О нефрите и драконах

Вэнь взял кулон в руки и всмотрелся в резную поверхность.

– Откуда он у тебя? – спросил он.

– Я отняла его у убийцы отца.

Темные зрачки брата превратились в точки, длинные пальцы обхватили кулон, пока он полностью не скрылся у него в ладони.

– Почему ты не показала мне его раньше?

– Это Империя, ведь так? Это они убили его! – воскликнула Инь. – Надо что-то делать.

– Делать что? – резко ответил Вэнь и крепко сжал челюсти; мышцы заметно напряглись под смуглой кожей. – Нельзя делать вывод на основании одной безделушки. – Он бросил черный нефрит на стол, словно бесполезный обломок щебня.

– Мы не можем позволить, чтобы отец умер неотомщенным! Кто бы ни стоял за этим, он должен заплатить. Мы заслуживаем справедливости. – Она говорила громче и громче, а в сердце ее рос гнев. Гнев на убийцу. Гнев на себя – за то, что не сделала больше.

Брат помрачнел и поднялся с кресла, сразу став на две головы выше нее. Когда они были младше, отец называл Вэня «маленьким бычком», что его очень сердило. Он обижался на обе части этого прозвища – едва ли справедливо было называть его «маленьким», да еще сравнивать со скотиной.

– В день, когда это случилось, мы отправили на поиски целый отряд. Они не нашли никаких следов преступника. Кем бы он ни был, скорее всего, он уже покинул Хуайжэнь, а у нас нет средств на дальнейшие поиски. Возможно, это был случайный ворюга или один из тех моряков-беженцев, что прячутся от пиратов. Этот кулон ничего не значит. Что случилось, то случилось. Отец и мать хотели бы, чтобы мы как можно скорее вернулись к обычной жизни.

– Ничего подобного! Все не так… – Инь почти шипела. Если бы родители хотели, чтобы они «двигались дальше» и жили обычной беззаботной жизнью, они бы не ушли так и тогда.

– Я больше ничего не могу сделать, – ответил Вэнь, отводя взгляд. С кулоном в руках он подошел к деревянному шкафу рядом с семейным алтарем, где перед свитком, недавно помещенным в память об отце, курились палочки благовоний. Он запер камень в шкафу, взмахом руки указал ей на дверь и вернулся к многочисленным пергаментам, разложенным на столе.

– Возвращайся в свой шатер, Инь. Через неделю к нам в деревню прибывает вождь клана Ула. Это дипломатический визит, и нам предстоит многое обсудить. Я не желаю больше слушать эти глупости. Не заставляй мать и отца на небесах беспокоиться о тебе.

Сжав кулаки, Инь бросила еще один взгляд на шкаф, куда Вэнь запер нефритовый кулон, развернулась и выскочила из шатра.

Ночью Инь без сна ворочалась в постели. Меховое одеяло, обычно такое теплое и уютное, кололо и раздражало. В конце концов она скинула его, и теперь оно лежало на полу бесформенной грудой.

– Тебя что-то беспокоит, сестрица? – донесся с другой стороны их общей комнаты нежный голос младшей сестры.

Инь села в постели и в темноте попыталась разглядеть Нянь, но увидела лишь смутный силуэт.

– Нянь, ты не задумывалась о смерти отца? – спросила она.

– В каком смысле? – в словах Нянь послышалась печаль.

– Неужели ты не хочешь узнать, кто за этим стоит? Отомстить за то, что преступник сделал с отцом, со всеми нами? – Инь припомнила бесполезный разговор с братом, и в душе ее вновь поднялась буря. С ним разговаривать – все равно что биться о скалу головой.

Наступило недолгое молчание, затем под скрип деревянной кровати тень шевельнулась. Очаг посреди их шатра еще не погас, и от него исходило теплое сияние. Нянь налила в бронзовый котелок немного козьего молока и повесила его на треногу над углями, затем села и подтянула колени к груди.

– Конечно, хочу, – тихо ответила она. – Но ведь брат уже сделал все что мог, разве не так? Им не удалось найти убийцу. Он давно сбежал. – Нянь плотно сдвинула брови, так что между ними возникли крошечные складки, и в этот момент Инь увидела на лице сестры тень отца.

Между родными сестрами было мало сходства. Инь унаследовала нежную красоту матери, а Нянь, как и Вэню, достались более суровые и угловатые черты отца. По характеру и склонностям они различались, как солнце и луна. Красочные вышивки, развешанные по стенам их жилища? Это все Нянь, чьи ловкие пальцы ткали превосходные ковры и извлекали из цитры мелодии, от которых плакали даже небеса.

Иногда Инь завидовала сестре, ее податливости и безмятежности – такие черты характера всем нравились. Саму ее в целом вполне устраивало, что жители деревни прозвали Инь «бешеной кобылицей». Да, она девчонка, но с чего это она должна следовать всем этим ограничениям и запретам?

– И ты ему веришь? – усмехнувшись, спросила Инь.

Она знала, что творится в голове у брата. Для него важнее не искать справедливости, отомстив за безвременную смерть отца, а занять место главы клана. Она его презирала.

– А почему бы и нет? Брат опечален смертью отца не меньше нас с тобой.

– Я не сомневаюсь в его печали, я сомневаюсь в его решимости. Он будет скорбеть, но не станет искать отмщения, тем более если это помешает ему занять кресло отца. – Инь сползла с кровати и уселась рядом с сестрой. Взгляд ее ожесточился, и она уставилась на мерцающее пламя, словно надеялась разглядеть среди раскаленных углей убийцу.

– Чего ты от него требуешь? Разбойника давно и след простыл.

– Не совсем. У меня есть улика, и она может привести нас к преступнику. Разве мы не обязаны ее использовать? – Инь стиснула кулаки. Вина и досада на себя за то, что она упустила убийцу, вновь охватили ее. – Разве не в этом наш долг – попытаться найти ублюдка и добиться, чтобы его настигло возмездие? Мы не можем просто так оставить смерть отца!

– Что за улика? – спросила Нянь.

Инь торопливо описала кулон.

– Дракон?

Инь кивнула.

– Символ империи Цилинь, – добавила она. – След не простыл, Нянь. Вэнь просто отказывается это признавать. Он не хочет лишних проблем. Он трус!

– Ш-ш-ш! – прошептала Нянь, прижав палец к губам. – Ты же понимаешь: если Вэнь услышит, ему это вряд ли понравится.

Но Инь совершенно не беспокоило, услышит ли ее старший брат. Под ночными одеждами прямо к сердцу был прижат дневник отца. Какое счастье, что днем она не рассказала о нем Вэню! Не хватало еще, чтобы он и дневник отнял.

Нянь разлила подогретое молоко в две фаянсовые чаши и передала одну из них Инь.

– Предположим, мы уверены, что негодяй прибыл из Великой Нефритовой империи. И что мы можем сделать? – спросила она с тихим вздохом. – Это Хуайжэнь, сестрица. Мы даже берега Фэя в глаза не видели.

– Знаю, знаю, – раздраженно ответила Инь. Как обычно, голос разума принадлежал Нянь, но Инь, как и всегда, отвергала самый разумный путь. – Но как я могу сидеть здесь как ни в чем не бывало, зная, что ничего не сделала? Пусть не Империя, но как насчет Фэя? Отец много лет проработал в Гильдии инженеров. Может, там удалось бы что-нибудь разузнать.

В мыслях она вернулась к загадочному посланию и уравнениям, начертанным чьей-то рукой – рукой того, кто вполне мог скрываться в Гильдии. Только бы найти этого человека, и она станет на шаг ближе к разгадке.

– Ты хочешь отправиться в Фэй? Одна? – Нянь в ужасе уставилась на старшую сестру. – Это немыслимо! Брат ни за что тебе не позволит.

– Не будет знать – не сможет помешать.

Нянь поставила чашку, переплела пальцы и принялась грызть ногти – как всегда, когда нервничала.

– Но это опасно. Первого бейла только что изгнали – Верховное командование еще не укрепило свои позиции. Кто знает, что может произойти, пока ты будешь в столице? Что, если произойдет переворот?

– Нянь, что за бред? Верховный главнокомандующий все еще у власти. Ничего там не случится.

Инь глубоко вдохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула. Легко отмахнуться от страхов Нянь, но со своими справиться не так просто.

Но раз Вэнь отказывается помочь, придется искать преступника самой.

Когда она соберет достаточно доказательств, брат уже не сможет от нее отмахнуться.

– Ты можешь поклясться, что все это – не предлог, чтобы записаться в Гильдию? – сестра пристально смотрела ей в глаза.

Ни для кого не было секретом, что Инь, как некогда ее отец, мечтала вступить в престижную Гильдию инженеров. Она ежегодно умоляла отца позволить ей пройти вступительное испытание, и каждый раз он жестко напоминал ей, почему это невозможно. В Гильдию принимали только мужчин, и она никак не соответствовала этому критерию. А Вэнь ехидно добавлял: «Даже если бы тебя допустили, тебе в жизни не пройти испытание».

Инь поджала губы. Мысль о Гильдии приходила в голову, но не стоило напоминать, что ей никогда не войти в эти залы. Традиции, пусть устаревшие и бессмысленные, оставались в силе.

– Вступительные испытания все равно, наверное, уже начались, – недовольно проворчала она. – Я просто отправляюсь в Фэй и отыщу там кого-нибудь из старых знакомых отца по Гильдии. Вдруг кто-то что-то знает, хоть какую-то причину, по которой его могли убить. – Стоило вспомнить, как угасал свет в глазах отца, и горло снова перехватило. Боль от воспоминания была острее ножа. – Что, если, пребывая в Гильдии, он обидел могущественного эмиссара Империи? А может, какой-нибудь цилиньский наемник пронюхал о его инженерных изысканиях и захотел выгодно их перепродать? Как ты думаешь, вдруг именно поэтому он внезапно покинул Фэй и никогда не хотел об этом рассказывать? – Она понимала, что несет чушь, что в ее предположениях нет логики, но эмоции брали верх.

– Если в твоих словах есть хоть толика истины, стоит ли тебе бродить по Фэю в поисках убийцы, кем бы он ни был? – Нянь смотрела с беспокойством, тонкие пальцы крепко сжимали чашку. – Ты не бывала там раньше, сестра, и никто не защитит тебя, если ты попадешь в беду.

Инь хотела было улыбнуться, чтобы подбодрить сестру и снять напряжение, но улыбка вышла кривоватая.

– Все будет в порядке. Я переоденусь мальчишкой – странствующим торговцем, как в тот раз, когда мы с отцом ездили на остров Хэма, и буду вести себя как можно незаметнее. Да, я плохо дерусь и не владею мечом, но у меня есть мой веер, забыла? Я могу за себя постоять.

Нянь открыла было рот, чтобы возразить, но тут же раздумала. По глазам было видно: она сдалась.

– Когда ты отправишься в путь? – спросила она.

Инь удивленно моргнула.

– Ты что же, не будешь меня отговаривать?

Младшая сестра покачала головой.

– Мы обе знаем, что все уже решено, верно?

Инь была известна своим упрямством.

Она печально улыбнулась и положила голову сестре на плечо. Тепло убаюкивало, напоминая, что она не одна в этой борьбе. Инь поднесла чашку к губам и сделала глоток. Мать точно так же грела молоко, когда они не могли уснуть по ночам. Если бы только мама была здесь, то погладила бы дочь по спине и сказала бы, что все это лишь ночной кошмар, а утром он растает без следа!

– На следующей неделе прибудет клан Ула. Вэнь будет слишком занят, пытаясь впечатлить их вождя, чтобы думать о чем-либо еще, – произнесла Инь. – Я сбегу, когда всем будет не до меня. Если Вэнь спросит, сделай вид, что ничего не знаешь. Он решит, что я уехала на Хэма – очередная своенравная выходка.

– Чем я могу помочь? – серьезным голосом спросила Нянь, не отводя глаз от старшей сестры.

Инь уже собиралась ответить «ничем», но прикусила язык.

– Вэнь отнял у меня нефритовый кулон, который я выхватила у убийцы. Он запер его в шкафу рядом с алтарем. Ты можешь добыть ключ?

Нянь собирала одежду всей семьи в стирку, а значит, имела постоянный доступ в шатер Вэня, к его вещам.

Не раздумывая, сестра кивнула.

– Обещай, что не будешь рисковать понапрасну, – попросила она. – Как только что-нибудь обнаружишь, сразу же сообщи, чтобы мы могли помочь, хорошо? Я сделаю все, чтобы убедить Вэня, обещаю.

Инь потянулась к Нянь и нежно взъерошила ей волосы.

– Кто из нас старшая сестра? – проворчала она.

– Мы давно установили, что Ка Хань ошибся, благословляя порядок рождения в нашей семье, – пошутила Нянь. – Когда ты будешь в отъезде, не беспокойся о том, что происходит здесь. Я присмотрю за малышами, хотя уверена, что Минь будет постоянно требовать тебя. Он тебя просто обожает. Вэнь пытается обучать его боевым искусствам, а ему одного надо – прыгать со скал, как его безрассудная старшая сестра. Честно говоря, я не уверена, что наш клан сможет вынести еще одну Аньхуэй Инь.

Сестры хихикали, как в детстве холодными ветреными ночами, и ни одна из них не знала, когда им вновь доведется смеяться вместе.

В ясный безоблачный день делегация Ула с большой помпой прибыла в гавань Хуайжэня. Внушительное судно с четырьмя величественными парусами и паровыми винтами, взбивавшими огромные пенные буруны, возвышалось над торговыми суденышками, словно гордый павлин. С наступлением сумерек были разведены костры, и музыканты забили в барабаны, возвещая о начале праздника в честь высоких гостей. Веселье развернулось на полях вокруг деревни: танцоры кружились вокруг костров, юбки развевались, колокольчики звенели, а жители деревни пировали, и эхо разносило их буйные голоса на всю округу.

Деревня опустела – все собрались вокруг костров и накрытых столов. Никто не заметил, как легкая фигурка в темноте прокралась в шатер вождя.

Чтобы не выделяться в толпе мужчин, Инь сменила свои обычный наряд на одежду мальчишки – так она обычно одевалась, выезжая с отцом за пределы Хуайжэня. Она заплела множество простых кос, как у Вэня, без всяких украшений из бисера, приличествующих девушке; на щеках и губах – ни тени румян и помады.

Этой ночью с Хуайжэня уходил грузовой корабль, а такие суда обычно брали пассажиров за плату. Девушка надеялась, что, переодевшись мальчишкой, она доберется с Хуайжэня до Фэя, не привлекая к себе излишнего внимания, – одинокие путешественницы встречались на Аньтажаньских островах гораздо реже.

За спиной Инь несла туго стянутый узелок – несколько смен белья и горсть серебряных таэлей, прибереженных как раз для такого случая. Веер был убран в рукав, а отцовская записная книжка спрятана глубоко под одеждой, у самого сердца, которое сейчас бешено колотилось. В руке она сжимала связку бронзовых ключей – Нянь стащила их у брата только нынешним утром.

Убедившись, что поблизости никого нет, Инь проскользнула в покои Вэня и сразу направилась к шкафу. Ей пришлось перебирать ключ за ключом, пока четвертый не щелкнул в тяжелом висячем замке. Кулон из черного нефрита лежал на том же самом месте. Инь хмыкнула. Как и следовало ожидать, стоило ей уйти, Вэнь и думать о нем забыл.

Но тут ее внимание привлекло еще кое-что. Кулон придавливал конверт цвета слоновой кости, словно тяжелое пресс-папье, скрывающее секреты.

Инь спрятала кулон в складках плаща, а затем взяла конверт. Имени адресата на нем не было.

Любопытно.

Инь огляделась. Вокруг было тихо. Она открыла конверт и осторожно достала письмо. Ровные и четкие штрихи кисти покрывали лист рисовой бумаги.

«Не пытайтесь выяснить обстоятельства смерти Аньхуэй Шаньцзиня, иначе клан Аньхуэй не выйдет из этой бури невредимым, а кровь ваших соплеменников будет на ваших руках».

Всего несколько простых иероглифов, но какая в них свинцовая тяжесть!

Вот почему Вэнь отказывается от расследования. Он боится.

Инь дрожащими пальцами сжимала угол тончайшего листа. Вновь и вновь перечитывала она короткие строки, пока взгляд не остановился на печати в левом нижнем углу. Никаких указаний на отправителя – только квадратный кроваво-красный оттиск, напоминающий фамильную печать одного из благородных кланов. Она подняла бумагу к глазам и прищурилась, разглядывая сетку линий в границах печати. Похоже на условное изображение животного с единственным иероглифом «ша», вписанным в зияющую пасть. Ниже она разглядела крошечные, едва различимые иероглифы: «Того, кто создан для полета, никогда не удержат морские волны».

В горле у девушки пересохло. Она не могла не узнать эти иероглифы – именно эту фразу она бессчетное количество раз писала, упражняясь в каллиграфии.

Это был девиз Гильдии инженеров. Девиз, с которым шел по жизни ее родной отец.

Кто-то, связанный с Гильдией, предостерегает брата – нет, угрожает ему, чтобы тот не искал справедливости, не мстил за убийство отца, а затем подписывается мантрой, которой покойный так дорожил. Ирония судьбы.

Гнев и обида застыли в жилах Инь, лишь укрепив ее решимость. Надо найти виновника трагедии. Она сунула письмо обратно в конверт и спрятала его под плащ, рядом с нефритовой подвеской. Ее ждал корабль, направлявшийся в столицу Фэй – и в Гильдию инженеров.

Глава 3

Дверь была распахнута, и Инь переступила порог таверны «Колодец девы», одной из самых больших на острове Муцзы. С промасленного плаща на деревянный пол быстро натекла лужа. Под проливным дождем девушка тщетно пыталась найти приют у бессердечных жителей Муцзы, пока один из них не направил ее сюда.

Если бы Инь обращала внимание на знаки свыше, ей бы следовало немедленно вернуться на Хуайжэнь, но она об этом даже не думала. Она никогда не отличалась суеверностью, к тому же цель была так близко. Муцзы был последней остановкой на пути в столицу.

После мрака и холода, царивших снаружи, в таверне было особенно тепло и уютно. Инь благодарно посмотрела на пылающий очаг в центре главного зала и быстро окинула взглядом множество столов, занятых подвыпившими посетителями, – кое-кто был пьян всерьез. Как непохоже это заведение на таверну Жо-я на Хуайжэне. Та помещалась в большом шатре, а эта, куда более основательная – типичный образец архитектуры Фэя: прямоугольное здание под черепичной крышей на крепких круглых столбах.

Муцзы был ближайшим к столице островом, и влияние Фэя сказывалось на нем куда сильнее, чем на прочих. К тому же через его берега шли торговые пути – отсюда и богатство местных жителей, и их заносчивость.

Инь задержалась у входа, потрясенная разнообразием картин и звуков. Из дальнего конца зала доносилась мелодия – ее исполняли механические музыканты. Движимые силой пара деревянные пальцы перебирали струны цитры и пипы в несколько бездушном, но все же приятном ритме.

– Хочешь выпить? – резкий высокий голос с легкостью перекрыл гул таверны. Голос принадлежал грузной хозяйке – руки в боки, а голова клонится набок, рассматривает Инь как какого-нибудь кузнечика. – Если да, то входи, если нет, то убирайся. Ты мне весь вход загородил.

– Да, спасибо, – ответила Инь, отступая на пару шагов в сторону. – Простите. Я не местный.

– Оно и видно. – Хозяйка указала на свободное место за столом, где уже устроились двое посетителей. – Других мест нет, садись или проваливай. Бланки заказов на столе. Как выберешь, просто отправь заказ на кухню. – Она махнула рукой в сторону сложной сети деревянных рельсов, переплетенной над головами. Маленькие бамбуковые трубочки с заказами гостей молнией устремлялись на кухню.

Инь стянула с головы капюшон и повесила плащ на крючок у входа. Протиснувшись между столами, она уселась на указанное место. Соседи по столу и бровью не повели – значит, маскировка работала, а может, и растрепанный вид помог. И вообще, у мальчиков встречаются нежные лица. Ведь не все часами упражняются в боевых искусствах или трудятся в полях, отчего черты грубеют, а лица покрываются красновато-бронзовым загаром.

Она нацарапала заказ – чашка теплой простокваши и миска паровых пельменей баоцзы с бараниной, – потом, свернув бумагу, поместила ее в бамбуковую трубочку и опасливо положила на рейки над головой. Оставалось с изумлением наблюдать, как с помощью вращающихся зубцов и шестеренок трубка перемещалась по заранее намеченному маршруту, пока наконец не исчезла в маленьком окошке, ведущем на кухню.

В душе проснулись прежние мечты. Если уж такие приспособления использовались в таверне на Муцзы, чего ожидать от столицы?! На Хуайжэне и других внешних островах за пределами мастерской отца подобные изобретения встречались нечасто. Мало кто мог себе позволить такие системы, а талантливых инженеров привлекала и удерживала столица, так что на отдаленных островах сложные механизмы и обслуживать было некому.

– Я говорил, надо было совершить молитвенный обряд перед отплытием с Хэма, – говорил сосед по столу своему спутнику, недовольно подергивая тонкими усиками. – Из-за этого дождя мы тут застрянем на пару дней, а то и дольше. Пока доберемся до Фэя, все сгниет!

– Давай продадим все здесь. Цены пониже, но хоть не себе в убыток.

– Это при условии, что мы найдем грузчиков. А насчет цен ты прав. Я надеялся продать все оптом Гильдии инженеров. Они наверняка захотят увеличить запасы, учитывая, сколько у них кандидатов на испытания и все такое. Они бы дали нам хорошую цену!

Гильдия инженеров?

Инь посмотрела на него через стол, навострив уши.

– Простите, – вмешалась она, – но вы сказали: «Гильдия инженеров»? Та, что в Фэе?

Соседи обернулись, только сейчас заметив, что за их столом появился кто-то еще. Усатый торговец нахмурился.

– Конечно, в Фэе. А что, есть еще какие-нибудь? – ответил он.

– А что там с испытаниями для соискателей? Разве ежегодное испытание Гильдии не закончилось? – продолжала Инь.

Собеседник громко хмыкнул.

– Откуда ты свалился? Испытание еще даже не началось! Это случится только через две недели.

– Правда? – У Инь загорелись глаза. Столичные новости на Хуайжэне добывали из слухов и сплетен, зачастую перевранных до неузнаваемости.

– Ты что, глухой? – огрызнулся торговец, сердито покачав головой. – Если ты надумал поучаствовать в испытаниях, можешь об этом забыть. Регистрация заканчивается завтра. Ты не успеешь, даже если попадешь на борт самого быстрого корабля. – Он раздраженно прищелкнул языком и вернулся к беседе со своим спутником.

Посреди шумной таверны на Инь никто не обращал внимания, словно она была невидимкой, но, поглощенная своими размышлениями, она этого не замечала.

Вступительные испытания.

Для чужака это единственный шанс на вступление в Гильдию. Сколько она мечтала о том, чтобы войти в престижные ряды инженеров и стать мастером Гильдии, как отец! В голове промелькнула безумная мысль. Вдруг, ну вдруг, если до сих пор никто не разглядел, что она девушка, ей удастся пробраться и на вступительные испытания?

Свет надежды вспыхнул и тут же погас, стоило вспомнить последние слова торговца. К тому времени, как Инь доберется до Фэя, регистрация давно закончится. Эта дверь так и осталась закрытой для нее; ничего не изменилось.

Возможно, так Ка Хань дает ей понять, что пора принять свой жребий и не мечтать о несбыточном.

Тут, словно в утешение, прибыл ее заказ – горячий, в самый раз для такого тоскливого вечера. Инь принялась за еду, но жевала, не обращая внимания на вкус, пряный и острый. Вновь и вновь прокручивала она в голове одни и те же мысли, в то же время рассеянно обводя взглядом таверну.

И тут она увидела его.

Человек вошел в зал, стряхивая капли дождевой воды с темных волос и мрачного черного плаща. Квадратная челюсть, густые, нависшие брови, кривоватый нос. Хозяйка уже вела его к свободному столу. Обыкновенный посетитель, если бы не шрам, наискось пересекавший левый глаз.

Рядом, головой почти касаясь его плеча, вышагивало наводящее ужас существо. Лисица в ржаво-коричневой меховой шубке гордо распустила за спиной девять бронзовых механических хвостов. Лишь один глаз у нее был настоящий; вместо второго зияло блестящее металлическое гнездо, наверняка наделенное особой коварной ролью.

Химера.

Химеры – завораживающе интересный инженерный проект, к которому многие относились с опаской и отвращением. Его результатом были гибриды – не зверь, не машина, – чрезвычайно сложные в создании и дорогие в содержании.

Но для Инь сейчас важнее всего был шрам. Шрам, который она не забудет, пока жива.

Не удержавшись, она вскрикнула, уронив на стол палочки.

Этого не может быть. Она отвернулась, левой рукой прикрывая лицо. Что он делает на Муцзы? Может, это просто совпадение, это вовсе не он?

Она считала, что убийца отца тайком прибыл из заморских земель Империи и должен был прятаться и скрываться, а не разгуливать по тавернам у всех на виду, как обычный гражданин Аньтажаня.

Она слегка раздвинула пальцы, чтобы увидеть его еще раз.

Их взгляды встретились.

Инь потеряла равновесие, локтем столкнула со стола миску, и ее содержимое разлетелось во все стороны. Соседи с криками повскакали со своих мест, и внезапная суматоха привлекла к ним всеобщее внимание.

Она опрометью бросилась к двери.

В тот же момент хозяйка таверны протиснулась между столами и схватила Инь за руку.