Какие последствия могут вытечь из чашки кофе. Четыре фантасмагории накануне Миллениума

– Да за что же, черт дери, за что? – Вскричал он в отчаянии. И вдруг с поразительной ясностью в его сознании высветился видеоряд, искусно смонтированный из картинок, которым он не придавал значения и которые до сего момента считал никак не связанными друг с другом.

“Не буди лихо, пока оно тихо”, – предостерегающе прокаркал адвокат. Встык к этим кадрам был подклеен его собственный безумный вопль: “Лихо! Лихо!” – и виски, расплавленной карамелью стекающий по обоям под звон разбитого о стену бокала. Далее через вспышку изображение выходило на убогую фигурку в застиранной пижаме, слишком темную на контровом свете в проеме распахнутой двери. “Вы меня разбудили!” – Визгливо орала она. Потом – через черное поле – сотрясающий косяк удар захлопнутой двери, пренебрежительно брошенное им: “Ишь ты, лихо одноглазое” и – на рапиде микшером выведенная, та же фигурка в дрянной пижаме, теперь сидящая, закинув ногу на ногу, в кресле прямо перед ним.

Этот последний кадр уже явно был результатом бессовестного монтажа – во-первых, Леонид никогда не пригласил бы к себе эту замухрышку, во-вторых, уровень качества сразу же выдавал подлог: у сидящей напротив женщины не было лица, вместо него зияла пустота, как если бы, прокеивая изображение на новый задник, инженер не сумел оторваться от хромакея исходника. “Какого же цвета у нее лицо? Синего?” – Машинально подумал Леонид. Как-то его записывали в останкинской студии для программы “Время деловых людей”. Режиссер тогда настоял на том, чтобы он сменил великолепный синий, отдающий в фиолетовое (Blue Balestro) пиджак на песочно-коричневый. “Вы же видите, он почти сливается с фоном выгородки, – говорил телевизионщик, – мы на монтаже не оторвемся от хромакея. Вместо пиджака на изображении будет дырка.”

Последняя – фальшивая – картинка с женщиной без лица держалась на экране утехинского сознания лишь несколько секунд. Но этого оказалось достаточно, чтобы Леонид понял все.

Лихо! Одноглазая некрасивая женщина, одинокая, никому не нужная, не найденная судьбой – трагический нечет русской мифологии, хроническая ущербная недоля (в отличие от благополучной круглой доли). Озлобленная – и потому злая, несчастная – и несущая несчастье, обиженная – и обижающая, всюду лишняя – и от этого лихая. Неустойчивость, стремящаяся нарушить любой баланс, непарность, вредящая всякой парности. Разлучница, разбивающая прочное супружество, черная кошка, проскакивающая между друзьями, болячка, с особой ревностью выбирающая “двойные” мишени: если доводилось сломать одну из двух рук или ног или повредить глаз, наши предки говорили: “Лихо одолело”.

И это-то Лихо он, Леонид, разбудил.

Слишком часто он ставил на нечет, с левой (нечетной) ноги беспошлинно переступал заказанные для прочих пороги; трижды (нечетное число раз) плюнув через левое (нечетное) плечо, пускался в авантюры, на которых другие ломали зубы – и побеждал.

И вот он – выпавший ему нечет, ассиметричный ответ Судьбы! Явился в виде не поддающегося дрессировке львиного хвоста!..

Из сведенного судорогой горла Леонида вырвалось что-то вроде сплющенного, лопнувшего еще в гортани “ах” – и он без сил упал в кресло, безвольно бросив руки с длинными, почти музыкальными пальцами, вдоль подлокотников.

Потянулись минуты странного безвременья. Казалось, вены отворили и выпустили всю кровь, а остатки жизни теплятся в высосанной оболочке лишь по инерции. Иногда по телу бизнесмена пробегала нервическая судорога, он вскидывался, как Петрушка на нитке, раскоординированно дергал то плечом, то коленом, всплескивал руками, издавал сдавленные, похожие на тявканье лисицы звуки – и снова впадал в обессиленное оцепенение. Временами он принимался грызть ногти, хотя даже в самом нежном возрасте не имел такого обыкновения. И грыз их быстро и суетливо, как белка – орех.

Наконец, тихая истерика отпустила его, трезвое – четкое (и четное!) сознание взяло верх: “Не может быть,” – подумал Леонид и запустил руку за спину, уже готовый поверить, что никакого хвоста не обнаружит.

Но хвост опередил его. Вполне благожелательно и, однако, все-таки чуть свысока, с оттенком этакой покровительственности, он похлопал его по плечу, как бы говоря: “Как это не может быть, когда – вот он я!”

Леонид застонал и снова откинулся в кожаное лоно, уже вновь готовый отдаться во власть истерики. Но хвост взял дело в свои руки – или во что там еще он мог его взять. Кисточка ткнулась Леониду в нос – раз, другой… начала навязчиво щекотать… Он отбивался, отталкивал пушистый палевый шарик – тот лишь встряхивался, топорщился и снова устремлялся в атаку. Леонид чихнул. Потом еще. Потом снова и снова. А коварная кисточка все щекотала и щекотала его ноздри.

Бизнесмен чихал, тряс головой, отмахивался от неугомонной кисточки, в перерывах между взрывами судорожно набирал в легкие побольше воздуха – и опять чихал.

Странно, но от этого становилось, как будто, легче. Вскоре он даже вновь обрел способность ругаться, и теперь, когда между двумя чихами выдавалась короткая пауза, крыл хвост с его кокетливой кисточкой на чем свет стоит.

Вскоре Леонид совсем выдохся. Носом пошла кровь. Хвост отступил и, выжидающе изогнувшись, склонил кисточку набок. Похоже, он был вполне удовлетворен результатами своих усилий.

Леонид утер выступившие на глазах слезы, отнял руку от лица и, оглядев себя, обнаружил, что рубашка сплошь закапана красным. Он шмыгнул носом, осторожно – боясь напачкать еще – выдохнул и слегка откинул голову, чтобы унять кровотечение.

Этот дьявольский приступ чиханья явно пошел ему на пользу – голова была легкая, будто совсем пустая. “Ну, и что теперь?” – Пронеслось в этой пустой голове. И тут, едва успев доформулировать сию нехитрую фразу, Леонид почувствовал, как некая сила буквально выворачивает его из кресла и задом наперед волочет вон из комнаты. От непривычки перемещаться таким способом он несколько раз оступился, рискуя упасть – и точно упал бы, но всякий раз что-то подхватывало его сзади и резким рывком возвращало в вертикальное положение.

Уже в коридоре Утехин сообразил, что это хвост тащит его куда-то, причем, весьма энергично.

– А ну-ка, стой! – Опомнившись, скомандовал Леонид.

Хвост – ноль внимания.

– Остановись, я тебе говорю, – бизнесмен возвысил голос, – ты, довесок к заднице, бесплатное приложение, атавизм…

Утехин изловчился и, схватив хвост обеими руками, хорошенько встряхнул его, надеясь, что тот образумится.

Но вразумления не состоялось. Или, вернее, состоялось, но совершенно иного рода. “Атавизм” вырвался, ощетинился и, свистя в воздухе подобно бичу, ринулся на Леонида.

В мгновение ока бизнесмен оказался на полу, лицом вниз. Без ожесточения, а так, для профилактики, в порядке прививки на будущее, хвост неторопливо вложил ему ума по традиционному мягкому месту. Потом отодвинулся на почтительное расстояние и высокомерно вздернул кисточку, недвусмысленно давая понять, что никакой фамильярности в обращении с собой не потерпит.

Едва Утехин, совершенно сбитый с толку этой спонтанной экзекуцией, поднялся и, смущенно отряхнувшись, устремил на кисточку вопросительный взгляд, хвост снова подхватил его и поволок к одному ему ведомой цели.

Леонид понял, что влип он крепко, что хвост взялся за него всерьез и будет тащить, как бы он, Утехин, этому не сопротивлялся.

– Э, послушай, – стараясь обернуться, обратился он к своему непрошенному поводырю, – послушай, давай я сам, а? Я пойду… пойду, куда ты хочешь… Только сам, а то… неудобно как-то…

Движение тут же прекратилось. Изогнувшись на манер вопросительного знака, хвост застыл в воздухе, ожидая. Леонид повернулся к нему лицом – длины хвоста вполне хватило для беседы vis-a-vis.

Не зная, как себя держать, Леонид улыбнулся (получилось кривовато и беспомощно) и, чтобы только не стоять болваном, обеими ладонями пригладил волосы. Смотреть на хвост прямо он избегал. Было как-то не по себе, внутри ворочалось чувство, похожее на стыд: его собственный хвост, пусть даже появившийся весьма таинственным образом, но все равно – ЕГО, ЧАСТЬ ЕГО ТЕЛА… обращается с ним, как со щенком, с недоноском… А он – дьявольски удачливый предприниматель, до сих пор не боявшийся ни Бога, ни черта, ни налоговой полиции, всю жизнь изящно балансировавший на грани закона и частенько – чего греха таить – довольно далеко (но всякий раз безнаказанно!) – заступавший за эту грань… Он, о чьих хладнокровии, рискованности и фантастическом везении ходили легенды… ОН – разговаривает с этим внезапно объявившимся… хвостом, прости Господи!.. – чуть ли не в просительном тоне!

Эти мысли вихрем пронеслись в мозгу Леонида. И тут же он опасливо покосился на хвост – не узнал ли тот их каким-нибудь неведомым образом, не рассердится ли?..

Хвост продолжал ждать, снисходительно наклонив кисточку. В ответ на взгляд Леонида он чуть дрогнул в направлении конца коридора – это было похоже на кивок, спокойно, но настойчиво напоминавший о необходимости следовать далее. Леонид обреченно вздохнул и, вяло всплеснув руками в изумлении от того, как быстро его укротили, потащился следом за хвостом.

Тот привел его в ванную. “Ну, конечно – умываться… – С горькой иронией подумал бизнесмен. – Эстетствовать изволим. Брезгует он со мной общаться, пока у меня рыло в крови и соплях…” Хвост, между тем, захлопнул дверь и щелкнул задвижкой. “Во-во, правильно, запри меня тут… Хозяин нашелся… Благодетель. Всю жизнь о таком мечтал,” – мрачно размышлял Леонид, наблюдая за манипуляциями своего неожиданного компаньона – и тут же получил подзатыльник. Тумак вышел ощутимый, даже кисточка не самортизировала. Не успев опомниться от очередного воспитательного демарша хвоста, Леонид сообразил, что “благодетель” тычет его лицом в умывальник, грозя разбить бизнесменов фэйс об итальянскую керамику.

– Да ладно, ладно уже… – завопил воспитуемый, окончательно сдаваясь, – что ты хочешь, чтоб я сделал? Умываться? Пожалуйста, – с этими словами он открыл вентили и пустил воду, – вот, уже умываюсь, – бормотал он, брызгая в лицо водой, пригоршнями опрокидывая ее на шею и голову. Он намочил воротник и, вспомнив, что рубашка испачкана кровью, снял ее и бросил в ванну. Вытерся мохнатым банным полотенцем, посмотрел на свое взъерошенное отражение в зеркале – и внезапно ему стало весело.

– Плуг порока твой лик испахал, превратив его в месиво грязное… Что, не нравится этот оскал – отраженье твое безобразное, – замурлыкал Леонид, водя расческой по мокрым волосам, – Это было когда-то лицом, а теперь это стало руинами, потому, что ты жил подлецом1… Так хорошо? – Причесавшись, спросил он, обращаясь к хвосту, отражение которого маячило в зеркале за спиной. Тот одобрительно потрепал бизнесмена по загривку.

– Ну, что – куда теперь? – Осведомился Леонид, признавая хвост своим полновластным властелином.

Тот отвел его обратно в комнату, велел разобрать постель и ложиться спать. Леонид безропотно подчинился и, уже натягивая на себя одеяло, подумал, что он и в самом деле чертовски устал, а утро, если верить сказкам, вечера мудренее.

Уже в полудреме бизнесмен внезапно приподнялся на локте, в обступившей его темноте отыскал глазами хвост (в ответ на резкое движение человека тот, до этого мирно почивавший, свернувшись колечком, поверх одеяла, сразу же тревожно вскинулся и занял позицию, которая, надо полагать, у них, у хвостов, считается боевой стойкой).

– Я вот чего, – сказал Леонид, сонно улыбаясь кисточке, – это… как в кино – хвост виляет собакой…

Когда с утра, приехав в офис, Леонид шел к своему кабинету через просторную приемную, навстречу ему, источая улыбки, поднялись две фигуры, окутанные вечной тайной Востока. Утехин поглядел на них с любопытством – вот уж точно, охота пуще неволи, с утра пораньше прискакали, невтерпеж, видать, в кассу.

Он улыбнулся арабским гостям хорошей, открытой улыбкой и, кивком пригласив их в кабинет, галантно придержал дверь.

– …Ну, что же, господин Утехин, – разделавшись с ритуальными любезностями, начал один из пришедших, зеленоглазый, – вы подумали над нашим предложением?

При этом улыбка не стала менее ослепительной. Только берилл взгляда надкололся, пошел мелкими острыми льдинками.

– Подумал ли я? – Немного рассеянно переспросил Леонид, будто в последний раз взвешивая в уме все “за” и “против”. – Подумал. Конечно, подумал. И вот мой ответ…

Он покосился на дверь. Потом вышел из-за стола, на ходу расстегивая ремень, и, повернувшись к визитерам задом, опустил брюки.

Едва шаги гостей Востока стихли, Леонид снял телефонную трубку. Утапливая в пластик тугие резиновые пуговки, он шаловливо усмехнулся, вспомнив посеревшие лица арабов. В их перепуганном гортанном бормотании, когда они униженно пятились к дверям, бизнесмен смог различить только одно слово – “шайтан”. Похоже, оскорбительный эффект от того, что им – буквально – показали задницу, полностью растворился во впечатлении от созерцания приложенного к оной бесовского атрибута.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В.Степанцов. Вальсируя с Некрасовской музой