Танец теней

– Мы позаботимся о ребенке. А ты уедешь завтра же.

– Так рано…

– Да. Брагаль оставил для тебя список Душ, которые ты должна убить. В нем два или три Клинка и их Хранители, само собой. И настоящий подарок специально для тебя. Лорд Валериос из Большого дворца Лайюны.

– Да уж, без меня он как без рук, – улыбнулась Алиенора.

– Не переусердствуй, дитя. Брагаль будет ждать тебя в Лайюне.

– Нисколько не сомневалась. Кстати, тот юнец, который меня привел, Ивен… Он уже давно с нами?

– Ни малейшего понятия. Он прибыл из Гельсперы. Почему ты спрашиваешь? – с интересом спросила Шарлеза.

– Потому что надо срочно переместить штаб-квартиру. Ивен – самозванец.

* * *

Алиенора и Шарлеза бежали, а следом за ними – около двадцати Охотников. После слов девушки все быстро собрали вещи и последовали за главой клана в городские катакомбы. Маленького Диклана Алиенора посадила себе за спину; мальчик старался не смотреть по сторонам, пока Шарлеза вела всех в другую штаб-квартиру, – его пугали темнота и суматоха.

Катакомбы хранили бессчетное множество секретов, так что именно здесь гильдии придется на какое-то время залечь на дно. Потому Шарлеза и вела их в глубь коридоров, в самые старые помещения, о которых знала только верхушка клана Охотников. Допустить самозванца в их ряды – настоящий позор для тех, кто славился своим умением оставаться невидимыми для Душ.

– Как ты узнала? – спросила Шарлеза у Алиеноры.

– Он ничего не знал обо мне и о том, что я терпеть не могу, когда меня опекают. Он хотел проводить меня прямо до двери моей комнаты. Но даже это не главное. Как ты сама не заметила? У него карие глаза.

Дальше Шарлеза бежала молча. Чтобы спасти своих. Спасти свою семью. Спасти свою честь.

* * *

Сидя на кровати в своей комнате, Аэль мысленно прощался с Академией, но прежде всего – с Лазерианом. Уже через несколько часов он уедет, и кто знает, сколько продлится его путешествие?

Парень никогда и никому не признался бы, что нервничал из-за скорой разлуки с лучшим другом. Лазериан действительно был самым многообещающим Хранителем Академии после него, и вместе они были вне всякой конкуренции. Когда им обоим исполнилось пятнадцать, они уже считались первыми среди всех учеников и внушали товарищам страх, уважение и восхищение. Так было и сейчас, хотя прошло уже немало лет с тех пор, как молодые люди оставили позади детские забавы, а вместе с ними и ученическую скамью.

Стараясь не шуметь, Аэль осторожно развернул пергамент, который накануне вручил ему директор Даргос. На ближайшие несколько месяцев у него было одно задание: отправиться в Лайюну и защитить – при необходимости ценой собственной жизни – лорда Валериоса. Тот считался одним из самых влиятельных лиц королевства Венальмор, поэтому присоединиться к его телохранителям было для Аэля настоящей честью.

Поддавшись ностальгии, юноша встал, чтобы полюбоваться видом на столицу из своей скромной спальни – от него всегда захватывало дух. День нехотя разгорался, но Аэль уже различал пепельно-оранжевое зарево над крышами домов. Он улыбнулся, вспомнив, как вместе с Лазерианом исходил все улицы этого города в поисках информации об Охотниках, о врагах, которых они ликвидировали по заданию. Те дни остались далеко позади. Теперь Лазериану придется возобновить их так и не завершенные поиски, а он сам отправится на Большой Юг, чтобы исполнять главный долг Хранителя. Защищать.

Обещая себе вернуться как можно скорее, Аэль молча приблизился к кровати еще спавшего Лазериана.

– До скорого, друг.

Глава 3

По легенде, однажды Души будут навсегда изгнаны из этой вселенной. Только глупцы верят в легенды.

Речь директора Даргоса перед учениками Академии Хранителей

Алиенора отвела Мистраля в конюшню любимого трактира. Жеребец печально посмотрел большими усталыми глазами вслед удаляющейся хозяйке после того, как та заперла стойло. Девушка старательно спрятала кинжал под одежду, а длинные волосы распустила, чтобы скрыть цвет своих глаз и не привлекать внимание в толпе.

Когда Охотница вошла в трактир, никто не взглянул на нее. Солнце только взошло, но зал уже был набит битком. Камин был разведен, и шумные разговоры перекрывало весело потрескивавшее в нем пламя. Из кухни доносился аппетитный запах мяса, к которому примешивался еще какой-то аромат. Алиенора угадала в нем ликер Идрисса.

Девушка заняла высокий стул в стороне от остальных и заказала стаканчик. Она задумалась о минувшей ночи, которая выдалась очень длинной.

Охотники добрались до новой штаб-квартиры уже поздно и не меньше часа потратили, чтобы устроиться на новом месте. Диклан уснул прямо на диване перед огнем, проглотив целый горшок клубничного варенья с медовым хлебом. Алиенора заметила нежный и беспокойный взгляд Шарлезы – женщина явно хотела, чтобы мальчик стал одним из Охотников. Потом девушка всю ночь напролет обсуждала с ней последние новости столицы.

Судя по рассказу Охотницы, губительная власть Душ только укрепилась в сердцах людей, а Хранители не встречали сопротивления и неустанно сеяли ужас среди слабых. К тому же они начали выслеживать их укрытие, но Шарлеза нисколько не сомневалась – ни одному Хранителю не под силу затесаться в ряды клана. На протяжении всего обучения в Академии этих юнцов кормили ложью, которая вела их по ложному пути: Стражи искали отвратительных существ, едва ли имевших что-то общее с людьми и начисто лишенных нравственности. Ни один Охотник не подходил под это описание.

Алиенора выдвинулась рано утром, в последний раз бросив обнадеживающий взгляд на Диклана, еще спавшего в объятиях Шарлезы. Сев на коня, она ехала по городу, предаваясь безрадостным мыслям о предстоящем путешествии. Охотники часто работали в одиночку, но чтобы выжить, им нужно было держаться своих. Алиенора уже слишком долго странствовала одна, и даже ее верному коню Мистралю не удавалось скрасить ее приключения. Как раз в поисках компаньона она и прибыла на постоялый двор под названием «Болящие души».

Сделав большой глоток ликера, девушка вспомнила, как впервые оказалась здесь. Она только вернулась после первого настоящего задания – то путешествие длилось три месяца. Название таверны Охотнице сразу понравилось, и, не чувствуя в себе сил терпеть комментарии Брагаля или протесты Шарлезы, она решила отдохнуть одну ночь здесь. Хозяин по имени Вим заметил ее усталый вид и тут же распорядился приготовить для нее лучшую комнату и превосходное рагу, вкус которого Алиеноре так и не удалось забыть. За едой она рассказала владельцу о своем путешествии. А чтобы скрыть его истинную цель, выдала себя за странницу. Вим выслушал ее с широкой улыбкой и предложил ей ночевать у него каждый раз, когда она будет возвращаться в Ден’Джахаль. Так между ними зародилась искренняя дружба.

– Ну что, дочка, какие новости? – спросил он, подавая новый напиток юной Охотнице.

– Ни хорошие, ни плохие – как обычно. Разве что через несколько часов я отправляюсь на Большой Юг.

– В такую рань?! Сейчас я тебе рагу разогрею. Оно точно лишним не будет.

Солнце едва взошло, но девушка не возражала против того, чтобы отведать мяса сейчас – аппетит у нее был отменный. К тому же ей надо было набраться сил перед путешествием.

Вим ненадолго отлучился, а потом вернулся в бар с банкой миндаля в руках.

– Да ты меня знаешь как облупленную, – рассмеялась Алиенора, щедро зачерпывая себе орехов.

– Как тебя не узнаешь – ты ведь у меня частая гостья! Хорош бы я был, если б не запомнил, что ты любишь!

Они посмеялись, вспомнив, сколько вечеров провели вместе. Юная Охотница посмотрела на своего друга. Казалось, Вим не обзавелся ни одной новой морщиной, его седина сама по себе внушала окружающим уважение под стать его летам. Трактирщик был высоким смуглым мужчиной, который при всей своей суровости мгновенно таял от умиления при виде ребенка. Пускай Вим и обладал Душой, он был добр и человечен.

– Ну и куда ты отправляешься на сей раз?

– Маршрут у меня, как обычно, сложный. Сяду на корабль в Саль’Люине – надо продать кое-что на Лайюне.

– А знаешь, что на древневенальморском «лайюна» значит «ад»? Думаю, это просто совпадение, но ты все-таки береги себя. До меня жуткие слухи доходили о тех краях.

– Не переживай. И не из таких передряг выкарабкивалась. Я еще не рассказывала тебе, как однажды отбилась от целой орды волков в Пылающих горах?

* * *

В Академии было очень тихо. Шаги Аэля по вощеному полу гулким эхом разносились по коридору. Он решительно шел к тому, что считал своей судьбой, долгом Хранителя и смыслом своего существования. Юноша остановился перед огромной дверью. Его любимый учитель, господин Эврар, стоял у выхода, приняв благородную и горделивую позу. Профессор наградил его одобряющим взглядом, в котором читалось такое уверенное признание заслуг ученика, что Аэль перестал сомневаться в своих силах. Парень блестяще справится с порученной миссией. Он кивнул учителю в знак благодарности и обещания не подвести его и вышел, не произнеся ни слова.

Заря так же неотвратимо разливалась в небе, как сильный брал верх над слабым. В такой ранний час людей на улицах почти не было, и Аэля это вполне устраивало. Он любил одиночество. Но для такой важной миссии ему был нужен попутчик, пускай и не более чем для прикрытия. На одинокого путешественника в королевстве смотрели косо, но юноша не мог себе позволить выбрать первого встречного неумеху. Ему требовался кто-то находчивый и умеющий себя защитить. И потом, он нуждался в человеке, знавшем дорогу. Аэль действительно никогда не выбирался за пределы Ден’Джахаля, и все его познания о внешнем мире исчерпывались тем, что он прочел в книгах. И обычно они рисовали юному Хранителю враждебную вселенную, где путешествовать в одиночку было не лучшей идеей.

Парень решил попытать счастья в трактире, где постоянно останавливались странники, и толкнул дверь в «Болящие души». Юноша знал это место – бывало, он пропускал здесь стаканчик после особенно изнурительных тренировок.

Внутри было прохладно и довольно тихо, некоторые посетители болтали за столиками. Аэль же предпочитал высокие табуреты у стойки. Трактирщик был поглощен беседой с девушкой с длинными темными волосами. Хранитель не стал дожидаться, пока они закончат свой разговор – у него было не так много времени в запасе!

– Хозяин! Налей мне ликера Идрисса, будь добр!

Вим и Алиенора смерили взглядом гостя, который так бесцеремонно прервал их беседу. Обратив к знакомой извиняющийся взгляд, Вим подал заказ Аэлю.

– Скажи мне, трактирщик, не знаешь ли ты кого-нибудь, кто ехал бы в Саль’Люин?

– В Саль’Люин? Никого. Редкие путешественники забираются так далеко на юг, обычно все останавливаются в Гельспере.

– Жаль, – произнес Аэль, делая глоток терпкого ликера.

Хранитель заметил, как трактирщик бросил взгляд на брюнетку у стойки.

– По правде говоря…

Аэль поднял заинтересованный взгляд от своего стакана.

– Алиенора, – продолжил он, – разве ты не на Большой Юг едешь?

– Так и есть.

– А этому молодому человеку нужен попутчик.

Юноша и девушка взглянули друг на друга, каждый оценивал потенциального спутника.

– Так вы могли бы вместе поехать.

– Вместе? – хором повторили они.

Аэль смерил взглядом девушку, и она ответила ему тем же. Он ненавидел этих странных и диких существ, которые околдовывали мужчин своими изгибами и улыбками. Юноша терпеть не мог их фальшивую уязвимость и говорил себе, что за хрупкой раковиной наверняка кроется безжалостное чудовище.

Что касается Алиеноры, то она размышляла о преимуществах такого партнерства. Конечно, ее тяготила мысль о путешествии в одиночку, к тому же двое путешественников вызывают меньше подозрений, чем один, но Охотница опасалась, что ее терпение не выдержит такого испытания на прочность. Парень казался ей высокомерным, в его оскверненных Душой глазах светилась жажда славы. А потом она заметила кошель у него на поясе. На губах Алиеноры заиграла улыбка. В конце концов, отчего бы и нет?

– Да, вместе. – Вима так позабавила их реакция друг на друга, что он не удержался от улыбки. – Дороги нынче не так безопасны. Вдвоем оно как-то спокойнее.

Повисла тишина, каждый обдумывал это, на первый взгляд, абсурдное предложение. Аэль произнес высокомерным тоном:

– Я ищу человека с опытом, а не девицу, которую придется постоянно спасать. И, кстати, ехать хожеными тропами я не собираюсь.

Его слова так задели Алиенору, что она выпрямилась. Да как он посмел так оскорблять ее? Это ее-то надо спасать? Недооценивать ее – очень большая ошибка, и скоро парень это поймет.

– Считаешь, что я не способна постоять за себя?

Она выхватила из складок плаща наточенный клинок с лезвием не меньше двадцати сантиметров. При виде такого оружия юный Хранитель замер – никогда прежде он не встречал ничего подобного. Лезвие было сделано из незнакомого ему металла, а блестевшие на рукояти камни казались слишком роскошными, чтобы такая вещь могла принадлежать обычной Шааль. Кинжал был настолько великолепен, что юноша позабыл обо всех защитных инстинктах. Стоило ему потянуться за клинком, как драгоценное оружие исчезло в складках тяжелого плаща незнакомки. Под довольным взглядом Вима девушка повернулась к стойке и молча приступила к трапезе.

– Алиенора уже три года путешествует по Венальмору. Она изъездила эти края вдоль и поперек, – шепнул Вим Аэлю.

– Так она странница?

– Да, голубчик. И если все подвиги, о которых она рассказывает, – правда, то с оружием Алиенора обращается чертовски хорошо.

Аэль пригляделся к девушке. Ее загорелое лицо обрамляли длинные волнистые волосы. Под плащом, на полоске кожи между короткими черными штанами и черными сапогами он заметил тонкий белый шрам – явно следствие не досадной случайности.

– Сколько она возьмет, чтобы проводить меня до Саль’Люина?

– Лучше сам спроси ее, голубчик.

Он повернулся к Алиеноре, но та его опередила:

– От тебя разит богатством, я бы тебя обобрала до последней нитки, но сейчас у меня нет желания грабить людей. О цене договоримся по дороге, она зависит от моих потребностей. Сразу скажу – я не потерплю никаких замечаний, а если поймаю хоть один наглый взгляд, то брошу тебя прямо посреди ночи в дикой глуши. Поверь мне на слово, веселого в этом мало.

* * *

– Да хватит уже вертеться на лошади! Меня это отвлекает! – воскликнула Алиенора.

– Я прощаюсь с родным городом, могла бы проявить хоть немного уважения!

– Я не уважаю то, чего не понимаю. Я ненавижу города. Особенно этот.

– Почему?

– Потому что он твой.

Аэль пробормотал под нос какое-то ругательство, но Алиенора сделала вид, что ничего не услышала. Ден’Джахаль остался позади, а перед ними открывалась дорога на юг, залитая утренним солнцем. Они покидали Красный город, который дожди почти всегда обходили стороной, и двигались навстречу новым пейзажам.

После слов Алиеноры между двумя путниками воцарилось молчание, которое нарушал только стук копыт по тропе. Юная Охотница ненавидела этих сыновей богачей, ставивших себя превыше закона и считавших, что целый мир у них в долгу. А Аэль не выносил вспыльчивый и необузданный характер Алиеноры, которая осмелилась ему перечить. И все-таки каждому из них приходилось терпеть другого. В конце концов, это сотрудничество было выгодно им обоим.

Аэль и Алиенора набросали в общих чертах маршрут перед тем, как покинуть столицу: им предстояло пересечь Пустыню безмолвия, где раскаленные пески веками поглощали любого, кто нарушал запрет и произносил хоть слово. Потом по подвесному мосту они перейдут Разлом и продолжат свой молчаливый путь, пока не выберутся из пустыни. Дальше они остановятся в Нель’Йюне на несколько дней, чтобы отдохнуть и пополнить запасы, а потом направятся на восток. Наконец, они вступят в лес Элиандар и уже потом достигнут Саль’Люина.

Путешествие будет долгим.

Аэль чувствовал себя несколько стесненно в компании этой девушки, с каждой минутой все сильнее напоминавшей Лазериана. Она с такой же прямотой указывала юноше на его недостатки, которые пускай и не красили обычного мужчину, для первоклассного Хранителя были незаменимыми качествами. Прежде чем отправить Аэля в Академию, отец успел привить ему только высокомерие и эгоизм. Риваллон Тиеран славился как лучший среди поколений Хранителей, и за последние десять лет его сын посвятил все силы тому, чтобы не отстать от отца. Парень никогда не сомневался, что сможет сравняться с родителем и даже превзойти его.

Алиенора взглянула на Аэля и прищурилась. Мальчишка воплощал собой все, что она ненавидела в Душах. Тщеславие, жажда славы… Наверняка этот сынок богача направляется к отцу, который ждет его на другом конце страны, чтобы представить влиятельным людям и обеспечить благополучное будущее на посту интенданта[2], а если повезет, то этот парень и до власти дорвется. Лучшего места для богатой Душонки и не вообразишь. Юная Охотница улыбнулась мысли, что ей никогда не придется беспокоиться ни о чем подобном. Она была свободна. Гораздо свободнее, чем он.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Аэль, наблюдавший за Алиенорой во время ее размышлений.

– А с какой это стати ты смотришь, как я улыбаюсь?

Аэль отвел взгляд, смущенный и задетый ответом девушки. И все-таки он не жалел, что выбрал ее себе в проводники. Еще когда они обсуждали маршрут, Алиенора показала себя настоящим профессионалом своего дела. Юный Хранитель собирался ехать по наименее загруженным дорогам, чтобы получить удовольствие от путешествия, и это было на руку Охотнице, которая предпочитала останавливаться в деревушках по своим делам.

– Когда мы доберемся до Пустыни безмолвия? – поинтересовался Аэль.

– Через три дня. Но перед ней мы остановимся, чтобы запастись провизией и купить все для письма.

– Для письма?

– Святая простота! Говорить в пустыне нельзя, если только тебе не хочется стать добычей дюн. И вынуждена тебя расстроить – мы с тобой не настолько близки, чтобы общаться одними взглядами! Без принадлежностей для письма нам не обойтись.

– Ладно. Не спорю, это хорошая идея, – мрачно ответил Аэль, ругая себя за то, что сам до этого не додумался.

– Так ты все еще считаешь меня девицей в беде? – насмешливо поинтересовалась Алиенора.

– Ход твоих мыслей логичен, с этим я согласен. Но насчет твоих способностей защищаться в бою, честно говоря, у меня все еще есть некоторые сомнения.

– Я никогда не защищаюсь, – улыбнулась Алиенора. – Я нападаю!

* * *

С наступлением темноты незаметно подкралась и прохлада. Путники решили остановиться на ночлег и свернули в лесок подальше от дороги. Аэль привязал свою лошадь к ветке, а Алиенора собралась отпустить Мистраля пастись.

– И захвати тогда хвороста, – добавил Аэль, садясь.

– Для чего?

– Для костра, само собой!

– Я не мерзну и не имею ничего против сырого мяса. А если тебя что-то не устраивает, можешь запросто сходить за хворостом самостоятельно. Ноги, как я вижу, у тебя еще не отнялись.

– Но…

– Скажи спасибо, что я вообще соглашаюсь тебя кормить, – отрезала Алиенора.

Оставив парня сидеть на земле в одиночестве, девушка двинулась в сторону чащи с луком в руках.

Аэль почувствовал, что его самолюбие только что разбили вдребезги, и потрясенно смотрел, как силуэт девушки исчезает в темноте. Юноша вдруг понял, что совершенно не в состоянии сберечь себя. Его учили защищать других, но только не себя самого. Со всех сторон до Хранителя доносились настолько тревожные звуки, что он едва не пожалел о своем решении не последовать за Алиенорой. Парень с удивлением поймал себя на мысли, что сейчас эта девушка была его единственной опорой во вселенной, о которой он не знал ровным счетом ничего.

Собравшись с духом, Аэль поднялся, вынул из сумки кинжал и шагнул в темноту. Он понятия не имел, сколько хвороста им понадобится, не говоря о том, как развести костер без магии. Юноша рассчитывал на познания Алиеноры в этом вопросе, но опасался, что она снова решительно посоветует ему разбираться самостоятельно. Хранитель набрал столько хвороста, сколько мог унести, срезая порой с деревьев целые ветки.

Когда он вернулся, Алиенора уже была на месте. Она сидела прямо на земле, а ее руки по локоть были погружены в грудь джейко – пернатой, но нелетающей птицы размером с человека, мясо которой считалось вкусным и питательным. На макушке существа подрагивал нелепый красный хохолок. Когда Аэль увидел, как девушка вырывала кишки из тела несчастного зверя, он с трудом подавил рвотный позыв. Джейко достигал почти двух метров ростом, а окровавленная стрела возле туши свидетельствовала о том, что Алиенора уложила его одним выстрелом. Осталось прояснить одну деталь.

– Алиенора, сколько весит этот джейко?

– Добрых сто кило, я бы сказала, – ответила она, не отрываясь от своего занятия.

– И как ты дотащила его?

– Руками. И ногами, сам понимаешь. Клади хворост сюда, пожаришь мясо, а я пока пойду, вымоюсь.

С этими словами девушка извлекла сердце из груди зверя и швырнула его через плечо, как мусор. Оно приземлилось аккурат под ноги Хранителя. Желудок Аэля заурчал, и ему едва хватило времени, чтобы добежать до кустов.

– И, само собой, у него нежное сердце. Вдобавок ко всем остальным достоинствам, – проворчала Алиенора, поднимаясь.

Она заметила кучу хвороста, собранного Аэлем, и начала разводить костер. Обычно девушка избегала этого во время путешествий: огонь привлекал разбойников, а иногда и Хранителей, к тому же одинокий путник всегда вызывал подозрения. Но в компании Аэля она почти ничем не рисковала. Ей всего-навсего предстояло скрывать от него свою природу на протяжении всей дороги.

А если юноша по какой-нибудь нелепой случайности все-таки узнает, кто она такая, то выбора у Алиеноры не останется. Как говорил Брагаль, мертвый свидетель лучше живого.

* * *

Когда Аэль вернулся, костер уже весело потрескивал. Перед тем как отправиться умываться, Алиенора бросила мясо жариться, и аппетитный аромат окутал всю поляну. Юноша сел поближе к огню, чтобы отогреть онемевшие от холода руки. Он надолго погрузился в свои привычные мечты о великих свершениях и грядущей славе. Вдруг справа раздался шум, вырвав Аэля из размышлений. Не успел он выхватить меч, как увидел вышедшую из деревьев Алиенору со струящимися по спине длинными мокрыми прядями. Бисерные капли еще блестели на загорелой коже, и юноша снова заметил татуировку на ее бедре. На ней была легкая белая туника, но, похоже, прохладный воздух ее нисколько не беспокоил. Девушка аккуратно положила рубашку возле огня.

– Прости, если напугала, – сказала она, садясь напротив. – Как ты себя чувствуешь?

– Терпимо. Меня поразило, как ты освежевала этого зверя. Даже не понимаю, как ты это сделала.

– Мне не доставляет никакого удовольствия убивать животное и тем более мучить его труп. Но если тебя это так беспокоит, вспомни, что этот джейко тоже убивал, чтобы выжить. Мы лишь поддерживаем круговорот жизни. Ешь давай, а то остынет.

Мясо оказалось вкуснее, чем Аэль ожидал, но гордость не позволила ему сделать Алиеноре комплимент. После трапезы она собрала все, что осталось от джейко, и оттащила его тушу в подлесок. Хранитель уже засыпал, когда девушка принесла несколько веток, чтобы разжечь угасавший костер. Уже проваливаясь в сон, Аэль почувствовал тепло одеяла, которым девушка его накрыла.

И улыбнулся.

* * *

Алиенора поднялась с первыми лучами солнца. Она разбросала пепел, чтобы не оставлять никаких следов ночлега, собралась, – и в итоге единственным напоминанием об их привале оставался мирно дремавший под одеялом Аэль. Во сне он был больше похож на беззаботного ребенка, а не на высокомерного дворянина, которым был все остальное время. Еще несколько минут девушка смотрела на него, а потом решила, что с сиестой пора уже заканчивать. Девушка свернула одеяло и убрала его в сумку, пристегнутую к седлу Мистраля. Юноша задрожал от холода, перевернулся на бок, но по-прежнему не просыпался. С досады Алиенора взяла свою флягу и плеснула водой в лицо Аэлю. Он поморщился и выхватил меч, но Охотница уже оседлала лошадь.

– Просыпайся, принцесса, пора в дорогу.

Аэль утерся тыльной стороной рукава и с трудом поднялся на ноги. Он оседлал лошадь, похлопал ее по каштановой шее и снова поднялся в седло.

– Поехали.

Глава 4

Запомните, годы обучения мастерству Охотника не принесут вам ни славы, ни счастья. Они принесут вам знание и справедливость.

Брагаль, речь перед молодыми Охотниками

– Диклан, что тебе говорили о Душах?

Мальчик поднял взгляд. Шарлеза отвела его в небольшую комнату в самом сердце катакомб. Ребенок твердо знал, что ему ни за что не найти дорогу назад – лабиринт коридоров казался бесконечным. Охотница усадила Диклана на старый диван, обитый бархатом, и налила ему большой стакан воды.

– Я знаю, что они есть у многих, – ответил мальчик, сделав большой глоток. – А еще Хранители ищут Рожденных-Без-Души.