Как Тёша стала русской рекой. Очерки истории и топонимики Окско-Сурского междуречья

Расисты строили свою концепцию на изучении формы черепов, принадлежащих разным людям разных рас. Зная, что черепа европейцев (европеоидов) в ширину меньше, чем в длину (длинноголовость – долихоцефалия), а черепа негроидов (как и большинства других рас) своей шириной равны длине или больше её (круглоголовость – брахицефалия), они сформулировали положение о принадлежности всех долихоцефалов к «высшей расе», якобы существовавшей с глубокой древности и всегда повелевавшей «неполноценными» чёрными брахицефалами. Манипулируя данными измерений черепов, они убеждали общество в том, что «негры стоят в своём развитии почти на уровне обезьян и не могут считаться полноценными людьми».

В Европе под эти «исследования» подвели «научно- историческую базу». Когда англичане захватили в XVIII в. Индию, их поразила эта древняя цивилизация. Огромные города, великолепные храмы, глубокая метафизика философских учений ошеломили колонизаторов. После того как завоеватели ознакомились со священными Ведами, в которых была записана древнейшая история Индии, стало ясно, что санскрит, на котором сложены Веды, родственен европейским языкам.

Конечно, после этого европейские учёные пересмотрели многие свои выводы касательно древней истории. Но расисты, изучив легенды, записанные в Ведах, выдвинули теорию о существовании 1 500–2 000 лет назад некоего народа «белой расы», называемого в Ведах ариями (полноправными людьми). Расисты утверждали, что арии боролись с неполноценными людьми «чёрной кожи» и поработили этих людей.

Была генерирована идея о превосходстве «арийской расы» (к этой расе из-за сходства санскрита с европейскими языками были отнесены европейцы) над всеми другими расами[2]. Над туранцами («помесь» монголоидов с европеоидами), к которым отнесли тюрок, монголов, финно-угров, восточных славян и народы Дальнего Востока. Над семитами, к которым отнесли евреев, арабов, берберов. И, само собой, над хамитами (негроидами). Родилась теория о непрекращающейся борьбе арийцев с другими расами, в которой арийцы были носителями позитивного начала, а остальные – негативного.

Несостоятельность этих «научных изысканий» была видна уже тогда. Попытка смешения языковой и расовой классификаций и самим расистам виделась надуманной, но они выполняли «социальный заказ», то есть, по меткому выражению пропагандистов марксизма-ленинизма, наука о расах стала «продажной девкой на службе империализма». Зёрна теории «расового превосходства» упали на благодатную почву, а расизм ещё не раз потом подгонял свои выводы под нужды «заказчиков»[3].

На самом деле никаких мифических «древних ариев» не было. В текстах Вед речь идёт о действительно существовавшей культурно-исторической и языковой общности арья (так они себя называли), занимавшей огромное пространство древнего мира – от Дуная до Гималаев и от южнорусских степей до Персидского залива и Индостана. Но эта языковая общность включала в себя многие этнические группы, не представлявшие единой расы, хоть и говорившие на родственных языках.

В Европе это были скифы, которых греки описывали как светловолосых и голубоглазых дикарей, в Средней Азии и на берегах Персидского залива это были черноглазые и чернобородые персы, а в северных степях Казахстана это были (судя по описанию антропологов) рослые, крупноголовые европеоиды кавказского типа.

Что же касается разделения людей в Ведах на «высшие» и «низшие» касты (варны) (мы ещё будем впоследствии касаться этого вопроса), то известно, что члены этих каст делились не по внешнему виду, а по уровню развития, и переход из одной касты в другую считался возможным. Безусловно, из древних священных текстов иранцев-зороастрийцев (последователей пророка Заратустры-Зороастра) можно сделать вывод о борьбе древних ариев с окружающими их народами, но это деление носило социальный характер, а не расовый.

Люди во все времена отличали членов своего круга, рода, племени от других, не своих, чужаков, награждая своих близких всеми лучшими чертами характера и, соответственно, лишая этих черт «не своих». С первобытных времён так было и, видимо, так будет всегда. Во всех преданиях, мифах, народных сказаниях герои повествования – соплеменники автора (или авторов) представлены умными, добрыми и справедливыми, а их противники-чужаки, наоборот, злыми, коварными и кровожадными. Это надуманное превосходство одного народа над другим проще всего «научно обосновать» физическими различиями. Причём обосновывается превосходство одной расы над другой как в одну, так и в другую сторону – не секрет, что в XX в. получил развитие «чёрный» расизм, то есть «учение» о превосходстве негроидной расы над всеми другими.

Несмотря на это, антропология как наука о расах продолжает развиваться, и антропологические исследования часто вскрывают такие глубинные корни происхождения народов, какие недоступны другим специальным историческим дисциплинам. Краниологические исследования позволяют изучать расовые ареалы древности, движение народов, их взаимное проникновение.

На основании многолетних антропологических исследований советский антрополог В. Алексеев пришёл к парадоксальному с точки зрения современной письменной истории выводу. Он утверждал, что, несмотря на все описываемые в письменной истории этнические катаклизмы, «современные народы истоками своими уходят в глубокую древность, что человечество при всех событиях, потрясших мир, сейчас расселено приблизительно так же, как и несколько десятков тысяч дет назад, и, говоря о больших расах, их приуроченность к отдельным территориям – один из законов географии и истории человечества. На каждом материке историческое развитие шло в основном в его границах, и многие современные народы восходят корнями своими к верхнепалеотическим предкам, которые жили в тех же областях, где живут сейчас их потомки».

То есть как появились европеоиды в древней Европе, а монголоиды – в Азии, так они и оставались там на протяжении всей истории человечества. Например, славянские и тюркские народы, а также народы Северного Кавказа сложились по антропологическим меркам сравнительно недавно – в конце I тысяч. н. э., но преемственность между ними и археологическими культурами предшествующего времени прослеживается до 2 500–3 000 лет назад.

Антропология огорчит ревнителей «чистоты славянской крови». Русские с точки зрения краниологии представляют собой, по мнению известного советского антрополога Т. Алексеевой, «…неоднородную восточно-европейскую расовую общность, со значительной долей субстрата в сложении антропологического облика. В данной расовой общности очень сильно проступают черты, присущие балтам, угро-финнам и ираноязычным группам, населявшим Восточную Европу до прихода славян».

Выводы краниологов говорят о различии в черепной морфологии средневековых ранних славянских черепов (долихоцефалов) и современных типов русских черепов (брахицефалов), что обусловлено смешением средневековых славян с дославянским, преимущественно финно-угроязычным населением, которое славяне застали при заселении Восточно-Европейской равнины.

Сказалось это смешение и на родстве западных, южных и восточных славян. Эти общности складывались в окружении разных соседних народов, смешивались с этими народами, поэтому у западных славян отмечается сильное тяготение физического облика к средненемецкому антропологическому типу, а у южных славян имеются черты, свойственные древним фракийцам, древним иллирийцам, сарматам, даже грекам. Различий в антропологическом облике между тремя родственными по языку группами славян едва ли меньше, чем сходства.

Плохие новости приготовила антропология и для некоторых псевдоисториков, сокрушающихся о «чистом славянском ключе-роде, который замутнила монгольская орда». Для таких «исследователей» и их поклонников нужно привести один факт, абсолютно точно установленный антропологами: «монголо-татарское нашествие» и почти 250-летнее «иго» никакого следа в антропологическом облике русского народа не оставили. То есть как находили черепа европеоидов, уральцев и смешанных «туранских» типов во временных слоях раскопок, датируемых до «нашествия», так же их находят и в слоях, датируемых «нашествием» и «игом», так же и в последующих после них горизонтах раскопок. Но, что особенно интересно, останков ярко выраженных восточных монголоидов, какими рисуют «монголо-татар», как не было, так и нет.

Расселение племён на территориях Старого Света было длительным и сложным и без «монголо-татарского нашествия». Процесс смешения рас и их частей не закончен и сегодня (если вообще можно говорить о конце этого явления), и говорить о превосходстве одной расы над другими по меньшей мере глупо. Соотношение этих рас, их частей, связей между ними, преемственности между старыми и новыми расами ещё только изучается наукой. Границы между расами нечёткие, и, как указывал основоположник русской антропологии А. Богданов, «родство племён по языку, быту и обычаям не есть ещё родство по происхождению».

Например, тюркские народы: татары, чуваши, киргизы, казахи, узбеки, туркмены, азербайджанцы, якуты и др. – имеют близкий между собой язык, однако по антропологическим признакам различаются кардинально. Казахи, киргизы, якуты – явные монголоиды, у узбеков, татар, чувашей этот тип смягчён, а в чертах азербайджанцев монголоидности вообще нет. То же можно сказать и о финно-угорских народах. Удмурты и марийцы (особенно луговые) имеют явную монголоидность в чертах, мордва, напротив, тяготеет к европеоидности, а финны и эстонцы уже явные европеоиды.

При формировании антропологического типа нужно учитывать и влияние окружающей среды: люди могут жить в определённом климате, только если они приспособлены к этому климату. Тип сложения людей зависит и от образа жизни, и от питания. Скотоводы-монголоиды крупнее и сильнее монголоидов Южного Китая, питающихся в основном растительной пищей, а жители севера всегда несколько крупнее южан из-за особенностей теплоотдачи организма.

Говоря же непосредственно об антропологической ситуации в Среднем Поволжье и Волго-Окско-Сурском междуречье, мы убедились, что этот регион с начала железного века сделался «контактной зоной» двух великих рас – европеоидной и уральской. Это привело к созданию своеобразного «плавильного котла народов», в котором сложились современные этносы Среднего Поволжья и в том числе этнос великороссов Поволжья.

Очерк 3.

Скифы, сарматы, иирки

На каких языках разговаривали народы, населявшие наш регион в начале железного века? Точно этого мы не узнаем никогда. Племена, жившие в то время на территории лесной зоны Восточно-Европейской равнины, не имели письменности и никаких сведений о себе не оставили. Единственными дошедшими до нас источниками являются записки древнегреческих учёных и путешественников, проникавших в середине I тысяч. до н. э. во все пределы тогдашней ойкумены (обитаемого мира). В Восточной Европе греки столкнулись со скифами – древними ираноязычными племенами, заселявшими Причерноморские степи и Крым.

Как уже говорилось в предыдущих очерках, названия крупнейших рек южной части Восточно-Европейской равнины имеют свои корни в древнем индоевропейском североиранском наречии. Днепр, Дунай, Дон, Днестр, Сейм, Ра, Хопёр и другие реки сохранили в своих названиях память о древнем народе, населявшем их берега. Собственно, эти названия рек и некоторые личные имена древних кочевников и позволили лингвистам установить, что племена скифов и родственных им сарматов говорили на североиранских наречиях, так как никаких других сведений о языке скифов до нас не дошло.

Скифы были воинственными кочевниками-скотоводами, которым в течение почти 1 000 лет принадлежали Причерноморские степи. «Главным» автором, давшим систематическое описание жизни и быта скифов и ряда других народов Восточной Европы, был греческий историк и географ Геродот, живший в V в. до н. э.

В своих трудах Геродот рассказал о климате и ландшафте Причерноморья, о землях к востоку и северу от него, о народах, населявших эти земли. Его рассказы основаны не только на свидетельствах очевидцев, но и на легендах и байках, ходивших в тогдашней среде купцов и путешественников. Из-за этого сам Геродот порой делал оговорки, сомневаясь в некоторых деталях своих рассказов, но в целом его описание жителей южной и центральной частей Восточной Европы считается объективным.

К востоку от реки Днестр Геродот указывал на живущих здесь скифов-земледельцев, наиболее культурных и цивилизованных. Дальше на восток от этих земледельцев жили скифы-кочевники, которые «не сеют, не пашут… населяют землю к востоку от реки Герра (Южный Буг – авт.)». Восточными соседями этих скифов-кочевников были главные скифские племена, называемые Геродотом царскими скифами. Это были скифы «самые храбрые и самые многочисленные… считающие других скифов своими рабами». Царские скифы населяли Причерноморье до реки Дон, а за Доном уже была земля савроматов (сарматов). Савроматы населяли «страну на 15 дней пути по направлению к северному ветру, страну, лишённую диких и культурных деревьев (степь – авт.)». Родственные скифам по языку сарматы, населявшие Приазовье, Прикавказье и Нижнюю Волгу, находились на более низкой по отношению к ним ступени развития.

Скифы и сарматы из всех восточноевропейских народов были наиболее изучены греками. Их быт, нравы, обычаи подробно описываются Геродотом, но и племена, жившие к северу от скифов, в лесной зоне Восточной Европы, Геродот также пытался описать как можно детальнее, хотя чем дальше на север, тем менее внятными становятся его рассказы. «Выше их (сарматов – авт.) живут будины, занимающие другую область, всю поросшую лесом».

Нет сомнения, что здесь речь идёт о лесных массивах верховьев Десны и Оки, где археологи отмечают в этот период наличие очень развитой юхновской культуры. Выходцев из этой культуры некоторые исследователи считают непосредственными предками восточных балтов и восточных финнов, и тем интереснее сообщения Геродота о древней культуре и быте этих племён, названных им общим именем «будины».

«Будины – племя большое и многочисленное, все они светлокожие и светловолосые (северные европеоиды – авт.). В их области построен деревянный город Гелон, окружённый стенами. Длина стены с каждой стороны – 30 стадиев; она высокая и целиком из дерева. Дома и храмы у них деревянные. Там есть храмы эллинских богов, украшенные по-эллински деревянными статуями и алтарями. И каждые три года они устраивают празднества в честь Диониса и впадают в вакхическое исступление. Ведь гелоны (очевидно, жители города Гелона – авт.) в древности были эллинами, которые покинули гавани (причерноморские – авт.) и поселились у будинов, но говорят они на языке отчасти скифском, отчасти эллинском. Будины же говорят не на том языке, что гелоны, и образ жизни у них не один и тот же. Ведь будины, будучи исконными жителями, кочевники, они единственные из тех, кто здесь живёт, питаются дарами леса. Гелоны же земледельцы, питаются хлебом и имеют сады, они нисколько не похожи на будинов ни цветом кожи, ни внешним видом. Эллины, однако, и будинов называют гелонами, называют неправильно. Вся их страна поросла разнообразными лесами…»

Заметим, что описываемые Геродотом события происходят за полтысячи лет до нашей эры, и перед нами свидетельство современника о существовании в Восточной Европе больших городов с культовыми сооружениями, с земледельческим населением, испытавшим воздействие передовой греческой культуры. Во всяком случае, навыки деревянного зодчества, позволявшие им строить города, храмы, изготавливать деревянные статуи, не оставляют сомнений в развитой и самобытной культуре, сложившейся в среде древнего населения центра Европейской России.

Рядом с будинами Геродот описал племена меланхленов («чёрные плащи»). Меланхлены, по свидетельству Геродота, – это племена, полностью перенявшие обычаи скифов («ставшие как скифы»). Можно не сомневаться, что меланхлены были не одни такие в лесостепной зоне Восточно-Европейской равнины, поскольку сильнейшее влияние скифов и сарматов на местные племена прослеживается здесь вплоть до эпохи раннего Средневековья.

Дальше от будинов (восточнее) жили андрофаги. Название племени говорит само за себя, «андрофаг» по-гречески – «людоед». То есть жили в Восточной Европе и охотники, употреблявшие в пищу себе подобных. В этом нет ничего необычного: по мнению многих археологов, каннибализм – это прошлое самых разных человеческих сообществ, и в виде ритуального он долго сохранялся в обычаях самых разных племён.

«Выше будинов к северу идёт сначала пустыня (необитаемые земли – авт.), а за пустыней, если отклониться в сторону восточного ветра, живут фиссагеты, племя многочисленное и особое, живут они охотой».

Фиссагеты – имя, данное, несомненно, скифами, потому что соседями скифского народа саков в Средней Азии было племя, названное ими «массагеты», и это название греки переводили на свой язык как «рыбу поедающие». Соответственно, и «фиссагеты» можно истолковать как «что-то поедающие». Но что? Некоторые лингвисты видят в слове «фисса» индоевропейское «убитая жертва», другие – просто «жертва», а третьи утверждают, что это значит «убитый человек». Версии разные, впрочем, наличие рядом андрофагов (людоедов) наводит на определённые ассоциации. Может быть, из-за диких и жестоких обычаев каннибализма северные иранцы и называли эти лесные народы общим именем mardχvār (древнеиранск. «людоед»), которое позже было перенесено на восточных финнов?

Впрочем, это ничем не подкреплённая догадка, тем более что Геродот ничего подобного о фиссагетах не писал. Указанное историком местоположение фиссагетов позволяет отождествить их с племенами городецкой культуры, которые, по данным археологов, действительно находились под сильным скифо-сарматским влиянием.

От североиранцев они получили своё имя, от них научились скотоводству, освоили металлы, переняли многие навыки хозяйственной деятельности. Свидетельством присутствия скифов и сарматов среди племён лесной полосы Восточной Европы служат не только археологические находки, но и рассказ Геродота о некоторой группе, отколовшейся от царских скифов и ушедшей на жительство в северные леса, «выше иирков, если отклониться к востоку».

Иирки – это следующий за фиссагетами народ, упоминаемый Геродотом. «Рядом с фиссагетами, в тех же местах обитает племя, имя которому иирки. Они также живут охотой, занимаясь ей следующим образом: охотник сидит в засаде, взобравшись на дерево, а деревьев там растёт в изобилии, растут по всей стране. У каждого охотника наготове конь, обученный ложиться на брюхо, с тем чтобы стать ниже, и собака. Как только охотник увидит с дерева зверя, он, выстрелив из лука и сев на коня, устремится в погоню, а собака следует за ним…»

На иирках следует остановиться особо. По мнению лингвистов, иирки – это не что иное, как переиначенное в древнегреческом языке племенное название угров – древних жителей севера Восточной Европы, Приуралья и Урала. Во всяком случае, археологами установлено, что 4 000–6 000 лет назад, в эпоху неолита, на указанных территориях расселялись племена культуры ямочно-гребенчатой керамики, начавшие во 2-ой половине I тысяч. до н. э. своё движение на запад и юго-запад.

Самый древний пласт названий водных объектов северной половины Восточно-Европейской равнины принадлежит языку древнейших её обитателей – носителей уральских языков. Урал был родиной этих племён, центром, откуда они расселились не только на запад, дойдя до Скандинавии и Прибалтики, но и на восток, в сибирскую тайгу, вплоть до Саян и Алтая. Отсюда такое сходство в названиях многих сибирских рек и рек севера Восточной Европы.

Уральская родина праугров, это всего лишь одна из научных гипотез. Есть и другие точки зрения: этнограф А. Кастрен полагал, что праугры сформировались в районе Саян и Алтая, откуда распространились на север и на запад Евразии, а советские учёные поначалу относили их родину на северо-восток Европы. Венгерский учёный П. Хайду в результате многолетних исследований пришёл к выводу о том, что «общие предки финно-угров и самоедов проживали, судя по названиям в их языке некоторых деревьев, в лесной зоне к северу от российской степной полосы… обнимая территории Верхней Волги и по рекам Вятке, Ламе, Чусовой и Белой, а распад общего языка начался 5 000 лет назад».

В наши дни большинство учёных считает родиной прауральского языка Западную Сибирь. Территорию между зоной тундры и Алтае-Саянским горным узлом. Отсюда праугры заселили Урал и Саяны и отсюда ушли на северо-запад, дошли до Скандинавии и далёкой Паннонии. Вряд ли когда-нибудь теоретические споры о родине праугров будут закончены, важно другое: прауральский язык, распространившись в древности на Урале и в Западной Сибири и на северо-востоке Европы, лёг в основу многих древних и современных языков Евразии.

Угры, проникая в железном веке вглубь Восточно-Европейской равнины, смешивались с местными племенами, изменив и лингвистическое, и антропологическое «лицо» северной части этой равнины, пройдя за 1 000 лет путь до Балтийского моря. Они заселили всё пространство между Волгой и Уралом, а на Южном Урале, столкнувшись с сарматами и западными пратюрками, дали начало народам авар, булгар, мадьяр, хазар, печенегов, башкир и других племён степи. За Уралом праугры, освоив просторы сибирской тайги, образовали народы ханты и манси, приняли участие в этногенезе других сибирских народов.

Иирки были одними из последних племён севера Восточной Европы, сведения о которых дошли до Геродота в неискажённом виде. Дальше он сообщает о племенах одноглазых людей и племенах людей с собачьими головами, о крае земли, о странах «вечной ночи», что говорит о скудной информированности древних греков о территориях Урала, Сибири и севера Восточной Европы.

Мы же вернёмся к скифам, чтобы обозначить их место и значение в этногенезе народов Восточной Европы, в частности России и Поволжья. Скифы были удивительным народом: эти отважные, воинственные кочевники поклонялись воткнутому в землю мечу и орошали его человеческой кровью. Воины скифов пили кровь первого убитого врага, снимали с убитых врагов скальпы и делали чаши из черепов побеждённых. Своих предводителей скифы хоронили со страшными, кровавыми обрядами. В IV в. до н. э. скифы разгромили огромную армию персидского царя Дария Гистаспа, заманив её вглубь своей территории. Значение древних скифов и их преемников – сарматов в этногенезе народов, населявших впоследствии Восточную Европу, очень велико.

Создавшие богатейшую культуру, имевшие свою письменность, испытавшие воздействие эллинистической культуры скифы и сарматы особенно повлияли на пришедших им на смену степняков-кочевников. Оружие, обращение с конём, сбруя, стремена, сложносоставной лук, приёмы ведения боя, войны, охоты, многое другое оставили им скифы, да и сами влились в ряды этих кочевников.

Неслучайно вплоть до XVIII в. народы, населявшие просторы Восточной Европы, в Византии и в Западной Европе называли в том числе скифами, а страну Скифией. Лингвисты находят огромное количество скифских иранизмов и в тюркских, и в финно-угорских языках, немало их и в языках славянских. Скифо-сарматская степная культура на протяжении столетий воздействовала на культуры других степных народов и вплелась в них чрезвычайно сильно.

В конце I тысяч. до н. э. сарматы (савроматы), жившие, согласно Геродоту, в степях между Волгой и Доном, начали движение на запад. Сарматы принадлежали к той же ирано-язычной группе индоевропейских народов, которую называют скифской ветвью. Родственные скифам и сарматам народы жили и дальше в степях, на восток. В Центральной Азии это были племена саков и массагетов, которые в свою очередь были родственны древним парфянам, мидийцам и персам. Все эти народы подразделялись на много племён и родов, в той или иной степени отличавшихся друг от друга и, возможно, говоривших каждый на собственном диалекте. Считается, что язык современных осетин (асов-алан) есть один из диалектов скифо-сарматского языка, и он является единственным дошедшим до нас «живым» памятником древнего языка северных иранцев.

Несмотря на общность диалектов, расовый состав сарматских племён был неоднородным. Археологи и антропологи полагают, что главную роль в племенных союзах сарматов играли племена андроновской культуры – европеоиды-долихоцефалы кавказского типа. Их останки находят везде, где расселялись сарматские племена – от Нижней Волги до Причерноморья и Среднего Поволжья. Однако в слоях последних веков до н. э. на Южном Урале, в степях Нижней Волги и Северного Казахстана обнаруживают также черепа монголоидные и смешанных типов, что говорит о начале метисации (смешении) сарматских племён.

Сарматы были кочевниками, в чём очень походили на скифов. Геродот говорил, что у сарматов нет домов и они живут в повозках, и такую же картину нарисовал через 500 лет греческий географ Страбон. Тот в свою очередь указывал, что страна, где обитали сарматы, была бедной и холодной. «Выдержать такие суровые условия может лишь местное население, привыкшее на кочевой манер жить на мясе и молоке, но для людей из других племён это невыносимо».