Егерь императрицы. Русский маятник

– Понял, да мы уж и сами подумали так же, не надеялись, – признался Егоров, – уже и прикидывали, со штабом как быть. Капитан Воронцов! – подозвал он к себе командира первого эскадрона. – Придётся вам, Андрей Владимирович, в Санкт-Петербург самим, конным порядком идти. Местный комендант слово своё сдержал, помог с закупом фуража. Принимай под своё командование оба наших эскадрона и забирай с собой всех вьючных и обозных коней. Торочите на них весь фураж и часть провианта. Завтра рано поутру мы отчаливаем, и вы тоже уходите. Пропуск для вас я уже вытребовал, прусский комендант только рад будет от нас всех избавиться, слишком много ему волнений, так что препятствий по выходу не чинил.

– Не беспокойтесь за нас, Алексей Петрович, – с улыбкой сказал Воронцов. – Мы только рады будем посуху идти. Лошадей жалко, не выдерживают многие из них перевозку по морю, а уж тем более сейчас, в такую болтанку. Боялся, погубим их. А лошадей каких хороших нам по повелению государыни дали. Загляденье! Красивые, статные, не изъезженные, как в армейских полках. С такими хоть в поход, а хоть и на парад не стыдно выходить. Спешить ведь не нужно, ваше высокородие? Нежелательно бы их в такую пору гнать.

– Будете выбирать скорость марша так, как вам самим удобно, Андрей Владимирович, – успокоил его командир полка. – Тут вы более в этом деле опытны, так что полагаюсь всецело на вас. Сначала идёте на Вильно, где стоит с армией генерал-аншеф Репнин, там отдыхаете и пополняете провиант, затем следуете прямым трактом на Псков и уже из него двигаетесь к столице.

– Так точно, ваше высокородие, дорога известная. Прикидывали уже с главным квартирмейстером, около тысячи вёрст где-то получается. Ничего, Бог даст, в феврале уже в Санкт-Петербурге будем.

По длинным мосткам, идущим от пирса к кораблям, бежали казавшиеся серыми в рассветном сумраке людские фигурки. Слышался топот множества ног и крики командиров.

– Заканчивают, последние побежали. – Стоявший около Алексея Гусев кивнул в сторону берега. – На трёх за нами уже и мостки скинули. К отходу готовятся.

– Этот самый мощный корабль, – заметил Рогозин. – В него и людей, и грузов не в пример тем гораздо больше зашло. А вот глядите, и точно, мои побежали, провиантмейстер поручик Коллеганов каптенармусов подгоняет. Быстрее, быстрее загружайтесь, Иван Николаевич! – крикнул он, помахав рукой. – Не задерживаем! Ох и рохли, – проворчал он, глядя, как семенят по дощатому настилу нестроевые чины. – Вот в Санкт-Петербург придём, погоняю я их, пусть-ка они побегают с ротами.

Вот и последний егерь запрыгнул на палубу, послышались команды флотских офицеров, засвистели в свои дудки старшины, и, подняв якоря, корабли отошли от причала негостеприимного города. В это же время с территории военного порта вытягивались на улицу ряды конно-егерских эскадронов.

Балтика встретила отряд русских кораблей порывистым ветром и сильной качкой.

– Если разразится шторм, придётся прятаться в портах, – проговорил, разглядывая в подзорную трубу береговые очертания, Кледов. – В прошлом году мы в Риге всю зиму простояли, а до этого в Ревеле сход льда ожидали. Пока у берега будем держаться, пройдём Либаву, а уж дальше в Рижском заливе можно будет и за большими островами от штормового ветра укрыться. Повезёт, значит, дальше проскочим, но в любом случае до Кронштадта даже и не надейтесь, что доберёмся. Финский залив уже в декабре прямо на глазах начинает льдом затягиваться, а тут уже начало января, это ещё зима в этом году тёплая, бывало, что даже и в декабре навигация заканчивается.

Отряду везло, на шестой день плавания, проходя мимо Ревельской бухты, была встречена русская шхуна, шедшая в Ригу.

– За Копорской губой сплошное ледяное поле, за Лужской, у Нарвского залива, – дрейфующие льды, – оповестил Алексея Кледов. – Капитан шхуны говорит, чтобы даже не думали соваться восточнее Нарвы, а если хорошо подморозит, то вообще лучше выгружать вас здесь, у Ревеля.

– Сергей Васильевич, дорогой, две сотни лишних вёрст ведь тогда топать, давай попробуем дойти? – попросил Егоров. – Видишь, и ветер нам попутный, авось и льды эти дрейфующие на восток отгонит? Для вас-то эти две сотни вёрст всего день пути, а вот нам ногами неделю топать.

– На море расстояние милями мерится, – проворчал Кледов. – Вас высажу, а мне ведь ещё суда обратно вести. А ну как вдруг резко подморозит? Вся Восточная Балтика постоянно льдом зимой покрывается. Ладно. – Он махнул рукой, подумав. – Сильное волнение тут только на пользу, не даёт оно пока льду схватиться, да и зима необычно тёплая нынче. Рискнём. Только выгрузку будем делать спешную, чтобы ни часа лишнего не потерять.

– Да мы ведь, егеря, – как воробьи, Сергей Васильевич, – проговорил с улыбкой Егоров. – Мостки нам скинули, мы прыг – и уже все на берегу.

– Ага, если бы, – проворчал тот. – Ещё бы эти ваши баки на колёсах с печками так же выпрыгивали. Вот с чем канитель.

Январским днём четыре больших корабля подошли к устью Нарвы, где расположился портовый город Гунгербург. Разгрузка шла всю ночь, и уже под утро полк смог выйти к крепости Нарва.

– Комендант определил для расквартирования Ивангородскую крепость, – доложился посланный вперёд вместе с главным интендантом подполковник Гусев. – Александр Павлович уже на том берегу Нарвы казармы осматривает. Стоящий в них мушкетёрский полк сейчас в Вильно у Репнина находится, вот они и пустуют целый год. По провианту вопросов никаких нет, обещают всё сполна нам выдать. Коней, чтобы кухни везти, тоже выделят. Баня для всех завтра. Всё, Алексей Петрович, Россия, у себя мы. Осталось ещё немного – и до столицы добежим.

Глава 6. Дома

– Несмотря на хороший мороз, по своей земле и идти было веселей, – егеря шутили, подтрунивали друг над другом.

– Шире шаг! – рявкнул, обернувшись, командир учебной роты. – До привала ещё пара часов хода, поспешить нужно, если в поле не хотим ночевать!

– Шире шаг, шире шаг! – полетели по рядам окрики унтеров. – Молодые ещё, а старики быстрей вас ходят!

– Ничего не быстрее, – проворчал шедший рядом с Ведуновым Данила. – Как нас ведут, так и мы идём, а то попрекают они. – Носок его сапога ударил ногу впередиидущего егеря, и тот, ойкнув, выругался.

– Чирков, зараза! Чтоб тебя! Всю ногу мне уже отпинал! Гляди, куды ступаешь! Вот я за тобой завтра встану, поглядишь ты у меня!

– А ты сам не сбивай ход, Спирка! – не остался тот в долгу. – Другие вон ничего, по-человечьи все ходють, а ты, как хромой мерин, своими жердями вихляешь!

– А ну тихо! – рявкнул топавший на правом фланге капрал. – Рты закрыли! Ежели собачиться будете, в ночной караул оба пойдёте, мороз вас там мигом помирит и ходить как надо научит!

Если дневную передышку полк делал в поле или в лесу, то на ночёвку он вставал в расположенных вдоль тракта сёлах. Были они, конечно, небольшими, на всех места под крышами домов и даже сараев не хватало, но у людского жилья всё равно ночевать было удобнее. Помещики и жители продавали излишки съестных запасов, делились дровами, теснились, пуская обогреться служилых. Полк спешил. Четыре быстрых дневных перехода – и на пятую ночь марша он подошёл к Красному Селу. Это уже был большой населённый пункт аж под три сотни дворов, но самое главное, что здесь были построены царский сокольничий двор, конюшни и летние квартиры для гвардейских частей столичного гарнизона. Каждое лето начиная с 1765 года по повелению императрицы Екатерины II около Красного Села проводились военные парады, смотры и большие манёвры, в которых она сама и весь её двор принимали самое непосредственное участие. Несмотря на то что у полка был свой загородный и удобный полигон у Чёрной речки, пару месяцев довелось ему располагаться и здесь. Так что места всем были знакомые.

– Делаем днёвку, приводим себя в порядок и потом идём маршем в столицу к Семёновскому плацу, – оповестил выстроенные на Военном поле роты Алексей. – Не подкачаем, братцы, покажем, как русская гвардия после дальнего похода возвращается. С победой идём, гордо и весело. Чтобы не хуже, чем в Кёнигсберге перед пруссаками, маршировали. Порадуем матушку императрицу!

Не довелось отдохнуть только старшему полковому интенданту Рогозину, наняв полдюжины саней в Красном, он, захватив нестроевых, укатил утром следующего дня в близкий уже Санкт-Петербург.

– Расстарайся там, Александр Павлович, – попросил его командир. – Чтобы в тёплые, в протопленные казармы с мороза ребяток заводить, чтоб ещё при подходе даже на плацу от них съестным духом пахло.

– Сделаем, Алексей Петрович. И баню хорошую устроим, и кипятка для постирушек побольше нагреем. Всё будет, не сомневайтесь.

Маршировалось после днёвки легко, морозец щипал егерям щёки, и роты лихо топали по хорошо набитой дороге. Встречные сани и всадники сворачивали на обочину, пропуская войска. Вот и такая знакомая всем застава при въезде в город у Обводного канала. Рядом со шлагбаумом переминались четыре закутанных в меховые тулупы солдата с фузеями в руках, а из караульной будки выглядывал ещё один. Увидав подходившую колонну, он, путаясь в длинных по́лах зимней одежды, посеменил в сторону караульной избы. К шедшему первым Егорову выскочил из неё молоденький офицер в распахнутом, подбитым мехом плаще. Треуголка сбита набок, лицо красное. Видать, спал их благородие, распарился в жарко натопленной избе, а тут тревога. Мундир под плащом зелёный с красным подбоем, обшлага и оторочка тоже красные, синий воротник с красным кантом и опушкой. «Измайловцы стоят», – определил принадлежность караульных Алексей и вскинул руку к козырьку.

– Ваше высокородие, поручик Переведенцев, лейб-гвардии Измайловский полк, старший караульной смены! – частил с докладом подбежавший офицер. – Ждём вас, господин бригадир. Доложили уже, что ваш полк на подходе. Велено вам генерал-губернатором в свои казармы идти, о том и запись в караульном журнале имеется. Ежели сопровождение нужно, так у нас тут две лошади под попонами стоят. Или вам в комендатуре драгунское запросить, так я вестового пошлю?

– Не беспокойтесь, поручик, – улыбнувшись, сказал Егоров. – Небось, знаем, куда идти. Считай, что у себя дома уже, пропускайте, сами, без всякого сопровождения пойдём.

– Открывай! – крикнул тот своим солдатам, и они, живо схватив длинную жердину с чёрными полосами, потащили её к правой обочине.

– Полк, шагом марш! – скомандовал Алексей, и вслед за ним к перекинутому через канал деревянному мосту подошла дозорная рота.

– Братцы, дайте тулуп поносить, вон как с утра морозит! – озорно крикнул стоявшим у шлагбаума измайловцам Дроздов. – Ну чего жмётесь, мы аж из Варшавы сюда топали!

– Вот и топай себе дальше, у вас вон шинельки есть! – откликнулся один из солдат. – Шустрый какой! Нам тут ещё цельный день куковать, а вы скоро у печки будете.

– Раз, раз, раз-два-три! Взяли ногу! – пройдя мост, скомандовал капитан Осокин. – Рота, твёрже шаг! В город заходим!

Крещенские морозы сковали землю, лютый холод не дал повторить тот молодцеватый парадный проход, как у союзников в Кёнигсберге, поэтому шагали егеря в шинелях. Реяло над головами гвардейское знамя, отбивали ритм марша барабаны, высыпавший на улицы городской люд провожал взглядами длинную колонну.

– Егеря, гляньте, егеря гвардейские из Варшавы возвращаются! – слышались выкрики из толпы. – Ишь какие удальцы, так идут браво, что ажно пар с них столбом идёт!

Вот и огромный Семёновский плац, здесь в выстроенных вокруг него казармах размещалось несколько частей столичного гарнизона, в том числе и два полка лейб-гвардии.

К выстраивавшимся в линию ротам со стороны Мойки подъехал верхом на коне, в сопровождении обер-офицера, знакомый Алексею подполковник.

– Алексей Петрович, с прибытием! – Он козырнул подошедшему Егорову. – Я сегодня за дежурного по столичному гарнизону. Командующий повелел вам полк в казармы заводить и обустраиваться, а вот самому к нему прибыть.

– А поприветствовать егерей никакое начальство не подъедет? – полюбопытствовал Алексей. – Как бы из боевого похода гвардейский полк прибыл. Заведу я людей в казармы, а тут вдруг оно пожалует. Вот уж некрасиво получится. Три года назад сама императрица нам милость оказала после прихода с Дуная.

– Алексей Петрович, государыни сейчас нет в столице, – понизив голос, произнёс подполковник. – Она на рождественские праздники в Первопрестольную изволила отъехать и пока ещё не вернулась. Простите, не моё указание, а самого Салтыкова Николая Ивановича[12], чтобы всё скромно было.

– О как! – Алексей удивлённо поднял брови. – Понятно. Ну что же, ладно, есть по-скромному, только вот второй раз я уже это за дорогу слышу. Первый раз в Пруссии и вот теперь здесь, у порога дома. По-олк, становись! – рявкнул он, выходя перед выстроенными подразделениями. – Егеря гвардейцы, братцы, мы с вами дошли, мы вернулись домой. Матушка императрица нынче в Москве, верю я, что мы ещё будем счастливы её лицезреть и приветствовать. А коли уж самой государыни тут нет, так чего же щёки морозить? Парад будет позже, как только приведём себя в порядок. Да и конные эскадроны пока ещё в дороге. Как же нам без своих товарищей в парадном строю шествовать? Подождём пока?

– Подождё-ём! – послышались возгласы из строя. – Вместе все воевали, вместе и пойдё-ём!

– Ну и правильно, – согласился Егоров. – Эдак будет лучше. Ну что, гвардейцы, поздравляю вас всех с прибытием домой!

– Ура! Ура! Ура-а-а! – заревела тысяча глоток.

– Командирам развести личный состав по казармам, всем мыться, чиститься и отдыхать! – скомандовал Алексей. – Совсем скоро будет баня и горячий ужин!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Участники восстания.

2

Кожаный чехол, прикрывающий ударный замок.

3

Стой, там русские! (польск.)

4

Очищенное от грубых частей волокно льна, конопли и шерсти.

5

Позвольте, я вас представлю своему командиру?! (нем.)

6

Подполковник (нем.).

7

Чин майора в артиллерии Пруссии (нем.).

8

Медалью «Победителю над пруссаками» награждались участники Кунерсдорфского сражения Семилетней войны. Большинство медалей перечеканивалось из серебряных рублёвых монет. Серебряные медали получали солдаты, золотые медали – офицеры. Медаль носилась на андреевской ленте. Учреждена была в 1760 году.

9

Открывай! Быстро! (нем.)

10

Приказ коменданта! Быстро! (нем.)

11

Николай Чудотворец, христианский святой, также известный как покровитель мореплавателей: раньше к нему часто обращались моряки, которым угрожает потопление или кораблекрушение.

12

Президент Военной коллегии, генерал-аншеф.