

– Правда? – пролепетала я и, не выдержав, обняла короля и расплакалась.

– Девочка моя, надо было мне сразу с тобой об этом поговорить, как же ты успела себе навредить за эти несколько дней! Запомни, миллион раз вам с Софи говорил, но все бесполезно: если телесные болезни происходят из-за воздействия внешних сил, то душу свою мы чаще всего раним сами. Но вы же девочки, вам же нужно попереживать, а потом приходится восстанавливать энергетические слои. Хорошо хоть, что они сейчас у вас очень легко и без последствий заживают.

– Я больше не буду…

– Будешь, конечно. Я же все понимаю. Главное, не доводить до сильных повреждений. Посмотри на меня, я хочу, чтобы ты запомнила то, что я сейчас скажу.

Я подняла глаза.

– Только ты сама в ответе за свою душу. Никто, даже самый сильный маг во всем мире, не сможет ее уничтожить, пока ты сама не позволишь.

Я кивнула в ответ.

– А теперь, кстати, о магии. Тебе пора определяться со специальностью. Ты ещё не думала об этом?

– Думала. У меня есть несколько вариантов… – неуверенно произнесла я .

– Хорошо. Какие?

– Мне бы хотелось стать целителем, как Вы, или заниматься чем-то, связанным с лесом, и животных я тоже очень люблю.

– Да, столько больных птичек, мышек, кошек и собак, сколько ты перетаскала сюда, пока была маленькая, этот дворец за все пятьсот лет своего существования не видел! – рассмеялся Велиор. – И ведь всех всегда спасала. Ни один зверёк, попавший к тебе в руки, не умер. Я думаю, мы можем совместить все твои увлечения. Ты ведь знаешь, что леса занимают почти половину нашей страны. Это много.

– Да, много, – согласилась я.

– И за ними надо следить.

– Этим занимаются лесничие в каждой провинции.

– Точно. Устройство государства вы, по-моему, уже проходили. И ты хорошо выучила этот предмет.

– На «отлично»! – похвасталась я.

– Ну конечно, ты же умница. – улыбнулся Велиор. – Тогда, может быть, ты заметила несовершенство нашей государственной системы в этой области?

Я задумалась. А потом начала рассуждать:

– При том, что леса составляют значительную часть территории государства, управление ими осуществляется только на местах. А ведь лес – это единый организм, ему все равно, в какой провинции он растёт. За какими-то участками следят лучше, за какими-то хуже. И, например, если где-нибудь на таких неухоженных территориях появляются вредители, они могут распространиться дальше и пострадает весь лес в целом. То же самое произойдёт и с болезнями животных.

– Ты довольно точно описала проблему. Как можно её решить, как ты думаешь?

– Нужно создать министерство леса. – предположила я.

– Молодец. Над названием мы ещё подумаем. Но суть ты поняла правильно. Нужно объединить разрозненные лесные хозяйства под началом одного человека, который был бы в курсе всего, что происходит на обширной лесной территории. Я планирую со временем доверить эту работу тебе.

– Ух ты! – совсем по-детски восхитилась я, и тут же постаралась исправиться, напустив на себя очень серьёзный вид. – Это большая честь для меня. Но работа в такой должности требует тщательной подготовки.

– Этим ты в ближайшие несколько лет и будешь заниматься. – подытожил король. – Я думаю, у тебя всё получится.

Из кабинета Велиора я уходила окрыленной. Кажется, мне можно больше не бояться собственного будущего.

Наверное, надо рассказать, откуда взялась у меня, девочки, выросшей в стенах королевского Дворца, такая любовь к лесу. Моя бабушка, ещё до того, как стала няней Лео и Софи, жила в провинции Яардаль. Отец её был лесничим. Она часто вспомнила свои детские годы, проведённые в небольшом, но очень уютном домике на окраине Яардальского леса.

«Люди думают, что такая жизнь подходит только для отшельников, а на самом деле в лесу невозможно остаться в одиночестве. – говорила мне бабушка. – Лес говорит с тобой тысячей разных голосов, нужно научиться его слышать. Я это умею с детства. Ещё совсем маленькой, лет пяти от роду, я любила играть в лесу больше, чем с другими мальчишками и девчонками. Отец, бывало, отправлял меня в деревню к тётке, но я оттуда уходила обратно в наш дом на опушке и до вечера бродила в лесу неподалёку, ждала, пока он вернётся домой. Тётя, конечно, с ума сходила, когда не дожидалась меня ни к обеду, ни к ужину. Отец в конце концов оставил попытки приучить меня к жизни в деревне и стал брать с собой. Мы уходили из дома рано утром и до самого вечера обходили разные участки. Он внимательно осматривал деревья, наблюдал за поведением птиц. На ходу делал отметки в толстой тетради. Я поначалу засыпала его вопросами, но он запретил мне болтать без умолку.

– Ты своим звонким голоском зверей и птиц пугаешь! Они прячутся и затихают. Я так могу пропустить какие-нибудь важные вещи. Пока мы в лесу, смотри, подмечай что-то, чего раньше не было, или то, что необычным покажется, а вечером дома будем обсуждать. – строго сказал он мне однажды.

И с тех пор я начала учиться слышать лес. Сначала все сливалось в монотонный шум, а потом я начала различать голоса птиц, фырканье, рычание, хруст веток, шорох опавших листьев. Стали появляться и первые лесные друзья. Один раз, выходя утром из дома, я почувствовала, как на меня с нижней ветки сосны кто-то внимательно смотрит. Подняла вверх голову и увидела двух белок. Они не убегали и не прятались, а с любопытством меня разглядывали. Я протянула им на ладошке несколько орехов. Зверьки спустились по стволу и взяли из моих рук угощение. Когда они перестали жевать и застрекотали на своём беличьем языке, мне показалось, что я понимаю, о чем они говорят.

– Мне мало, я хочу попросить ещё! – цыкнула та белка, что была поменьше.

– Не вздумай, мало ли… – отозвалась вторая.

Я сначала сама себе не поверила, но на всякий случай протянула ещё пару орехов. Маленькая белочка проворно схватила один из них. «Вот это да! Я их понимаю!» – удивилась я. Вечером я рассказала отцу о своём открытии. Он выслушал меня внимательно и погладил по голове:

– Рановато твоя магия начала себя проявлять. Но это не плохо, чем раньше начнёшь осваиваться, тем лучше. Ты будешь сильнее меня: я только чувствую их беспокойство и боль, а ты сможешь понимать точно. А деревья ты слышишь?

– Пока не пробовала. – ответила я.

– Попробуй. Хотя такой дар встречается очень редко, но может быть, у тебя получится.

Я стала ещё внимательнее вслушиваться в звуки леса. Подолгу могла стоять возле какого-нибудь дерева, почти не дыша, даже обнимала ствол и прислонялась ухом к шершавой коре. Ничего не получалось. До тех пор, пока однажды я случайно не оказалась в лесу во время грозы. Просто загулялась, отошла далеко от дома, не заметила, как начали сгущаться тучи. Мне было тогда лет восемь. Вообще-то, я грозы не боялась. Но в этот раз после самых первых раскатов грома мне стало как-то не по себе. Тревога все нарастала и нарастала с каждой минутой. И тут сквозь протяжный гул ветра я различила голос. Он был очень низким и тягучим, как смола. Слова выходили невероятно медленно, у человека даже не получилось бы так сказать – не хватило бы дыхания. Я смогла разобрать только: «беда» и «огонь». И вдруг в трех метрах от меня сверкнула молния и заполыхала высокая сосна. Меня обдало жаром, а над головой будто что-то взорвалось – это прогремел оглушительный гром. Я вскрикнула и упала на землю. Через несколько секунд опомнилась и побежала к дому. Отец уже шёл мне навстречу. «Загорелось! – прокричал он. – Скорее к дому. И сразу спустись в подвал».

Пожар тогда удалось потушить.

Я не стала рассказывать папе о том, что услышала. Мне хотелось убедиться, что мне не показалось. Но больше никогда ничего подобного со мной не случалось. Зато болтовню зверей и птиц я стала слышать отлично! Уже и сама не рада была. О спокойных прогулках по лесу можно было забыть. Правда, конечно, и помогать им стало гораздо легче. Когда обитатели леса догадались, что я их понимаю, они стали сами обращаться ко мне. Очень странно, наверное, выглядела со стороны девочка-подросток, у ног которой сидели и громко верещали серые длинноухие зайцы. Я помню, они тогда заявились ко мне всем семейством и жаловались на то, что слишком быстро пришла зима. Выпадавший снег не таял, а они не успевали сменить окрас. Я пыталась их успокоить, но ничего не получилось. На шум вышел из дома отец. Увидев эту картину, он захохотал, да так громко, что зайцы прижал уши и чуть было не дали стрекача. Я объяснила ему, в чем дело. Папа закрыл глаза, выставил правую ладонь вперёд, и все до одного зайца мгновенно побелели. Я впервые так близко увидела, как он колдует. И пришла в восторг!

– Через три дня будет оттепель, снег растает, и ляжет снова только через неделю. Если эти наглые создания опять заявятся сюда и будут требовать, чтобы ты их перекрасила обратно, посоветуй им изваляться в грязи! – сказал он и погладил меня по голове».

Бабушка рассказывала мне много других историй, но все они были связаны с её детством. Ни разу она не говорила со мной ни о юности, ни о взрослой жизни. Я иногда расспрашивала её о своих родителях, но все равно знала о них очень мало. Маму мою, как и меня, звали Эвериной, а отца… Бабушка так и не назвала мне его имени. Она говорила, что они погибли во время нападения варваров на деревню, когда я была совсем маленькой.

Об этих нападениях я знаю из уроков истории. Раньше наши города и деревни время от времени атаковали варвары: это дикие люди, живущие глубоко в лесах или в горах, там, куда не распространяется власть ни одного из королевств. Вообще-то они не воинственны, а наоборот, очень пугливы и не любят встречаться с цивилизованными людьми. Но раз в несколько лет что-то на них находило. То ли бешеные лисы их кусали, то ли племенные шаманы до одури напивались магического зелья, и вели дикарей на войну. В любом случае, набеги их были очень неприятными. Мы, правда, давно научились справляться с их грубой незамысловатой магией. Каждый взрослый житель нашей страны с лёгкостью мог противостоять нескольким дикарям, а детей и стариков обычно успевали эвакуировать в один из миров, созданных придворными демиургами специально для этих целей. Почти никто не погибал во время таких атак. Только по роковой случайности или из-за собственной неосторожности. Так случилось как раз с моими родителями.

Нам рассказывали, что цивилизованные люди давно могли бы объявить на дикарей охоту и перебить их всех, как зверей. Но это нарушило бы баланс на земле, и хранители строго запретили убивать варваров просто так. Только в целях самообороны. Ослушаться хранителей не решилось ни одно королевство. И поэтому варваров или следы их присутствия и по сей день встречают в глухих уголках страны. Правда, они не нападали на нас уже очень давно. То сражение, в котором погибли мои мама и папа, стало последним в жизни страны. По крайней мере, пока что.

Вот так я и росла: не зная своего прошлого, с трудом представляя себе будущее, но такая счастливая в настоящем. Сейчас, когда бабушки не стало, я конечно, часто грустила и, бывало, чувствовала себя одиноко.

Хотя теперь у меня была цель: оправдать доверие приёмного отца.

Глава 2. Каждый сам находит дорогу.

– Отец говорит, что ты определилась со специальностью. Молодец! – сказал Лео, когда мы после завтрака вышли прогуляться в парк.

– Да. Я хочу заниматься лесом. – ответила я.

– А я все никак не выберу, – грустно продолжил принц. – Давно уже пора, мне тоже скоро семнадцать. Мама сердится, называет меня бездельником. А я просто не знаю, где смогу быть полезен больше всего.

– Ты очень талантливый, Лео. – мне захотелось поддержать его. – У тебя все получится.

– Не знаю. Отец спросил, не хочу ли я стать демиургом, но, когда я поделился этими мыслями с мамой, она разозлилась еще сильнее. «Ты даже в своей комнате не можешь порядок навести! Ты не сможешь создавать миры!» – вот так она мне и сказала. А ты знаешь, мне идея отца понравилась. Я и сам об этом думал.

– Лео, из тебя выйдет отличный демиург! А королева… Она же маг порядка. Конечно, ей кажется, что ты не справишься.

Демиурги в нашем королевстве, да и в других тоже, занимаются созданием тонких миров, которые могут служить убежищем на случай войны или эпидемии. Это происходит так: стариков, детей, и женщин, которые не способны держать в руках оружие и не владеют магией исцеления, отправляют в надежные подземные убежища. Там маги-лекари погружают их в сон, а демиурги помогают их сознанию переместиться в тонкие миры. Получается, что крепкие своды подземелий защищают от врагов и болезней тела людей, а тонкие миры оберегают от страхов и тревог их души.

А еще у нас принято считать, что в таких мирах могут находиться души людей, прошедших свой земной путь до конца. Конечно, никто не знает наверняка, так ли это, но нам хочется думать, что, создавая прекрасные миры, мы заботимся и о тех, кого уже нет с нами.

Обычно каждое королевство имеет от одного до пяти таких искусственно созданных тонких пространств. Создавать больше не принято – это очень трудоемкий процесс, требующих огромных затрат энергии. Обычно за жизнь демиург может создать и поддерживать в хорошем состоянии только два, максимум три мира. На большее количество не хватает сил ни у кого.

Специальность демиурга очень редкая. Да в общем, их и не нужно много. В небольших королевствах часто бывает только один такой маг, в самых крупных и влиятельных государствах – трое или четверо.

А маги порядка – такие, какой была наша королева, – это помощники демиургов. Они проверяют созданные миры на пригодность. Дело в том, что фантазия – необходимое качество для создателя мира – иногда заводит демиурга так далеко, что создание его просто не может нормально существовать. Одни законы противоречат другим, все сталкивается и перемешивается, не подчиняясь никакой логике. В этих случаях маги порядка «редактируют» тонкое пространство – приводят его в надлежащий вид. Бывает, мнения создателя и «редактора» не совпадают, и дело доходит до серьезных конфликтов.