Без правил

Роза Роуль

Без правил

Глава ОДИН

К черту этот шум.

Пробки на Лейк Шор Драйв были самыми ужасными из всех, что я когда-либо видел. Я должен был догадаться, что лучше не ехать в "черную пятницу". Несмотря на то, что я находился недалеко от Мичиган-авеню, это была парковка. Я окинул взглядом озеро и отвернулся от слепящего солнца, которое опускалось в небо слева от меня.

На мой телефон пришло сообщение, и я опустила взгляд на экран. Это была моя лучшая подруга Иви.

Ну, это просто замечательно. Я ответила, что ничего особенного, но я солгала. Всю неделю я с нетерпением ждала возможности пойти с ними куда-нибудь выпить. С тех пор как Иви и Логан обручились, я все реже виделась со своей лучшей подругой. Но я была рада за нее. Логан был отличным парнем. Он был горяч, подтянут и влюблен в нее по уши.

Я барабанила наманикюренными ногтями по рулю своего "Ягуара", смотрела на задние фонари перед собой и обдумывала варианты. Я ни за что не собиралась проводить ночь одна у себя дома.

Джозеф сразу же ответил на мой звонок.

"Привет, дорогая, как дела?" Голос моего менеджера был мягким и приятным. Он всегда умел заставить меня почувствовать себя особенной, а не просто рабочей девчонкой.

"Мои планы сорвались. Можете внести меня в список сегодня вечером?"

"Конечно". На заднем плане послышался шелест бумаги. "Мне позвонить мистеру Реду и сообщить ему, что вы свободны?"

Нет. "Не делай этого".

"О? У нас проблемы?"

"Кто-то другой должен взять его в клиенты. Он привязывается". Джозеф знал, что я не люблю привязанностей. У мистера Реда были деньги, и я любил деньги, но в мире не было столько, чтобы я мог привязаться. Ну, в переносном смысле. Деньги привязывали меня в БДСМ-клубе, где я постоянно работала.

"Мистер Рэд очень привередлив, Пэйтон, – сказал Джозеф. "Его будет трудно убедить попробовать что-то новое". В его голосе прозвучала незнакомая тяжесть. Может, это страх? "А еще он влиятельный человек".

Это было неудивительно. Я догадалась, что мистер Ред – крупный игрок, раз он говорил о том, что владеет половиной города, и это при том, что я обхватила губами его член.

"Он просит меня пойти с ним домой. Каждый раз. Каждый. Время".

"Такая красивая женщина, как вы, вероятно, часто слышит это".

Правда, но все же. "Он говорит, что влюблен в меня. Говорю тебе, он станет уродливым, когда не добьется своего. Мне нужна дистанция". Он точно не собирался получать от меня то, что хотел. Я не была способна любить его. Я была уверена, что не способна любить никого.

"Клаудия очень похожа на тебя", – сказал Джозеф. "Может быть, я смогу дать ему стимул попробовать ее".

"Спасибо, – искренне сказала я. Я знал, что Джозеф попал в трудное положение. У нас и раньше было много навязчивых клиентов, но не было ни одного с серьезным влиянием.

"Тебе не нужно благодарить меня, дорогая. Я рад, что ты придешь сегодня. Но предупреждаю, что, скорее всего, будет мало народу". Это был его тонкий способ сказать мне, чтобы я приняла предложение, когда получу его, потому что другого заинтересованного клиента может и не быть.

"Когда я рядом, она не тормозит", – сказал я, и на моих губах заиграла злая ухмылка. Движение наконец-то начало ослабевать, и моя нога оказалась на педали газа.

"Нет, Пэйтон". Он рассмеялся. "Это точно не так".

Джозеф выбрал Нину в качестве моего продавца-консультанта на этот вечер. Как и у Скарлетт Йоханссон, у Нины был хриплый, глубокий голос, который резко контрастировал с ее миниатюрным и несомненно женственным обликом. Она тоже была блондинкой, как и Скарлетт Йоханссо.

В паре со мной Нина превращалась в неудержимую силу. Кто-то собирался спустить кучу денег сегодня вечером, так что, по крайней мере, мой вечер не будет полным провалом.

Шелковый халат слетел с моих плеч, я поймал его в руку и отнес на крючок с обратной стороны двери. Комната номер один выглядела так же, как и все остальные. Черная фактурная ткань тянулась по звуконепроницаемым плиткам, покрывавшим стены и потолок, а отсутствие цвета всегда привлекало мой взгляд к замысловатой хрустальной люстре над столом в центре. Этот интригующий и усиленный светильник был единственным источником света в комнате и выполнял двойную функцию. На железных кронштейнах, скрытых под прозрачными призмами, было много мест, где можно было закрепить наручники или кожаные ремни.

Нина ждала рядом со столом, пока я присоединюсь к ней, на ее лице играла приятная улыбка, когда она окидывала меня взглядом. "Боже, Пейтон, что бы я отдала за твои сиськи".

Из моего рта вырвался тихий смешок. "Пожалуйста. Я видел тебя голой по меньшей мере дюжину раз. Что бы я отдал, чтобы иметь такую задницу".

"Все просто. Пилатес", – говорит она, – "до тех пор, пока тебе не станет так больно, что ты не сможешь пошевелиться, а когда попытаешься, то захочешь умереть".

Как и Нина, я была полным профаном в вопросах поддержания формы. Джозеф относился к нашим фигурам с легкой руки. Одна из его девушек должна была сильно похудеть, чтобы он что-то сказал, но на самом деле мы все хотели выглядеть лучше всех. Такими, за которые можно было бы заплатить сверху. И, конечно, между нами существовала здоровая конкуренция. Хотелось бы думать, что у меня было лучшее каре из всей группы, а мы все были натуральными. Возможно, у меня были и лучшие ноги. Я была чуть выше среднего роста, и фраза "ноги на несколько дней" несколько раз звучала в мой адрес.

Усевшись на столешницу с кожаной подушкой, я заправила прядь волос за ухо. Я хорошо контрастировала с блондинкой Ниной, так как была брюнеткой. Мой цвет волос был слишком темным, чтобы назвать его русым, но тонкие оттенки рыжего проступали при солнечном свете или сейчас в слабом свете люстры в комнате.

Черная кожа заскрипела о мою голую кожу, когда я сползла вниз и легла на спину. Несмотря на то что столы во всех шести комнатах были одинаковыми, этот стол размером с двухместный матрас казался мягче остальных. Нина передала мне черную повязку, и я поспешил затянуть два эластичных ремешка на затылке. Повязка опустилась на глаза, и я погрузился в привычную темноту.

Мое дыхание участилось. Не от волнения, что бы ни собирался сделать со мной вошедший, а от надежды. Надеждой на то, что острые ощущения вернутся. Прошло не менее двух месяцев с тех пор, как я чувствовала что-то большее, чем легкий интерес во время сеанса. Я встречалась почти исключительно с мистером Редом. Возможно, причина была в этом.

Нина осторожно взяла в руки одно из моих запястий и принялась закреплять на нем атласные ремешки.

"Готов?" – спросил ее прокуренный голос.

"Да."

Она взяла мое второе запястье за бок и застегнула липучку, прикрепив меня к столу. Я проверил фиксаторы, которые позволяли двигаться лишь на несколько дюймов, и Нина, должно быть, осталась довольна, потому что заговорила в наушник.

"Первая комната готова, вы можете отправить клиента туда".

Щелкнув каблуками по полу, она направилась к белому креслу с мягкой спинкой, стоявшему в углу комнаты. Вероятно, она не будет сидеть долго, если только у одной из девушек в другой комнате не назначена встреча с членом клуба. Джозеф не пускал в зал больше одного клиента за раз, чтобы не нарушать его личное пространство.

С завязанными глазами и пристегнутым ремнем мне ничего не оставалось, как думать и ждать.

Я обманывала себя, что моя потеря интереса связана с мистером Редом. Я не хотела признавать, что произошло, когда два месяца назад я попросила Иви и Логана разделить со мной их постель. Это было чертовски удивительно и безумно горячо, но во мне медленно разгорался огонь, который я не мог потушить.

Я не жалел о случившемся, и они, похоже, тоже, но… черт. Я хотел того, что было у них. Их связь друг с другом. Я хотел, чтобы связь с другим человеком была настолько сильной, что ничто не могло ее разрушить.

Даже когда Логан был со мной, все было посвящено ей. Я был закуской к ее основному блюду. Мне нужен был кто-то, кто смотрел бы на меня так, как Логан смотрел на нее. Она доминировала в моих мыслях, в то время как мне следовало бы заняться мужчинами, которых я обслуживала.

Так что теперь мне оставалось только надеяться, что мужчина, который сегодня войдет в дверь, заставит меня снова что-то почувствовать, а если нет, то он отвлечет от сильного одиночества, грозящего поглотить меня.

Дверь со скрипом открылась, и Нина поднялась на ноги.

"Добрый вечер, сэр". Боже, ее голос был сексуальным. "Пожалуйста, входите".

Тяжелые, но нерешительные шаги приблизились, но остановились в нескольких футах от стола, после чего раздался резкий вдох.

"Этот, – продолжала Нина, – лучший в нашем клубе".

"Вот это да!" – раздался глубокий мужской голос, полный признательности.

"Это ваш первый визит?"

Его торопливое дыхание было приятно слушать. Мне нравилось, что я обладаю властью, что вид моей обнаженной плоти подействовал на него.

"Да", – произнес он на одном дыхании.

"Не стесняйтесь. Мы будем рады видеть вас, и я уверен, что она с нетерпением ждет встречи с вами".

Да, таинственный человек с глубокими карманами. Подойдите ближе. Вы бросите мне вызов сегодня вечером?

Один шаг. Другой. Тяжелое дыхание раздавалось уже совсем рядом, и я представила, как он стоит рядом со столом, нависая надо мной.

"Как вы узнали об этом месте?" – спросила она.

"Еще один клиент. . ." Он замялся, словно ему было трудно сосредоточиться. Хорошо. Пусть отвлечется, пока мы будем обсуждать цену покупки.

"Направление? Это замечательно. Вы родом из Чикаго?"

Он сделал паузу. "Милуоки".

"О, нет". Ее голос был тяжелым от напускного ужаса. "Только не говори мне, что ты

Фанат "Пэкерс"".

Черт. Мы говорили на кодовом языке, а разговоры о спорте означали, что мой потенциальный клиент привлекателен. А привлекательные мужчины в среднем тратят меньше денег. Футбол также означал, что ему около двадцати или около тридцати лет. Богатым, молодым и привлекательным мужчинам не нужно было приходить в клуб. Если только то, чего они хотели, не было исключительно запретным.

"У меня нет возможности смотреть американский футбол".

В его глубоком голосе была восхитительная грубость, которая мне нравилась, и на мгновение я не уловила подтекста. Американский футбол. С чего бы человеку, выросшему в Милуоки, так о нем отзываться? Он говорил как иностранец.

"Это очень плохо. В этом году "Медведи" могут попасть в плей-офф". В комнате стало тихо, и напряжение нарастало, сгущаясь в тишине. Я знал, что она скажет дальше. "Хочешь попробовать?" промурлыкала Нина.

"Сколько?" Я не мог сказать наверняка, но он нервничал. Как у человека, не желающего легко расставаться с заработанными трудом деньгами.

"Вкус приятный, сэр".

"Нет, я имею в виду, сколько стоит все это? За нее?"

Он собирался пропустить образец и сразу перейти к делу? Я изо всех сил старалась сохранять безразличие и безмолвно умоляла Нину не начинать слишком много. Он взбесится и убежит. Она колебалась. Уверен, она пыталась найти правильный баланс.

Голос получился дрожащим и неуверенным. "Тридцать тысяч". Святые угодники, Нина! Слишком много.

Я не должен был говорить, но она собиралась сорвать эту сделку, поэтому я проигнорировал домашнее правило. "Подождите, сэр, она имела в виду…"

"Хорошо", – сказал он своим грубым, но спокойным голосом. "Тридцать тысяч".

Глава ДВА

Раздались спотыкающиеся шаги на каблуках, словно его слова буквально отбросили Нину назад.

Я был благодарен за то, что оказался на столе, но в шоковом состоянии ударился о ремни. Он не стал торговаться. Неужели он не понимал, что это как покупка машины или драгоценностей? Никогда нельзя соглашаться на цену. Ну, теперь во мне было чувство. Ужас. Что, черт возьми, этот парень собирался сделать со мной, чтобы ему было удобно выложить такие деньги?

"Тридцать тысяч", – прошелестел голос Нины, когда она повторила это, ошеломленная. "Отлично. Отлично."

Я практически слышал, как крутятся шестеренки в ее голове. Неужели она пыталась найти способ заставить его договориться о более высокой цене? Это беспрецедентное происшествие заставило нас обоих засуетиться.

"Тридцать тысяч долларов", – повторила она эхом, и это прозвучало так, словно она едва удержалась от фразы: "Вы уверены?". Нужно было увести ее отсюда, пока ее лепет не привел его в чувство.

"Спасибо, Нина", – сказал я. Надеюсь, мой пренебрежительный тон не прошел мимо нее. Грубые и резкие шаги вдалеке от меня сообщили, что это не так. Я выдохнула, когда дверь захлопнулась, оставив меня наедине с грубым голосом, который мне нравился, и беспокойством, которого я не испытывала.

В тишине мое волнение достигло уровня, который я не мог контролировать.

"Ты еще здесь?" Я больше не слышала его дыхания.

"Да, извините. Я просматривал это… э-э… меню".

Список желающих. Меню было размещено на мольберте в задней части комнаты. В нем было все, что я могла позволить своему клиенту сделать со мной или готова была сделать с ним.

"Здесь много всего". Это не прозвучало осуждающе, и это было хорошо. Он был тем, кто только что согласился заплатить за киску – или за все остальное, что он хотел, – так что у него не было возможности осуждать кого-либо.

Я контролировал свой голос. "Вы ищете что-то конкретное?"

В списке не было ничего, против чего бы я выступала, но было несколько вещей, которые я раньше не пробовала. Некоторые из них были глупыми, как пеленание, а некоторые – более страшными, как аутоэротическая асфиксия.

"Целоваться?"

О. "Вы не найдете этого в меню".

"Потому что это само собой разумеющееся?"

"Это запрещено".

Он выдохнул. Это был вздох разочарования? "Правило клуба?"

"Нет", – сказал я. "Мой, сэр".

"Что будет, если я нарушу ваше правило?" Он спросил это прямо, словно опасаясь, что может это сделать.

Я сделал паузу. Такое уже случалось, и я вышвырнул этого ублюдка. Нарушение нашего совершенно незаконного контракта и все такое. Но с тридцатью тысячами все было иначе. Я, по сути, был звездой этого клуба и получал самый высокий процент от своих сделок. Я получал девяносто процентов от этих тридцати тысяч, или девяносто процентов от нуля, если бы хотел быть непреклонным в этом вопросе.

"Я предлагаю вам очень постараться не делать этого". Я не хотел пересекать этот мост.

"А что, если я захочу взять тебя за руку?" Его голос был непринужденным.

Я никак не мог взять в толк, что к чему. "Хочешь взять меня за руку?"

"Я заметил, что этого тоже нет в списке".

Он что, издевался надо мной? "Если вы хотите взять меня за руку, сэр, вы можете это сделать". Это будет чертовски неловко, но все равно.

"Дом, – сказал он.

"Что?"

"Меня зовут. Дом".

Конечно. "Хорошо. Меня зовут Саб".

"Суб?" Голос был растерянным. "Это сокращение от какого-то…? О, я понял.

Нет, меня действительно зовут Дом".

Его холодные толстые пальцы коснулись моего запястья, и я вздрогнула.

"Простите, можно я вас потрогаю?"

Он только что согласился заплатить тридцать тысяч за то, чтобы сделать гораздо больше, чем просто прикоснуться ко мне. Моя дразнящая личность вырвалась наружу прежде, чем я успела ее остановить.

"Не терпится перейти к рукоприкладству?"

Он полуусмехнулся, когда расстегнул фиксатор на моем запястье, и липучка расстегнулась с царапающим, раздирающим звуком. Как только оно освободилось, он обошел стол с другой стороны, где освободил и это запястье.

Хорошо, что теперь?

Я неподвижно лежала на столе, ожидая его команды. Мне приходилось напоминать себе, что он новичок в этом деле и явно стесняется. Большинство парней набрасывались на меня, как только продавец-консультант выходил из комнаты, а некоторые даже раньше. Я не был уверен, что у меня хватит терпения справиться с робким клиентом, но деньги быстро сказали мне заткнуться.

"Дом? Ты должен сказать мне, что бы ты хотел сделать".

"О. Вы можете, эм, сесть?"

В этот момент послышался шорох одежды. Хорошо, он раздевается. Как только одежда упадет на пол, я смогу начать это шоу. Прохладные пальцы сомкнулись на моей руке, поднимая ее с кожи.

Я сразу поняла, что его цель – не держать меня за руку. Теплая ткань с шелковой подкладкой скользнула по коже моего предплечья, поднимаясь вверх. Вот черт. Он надевал на меня что-то вроде пиджака от костюма, который, вероятно, только что снял.

"Что ты делаешь?" Опять же, я не должен был задавать вопросы, но это дезориентировало.

"Я хочу поговорить, и это единственный способ сделать это". Пиджак был накинут на мои плечи, и он просунул мою вторую руку в пустой рукав, затягивая переднюю часть пиджака. "Ты слишком отвлекаешь внимание, когда ты голая".

Рукава его пиджака были намного выше кончиков моих пальцев, так что он, вероятно, был высоким. Теплая, скользкая ткань прекрасно ощущалась на моей коже, а от его пиджака исходил мужественный запах одеколона. Черт, он хорошо пах. Сосредоточься, – приказал мне мозг. Он хотел поговорить, и эта мысль пугала. Я могла сделать все, что он захочет, но разговор? Это не входило в их число.

Мы замолчали. При всем желании поговорить, у него это плохо получалось.

"Ты нервничаешь?" спросил я. Может быть, ему было трудно завестись. "Ты хочешь, чтобы я опустился на тебя?"

"Нет", – быстро сказал он. "I . . ." Дыхание покинуло его в звуке, похожем на разочарованный всплеск. "Я живу в Токио".

Эм… кей? Он сказал это так, словно это могло объяснить, в чем его проблема. Он был японцем? Это было связано с культурой?

"Вы когда-нибудь были?" – продолжил он.

"В Японию? Нет, но я бы с удовольствием. Я жил в Нидерландах в течение семестра, но остался в Европе. Это самый дальний восток, куда я добрался".

"Каково это – жить за границей? Вам понравилось?"

Да. Та ночь в квартале красных фонарей показала мне не только то, что меня интересовало, но и то, что я умел делать очень хорошо. "Это было чертовски круто".

"Вам когда-нибудь было одиноко?" Его голос был низким, что усиливало гравий в нем. "Чувствовали ли вы себя чужой?"

Я покачал головой. "В Амстердаме? Не-а. Я жила в международном общежитии. Мы были обкуренной и пьяной версией ООН".

Его молчание унесло воспоминания о самых диких временах. Я повернулась на столе лицом к его голосу, свесив ноги через край.

"Япония… не приветствует иностранцев". Значит, он все-таки не был японцем. Моя рука, не державшая его пиджак, лежала на коже рядом со мной, а его пальцы скрестились с моими.

Что за хрень? Что это было? Как этот невинный жест заставил мое сердце биться быстрее? Подушка сдвинулась, когда он сел рядом со мной, и его пальцы теперь вырисовывали узор на тыльной стороне моей руки.

"Знаете, в Японии есть такие хостес-бары, где мужчины платят за часовую беседу с женщиной, которая не является их женой или подругой".

После его ударов осталось покалывающее тепло. Все вокруг было перевернуто. Что происходит? "Почему?" спросила я в дезориентированном состоянии.

"Все отчаянно стремятся к общению. Вокруг полно людей, и все же это самое изолированное место, которое только можно себе представить". Дом просунул свои пальцы под мою ладонь, повернув ее так, чтобы переплести свои пальцы с моими. "Я не могу зайти во многие из этих баров, потому что я американец. Не то чтобы это имело какое-то значение. Вряд ли женщины говорят по-английски. А те, куда я могу зайти, обычно принадлежат якудза. Не совсем безопасно".

Его некогда холодная рука теперь обжигала мою. Господи, когда я в последний раз держала кого-то за руку? В восьмом классе? Это было странно и в то же время странно приятно. Я крепче прижалась к нему, и мое дыхание стало неровным.

"Тебе нравится сексуальное держание за руку, не так ли?" – сказал он.

Я подавила испуганное, нервное хихиканье. Мне хотелось снять повязку с глаз. Я хотела, чтобы он приказал мне лечь на спину, чтобы он вошел в меня, и власть, к которой я привыкла, снова стала моей. Меня уже ничто не шокировало, когда я лежала на этом столе; я видела и делала практически все. Но этот незнакомый опыт и моя реакция на него…

"Мы можем сделать гораздо больше, чем просто это", – прошептала я. Возможно, это была мольба.

"Я знаю. Вон там, на мольберте, висит меню с описанием всего, что мы можем сделать". Костяшки его свободной руки провели по моей щеке, повернув мою голову к нему. "Может, я хочу сделать то, чего там нет".

У меня не было времени ответить. Рука обхватила мое лицо и прижала к себе в поцелуе. Мягкие влажные губы коснулись моих, словно пробуя воду, и когда я не шелохнулась, он поцеловал меня по-настоящему. Его рот двигался по моим, нежно и в то же время властно. Намек на обладание был очень сексуальным.

Нет. Это против правил, – кричал мой мозг.

Я попыталась отвернуться, но его рука, держащая мою, отстранилась, и он зажал мое лицо между ладонями, лишив меня возможности вырваться и переместив под наиболее удобным углом. Так он смог просунуть свой влажный, мягкий язык в мой предательский и гостеприимный рот.

Электричество пронеслось по моему телу. Черт, это меня возбуждало, чего раньше никогда не случалось. Поцелуи с мужчинами обычно ничего не давали мне. Это всегда был странный клубок из прощупывающих друг друга языков и зажатых носов, но этот поцелуй был совсем не таким. Он был горячим. Мне хотелось большего, и я вздохнула, когда он достаточно вежливо согласился дать мне это.

Должно быть, он понял, что я не против того, чтобы он нарушил это правило, потому что одна рука расслабилась и поднялась к моему затылку, стягивая резинки. Натяжение повязки на глазах ослабло, как и он сам. Он возвращал мне зрение в награду за то, что я приняла его поцелуй. Когда повязка была снята, мои глаза открылись и приспособились к свету.

"Вот дерьмо", – сказала я, повторяя его реакцию на меня.

Дом был слишком красив, чтобы назвать его симпатичным. Он был более элегантным и серьезным, чем красавчик из каталога. Мужчина рядом со мной, с повязкой на глазах в одной руке, был необычайно сексуальным. Длинные ресницы обрамляли поразительные аква-голубые глаза. Его волосы были длиннее на макушке, чем по бокам, и окрашены в цвет оленя. Двухдневная щетина подчеркивала его сильную, четко очерченную челюсть. Явно мужской и чертовски сексуальный.

Его пронзительные глаза затуманились недоверием к моей реакции, и на полсекунды показалось, что он думает о том, как бы снова надеть повязку. Поэтому я выдернул ее из его руки и отбросил в сторону. Я хотел сразу же прояснить ситуацию.

"Я сказал "святое дерьмо", потому что ты действительно чертовски сексуальна. Какого черта ты здесь делаешь?" Хватит болтать, Пэйтон. "Ты можешь зайти в любой бар, и женщины будут сбрасывать свои трусики ради тебя".

На его лице расплылась огромная улыбка. "Ты так думаешь?"

Я нахмурила брови. "Я не понимаю, зачем ты это сделал".

Тепло в его глазах немного угасло. "У меня не так много времени. Я приехал домой только на День благодарения". Он выпрямился и провел рукой по пуговицам своей серой рубашки. "Я бы не хотел тратить его на то, чтобы кричать через громкоговоритель в каком-нибудь переполненном баре, надеясь… найти связь". Его взгляд переместился на меня. "Таким образом, тебе придется говорить со мной".

"Поговорим", – сказал я. "Ты не хочешь заниматься сексом?"

Его глаза вернулись к моим, а на щеках заиграл румянец. "Я этого не говорил".

О, черт. Он был милым, когда смущался. Он тоже хотел быть уверенным.

"Могу я быть честным?" Его голубые глаза медленно моргали, гипнотизируя.

Я кивнула. "Конечно".

"Познакомиться с женщинами в Токио просто невозможно, если ты гайдзин. Я прожил там почти год". Его взгляд упал в сторону, и он снова спутал свою руку с моей. "Прошло много времени, и я не в своей тарелке".

Боже мой, правда? "У тебя не было секса целый год?"

Он на мгновение сжал губы. "Не с кем-то другим".

Я пробежалась глазами по его телу, отмечая восхитительное телосложение, скрытое под рубашкой и черными брюками от костюма. Вероятно, он проводил в спортзале столько же времени, сколько и я. Целый год без такой езды? Какая потеря.

"Ты выглядишь как мужчина, который знает, как трахаться".

На его лице снова вспыхнул приглушенный цвет. "Мне бы хотелось так думать, да".

"Покажи мне". Он вырвался прежде, чем я успел его остановить, и моя рука отпустила лацканы пиджака, и он распахнулся. Прохладный воздух прокатился по моей голой коже, по которой побежали мурашки.

Он нахмурился и застегнул куртку, приблизив свое лицо к моему. "Мы можем притормозить?"

Живые голубые глаза были широкими и великолепными. Темно-серые пятна, рассыпанные по радужной оболочке, идеально подходили к его рубашке. Моя задача заключалась в том, чтобы дать ему то, что он хотел. Мои желания не имели значения, напомнила я себе. Поскольку он уже был рядом, ему не потребовалось много времени, чтобы закрыть дыхание между нами и попытаться поцеловать меня снова.