Полная версия
Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров
– Вообще-то, я хотела поработать.
– А мы быстренько, – упорствовала соседка. – У меня сегодня урок итальянского!
Она вошла, не дожидаясь моего ответа, произнесла что-то вроде «темно, хоть глаз выколи» и начала раздвигать шторы на кухне, не подумав спросить у меня разрешения. Я уже хотела остановить ее, но, выглянув в окно, обнаружила, что на улице никого нет. Жуткий незнакомец исчез.
Не знаю, зачем я рассказала о нем Барби. Я не испытываю к ней ни любви, ни доверия; страх вынудил меня поделиться своими переживаниями. Мне нужен был кто-то – и рядом оказалась она. Мы выпили как следует, чего я никогда себе не позволяю, и я разревелась. Барби смотрела на меня, широко раскрыв глаза, и даже замолчала от удивления.
Когда я закончила рассказывать, она отодвинула бутылку с вином и заявила:
– Тут требуется кое-что покрепче! – И, обнаружив на кухне бутылку виски, наполнила два бокала. – Вот, выпей! Тебе сейчас это нужно.
Мне действительно требовалось выпить чего-нибудь крепкого. Я разом осушила бокал и тут же ощутила, как спадает напряжение. Теперь настала моя очередь слушать. Как заявила Барби, она не хотела пугать меня, но звучало все это ужасно.
– Я такое миллион раз видела в телешоу. Он изучает ваш дом, поняла? Готовится перед тем, как сделать следующий шаг.
– Думаешь, он – грабитель?
– Или насильник. – Барби пожала плечами. – Какая разница? В любом случае это очень плохо.
Я рассмеялась от облегчения. Хоть кто-то воспринял меня всерьез. Даже если этот «кто-то» – Барби. Я показала снимок на телефоне, однако Барби он не впечатлил.
– Пришли мне фотографию, я потом посмотрю в очках. А то смазанное черное пятно какое-то… Ты говорила об этом Габриэлю?
Я решила соврать.
– Пока нет.
– Почему? – Барби удивленно подняла брови.
– Не знаю. Боюсь, Габриэль скажет, что я преувеличиваю или все выдумала.
– А ты и вправду выдумала?
– Нет.
– Если Габриэль не поверит, тогда мы пойдем в полицию, – довольная собой, решительно сказала она. – Ты и я. Вместе! Я умею убеждать людей. Уж мне-то они поверят!
– Спасибо. Но я уверена, в этом не будет необходимости.
– Она уже есть! – возразила Барби. – Пойми, милая, дело серьезное. Пообещай, что сегодня же расскажешь обо всем Габриэлю!
Я молча кивнула, хотя уже решила больше не жаловаться мужу. Ничего нового сообщить я не могла. Никаких доказательств, что тот человек преследует меня или следит за мной, не имелось. Барби права: размытый снимок ни о чем не говорит. Я заранее знала, что Габриэль опять упомянет мое «разыгравшееся воображение». Лучше вообще не заводить с мужем разговор на эту тему, чем рисковать. К чему его беспокоить? А я постараюсь забыть всю эту неприятную историю.
4 часа утра
Ночь выдалась жуткая. Габриэль вернулся домой около десяти вечера совершенно измотанный. После длинного рабочего дня он хотел поскорее лечь спать. Я тоже постаралась заснуть. Бесполезно. А пару часов назад, услышала шум. Звуки доносились из сада. Я встала с кровати и выглянула в заднее окно, тщетно всматриваясь в непроницаемую тьму. Ничего не было видно, но я кожей ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Оттуда, из мрака, на меня кто-то смотрел.
Усилием воли я заставила себя отойти от окна и помчалась в спальню, чтобы разбудить Габриэля.
– Там человек! В саду! – говорила я, тряся мужа за плечо.
С трудом разлепив глаза, муж не сразу понял, о чем речь. А когда до него наконец дошло, он разозлился.
– Бога ради, Алисия! Угомонись! Мне через три часа на съемки! Тебе надо лечить нервы!
– Иди посмотри! Умоляю!
Габриэль нехотя поплелся к окну – и, конечно же, никого там не было. Я стала просить мужа выйти в сад, чтобы убедиться наверняка, но он и слушать ничего не хотел и злой как черт удалился в гостевую спальню на втором этаже.
Я попыталась объяснить, но он отрезал, что не разговаривает со мной и ляжет в другой комнате. Я не вернулась в постель. Так и сижу в кухне, прислушиваюсь к любому шороху, жду, вздрагиваю от любого звука, потихоньку выглядываю в окна. Пока никого. Еще пару часов потерпеть, а потом рассветет.
15 августа
Габриэль спустился из спальни, готовый к работе. Когда он увидел меня возле окна и понял, что я просидела здесь всю ночь, стал говорить странные вещи.
– Алисия, иди-ка сюда, нам надо побеседовать, – неожиданно тихим голосом произнес муж.
– Да. Надо. – Я кивнула. – О том, что ты мне не веришь!
– Я верю, что ты веришь себе.
– Это разные вещи. Ты меня за дурочку принимаешь?
– Я никогда не считал тебя дурочкой.
– Тогда о чем ты собрался говорить?!
Я сорвалась на крик, в полной уверенности, что сейчас разразится очередная ссора. К моему огромному удивлению, Габриэль произнес едва слышно, шепотом, так, что я еле расслышала его слова:
– Я бы хотел, чтобы ты кое с кем пообщалась. Пожалуйста.
– В смысле, с полицейским?
– Нет, – буркнул Габриэль. – Не с полицейским.
Я поняла, кого он имел в виду. Я понимала все, что он говорит, но мне нужно было, чтобы он сказал это. Пусть произнесет вслух!
– Так с кем же?
– С доктором.
– Ни к какому доктору я ходить не намерена!
– Алисия, пожалуйста, сделай это ради меня. Пойди мне навстречу. – И Габриэль повторил: – Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты пошла мне навстречу.
– Не понимаю, о чем ты. Навстречу куда? Я уже здесь!
– Нет. Ты не здесь!
Я заметила, как он расстроен и вымотан. Мне хотелось защитить его, успокоить.
– Не волнуйся, дорогой. Все наладится, вот увидишь.
Габриэль сокрушенно покачал головой, словно не верил моим словам.
– Я запишу тебя к доктору Уэсту на ближайшее возможное время. Если получится, то прямо на сегодня. – Он помедлил и взглянул на меня. – Ты не против?
Габриэль ласково протянул руку, но я едва сдержалась, чтобы не ударить по ней или не расцарапать. Дико захотелось укусить его или ударить наотмашь. Толкнуть посильнее, да так, чтобы он опрокинулся спиной на стол, и заорать во все горло: «Думаешь, я слетела с катушек?! Черта с два! Я нормальная! Нормальная!! Нормальная!!!»
Но я сдержалась и, покорно взяв Габриэля за руку, тихо ответила:
– Хорошо, дорогой. Как скажешь.
16 августа
Сегодня я ходила на прием. Против воли, но пошла. Мне жутко не понравилось. Не понравился сам доктор Уэст, не понравился его узенький домишко, не понравилось сидеть в этой странной, крохотной комнатушке на втором этаже и слушать, как в гостиной внизу истерично лает запертая собака. Кстати, гавкала она безостановочно, все время, пока шел прием. Очень хотелось заорать, чтобы собака заткнулась. Я поглядывала на доктора, ожидая, что тот прикрикнет на псину. Однако он делал вид, что ничего не слышит. Видимо, доктор и правда глуховат. По-моему, он не слышал ни слова из того, что я ему говорила.
Я рассказала ему, что произошло. О мужчине, который следит за нашим домом, о том, как я видела его преследующим меня в парке, – все это. Но он молчал. С его лица не сходила противная улыбочка. Доктор смотрел на меня, как на любопытное насекомое. Скорее всего, они с Габриэлем приятели, но как можно общаться с таким типом, как доктор Уэст?! Габриэль очень теплый, а этот – полная противоположность. Странно говорить такое о враче, но в нем совсем не чувствуется доброты.
Когда я завершила рассказ, доктор Уэст молчал целую вечность. Повисшую в комнате тишину нарушало лишь брехание собаки на первом этаже. Я невольно стала вслушиваться в интонации гавканья и уже начала впадать в некое подобие транса. И тут доктор Уэст наконец-то соизволил заговорить.
– Мы снова там же, Алисия. Верно? – начал он.
Я недоуменно подняла глаза.
– Снова там же? – переспросила, не совсем понимая, о чем речь.
– Ну конечно.
– Понимаю, вы считаете, что я все выдумала. Но я не выдумывала. Я видела его на самом деле.
– Именно это вы и утверждали в прошлый раз. Вы помните нашу прошлую беседу? Помните, что случилось?
Я не ответила. Ну уж нет, доктор Уэст, я не намерена плясать под вашу дудку! Я сидела молча и смотрела на него, словно непокорный ребенок на родителя. Впрочем, доктор и не ждал ответа. Он напомнил, что после смерти отца у меня случился жуткий нервный срыв и развились приступы паранойи. Я жаловалась, что за мной кто-то следит, ходит по пятам, шпионит.
– И вот сейчас опять, то же самое, – доктор Уэст грустно покачал головой.
– Нет, не то же самое. Тогда мне только казалось так; на самом деле я никого не видела. А сейчас я действительно его видела, конкретного человека!
– И кого же вы видели?
– Я уже говорила. Мужчину.
– Опишите его.
– Не могу, – после недолгой паузы призналась я.
– Почему?
– Я толком не разглядела. Он был слишком далеко.
– Понятно.
– И к тому же он всегда в темных очках и низко надвинутой кепке.
– Что неудивительно. Сейчас жара, и многие носят солнечные очки и кепки. Все они тоже маскируются?
– Ясно, к чему вы клоните! – Я начинала выходить из себя.
– И к чему же?
– Хотите, чтобы я поверила, будто у меня очередное душевное расстройство. Как после смерти папы.
– Полагаете, с вами происходит именно это?
– Нет! В тот раз я была больна. А сейчас – нет. Я в полном порядке, если не считать того, что за мной следят, а вы считаете это бредом.
Кивнув, доктор Уэст быстро черкнул что-то у себя в блокноте.
– Придется выписать вам таблетки. В качестве профилактической меры. Мы же не хотим, чтобы все зашло слишком далеко, верно?
– Не буду я принимать таблетки! – Я яростно затрясла головой.
– Так… Отказываясь от лечения, важно понимать последствия своего выбора.
– Какие еще последствия? Вы мне угрожаете?
– Я здесь ни при чем. Речь о вашем муже. Подумайте, через что пришлось пройти Габриэлю в прошлый раз, когда вы болели.
Я живо представила Габриэля, сидящего сейчас в гостиной наедине с лающей собакой.
– Не знаю, – честно призналась я. – Лучше спросите его самого.
– Вы действительно хотите, чтобы он пережил все снова? Надеюсь, вы понимаете, что у каждого человека существует определенный предел возможностей?
– Намекаете, что я могу потерять Габриэля?
От одной лишь мысли о расставании мне сделалось нехорошо. Случись такое, я просто не переживу этого. Я сделаю все что угодно, лишь бы не потерять Габриэля. Если надо – прикинусь сумасшедшей, хотя на самом деле с моей психикой все в порядке.
И я сдалась. Я согласилась быть «честной» с доктором Уэстом и без утайки рассказывать обо всех своих чувствах и мыслях. А также признаться, если начну слышать голоса. Я пообещала принимать таблетки и через две недели явиться на контрольный прием.
Доктор Уэст с довольным видом заявил, что теперь мы можем пойти вниз и присоединиться к Габриэлю. Спускаясь по лестнице позади доктора Уэста, я представляла, как толкаю его в спину и мерзкий тип катится вниз. Жаль, что я этого не сделала.
Пока мы ехали домой, я заметила, что Габриэль приободрился – постоянно поглядывал на меня с водительского сиденья и весело улыбался.
– Молодчина, Алисия! Я горжусь тобой! В тот раз прорвались, прорвемся и в этот!
Я лишь молча кивала. Все это чушь собачья! Никуда мы не прорвемся! «Прорываться» мне придется в одиночку. Увы… Я сильно пожалела, что вообще стала рассказывать о своих подозрениях. Завтра же сообщу Барби, что мне все почудилось и, мол, тема закрыта. Она, конечно, не обрадуется. Еще бы! Такая сенсация наклевывалась, а тут на тебе… Ничего, главное – вести себя естественно, и скоро Барби обо всем забудет. Мне нужно успокоить Габриэля. Буду вести себя, как будто все хорошо, как было прежде. Я устрою грандиозное представление. Нельзя ни на секунду терять над собой контроль!
Мы заехали в аптеку, и Габриэль приобрел таблетки, выписанные доктором Уэстом. Добравшись до дома, мы сразу же пошли на кухню.
– Пей, – сказал Габриэль, протягивая на ладони пару желтых таблеток и стакан воды.
– Я не ребенок, могу и сама принимать лекарство, – заметила я.
– Знаю. Просто хочу быть уверен, что ты действительно лечишься, а не выбрасываешь таблетки в мусорное ведро.
– Да выпью я твои таблетки.
– Вот и выпей, – не отставал Габриэль.
Он убедился, что я положила таблетки в рот и запила водой.
– Умница. – Поцеловал меня в щеку и вышел из кухни.
Как только муж удалился, я выплюнула их в раковину и аккуратно смыла в сток. Я не собираюсь травить себя таблетками. Препараты, которые выписывал доктор Уэст в прошлый раз, чуть не свели меня с ума, и больше я рисковать не хочу. Сейчас не время превращаться в овощ – нельзя терять бдительность!
17 августа
Я начала прятать свой дневник. Одна из половиц в гостевой спальне прилегает неплотно, и я устроила там тайник. Почему? Да потому, что я слишком откровенно пишу в дневнике и теперь оставлять его где попало небезопасно. Перед глазами постоянно возникает картина: Габриэль случайно замечает дневник, сначала борется с искушением открыть его, в итоге не выдерживает и начинает читать. Если муж узнает, что я не принимаю лекарство, то воспримет это как предательство и страшно огорчится. И как мне потом смотреть ему в глаза? Слава богу, я могу изливать душу в дневнике. Только это и помогает не сойти с ума. Мне больше не с кем делиться переживаниями. Я никому не могу доверять.
21 августа
Вот уже три дня, как я сижу в четырех стенах. Мужу говорю, что гуляю после обеда, пока он не вернулся с работы, но это неправда. На самом деле мне очень страшно выходить из дома. На улице я беззащитна, а дома все же спокойнее. Я наблюдаю за прохожими из окна, тщательно всматриваюсь в каждое лицо, выискивая сходство с тем мужчиной. К сожалению, не видев лица, узнать человека весьма затруднительно. А вдруг он сменил одежду и теперь расхаживает прямо передо мной, а я и знать не знаю?.. Эта мысль тревожит меня.
22 августа
Хотя пока все тихо, расслабляться рано. Это лишь вопрос времени. Не сегодня, так завтра он объявится. Надо быть начеку! Нельзя сидеть сложа руки! Сегодня утром я вспомнила, что у Габриэля в гостевой спальне хранится винтовка. Перетащу-ка я ее поближе, на первый этаж, чтобы на всякий случай была под рукой… Спрячу возле окна в кухне, в шкафу для посуды! Теперь ее место там.
Конечно, все это напоминает бред сумасшедшего. Надеюсь, я никогда больше не увижу зловещую фигуру в темном и до оружия дело не дойдет. Однако в глубине души зреет жуткое предчувствие, что это случится. Где он сейчас? Почему пропал? Тянет время, чтобы я ослабила бдительность? Зря старается! Я свой пост у окна не покину. Буду ждать. И смотреть в оба!
23 августа
Я начинаю думать, что мужчина в темном – игра моего разбушевавшегося воображения. Видимо, так и есть. Габриэль без конца спрашивает, как я себя чувствую. Несмотря на мои уверения, что я в полном порядке, он все равно беспокоится. Наверное, я недостаточно убедительно играю свою роль. Значит, надо сильнее стараться! Сегодня притворюсь, что с головой ушла в работу (хотя на самом деле мои мысли сейчас очень далеки от этого). Я потеряла всякую связь с живописью. Я не в силах притронуться к краскам и дописать начатые картины. В данный момент даже не могу с уверенностью сказать, возьму ли когда-нибудь в руку кисть или карандаш. Пока продолжается нынешний кошмар – точно нет.
Я много раз изобретала предлоги, чтобы остаться дома, но сегодня Габриэль сказал, что у меня нет выбора. Нас пригласил на ужин Макс. Не представляю, что сейчас может быть хуже встречи с Максом! Я умоляла Габриэля отменить мероприятие, ссылаясь на завал по работе перед открытием выставки… Тщетно. Он твердил, что ужин в семейном кругу поможет мне развеяться, и настаивал с такой решимостью, что я поняла: спорить бесполезно. Надо подчиниться. И я согласилась.
Целый день я переживала из-за грядущего похода в ресторан. Но как только начала думать об ужине с Максом, все вдруг встало на свои места и обрело логику. Почему я не догадалась раньше? Ну конечно! Зловещая фигура в темном – тот, кто постоянно следит, – вовсе не Жан-Феликс! У него элементарно не хватило бы коварства и хитрости, чтобы провернуть такое дело. Кому могло взбрести в голову напугать меня до смерти, свести с ума, мучить? Максу! Другой кандидатуры и быть не может! Макс хочет столкнуть меня в пропасть безумия. Я жутко боюсь, но придется набраться смелости и вывести его на откровенный разговор сегодня за ужином. Я посмотрю ему в лицо.
24 августа
Так странно и даже немного страшно впервые покидать дом после долгого сидения в четырех стенах. В первые минуты внешний мир поразил своей необъятностью – пустое пространство вокруг меня, бездонное небо над головой! Я почувствовала себя очень маленькой и невольно ухватилась за руку Габриэля.
Мы направлялись в наш старый добрый ресторанчик «У Аугусто», но я больше не чувствовала себя в безопасности. Некогда любимое заведение показалось чужим и неуютным, и даже пахло здесь сегодня вечером по-другому: чем-то горелым.
– Похоже, на кухне сожгли чей-то заказ, – с нервной улыбкой сказала я Габриэлю.
– Я ничего не чувствую. Тебе кажется, – отмахнулся он. – Все хорошо, не волнуйся, пожалуйста.
– Я само спокойствие, – ответила я. – Разве не видно?
Габриэль ничего не ответил, лишь сильно сжал челюсти. Он всегда так делает, когда чем-то раздражен. Мы уселись за столик и стали ждать Макса. Разговаривать не хотелось. Вскоре появился Макс. Он привел свою секретаршу Таню. Тут же стало очевидно, что у них бурный роман. Макс всячески демонстрировал свою страсть: то обнимет Таню, то ласково дотронется, то сольется с ней в поцелуе. Но он смотрел на меня, все время. Надеялся, что я стану ревновать? Меня чуть не стошнило. Отвратительный тип.
В конце концов даже Таня заметила, что здесь не все ладно. Пару раз она видела, куда смотрит Макс. Бедняжку надо предупредить, с каким мерзавцем она связалась! Обязательно поговорю с ней чуть позже. Сейчас у меня другие планы.
Макс сообщил, что отойдет в туалет. Я выждала пару минут и покинула столик под тем же предлогом. Как только Макс завернул за угол, я жестко схватила его руку.
– Хватит! – угрожающим тоном произнесла я. – Перестань!
– Ты о чем? – удивился он.
– Хватит следить за мной! Хватит заглядывать в окна! Я знаю, что это ты.
– Что ты такое говоришь, Алисия?!
– Не ври мне! – Я едва контролировала себя. Мне хотелось заорать. – Я тебя видела. И даже сфотографировала, понял?
– Перестань нести бред! – Макс расхохотался. – Убери руки, сучка бешеная!
Я влепила ему пощечину. Изо всех сил. Повернулась, чтобы уйти, – и увидела Таню, она стояла за нами. Девушка выглядела так, словно ударили ее; переводила взгляд с Макса на меня и обратно. А потом молча пошла на выход из ресторана.
Прежде чем догнать ее, Макс злобно зашипел мне в ухо:
– Не знаю, зачем ты устроила этот спектакль, но я ни за кем не слежу! А теперь убирайся к черту! С дороги!
По тому, с каким чувством и уверенностью говорил Макс, я поняла, что он не лукавит. Сейчас я ему верила. Не хотела – но верила. Если этот кошмар устроил не Макс, то кто тогда?!
25 августа
Я снова услышала шум. Снаружи дома. Кинулась к окну и увидела крадущегося в тени человека. Это он! И он здесь! Я быстро набрала номер Габриэля, но никто не ответил. Может, позвонить в полицию? Что делать?
Руки так дрожат, что я еле вывожу бук… Он пытается открыть окна и дергает входные двери! Он пытается попасть в дом! Мне нужно выбираться отсюда! Пора бежать!
О боже, я слышу его шаги! Он внутри! Он в доме!
Часть IV
Основная цель психотерапии состоит не в переделывании прошлого, а в том, чтобы помочь пациенту принять случившиеся события и эмоционально откликнуться на них.
Алис Миллер,швейцарский психоаналитик1Я закрыл дневник Алисии и, положив его на стол, сидел в кабинете, не двигаясь, слушая, как крупные капли дождя громко барабанят по окну. Я пытался осмыслить прочитанное. Оказывается, я сильно недооценивал Алисию Беренсон. Раньше она была для меня как закрытая книга. Теперь, когда книга открыта, ее содержимое удивило меня до предела.
Новая информация породила кучу вопросов. Алисия подозревала, что за ней следят. Удалось ли установить личность того мужчины? И если да, сказала ли она кому-нибудь об этом? Я должен это выяснить. Насколько я понял, Алисия признавалась в своих страхах трем людям: Габриэлю, Барби Хеллман и таинственному доктору Уэсту. А что потом? Больше не говорила о слежке – или доверилась кому-то еще? Следующий вопрос: почему записи в дневнике так странно обрываются? Может, где-то есть продолжение? Например, второй дневник, которого она мне не дала? И вообще, с какой целью Алисия передала мне свои записи? Она явно пытается что-то сказать, причем что-то шокирующе личное. Это жест доброй воли? Признак полного доверия? Или, наоборот, что-то зловещее?
Я думал и о другом… но должен это проверить. Я должен разыскать доктора Уэста – пусть поделится бесценными сведениями о личностных особенностях Алисии, а также расскажет о ее душевном состоянии непосредственно перед убийством. Странно, что он не давал показания на суде. Интересно почему? В материалах судебного дела его фамилия вообще не упоминается. Если б не дневник Алисии, я в принципе не узнал бы о существовании доктора Уэста. Что ему известно? Почему он не участвовал в процессе?
Доктор Уэст… Нет, не может быть! Неужели это одно и то же лицо? Скорее всего, просто однофамилец. Надо выяснить. Я убрал дневник в ящик рабочего стола, запирая на ключ. Но затем, почти сразу, передумал. Отпер ящик и забрал дневник. Такую вещь лучше держать при себе – безопаснее не выпускать ее из поля зрения. Я спрятал крошечную книжечку с записями Алисии в карман пальто. Так безопаснее. Затем перекинул пальто через руку и вышел из кабинета. Спустившись по лестнице, добрался до двери в конце коридора. На ней висела небольшая табличка, на которой значилось: «Доктор К. Уэст». Я даже не удосужился постучать, а просто открыл дверь и вошел внутрь.
2Сидя за столом, Кристиан ел палочками суши из взятого навынос пластикового контейнера. Он поднял взгляд и нахмурился.
– Тебя стучать не учили?
– Есть разговор.
– Не сейчас. Видишь, у меня обед.
– Я ненадолго. Только один вопрос. Ты когда-нибудь лечил Алисию Беренсон?
Кристиан проглотил порцию риса и непонимающе на меня уставился.
– В смысле? Ты прекрасно знаешь, что я возглавляю бригаду врачей, которые ею занимаются.
– Речь не о Гроуве. Я спрашиваю, лечил ли ты Алисию до того, как она сюда попала? – произнес я, внимательно глядя на него.
Выражение его лица стало ответом на мой вопрос. Кристиан побагровел и перестал жевать.
– Что за бред? – угрожающе спросил он.
Тогда я вынул заветную книжечку и помахал ею перед Кристианом.
– Знаешь, что это? Дневник Алисии. Она начала делать записи за несколько месяцев до убийства и вела их вплоть до того самого дня. Я прочел все, от корки до корки. Думаю, тебе будет очень интересно.
– Ну и при чем здесь я?
– Она упоминает тебя.
– Меня?
– Выходит, ты лечил Алисию до того, как она оказалась в Гроуве! А я и не знал…
– Ничего не понимаю. Тут какая-то ошибка.
– Вряд ли. Несколько лет назад она наблюдалась у тебя частным образом. Ты почему-то не пожелал давать показания на суде, хотя обладал ценнейшей информацией. И более того – не сообщил о знакомстве с Алисией при поступлении на работу в Гроув. Она наверняка тут же тебя узнала. Обман не вскрылся лишь потому, что Алисия не разговаривает!
Я говорил холодно и сдержанно, однако внутри меня бушевала ярость. Не зря Кристиан так сопротивлялся моим попыткам помочь Алисии заговорить! Ее молчание – залог его спокойной жизни.
– Ах ты эгоистичный ублюдок! – процедил я.
– Черт, Тео, на самом деле все не так, как выглядит со стороны, – промямлил он, испуганно глядя на меня.
– Да неужели?
– Что еще она там написала?
– А есть «еще»?
– Дай-ка я взгляну! – Не ответив на мой вопрос, Кристиан протянул руку к дневнику.
– Прости, дневник доверен только мне.
– Зря я ввязался в ту историю, – тихо произнес он, нервно вертя палочки для суши. – Но тогда все казалось совершенно невинным, поверь!
– Едва ли это возможно. Если все это было «невинно», почему ты побоялся вмешиваться, когда произошло убийство?
– Потому что не лечил Алисию официально! Я лишь оказал услугу Габриэлю. Мы дружили: вместе учились в университете. Я был на их свадьбе. А потом мы сто лет не общались. И вдруг он звонит и говорит, что срочно ищет для жены психиатра. Мол, после смерти отца она очень плоха.
