Хроники Безумного Донбасса

Виктор Ниекрашас

Хроники Безумного Донбасса

Перед Вами уникальный сборник историй. Всех их объединяет любовь и безумие к своему делу. В сборник вошли истории о четырнадцатилетнем подростке, пациенте психбольницы, убийце, библиотекаре и других интересных героях. Каждый из них продолжает жить свой особенной жизнью, даже после Вашего прочтения

Моя фантазия – пистолет

Как-то не вовремя кризис среднего возраста смешался с депрессией, и потянулись серые, будничные дни. У кого-то жизнь – война, у меня же – сожаление о перемирии. Возлюбленная подарила свою любовь другому. Дура! А мне теперь нужно почти пять лет, чтобы ее забыть, плюс еще пять, которые мы были счастливы вместе. Итого – десять лет, потраченных на невыразимые чувства.

На работе начальник – юнец, только что из института, строит из себя умника, выдумывая новые задачи. А мне, человеку с двумя высшими образованиями, как-то неловко ощущать себя идиотом. Стоит ли того моя жизнь?

Неожиданно вспомнился детский сон о собственной смерти. Глупости почему-то запоминаются лучше, чем изречения Бернарда Шоу. Сегодня я достаю себя, поэтому вдыхаю сигаретный дым медленнее, чем обычно.

Ах, как хочется быть фотоаппаратом – запоминать только хорошее, лучшее, качественное. Но нет, приходится быть собой. Хотя кому это нужно? Надену маску, порадую людей своей мнимой положительностью.

– Я от Макса, – начал я.

На меня уставился высокий детина с красным лицом. Информация дошла, и он кивнул.

– Проходи, – как-то по-детски пролепетал он.

Я вошел во двор. На скамье сидел Эдик-Борода и разглядывал непристойный журнал.

– Я принес деньги.

– Давай, – не отрываясь от заманчивой брюнетки, Эдик протянул руку.

Я вложил в его широкую ладонь нужную сумму.

– Хм, не мое дело, конечно, но на хрена тебе ствол? – оторвавшись от журнала, спросил он.

Я сделал вид, что смутился, и ответил:

– Для защиты.

– Ну-ну, ладно, – задумчиво произнес он и прокричал: – Юлька, неси ключи!

К нам подошла девушка со связкой ключей.

– Вот, – улыбнувшись, прошептала она, сверкнув карими глазами.

– Пойдем со мной, а ты, Юлька, иди в дом. Я скоро.

Оглянувшись на подругу Эдика, я подумал: «Даа, я бы…»

– Смотри под ноги, – сказал Эдик, не дав моим мыслям зайти слишком далеко.

Я перешагнул через строительный мусор. Борода открыл гараж и вынес два ствола.

– Выбирай.

– Мне бы с патронами.

– Хе, бери Макара, «маслята» бонусом, – Эдик протянул пистолет и две обоймы.

Да, пистолет в руке, пожалуй, дает больше власти, чем женская грудь в ладони.

В воздухе витал электрический смрад. Я разглядел убогость этого кривого мира и ощутил призрачную власть. Летний день травил меня теплым ветром, и вдруг захотелось не пива, а мороженого. Пломбир или фруктовое – неважно. Я подошел к ларьку. Впереди меня стоял угловатый парень, переминаясь с ноги на ногу.

– Ты крайний?

– А шо?

– За тобой буду, – безразлично ответил я.

– Слышь, – прошипел он, – дай телефон позвонить, надо срочно.

Я улыбнулся, понимая всю его будущую безропотность, и ответил:

– А в морду?

– Ты чо, смелый? Давай отойдем.

– Иди, – спокойно произнес я, толкнув его вперед.

– Да ты попал!

Я вытащил пистолет и направил ему в голову.

– Братишка, ты аккуратней, слышишь? Я был не прав, понимаешь? Я не прав.

– Раздевайся! – крикнул я.

– На, вот деньги, возьми, телефон бери. Отпусти меня, братишка.

– Раздевайся, снимай с себя все. Кепку можешь оставить.

Он испуганно стянул майку и нехотя начал стаскивать джинсы.

– Шевелись! Если я тебя еще раз увижу на улице – пристрелю. А теперь беги!

Голый зад мелькал вдалеке, а я задумался. А ведь я не смог бы пристрелить его… наверное. Вернувшись к ларьку, я купил пару банок пива.

Ну вот и оно – знакомое окно. Здесь живет та, что отняла мой покой, особа человеческого рода. Хотя назвать ее человеком сложно. Не буду лукавить, я боялся его… его власти, возможностей и псевдокультуры, которую он вкладывал в свои автомобили и торговые палатки. Он никогда не знал о моем существовании, но однажды просто и со свистом наехал своим авто на мою собаку и был таков.

Мне же воспитание не позволяло высказать свое мнение, да и возможности такой не представлялось. Я начал собирать свое ожерелье мести. Первым камнем в нем стала моя собака, а последним – сломанная нога и ребра.

Теперь его не станет. Это, конечно, не гопник, «шокающий» своими глазами-бусинами. Этот Валера был матерым волком.

Моя цель вышла из машины. Я ничего не объясняя, направил на него пистолет и сделал три выстрела. Спокойно зашел в свой подъезд.

Я ощутил странную легкость. Вот было бы всегда так! Да, теперь бабки начнут чесать языками. Я подарил им здоровую пищу для разговоров. Я открыл дверь квартиры, зашел на кухню, поставил чайник и вышел на балкон. Потихоньку начали собираться те, кому скучно жить. На сцене моего театра был аншлаг. Все пришли на Валеру, но думали они о режиссере и сценаристе этого творения – то есть обо мне. Он был плохим человеком, но стал хорошим актером.

Я определенно понимал, что меня поймают. Но я знал, что оказал этому миру маленькую услугу. Вот только благодарности принять не смогу.

Умереть, так и не приблизившись к обретению смысла жизни, – все равно что попасть в рай преждевременно.

Я нашел свой смысл. Теперь я обману всех, – подумал я и приставил пистолет к виску…

Библиотекарь

Скучающий взгляд крашеной блондинки заставил сорокалетнего библиотекаря почувствовать себя глупым юнцом. Сдуру он зашел в этот дорогой магазин, застыл у прилавка, увидев слегка располневшую женщину – уже не девушку, но еще и не старуху. Весь мир перевернулся. Пролетели мельницы Дон Кихота, несовершенный мир Дона Руматы, вспомнились студентки, не вернувшие книги… Все поплыло в глазах. Ему захотелось обладать ею – молча, но со звериным остервенением, сжимать ее редеющие волосы и…

– Фух… – выдохнул библиотекарь.

Блондинка осмотрела его с ног до головы и, видимо, не увидев в нем ничего цепляющего, манерно отвернулась. Но и этого взгляда хватило, чтобы понять: не все мечты сбываются, и не всем достаются красавицы. Однако вызов был брошен…

«Красавица», – подумал библиотекарь и, подойдя ближе, слишком фамильярно для незнакомца произнес:

– Здрасьте…

Приветливо улыбнувшись, выждал паузу и спросил:

– А сколько стоят вот эти духи?

– Пять тысяч, – жуя жвачку, вяло ответила блондинка.

На секунду опешив (именно это слово подходило), библиотекарь, как ему казалось, осознанно произнес:

– Будьте любезны, заверните! – и снова обмер, сделав загадочное лицо.

Блондинка оживилась. «Не тот клиент» внезапно оказался «тем самым». Духи были дорогими – самыми дорогими в магазине, да к тому же ее любимыми.

– Наверное, жене купите? – выдавила улыбку блондинка, укладывая коробочку в красивый пакет.

– Нет, я не женат, – откровенно признался он.

– Значит, девушке! – подытожила она.

– И снова мимо!

Блондинка молча закивала, подумав: «Повезло кому-то… Хрен в застиранном пальто, а духи дарит. И не восьмое марта…»

– Это вам! – прошептал библиотекарь с дурацкой улыбкой, осознавая, что только что потратил зарплату, а с ней – возможность оплатить интернет и коммуналку.

Блондинка округлила глаза, икнула от волнения:

– Чего?!

– Тебе, – кивнул он, решив, что после подарка можно перейти на «ты».

– Не могу принять! Мы же незнакомы! – кокетливо заворковала она, внутренне ликуя: такой подарок она не получала лет десять своей серой жизни.

– Вы обязаны! Я буду счастлив! – отрезал он, гоня мысли о голодном апреле.

Блондинка поняла: за такой жест благодарить словом – мало. Мелькнула мысль о нем в своей спальне, между ее бедер. Усмехнувшись, она вырвала товарный чек и написала адрес.

– Вечером жду. Меня Оксаной зовут.

– Я Коля, – смущенно ответил библиотекарь и, оглушенный собственной наглостью, вышел.

Сердце колотилось, пальцы дрожали. Он уже представлял, как наслаждается ее прелестями. Дома Николай включил чайник, принял душ, погладил брюки с рубашкой, достал из томика Тургенева заначку «на черный день» и купил скромный букет роз.

В подъезде, наступив на что-то липкое, он прочел на стене: «Оксана Й****ь!» – и зловеще ухмыльнулся: «Знаю, потому и пришел».

Дверь открыла хозяйка в леопардовом халате и ярко-зеленых колготах.

– Привет! – она чмокнула его в щеку, торопливо захлопнув дверь.

Квартира встретила запахом дешевых благовоний и попсой, гремучей смесью Пугачевой и Михайлова. На гвоздях висели наряды, в углу чахло растение, на полу валялись фантики.

– Вот так живу, – провела экскурсию Оксана, наливая водку.

– За знакомство! – чокнулась и выпила залпом.

Библиотекарь кивал ее монологу, мысленно раздевая ее.

– Давай за любовь! – перебил он.

– Легко! На «брудершафт»!

Рюмки опрокинулись, солонка упала. Страсть перенеслась на диван… Через несколько минут они молча смотрели в потолок. Желание испарилось так же внезапно, как возникло.

– Спасибо за духи, – равнодушно бросила Оксана.

– Пожалуйста… Это была последняя заначка.

– Зачем купил?

– Просто захотелось.

– Кто мы теперь друг другу?

– А раньше кто были?

Она резко вскочила:

– Забирай свои духи и вали!

– Почему?! Все же было хорошо!

– Хорошо?! Пришел, я ноги раздвинула – и ты герой?

– Думал, так…

– Контуженый! Марш отсюда!

Николай, ругая себя за глупость, собрал вещи. Оксана отвернулась.

– Духи забрать? Деньги не вернешь! – спросил он.

Молчание. На кухне он допил водку, закурил. «Нормальная баба… С характером, хоть и с приветом».

– Выпьешь? – крикнул.

– Да… – донеслось из комнаты.

…Утром его стащил с кровати здоровенный кавказец с желтыми зубами.

– Ты зачем здесь? – пинал он Николая.

Тот, прикрываясь от ударов, мычал что-то. В дверях стояла Оксана с кофе:

– Он мне духи подарил.

– Откуда у лоха деньги? Маму обокрал? – рычал кавказец.

Николай, проклиная все на свете, вдруг рванулся к нему, пытаясь задушить:

– Сукааа!

Оксана потушила сигарету:

– Отпусти его.

Кавказец сбежал. Библиотекарь одевался, когда она прошептала:

– Хочу тебя…

Он, подумав, что другого шанса не будет, схватил ее за талию…

…Позже, пока Оксана была в душе, он нашел на полу кошелек кавказца. Внутри – пачка с десяткой тысяч рублей и пара сотен баксов.

– Да пошли вы все! – бросил Николай, засовывая деньги в карман и исчезая за дверью.

Четырнадцать

Странно осознавать, что тебе осталось совсем немного прожить жизнь, которая, казалось, только началась. Это как быть голодным, заказать самую дорогую шаверму, ощутить, как в предвкушении урчит желудок, взять ее в руки, вдохнуть аромат, сделать первый укус и почувствовать на языке праздник вкуса… А потом какой-нибудь грязный бородатый бомж, любитель отбирать жизни и шавермы, выхватывает ее у тебя. И всё. Конец.

Сейчас я, наверное, на стадии «ощутить предвкушение»… И ведь ничего не изменить. Кто я такой, чтобы пытаться изменить жизнь? Итог один – смерть. Всё так же скучно будет играть радиоприемник, а по телевизору – глупая реклама.

«Мы излечим, не калечим, лечим, лечим…»

И два «друга» – клизма и тюбик мази от геморроя – радостно хохочут, избивая друг друга гигантскими красными фаллосами…

Как бы это ни казалось рядовому зрителю чем-то иным, большинство видят именно их. А если ты решишь подать в суд на то, что видишь, общество сочтет тебя извращенцем, а не наблюдателем, который спас миллионы… от увиденной рекламы.

Кто-то выдумал такое. Что бы на это сказал дедушка Фрейд?

Люди странные. Им это нравится. И мне должно нравиться, но в свои четырнадцать меня чаще интересуют только сны, в которых я наконец умираю.

Какой-то новый модный вирус S.T.E.N.А.-1812 (Стена по-русски) вцепился в планету и душит человечество немытыми руками. Каким нужно быть болваном, чтобы придумать такие имена?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.