Ключи от рая

– Но за что?!

– Скорее, зачем. Если ты расскажешь о Двери, Корриган доберется до вашего оружия. В чем в чем, а в этом вы мастера.

– Но я не расскажу!

– Ты ещё не знаешь Мастера. Он вытянет из тебя все жилы, ты скажешь все, что знаешь – и даже то, чего никогда не знал. Я бы убил тебя, если б мог… – Ив отвернулся.

Снова воцарилось молчание.

– Ив… – Я тронул собеседника за рукав. – А при чем здесь ты?

– При чем здесь я? – Ив повернулся и снова взглянул на меня, потом устало улыбнулся. – Просто я берегу свой мир, – на слове «свой» он сделал явный акцент. – Это моя работа. Если Корриган до него доберется, будет плохо.

Признаюсь, я не сразу понял сказанное Ивом. И лишь когда нюансы его фразы отложились в моем сознании, удивленно взглянул на сокамерника.

– Кто ты, Ив? Ты тоже из другого мира?

– Я сварг. Ты попал сюда из нижнего мира, я – из верхнего. Ты попал случайно, а я… – Ив грустно усмехнулся. – Я здесь работаю.

– В тюрьме? – Я не смог удержаться от ехидного замечания.

– Нет, – спокойно ответил Ив. – Сюда я попал случайно. Не повезло.

– Понимаю. Мне тоже не повезло… – Я задумчиво посмотрел на собеседника. – И все-таки, Ив, я смогу вернуться назад? Через Дверь?

– Вряд ли. Ваш мир очень плотный…

Загрохотал дверной засов, в камеру вошли стражники. Один из них оглядел камеру, потом указал на меня пальцем. – Вставай…

– Прощай, – прошептал Ив. – И не забудь о мостике. У тебя нет выбора…

Я медленно поднялся и подошел к стражнику, его коллеги тут же схватили меня за руки и вывели из камеры. За спиной глухо лязгнул засов.

Мы снова поднялись по лестнице, затем меня повели по узкому полутемному коридору. Коридор был очень длинным и извилистым, с многочисленными ответвлениями, пару раз мы поднимались и спускались по старым выщербленным ступенькам. А затем я увидел тот самый мостик, о котором говорил Ив, под ним зияло жерло большого глубокого колодца.

Прыгать вниз я не стал. Во-первых, меня довольно крепко держали, а во-вторых, я был просто к этому не готов. Возможно, мне и суждено умереть скорее, чем я на то рассчитывал, но ускорять этот процесс мне не хотелось.

А потом я оказался в просторном светлом зале, его сводчатые потолки напомнили мне подвал в моем доме. Все связанное с прошлой жизнью казалось уже чем-то далеким и нереальным, я с грустью подумал о том, что теперь-то уж точно не смогу к сроку закончить работу.

Окна зала были забраны массивными решетками, в самом зале находилось множество разнообразнейших приспособлений, в коих мой изощренный технический ум без труда признал примитивные, но действенные орудия пыток. Если Ив не ошибался, то скоро мне придется с ними познакомиться. Впрочем, не только с ними…

Меня усадили в большое металлическое кресло, стражники встали у дверей. Два человека в кожаных фартуках ремнями примотали мои руки к подлокотникам. Судя по всему, эти люди были подручными пресловутого Мастера. Я почувствовал себя весьма неуютно.

– У Иова свежий эль появился, – сказал один из подручных. Он был довольно щуплым, его прыщавое лицо выражало скуку. – Сходим вечером?

– Отчего не сходить… – зевнул его коллега, невысокого роста толстячок. – Сходим…

– Надо и Гарта позвать. Он уже отлежался.

– А чего с ним? – спросил толстяк. – Болел?

– Ага. Сдуру к Эльвире полез.

– Понятно, – кивнул толстяк. – Сглазила, ведьма?

– Не то слово – неделю корчился. С ней лучше не связываться…

– Это точно, – согласился толстяк. – Я в прошлом месяце ее по заднице шлепнул, так мне потом так спину скрутило, не приведи Господи. Пришлось извиняться.

– И что?

– Что, сразу отпустило.

– Ведьма – она и есть ведьма, – подытожил разговор первый подручный. – Её бы к нам сюда, уж мы бы позабавились. О, Мастер идет…

Я вздрогнул, представив, какое чудовище сейчас появится. Мое разгоряченное воображение рисовало огромного полуголого мясника в заляпанном кровью кожаном фартуке, с большими волосатыми лапами. Именно поэтому, увидев Мастера, я даже слегка разочаровался.

– И кто же тут у нас сегодня? – спросил Мастер, подходя ближе. – Ай, какой симпатичный… Надо же…

Мастером оказался человек лет шестидесяти. Он был невысок ростом, худощав и лысоват, его впалые щеки заросли густой щетиной. Его явно мучила одышка, к тому же он заметно хромал на левую ногу. На нем была старая серая рубаха с обтрепанными рукавами, кожаная безрукавка неопределенного цвета, вытертые штаны. Обут он был в короткие кожаные сапоги, в руках держал посох, на который тяжело опирался при ходьбе.

Самым примечательным в этом человеке оказались его глаза – даже когда Мастер улыбался, они оставались холодными и блеклыми, словно затянутыми тусклой серой пеленой. Заглянув Мастеру в глаза, я невольно побледнел – от этого человека можно ожидать чего угодно.

– Жалко… Ай, как жалко-то… – сказал Мастер, его подручные подобострастно захихикали. – А что делать? Гасклиты хуже чумы. Давим их, давим, а они все лезут и лезут. Дучо, приготовь инструменты…

Толстячок бросился исполнять приказание Мастера, его щуплый напарник поставил рядом с моим креслом металлический столик.

– Послушайте, я же ничего не сделал… – в горле появился комок, я тяжело сглотнул. – Я хочу вернуться домой.

– Все хотят вернуться домой… – согласился Мастер, тяжело хватая ртом воздух. – А как это сделать? Как, я вас спрашиваю? Разве бы я был против… Дучо, не забудь длинные иглы… И ведь всё лезут, лезут. Дома им места мало…

– Но я не хотел, – торопливо сказал я. – Я же не специально!

– Конечно, не хотел, – согласился Мастер. – А кто же хочет… Шел себе, гулял, а потом раз, и ты здесь. Нехорошо…

Толстячок принес и поставил на стол большой металлический поднос – взглянув на него, я почувствовал себя еще хуже. И впервые подумал о том, что Ив был прав, когда говорил о мостике.

Опираясь на посох, Мастер коснулся разложенных на подносе инструментов, их тихий металлический лязг привел меня в еще больший ужас. Судя по всему, Мастер прекрасно сознавал, что творится в моей душе.

– Приятный звук, верно? – сказал он и засмеялся, его хриплый смех прозвучал в тишине зала особенно жутко. – Это же музыка…

Выбрав один из инструментов, им оказалось нечто вроде скальпеля, Мастер взглянул на меня и улыбнулся. – Будем начинать… Дучо, принеси воды.

– Ему? – Дучо кивком указал на меня.

– Мне, дурень. Мне…

Дучо бросился выполнять приказ, Мастер задумчиво оглядел меня.

– Заголи-ка ему рубаху, Мучо…

– Да, Мастер… – щуплый помощник бросился исполнять приказание.

Судя по всему, у подручных Мастера был накоплен в этих делах немалый опыт. На то, чтобы расстегнуть мне рубашку и стянуть ее до локтей, Мучо понадобилось несколько секунд.

– Замечательно… – сказал Мастер, оглядев меня. – С таким материалом всегда приятно работать.

– Можно я, Мастер? – попросил Мучо. – Ну хоть немного…

– Не торопись, Мучо… Успеешь еще… Я тебе ноги оставлю…

Наверное, я очень слабый человек, и вид сверкающей стали в руках Мастера не смог оставить меня равнодушным – особенно после того, что рассказал мне о нем Ив. Кроме того, я не раз встречал в книгах мнение специалистов, утверждавших, что нет человека, способного противостоять пыткам – особенно, если работает мастер своего дела. Ты все равно выложишь все, что знаешь, это лишь вопрос времени. Об этом, кстати, говорил и Ив. Так стоило ли упорствовать? Может, надо придумать что-нибудь поумнее?

– Подождите! – торопливо сказал я, почувствовав, как отточенная сталь коснулась моего плеча. – Я все скажу!

– Я тебя ещё ни о чем не спрашивал… – сказал Мастер и улыбнулся. Слегка повел рукой, я почувствовал острую боль, по плечу поползли капли крови.

– Я знаю, что вам надо! – быстро произнес я. – И я покажу вам Дверь – при условии, что вы меня отпустите.

– Хитрец… – сказал Мастер. – Ты меня обманываешь.

– Я говорю правду! Дверь в лесу, надо начертить рукой знак, тогда появляется туман. Я прошел через туман и попал к вам. И я могу показать, где это. Мы могли бы договориться.

Мне показалось, или инструмент в руке Мастера и в самом деле дрогнул?

– Это интересно… – сказал Мастер. – Кто тебе рассказал о тумане?

– Да никто мне ничего не рассказывал, – ответил я. – Просто я живу в доме, в котором раньше жила колдунья. Она книжку оставила, там все было написано. Дверь у меня в подвале. Я попробовал, и у меня получилось. А назад вернуться не смог. Заснул у дороги, ну и… попал сюда…

Не знаю, почему, но я пока решил не говорить о карлике – все еще надеялся на то, что он может помочь мне вернуться. А книга – это правдоподобно.

– Занятно… – сказал Мастер. – Ну где тебя носит, Дучо… – взяв из рук прибежавшего помощника кувшин, Мастер не спеша отхлебнул воды, затем поморщился и вернул кувшин Дучо. – Холодная… Ты же знаешь, Дучо, мои зубы не любят холода…

– Свежая… – Дучо виновато пожал плечами. – Бак только что наполнили. Не успела нагреться.

Впрочем, вода Мастера уже не интересовала. Опираясь на посох, он задумчиво смотрел на меня, размышляя, что со мной делать. Дучо, желая искупить вину, заботливо подставил Мастеру стул, но тот на него даже не взглянул.

– Гасклиты всегда были хитрыми… – пробормотал Мастер, внимательно глядя на меня. – Кто золото обещает, один вечную жизнь пообещал… – Мастер тихо засмеялся. – Удавил я его. Мучиться так целую вечность… – Он прижал руку к груди и закашлялся. – Не для меня это…

– Я вас не обманываю. Умные люди всегда могут договориться – разве не так?

– Да, говоришь ты складно… – кивнул Мастер. – И писать, конечно, умеешь?

– Умею.

– Оно и видно… – Мастер снова кивнул. – Грамотный… Только ведь ум не всегда пользу приносит. Обычно от него одни беды…

– Может быть. Только я все равно говорю правду. И это легко проверить.

– Проверим, конечно… Как не проверить. Только не ошибись – если обманешь, сильно пожалеешь. Неделю умирать будешь. Здесь, в этом зале… – Мастер устало вздохнул. – Ладно, Дучо, уведите его. Да, что еще – посадите в нашу камеру. Так спокойнее… – повернувшись, Мастер пригладил дрожащей рукой остатки волос и медленно пошел к выходу, тяжело опираясь на посох.

Глава третья

Это была большая и довольно мрачная комната. Серые каменные стены навевали уныние, дневной свет с трудом пробивался сквозь узкие окна. Обстановка выглядела богато – несколько деревянных, отделанных золотом, шкафов, заставленных серебряной и золотой посудой, огромные настенные часы с мерно качающимся маятником. Почти в центре комнаты, ближе к окну, стоял большой стол, рядом расположились два грубых кожаных кресла. Справа виднелась дверь в соседнюю комнату.

У окна стоял человек, задумчиво глядя вниз, на дворцовую площадь, на раскинувшийся за территорией дворца город. Он был высок, хорошо сложен, одет в дорогую, хорошей выделки, темную кожаную одежду. На широком поясе висела кобура и нечто круглое в небольшом кожаном мешочке.

Черты лица человека были довольно приятными, разве что удивительно резкими и мрачными. Еще более мрачным и холодным был его взгляд.

В дверь постучали.

– Войди… – процедил человек, не поворачиваясь. Дверь тут же открылась, в комнату скользнул слуга, невысокий человек в парадной ливрее с золочеными галунами.

– Господин Корриган, к вам Мастер, просит принять его… – почтительно поклонившись, слуга взглянул на хозяина, ожидая его решения.

– Пусть войдет, – холодно ответил хозяин, удостоив наконец слугу взгляда. – И принеси вина.

– Да, Повелитель, – еще раз поклонившись, слуга попятился и вышел из комнаты.

Проводив его взглядом, Корриган вздохнул, затем снова взглянул сквозь витую решетку на город.

– Какое убожество… – пробормотал он и поморщился. – Это не Париж. И даже не Москва.

Послышался скрип двери, Корриган обернулся – в комнату вошел Мастер.

– Приветствую Повелителя… – Мастер слегка поклонился, опираясь на посох. Он тяжело дышал, при его одышке подъем к апартаментам Корригана был весьма трудным делом.

Корриган задумчиво взглянул на Мастера. Что тут скажешь – нужный человек, преданный. Но вряд ли его хватит надолго, скоро придется подумать о замене.

– Садись. – Корриган указал рукой на кресло. – Сейчас принесут вино.

– Спасибо, Повелитель… – Мастер сел в кресло, устало перевел дух. Корриган опустился в соседнее кресло, их изготовили местные умельцы по его чертежам.

– Хорошо здесь. Мягко… – Мастер удовлетворенно вздохнул.

Появился слуга. Поставив на столик бутыль с вином и пару серебряных кружек, поклонился и быстро выскользнул за дверь.

Взяв бутыль, Корриган наполнил кружки, протянул одну Мастеру.

– Держи. У тебя какие-то новости?

– Да, Повелитель… – Мастер отхлебнул вина, поморщился. – Холодное. Зубы не терпят…

– Дай сюда… – Корриган взял у Мастера кружку, поставил на стол и коснулся её ладонью. Его рука слегка задрожала, кружку окутало голубоватое сияние. Оно держалось несколько секунд, затем исчезло.

– А теперь? – Корриган подтолкнул кружку, Мастер осторожно взял ее.

– Да, – сказал он, глотнув вина. – Теперь хорошо… – закрыв глаза, Мастер медленно выпил содержимое кружки. – Замечательно…

Поставив кружку на стол, Мастер снова взглянул на Корригана.

– У меня там интересный человечек появился. Гасклит.

– И что же в нем интересного? – сухо осведомился Корриган.

– Он знает, где находится Дверь.

– Наверняка лжет, – медленно произнес Корриган.

– Да, наверное, – согласился Мастер. – Но он рассказал любопытные подробности.

– А именно?

– У него дом, в котором раньше жила колдунья. Дверь в подвале. По его словам, он нашел книгу, в которой все описано. Начертил знак, Дверь открылась… Он прошел через туман и оказался здесь. Назад вернуться не смог… Я поговорил с Лучо, он все подтвердил. Говорит, что нашли этого гасклита в лесу у дороги, он спал под деревом. Хотели убить, но Гуко приказал доставить его ко мне.

– Занятно… – согласился Корриган. – Или ему кто-то рассказал об этом, или…

– Или он нашел Дверь Серафимы.

– Уже пытал его? – Корриган бросил на Мастера быстрый взгляд.

– Нет пока. Это никогда не поздно… – Мастер усмехнулся. – Хорошее у тебя вино. Дышать легче становится.

– Просто у тебя астма.

– Что? – не понял Мастер.

– Неважно… – Корриган снова наполнил кружки, затем слегка подогрел кружку Мастера. – Где он сейчас?

– В камере, я его к себе посадил… – Мастер глотнул вина, причмокнул губами.

– А что со сваргом? Молчит?

– Ты же знаешь, их пытками не возьмешь. Это не гасклиты… Пусть посидит, может, что и надумает.

– Мне это уже надоело. Не давай ему еды.

– Сдохнет, – возразил Мастер.

– С каких это пор ты стал таким жалостливым? – усмехнулся Корриган.

– При чем тут жалость… Ты же сам говорил, что он может нам пригодиться. А впрочем… – Мастер устало махнул рукой. – Так что с гасклитом делать?

– Я подумаю. И не забудь хорошо накормить его. Еда делает человека мягче.

– Но потом ты отдашь его мне? – В голосе Мастера проскользнула тревога.

– Ну разумеется, – улыбнулся Корриган. – В этом ты можешь не сомневаться.

* * *

Камера, в которую меня посадили, оказалась очень маленькой. Узенькое окошко было забрано толстыми металлическими прутьями, хотя особого смысла в этом я не видел – все равно протиснуться в эту щель было невозможно.

Здесь тоже не оказалось кровати или нар – голый каменный пол, в углу расположился туалет в виде прикрытой крышкой низенькой деревянной кадки. Сев у окна – а точнее, под окном, я прижался к стене, обхватил колени и стал думать.

Итак, мне пока удалось избежать пыток. Надолго ли, нет, но удалось. Если они мне поверили, то наверняка захотят увидеть все собственными глазами. Значит, уже сегодня или завтра меня повезут к лесу. А вот что будет дальше?

У меня не было ответа на этот вопрос. Да, я мог бы показать им Дверь. И что потом? Не говоря уже о том, что это может принести большие неприятности моему миру, может пострадать мир Ива. Признаться, я пока не совсем разобрался в этом переплетении миров, но суть от этого не менялась – нельзя показывать Дверь этим людям. Ив был прав, это может привести к катастрофе. К тому же меня потом все равно убьют, в этом я не сомневался.

Выходит, у меня остается единственная надежда – попытаться сбежать по дороге. В крайнем случае, завести этих гадов в какие-нибудь дебри, подражая незабвенному Ване Сусанину. Правда, я совсем не знал этой местности, но какая, в конце концов, разница?

Были у меня и другие думы. Судя по всему, появление гасклита – до чего мерзкое слово – здесь никого не удивляет. Это мы ничего не знаем об этом мире. А почему? Ив ответил на этот вопрос довольно ясно, сказав, что это дорога в один конец.

Кое-что не сходилось. Если это дорога в один конец, то как ко мне попадал карлик? Насколько я успел понять, он вообще шлялся между мирами без каких бы то ни было проблем. Ходил в мой подвал, как к себе домой. Значит, вернуться можно? Да и Ив, как мне кажется, говорил не о Двери. И Мастер упомянул о том же – шел, шел, бац – и ты здесь. Вывалился, или провалился. Безо всякой Двери.

Выходило, что я среди гасклитов состою на особом положении. Я не вывалился в этот мир, я пришел сюда сам. Хотя лучше бы я этого не делал.

Небо за окном уже начало темнеть, когда лязгнул замок моей камеры, дверь открылась. Я был уверен, что это не сулит мне ничего хорошего, но ошибся. Вошедший стражник поставил на пол миску с едой и кувшин воды. Будь он один, можно было бы попытаться сбежать, но за дверью маячили еще как минимум двое. А значит, придется отложить это удовольствие на будущее.

Снова хлопнула дверь, я быстро подтянул к себе миску – только сейчас я почувствовал, как зверски голоден. Сколько я уже здесь? Как минимум сутки, даже больше. И за все это время я не проглотил ни крошки. Да и воды не выпил не капли – потянувшись к кувшину, я с жадностью напился. Неплохо, теперь можно и перекусить…

К моему удивлению, еда оказалась довольно вкусной – я и не знал, что здесь так хорошо кормят. Больше всего еда напоминала плов, особенно вкусны были тающие на языке кусочки мяса. Сюда бы еще немножко перца…

Опустошив миску, я глотнул воды, после чего почувствовал себя значительно лучше. Более того, я даже стал думать о том, что буду делать, если выберусь отсюда. В смысле, если попаду домой. Разумеется, сразу все расскажу Андрею. А потом? Ведь наличие соседних миров произведет настоящий переворот, это будет самое выдающееся открытие за всю историю науки. Мое имя станет в один ряд с именами Ломоносова, Ньютона, Эйнштейна. А может, даже слегка потеснит их.

Главное, чтобы все это не попало в ФСБ. Эти парни свое дело знают – сразу наложат на все гриф «Секретно», а то и «Сов. Секретно», попытаются использовать все это в военных целях. Не знаю, как это можно использовать, но они найдут способ, в этом можно не сомневаться. А вот для меня все может обернуться довольно скверно. Я ведь свидетель, к тому же главный – если вообще не единственный. Говорят, что ФСБ уже давно не занимается устранением свидетелей, но кто их знает. Во всяком случае, верить этим парням на слово не стоит. А это значит, что надо сразу поднять шумиху. Газеты, радио, телевидение. Раздуть шум, чтобы уже никто не мог это дело замять. В этом случае я и в самом деле имею шанс попасть в учебники. И что самое приятное, еще при жизни.

Вероятно, мои мысли были очень глупыми. Но так уж устроен человек, ему не хочется думать о грустном. И что удивительного в том, что я, лежа на холодном каменному полу в тюремной камере, мечтал о светлом будущем?

Проснулся я еще затемно – от холода и боли в боку, спать на каменном полу было чертовски неудобно. Перевернулся на спину, сунул руки под голову. Но заснуть уже не смог.

Перед самым рассветом где-то запел петух. Это было удивительно – здесь, в чужом мире, слышать пение петуха. Немного другое, чем у нас, более хриплое и протяжное – и все равно такое родное. На глаза у меня невольно навернулись слезы. Только сейчас я понял, как же там, дома, было здорово…

Уже совсем рассвело, когда дверь в мою камеру открылась, и неулыбчивый охранник забрал пустую посуду, другой поставил миску с едой и новый кувшин с водой. Это было приятно – не иначе, у них здесь трехразовое питание.

Позавтракал я с аппетитом, размышляя о том, как обмануть этих типов. Если меня будут охранять такие же головорезы, как в прошлый раз, у меня есть все шансы от них сбежать. Не думаю, что эти здоровяки смогут бежать по лесу в своей амуниции быстрее, чем я. К тому же на ногах у меня кроссовки, легкие и удобные – а это что-нибудь, да значит. Мне бы только попасть в лес…

После завтрака прошло минут сорок, когда дверь снова открылась, вошли четверо стражников. Учитывая, что больше в камере никого не было, мне стало ясно – это за мной.

– Вставай… – сквозь зубы процедил один из стражников, я не стал его расстраивать и поднялся.

Остальное мне было уже знакомо, меня подхватили под руки и потащили по коридору. Вперед, налево, потом направо. Теперь прямо, вот и знакомый мостик. Мне стало немного не по себе – судя по всему, меня снова вели к Мастеру.

Так оно и оказалось. Правда, Мастера в пыточном зале пока не было, но это меня не слишком утешило – его прыщавый худосочный помощник раздувал мехами угли в небольшом каменном очаге. Я не мог понять одного: зачем тогда было меня кормить? Или они исповедуют древний принцип – накормить осужденного перед казнью?

В зал вошел Дучо, второй помощник Мастера. Увидев меня, улыбнулся. – Ведите его сюда… Готово, Мучо?

– В самый раз… – худосочный помощник взял большие щипцы и вытащил из углей раскаленный кусочек металла. Мне стало совсем нехорошо.

Стражники потащили меня к очагу – я упирался, как мог, но это не помогло.

– Головой к наковальне… – распорядился Дучо, меня тут же сбили на колени рядом с большой каменной тумбой, на ней был закреплен массивный металлический брусок.

Послышался звон цепи, Дучо задрал мне голову и ловко надел на меня тяжелый металлический ошейник. Затем сжал его, меня снова приложили головой к тумбе. На мгновение я ощутил у шеи сильный жар – и только тогда сообразил, что происходит.

Глухо застучал тяжелый молоток, края ошейника впились в кожу. Ловко расклепав раскаленную заклепку, Мучо отложил молоток, меня отпустили.

– Готово, – сказал он, затем взял конец прикованной к ошейнику цепи и намотал ее на руку. – Гасклиту на цепи – самое место… – Мучо засмеялся, потом дернул цепь, заставляя меня подняться.

Я встал на ноги, меня трясло от злости. Никогда в жизни меня еще так не унижали.

– Ты не прав, Мучо, – возразил толстячок. – В петле гасклит смотрится гораздо лучше. Помнишь, как дрыгал ногами тот, последний?

– Помню, – сказал Мучо. – Он мне тогда весь пол обгадил.

Взглянув на прыщавого помощника, я оценил расстояние, слегка повернулся и со всего размаха поддел его ногой. Хорошо поддел, качественно, это я понял сразу. Охнув, Мучо вытаращил глаза и со стоном осел на пол, выпустив цепь из рук. Подхватив ее, я размахнулся и с разворота ударил концом цепи толстячка. Получилось тоже очень неплохо – толстяк вскрикнул и схватился за лицо, его пальцы тут же окрасились кровью.

Большего мне сделать не дали. Один из стражников коротко и точно саданул меня кулаком в живот, второй стукнул по спине, вырвал у меня цепь и намотал на руку. Два других охранника тут же заломили мне руки за спину.

– Убью… – шипел Мучо, корчась на полу, его прыщавое лицо перекосилось от боли. – Удавлю гадину…

Дучо стоял на коленях и отплевывался, роняя на пол крупные капли крови. Наконец он поднялся с колен и посмотрел на меня, его взгляд был полон ненависти. Судя по всему, цепь раздробила ему челюсть – губы у Дучо были разбиты, с подбородка капала кровь. Захрипев, он подошел к очагу, взял тяжелую кочергу. Его руки тряслись. Ухватившись поудобнее, пошел ко мне, я не лелеял никаких иллюзий относительно его намерений. Но готов был встретить его, благо ноги у меня были свободны.

Этого не понадобилось. Едва Дучо замахнулся, один из стражников вытащил меч и коснулся им груди толстяка.

– Не велено, – сказал он.

Дучо тяжело дышал, его глаза пылали злобой. Но меч у груди был хорошим аргументом – застонав от боли и от ненависти, Дучо бросил кочергу и отошел в сторону.

– Ай-ай-ай, Дучо… Нельзя же быть таким неосторожным, – раздался у меня за спиной тихий хриплый голос. – Я ведь всегда говорил, что с гасклитами надо держать ухо востро… А ты, Мучо? Уж от тебя-то я этого не ожидал…

Опираясь на посох, Мастер подошел ко мне, на его губах играла улыбка. – Нехорошо, друг мой. Это же казенное имущество… – Он тихо засмеялся.

– Я не собака, чтобы меня привязывали на цепь. – Мой голос дрожал от злости.