Лунный пёс

Игорь Кильбия

Лунный пёс

I. Kako kara no koe

Работа журналиста в провинции бедна на интересные истории. В такой тихой заводи у ее обитателей не принято баламутить лишний раз воду. Приезжих тоже мало, поэтому некому, так сказать, извне вносить раздор в сложившиеся устои.

Естественно, всегда можно найти местных дурачков, которые могут выкинуть фортель, но вот беда – к ним давно все привыкли. Так и получается, что каждый новый день не отличается от предыдущего. Череда однобоких будней. Конечно, временами случаются громкие происшествия, о которых потом трубит вся округа и шепчется народ, однако на моей памяти таких было раз-два и обчелся.

И все же запомнилась одна история, которая хоть и не снискала громкой славы и, в общем-то, прошла для жителей нашего края почти незаметно, но, если взглянуть с прицелом на будущее, возможно, имела последствия для всего человечества. Да простят меня за столь громкие слова.

Итак, в очередной размеренный день, когда нам предстояли съемки короткого рекламного сюжета (ох, приходилось и таким заниматься, а что поделать – против начальства ведь не попрешь), и мы, собрав необходимое оборудование, готовились выезжать, как вдруг в студии раздался звонок.

Голос на том конце провода слезно молил немедленно отправиться к месту жуткой трагедии. Я уже обрадовался, что это событие хоть как-то отведет в сторону перспективу провести добрую половину дня среди снастей (а рекламный ролик был посвящен открытию нового рыболовного магазина), но быстро стало ясно, что трагедия несколько преувеличена в своих масштабах. По сути, ничего такого и не случилось – просто местный краеведческий музей решил списать в утиль часть своего архива и выставил все это древнее, покрытое пылью богатство на улицу.

Собеседник в трубке сокрушался на то, как столь ценные экспонаты оказались попросту выброшены под открытое небо, что само по себе являлось преступлением перед прогрессивным человечеством. Скучно? Еще бы! Тем не менее голос звонившего гражданина вселял надежду: то упорство, с которым он выказывал мне свое негодование, явно говорило о том, что человек этот просто так не отступит, и подобный расклад попахивал скандалом. А скандал для журналиста был словно красная тряпка для быка. В тот момент я решил, что удочкам придется подождать. Вечерний эфир новостей имел неплохую перспективу приобрести немного разнообразия.

Впоследствии выяснилось, что человеком, взбаламутившим воду, был Антон Денисович Жигулев – пенсионер на заслуженном отдыхе, а в прошлом работник культуры, коллекционер и поэт-песенник. К тому же, по собственным заверениям, дворянского происхождения. Сам герой при встрече показался мне довольно забавным. Несмотря на свой культурный внешний вид и гардероб, он абсолютно неинтеллигентно шумел, не стеснялся в выражениях и, как было видно, сильно переживал.

– Взгляните, каковы деятели! Натуральные варвары, – картинно жестикулируя, он косил глазами на гору грампластинок, сложенных как раз рядом с мусорным баком, вокруг которого еще изрядно валялось всякого. – Они выбрасывают на помойку наследие нашего края! А ведь здесь часть архива местного радиофонда! Сказки Холмогорова, программы о путешествиях Неришева, циклы передач Северсона… Всё, всё здесь! Это просто уму непостижимо – вот так взять и выкинуть на радость крысам часть собственной истории!

Антон Денисович переходил от одной кучи хлама к другой (кстати, не столь уж и многочисленным, я вам скажу), сокрушаясь у каждой. Навскидку я всего не припомню, но в памяти отложились какие-то фразы про картины Дюбуа, вышивку Никишкина и остатки кукольного театра Н. А. Чепелевой.

Мы успели снять немного материала с нашим героем (потомок голубых кровей к тому моменту был в совершеннейшем исступлении и жаждал расправы над негодяями, провернувшими подобное), когда внезапно появились представители краеведческого музея в лице двух подсобных рабочих. Хмурые мужики несли к мусорным бакам очередную партию «бесценных экспонатов».

Такого непотребства интервьюируемый не стерпел и кинулся с кулаками на угрюмую парочку. В итоге, получив два ножевых ранения в область живота, Антон Денисович остался лежать на пыльной земле, а рабочие, побросав свою ношу, спешно покинули место трагедии.

С одной стороны, этого чудаковатого персонажа было безмерно жаль, но с другой – он пострадал за свои убеждения, что делало ему честь. Но самое главное – Игнат, мой оператор, успел заснять весь конфликт. Теперь было чем взбаламутить не только вечерний эфир! Да что там вечерний – на неделю хватило бы обсуждений. Как я ранее упоминал, город у нас был тихий и на подобные события скупой.

Однако от замелькавших перед глазами мечтаний меня отвлек стон раненого, который всем своим видом просил подойти к нему. Тут уж во мне проснулось человеческое – съемки мы остановили, и я склонился над беднягой.

– Простите, – раненый тяжело дышал и стремительно бледнел, – могу ли я на вас рассчитывать? Соизволите выполнить последнюю волю умирающего? Выслушайте. Там остатки архива из радиофонда, я вас умоляю, заберите его себе, это самое ценное. Северсон, Кай Александрович, спасите его записи… Там ключ… Записи с ним промаркированы черной полосой… Я не успею…

Антон Денисович потерял сознание, а приехавшая вскоре неотложка констатировала его кончину. Рабочих через час поймали в соседних дворах.

Пластинки я забрал – все-таки на то была воля усопшего. Они действительно оказались промаркированы черной полосой и содержали какие-то приписки от руки карандашом, которые я особо разбирать не стал, а просто кинул в машину. Оттуда они перекочевали ко мне домой, а затем на дачу, где и хранились среди старых, никому ненужных книг, кои было недосуг читать, но жалко выбросить.

К теме записей я вернулся несколько позже, причем случилось это в силу совершенно невероятных обстоятельств. Казалось, кто бы мог подумать, что в нашем спокойном городке меня угораздит попасть в передрягу и на кону будут стоять моя жизнь и здоровье?

Всего-то стоило сделать небольшой репортаж, где я не очень лицеприятно выразился о местном депутате, да и слегка упомянул его бандитское прошлое. Слуга народа, как выяснилось, слыл злопамятным человеком.

Для начала у меня отказали тормоза в машине. Обошлось испугом и небольшой аварией. Затем кто-то попытался напасть на меня ночью, когда я после банкета возвращался домой. Пострадал я более существенно и получил удар ножом, который, к счастью, пришелся в карман с так удачно прихваченной с фуршета бутылкой. А кульминацией стал случай, когда мне разбили окно в квартире и бросили туда емкость с зажигательной смесью. От неминуемой гибели меня спасла неосмотрительность исполнителей: они перепутали окна и вместо моей квартиры отправили огненный привет соседям, которые от такого приказали долго жить.

Тут и дураку стало понятно, что в сложившейся ситуации явно наблюдался некий злой умысел. Я решил обезопасить себя и укрылся на даче. О ней знало не так много народу, да и находилась она в весьма уединенном районе, где все были на виду, поэтому в целом подобное представлялось безопасным вариантом.

Не учел я только одного: привыкший находиться в постоянном движении, я оказался заперт в четырех стенах, и это угнетало меня до глубины души. На третий день своего затворничества я, переделавший уже все, что можно только переделать, вдруг случайно наткнулся на стопку пластинок.

В памяти мгновенно всплыли обстоятельства их появления, и меня обуяло невероятное желание выяснить, что же такого важного таилось в тех самых записях. Возникла лишь одна загвоздка – на чем их прослушивать? Поиски проигрывателя затянулись, но, к моему счастью, чердак таил кучу забытых безделушек, среди которых отыскалась радиола «Иртыш», которую я смутно припоминал в воспоминаниях из детства. Тогда мой дедушка часто ставил всякие грамзаписи с музыкой, а я сидел и слушал, завороженный необычными мелодиями, обрамленными таинственным треском и прочими шумами.

Радиола сохранилась с тех времен во вполне сносном состоянии. Я потратил оставшуюся часть дня, спуская ее с чердака и пытаясь реанимировать. В конечном итоге мое предприятие закончилось успехом, и ближе к вечеру, когда за окном начали сгущаться сумерки, я поставил одну из спасенных пластинок.

Сквозь скрипучие помехи прорезались голоса. Они казались мне искаженными и доносились, словно бы издалека. Отчасти так и было – родившись много лет назад, они миновали лабиринты времени, чтобы выплеснуться посреди пыльной комнаты. С их появлением и сама комната наполнилась атмосферой чего-то безвозвратно ушедшего. Я уловил это настроение, и, сокровенно замерев, вслушивался.

Запись являла собой беседу двух мужчин: один, вероятнее всего являясь ведущим передачи, постоянно задавал вопросы, а его собеседник, выступая в качестве гостя, на эти вопросы отвечал. Весь их диалог строился вокруг обсуждения Вендской биоты. Ранее мне не доводилось сталкиваться с подобной темой, поэтому внимал я с некоторым интересом, хотя качество записи не всегда позволяло расслышать отдельные фразы. Для того времени программа наверняка была неплоха. Но чего-то откровенно ценного и важного, о чем упоминал на смертном одре Антон Денисович Жигулев, я не обнаружил.

Вскоре ведущий и гость принялись потихоньку сворачивать беседу. Когда они распрощались и я был готов поставить другую пластинку, внезапно запись сменила свой характер. Качество стало еще хуже, куда трескучее и говорил только один человек. Я напряг слух.

«Да и мало кто знал о подобном. Секретная программа… Ограниченный круг лиц. Давали подписку о неразглашении. Но и без всяких расписок было ясно, о подобном вести лишние разговоры не следует, даже среди коллег, – упоминание какой-то секретной программы мгновенно захватило все мое внимание, и я пододвинулся к динамику поближе. Голос, между тем, продолжал дальше прорываться сквозь бурю помех. – Соединенные Штаты ведь разрабатывали примерно схожий проект… говорят, тот немец сам все придумал, но я не уверен… может, они, как и мы, получили чертежи откуда-то оттуда… непохоже, конечно, непохоже… все-таки разные школы диктуют разные подходы… почему не сработало, другой вопрос… я думаю, поступившие данные, не как Сергей Павлович предполагал… они откуда-то еще, много дальше, недостижимее… проблема в технологиях, у нас они не позволили реализовать все должным образом… подумать только, несколько десятков движков синхронизировать… учитывая все факторы… автоколебания, разворачивающий момент… изначально все было нереализуемо… но, партия, решение сверху… это, без сомнения, были человеческие технологии… поэтому и поверили, и взялись… но уровень развития иной, не учли… мы всегда должны были быть первыми…».

Далее пластинка, и без того изрядно попорченная, выкинула пакость, и звук стал совершенно неразборчивым. И это в такой-то момент! Я тщетно старался расслышать хоть что-нибудь, но куда там. Лишь под самый конец донеслось нечеловеческим от искажений голосом: «Одиннадцать, а, пятьдесят два». И на этом все.

Я был порядочно удивлен и заинтригован. Мое журналистское чутье подсказывало, что передо мной замаячила какая-то тайна, что-то стоящее. Это дело следовало, выражаясь профессиональным языком, «раскрутить».

Аккуратно отложив прослушанную пластинку и убрав ее в конверт, я внимательно изучил его. На нем был проставлен инвентарный номер (или, как у них там в радиофонде называлось подобное), а также помимо черной полосы, виднелась приписка от руки «№13бис». Было не очень-то информативно. «Все ребусы потом», – решил я и поставил следующую запись.

Вновь беседовали двое. Не уверен, что собеседники были те же, все-таки здесь качество тоже хромало. На этот раз они вели неспешные разговоры, касающиеся жизни так называемых периодических цикад, которые несколькими колониями проживали на территории Северной Америки. Полчаса я слушал, как эти насекомые в ходе эволюции выработали уникальную схему жизнедеятельности. Слушать было не то чтобы особо увлекательно, но меня подогревал интерес и ожидание новой порции откровений в конце записи. Однако когда программа закончилась, пластинка тоже дошла до конца.

Слегка раздосадованный, я снова изучил конверт, но ничего принципиально нового не нашел. Лишь номер, написанный от руки, был просто числом, без всяких приставок «бис».

Не теряя времени, я зарядил следующую запись. В очередной раз в комнате раздалось два мужских голоса, обрамленных помехами. Темой их неспешной беседы стала история пропажи бригантины «Мария Целеста» и последующее развенчание всяких обретающихся вокруг этой истории мифов и домыслов. Акцент делался на том, что для советского человека не пристало верить в потусторонние версии, а следовало искать рациональный подход и научное объяснение.

Про историю несчастного судна я послушал не без удовольствия: когда-то на заре карьеры я подрабатывал в некоторых «желтых» журналах и газетах, где всякие фантастические истории весьма ценились. Приходилось писать и про несчастную бригантину, и не раз.

Меня на некоторое время одурманили проплывающие картины прошлого, когда небо над головой было неизменно глубже и эта уходящая в бесконечность даль манила, будто шепча тебе на ухо: «Все только начинается». Где те времена? Игорь Литвинков, Никита Демин – где вы, мои товарищи?

Я и не заметил, как программа окончилась – без каких-либо странных разговоров в конце. Взяв в руки конверт от пластинки, я оглядел его и понял, что он выглядел так же, как предыдущий, за исключением приписки «бис». Может, в этом и крылась разгадка? Не откладывая предположение в долгий ящик, я полез искать записи с пометкой «бис». Таких нашлось всего несколько.

Выудив первую попавшуюся (№101бис), я поставил ее. Чтобы не терять время, сразу передвинул иглу проигрывателя ближе к концу записи.

Два мужских голоса встретили меня теми же подергиваниями и шелестом и, как и прежде, словно бы доносились из далекого-далекого небытия. Предметом их беседы на этот раз стало обсуждение Джомолунгмы, а попросту говоря – Эвереста. Они живо спорили о том, что, возможно, первыми людьми, взошедшими на вершину мира, были не Эдмунд Хиллари и шерп Тенцинг, а Джордж Мэллори и Эндрю Ирвин.

История эта тоже была мне хорошо знакома, ведь когда-то я работал над материалом по этому поводу, и, если честно, версия казалась тогда вполне правдоподобной.

Рассуждали оппоненты недолго – я все-таки поставил запись ближе к концу программы. Так и не придя к определенному выводу, они распрощались со своими слушателями. И тут началось то, чего я довольно долго ждал: шум помех усилился, и одинокий голос, постоянно теряющийся в завываниях и треске, заговорил.

«Китайцы умудрились поймать их сигнал… Подобное строго секретили… Я слышал, организовали спецкомитет… Шутка ли, такое дело на кону… А потом появился новый проект, я рассказывал… Смутно начали догадываться, не все так просто… – и снова меня подвела пластинка, которая сорвалась на бессмысленный набор шипящих и клацающих звуков, среди которых что-то разобрать было попросту невозможно! Я ждал довольно долго, пока голос стал внятным. – …но сигнал начал слабеть… …он слабел со временем… …грешили на какие-то там расчеты, говорили, сигнал пропасть не может, источник не так уж и далеко… Стал глохнуть… Следовало что-то придумать, вложили огромные деньги… Объект 251… Горная местность… Прикрытие, чтобы никто ни сном, ни духом».

Неразборчивый монолог затих. Я потянулся за следующей порцией откровений и опять поставил иглу ближе к краю звуковой дорожки. Какова была тема разговора на пластинке, обозначенной №113бис, осталось загадкой – я удачно попал как раз на тот момент, когда голоса распрощались со слушателями и следом пошли неразборчивые фразы.

«На эти данные никто не обратил внимания… Чертежи мне удалось забрать… Теперь можно использовать их… Остальные потеряли связь… Что-то новое вряд ли будут строить… Они считают, контакт утерян надолго, если не навсегда… Боятся, что на самом деле это не люди… Из Центрального комитета подключились… Вроде материалисты, а говорят чушь про потустороннее», – голос хоть и был вполне четким, но время перевалило глубоко за полночь, и воспринимать услышанное мне становилось все труднее.

Я решил отложить дальнейшее прослушивание на следующий день. Утро вечера мудренее.

Перед сном сам не знаю зачем, я осмотрел все комнаты, проверил замки и окна. Меня охватило чувство чьего-то присутствия, хотя с учетом обстоятельств моего появления на даче это было не удивительно. По всей вероятности, таинственные записи лишь усилили тревожность.

Ночь на удивление прошла спокойно, я спал как младенец и поутру с новыми силами сразу же вернулся к изучению наследия загадочного господина Северсона.

Весь оставшийся день и вечер я вновь и вновь слушал пластинки. Некоторые я проигрывал не по одному разу. В конечном итоге посчастливилось выудить довольно интересную информацию, из которой получилось выстроить цепочку событий.

По моим прикидкам, дело обстояло следующим образом: в середине двадцатого века на одном из советских научных объектов поймали неизвестный сигнал. Шел он из космоса и представлял собой зашифрованные сообщения. Ключ к шифру подобрали довольно быстро, помимо этого, ученые, проанализировав метод шифрования, пришли к выводу, что с большой долей вероятности подобное было реализовано людьми.

В самих сообщениях обнаружились разнообразные данные, в том числе чертежи космических аппаратов. Причем, исходя из компоновки, они явно были приспособлены для перелета человекообразных существ. Технологии в целом имели общие черты с земными. Однако, обладая чем-то общим на фундаментальном уровне, в остальном они являли собой гораздо более продвинутые конструкции и решения. Каких-либо данных об отправителях сообщений или чего-то отличного от технической документации, что позволило бы идентифицировать авторов посланий, не нашлось.

Полученную информацию приняли к сведению, и это дало шанс не только расширить многие области знаний, но и реализовать отдельные идеи на практике. К сожалению технологический уровень того времени не позволил конструкторам и инженерам претворить в жизнь проекты в их первозданном виде.

Американские коллеги вроде бы смогли уловить схожий сигнал, благодаря чему тоже получили хороший импульс в развитии. Правда, голос в помехах сомневался, что советские и американские ученые получали одну и ту же информацию. Он склонялся к той версии, что принимаемые сообщения у тех и других разнились.

Постепенно сигнал начал затухать. С чем это было связано, объяснить достоверно не могли, но правительства обеих стран приняли меры, чтобы как можно дольше улавливать его. Никто не хотел терять такой богатый источник знаний, обеспечивающий научно-техническое превосходство над вероятным противником.

Только все усилия оказались тщетны. И более того, по мере затухания сигнала сменился и метод шифрования. Голос на пластинке намекал на то, что страны даже пошли на сотрудничество друг с другом, потому как ни одна из сторон новый шифр взломать не смогла.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.