Крыло мечты

– Хотелось бы узнать, в чём дело? – осторожно ответила я.

– Тамара, – он кивнул на девушку, – тебе расскажет. Надумаешь – подходи ко мне, будешь работать с вариантом. А она пусть сидит без работы: ей, видимо, деньги не нужны! – Корольков выбросил окурок и ушёл.

Я посмотрела на Тамару: она чуть не плакала. Я её видела раньше и всегда обращала внимание на её какую-то особенную интеллигентность и мягкость. Она скромно, если не сказать бедно, одевалась, но казалась очень интеллигентной. Волосы гладко зачёсаны и убраны, на лице полное отсутствие косметики. Лада называла её серой мышкой, а мне Тамара нравилась. Хорошо поставленная речь, грациозные движения, правильные, хотя и мелкие черты лица. Тамара прижимала к груди дешёвую, купленную на рынке, сумочку. С трудом верилось, что этой девушке не нужны деньги. При одном взгляде на неё просматривалось: она дошла до самого края и долго сопротивлялась, прежде чем прийти в агентство недвижимости.

– Расскажи, почему ты отказываешься? – попросила я, зная, что никакой агент не выпустит вариант из рук, пока не убедится, что он нерабочий.

– Сегодня в моё дежурство, – начала Тамара, – позвонил клиент и сказал, что хочет срочно продать квартиру. Александр Иванович отпустил меня, чтобы я сориентировалась на месте. Я ничего не знала, он сам вёл переговоры. И вот: приезжаю по указанному адресу, – Тамара остановилась, видимо ей тяжело было это рассказывать. Я молчала, пока она пыталась справиться с собой. Наконец, девушка посмотрела мне в глаза, и я увидела страх, словно она всё ещё была там. Сделав над собой усилие, Тамара продолжила: – Дверь открыл верзила в татуировках и цепях. Посмотрев на меня, захохотал: «Ребята, смотрите: какой агент к нам пришёл», – он втащил меня за руку в комнату. Кроме него там были ещё двое, такие же страшные, а к стулу был привязан хозяин квартиры, весь в крови и синяках. Было видно, что его били незадолго до моего прихода. Во рту кляп, мужчина мычал, пытаясь мне что-то сказать.

– Ну что, агент, оценивай квартиру! – продолжил верзила и стукнул ногой хозяина, чтобы он замолчал. – Это хозяин, на него не обращай внимания, у нас с ним работа идёт, заставляем его доверенность подписать на продажу. А он упрямится! – верзила захохотал и ободряюще хлопнул меня по плечу: – Ты не стесняйся – ходи, смотри. Деньги нужны сразу. Твой босс сказал, что агентство выкупает квартиры.

– И что дальше? – спросила я, пытаясь вырвать её из оцепенения.

– Я заставила себя пройтись по квартире, сделав вид, что оцениваю и убежала, сказав, что перезвоню. Но я не могу ему звонить, – она достала листок с телефоном из сумочки и отдала мне. – Если хочешь, звони ты. Жаль хозяина. Я думаю: он попал на деньги, и его заставляют продавать. Всё это так жутко, – девушка передёрнула плечами. – Раньше я об этом читала, а теперь вот довелось увидеть.

Я сказала Тамаре несколько ободряющих слов, и мы замолчали, думая каждый о своём. Как ни странно я думала не о хозяине квартиры, попавшим в беду, а о том, как срочно нужны деньги. Дочке нужно купить школьную форму и портфель, в этом году она шла в первый класс. А этот мутный вариант, похоже, был единственным, откуда их можно было взять. Словно прочитав мои мысли, Тамара тихо произнесла:

– Тебе тоже деньги нужны?

– Было бы несправедливо лишать тебя этого варианта, только потому, что тебе жаль хозяина. Но Александр Иванович прав: если не мы, другое агентство схватится за этот вариант. А хозяину квартиры мы всё равно не поможем, поэтому я беру на себя все переговоры, а ты займёшься документами. Комиссионные пополам.

Тамара посмотрела на меня с благодарностью и уважением.

– А ты не боишься этих, с цепями?

– Нет, – я покачала головой. – Я никого не боюсь: поработав на рынке, на такое насмотришься. К тому же, если подумать логично, моя персона им не нужна. Я буду им помогать деньги получить: пусть на руках меня носят!

– Спасибо, – Тамара сжала мне руку своей ледяной, несмотря на тридцатиградусную жару, рукой.

Так мы познакомились, и потом, когда возвращались домой, Тамара рассказала о себе. Она из Смоленска, десять лет проработала в школе учителем географии, имела грамоты и различные награды. Учитель по призванию. Пока муж не погиб, они кое-как справлялись, воспитывая двоих детей. А потом, когда осталась без мужа, Тамара продала трёхкомнатную квартиру в Смоленске, и купила комнату в Москве. Устроилась в агентство, чтобы, во-первых: научиться расселению и сделать квартиру из комнаты, а, во-вторых: зарабатывать достаточно денег на содержание детей. И больше никаких мыслей, чтобы сеять доброе мудрое вечное. Это ведь не помогло остаться в родном городе и прокормить детишек.

Глава 6

Лада сделала первую сделку. Получив зарплату, сказала мне:

– Раньше я могла позволить себе проиграть эти денег в казино, а теперь размышляю как прожить. Я даже не знаю, когда получу следующую зарплату, – сказала она. – Моя следующая сделка может быть на следующей неделе, а может быть…

– Никогда, – сказали мы с ней одновременно и расхохотались.

– Слушай, а может рискнуть и поставить все деньги в казино? – спросила Лада.

– А если проиграешь? – предположил Слава, с интересом прислушивавшийся к нашему разговору.

– Так мне всё равно ни на что не хватит, – пожаловалась Лада. – Я до сих пор не могу привыкнуть, что должна считать каждую копейку и не могу ходить в магазин.

– Тогда отдай их маме, – предложила я.

Лада жила с мамой, которая следила за её дочерью, пока Лада работала.

– Так и сделаем, – сказала Лада и с сожалением спрятала деньги в кошелёк. – Некоторое время мы сидели молча, а потом она прошептала, когда Слава вышел:

– Представляешь, вчера он пригласил меня в театр!

– А ты? – спросила я, испытав укол ревности.

– Отказалась, конечно, – к моему облегчению сказала Лада. – Зачем мне такой же нищий, как я? А потом мне он не нравится. Мне нужен мужчина солидный, постарше, чтобы я выглядела, как девочка рядом с ним, а он бы заботился обо мне.

Не скрою, я обрадовалась, что Лада не собирается с ним встречаться, но одна мысль, что Славе понравилась Лада, неприятно меня ранила.

– И как он перенёс твой отказ? – допытывалась я.

– По-моему, он и не рассчитывал на успех. А я, ты знаешь, всё не могу своего Витька забыть, – вдруг сказала Лада.

– Позвони ему и скажи об этом.

– Ты что?! – возмутилась Лада и картинно поправила волосы. – Да чтобы я да первой позвонила? Ни за что! Сдав позиции один раз потом трудно их вернуть. Если я приду к нему с повинной, он меня растопчет. Так что уж лучше останусь в его памяти гордой и недоступной

– Ну и глупо, – возразила я. – Ты была виновата, и если ты первой позвонишь…

– Время ушло, – перебила Лада. – Он уже с девочкой молоденькой встречается. Правда, не любит её, – сказала она с удовлетворением, – мне сосед по секрету рассказал. Витька иногда заходит к нему поболтать.

Ответить я не успела, пришёл Слава и предложил сходить пообедать. Мне показалось, он особенно нежно взглянул на Ладу, и я, почувствовав себя лишней, придумала, что мне надо ехать на просмотр. Они ушли вдвоём, а я долго сидела над газетой «Из рук в руки» и не могла заставить себя двинуться с места. Все стало безразлично.

– Скучаешь, красавица? – раздался голос Александра Ивановича. – Надо съездить квартиру посмотреть. – Иногда вранье превращается в правду, подумала я. – Поедешь или у тебя планы?

С большим удовольствием я послала бы всё к чёрту и поехала домой. По дороге купила бы любимых шоколадных конфет и съела бы их перед телевизором. Но деньги близились к концу и разбрасываться вариантами не годится.

– Поеду, – подняла я глаза на Королькова, решив отложить конфеты и телевизор до лучших времён.

– Дом на улице Машкова. Коммуналка. Согласны на разъезд. Посмотришь, оценишь, поговоришь с людьми, доложишь. Поняла?

– Поняла, – вздохнула я. В коммуналках бывать не доводилось. – Можно завтра доложить, мне дочку надо из школы забрать.

– Тогда позвонишь!

– Хорошо.

Корольков снисходительно кивнул, благословляя на просмотр, и я впервые заметила, что он обращается ко мне на «ты» и по имени, а я называю его по имени отчеству и на «вы», хотя разница в возрасте у нас около пяти лет. «Но он же начальник, а мне, наверно, на роду написано быть исполнителем», – мрачно подумала я, заталкивая ненавистную газету в сумку.

Я вышла из метро и, перейдя трамвайные рельсы, оказалась напротив памятника Грибоедову. Бронзовая фигура писателя возвышалась на постаменте, с которого тяжёлыми складками ниспадал театральный занавес, словно приоткрывавший подмостки сцены, представляя героев «Горя от ума». Да и сам драматург, который жил на улице Мясницкая, часто прогуливался по бульвару.

Я не спеша, шла по тенистой аллее. Каждая скамейка была занята компанией или парочкой влюблённых. Создавалось впечатление, что все что-то пьют. Некоторые расположились не просто с пивом, а даже с бутылкой водки и закуской. Отдыхают люди после работы, в то время как меня опять куда-то несёт. Хорошо, если бы не зря.

«Вот удивился бы Грибоедов, если бы смог попасть в наше время и увидеть тот же самый бульвар», – подумала я и, чтобы отвлечься стала вспоминать, что рассказывала экскурсовод. Когда-то у Мясницких ворот, каменной стены Белого города, располагалась Мясницкая слобода со скотобойнями, лавками и харчевнями. Прудов здесь было много и до восемнадцатого века они назывались Погаными, и предназначались для слива отходов со скотобоен. Я подошла к пруду и остановилась, залюбовавшись белым лебедем. Меньшиков приобрёл здесь усадьбу, на месте которой позже построили Главный московский почтамт, и приказал вычистить пруды, назвав их Чистыми. Я улыбнулась: нельзя сказать, что состояние пруда в настоящее время соответствовало названию. Впрочем, времена Меньшикова давно прошли, а лебедю это не мешало.

Я подошлоа к театру «Современник», и мне удалось вспомнить, его историю. Модный в 1900 годах архитектор Клейн получил заказ от богатого меховщика построить особняк в римском стиле, о чём напоминает лёгкая выносная колоннада на главном входе. Позднее здесь был кинематограф «Колизей», потом рабочий театр. И лишь в семидесятых годах помещение отдали театру. Не сюда ли Слава пригласил Ладу? Эх, была бы я на ее месте.

Свернув на улицу Макаренко и потом ещё раз в переулок, я вышла на тихую улицу Машкова. Красивый пятиэтажный особняк, построенный совершенно точно не в нашем веке, возвышался во всей красе. Я перешла на противоположную сторону, чтобы лучше рассмотреть его. Неужели в таком красивом доме ещё осталась коммуналка? Широкая парадная и барельефы на стенах ещё больше очаровали меня. Я бы хотела жить в этом доме и гулять на бульваре с дочкой.

Дверь открыла девушка лет двадцати пяти с хорошей фигуркой в модных джинсах. Попросив не обращать внимания на беспорядок, быстро показала квартиру. Все окна выходили во двор и смотрели на стену слишком близко построенного серого здания. Солнце никогда не заглядывало сюда. В глубокой задумчивости я стояла перед окном. Никогда в жизни по своей воле я не согласилась бы жить в этой квартире.

– Вид, конечно, унылый, зато тихо, – сказала девушка, догадываясь о моих мыслях. Мы пошли в ванную. Я и подумать не могла, что люди в столице до сих пор проживают в таких условиях! Ремонт здесь не делался, с тех пор, как дом отдали в пользование жильцов. Масляная краска серого цвета висела клочьями на потолке и стенах, кафель отсутствовал, а коричневые трубы подавляли громоздкостью. Мой взгляд упал на ванную, и я едва удержалась, чтобы не выразить свое отвращение. Ванна представляла собой ржавое, стоящее на уродливых коричневых ногах корыто. Наступить туда босыми ногами казалось невозможным. Но главный сюрприз ждал мне впереди, когда девушка повела меня в свою комнату. На видавшем виде диване сидел её муж, который дружелюбно поднялся мне на встречу:

– Добро пожаловать в наши хоромы, – сказал он иронично.

Я вошла в комнату, в которой казалось не повернуться, такой заставленной она выглядела. Я огляделась: метров семь-восемь, не больше, высокие потолки лишь усугубляли впечатление. Клетка, подумала я. Над половиной комнаты возвышались странные антресоли. Заметив мой взгляд, парень сказал:

– Как вам моё изобретение? Потолки высокие, вот я и придумал построить второй этаж.

На так называемый второй этаж можно было забраться ползком и находится там только лёжа.

– У нас там дети спят, – сообщила девушка. – Кроватки негде поставить, вот и пришлось разместить их наверху. Всё-таки выход из положения.

Я вспомнила большую восемнадцатиметровую комнату, в которой спали мы с Настей, и мне стало стыдно. Но молодая пара держалась бодро, видимо за долгие годы привыкли. Остальная часть квартиры не произвела на меня впечатления: грязноватые комнатки со старой мебелью и пожелтевшими обоями советских времен. Бабушки в халатах, всю жизнь здесь прожившие, пили чай на замызганной кухне. Одна из них сообщила:

– Ты это, даже не думай нас отселять на окраину. Мы далеко отсюда не поедем. Мы привыкли на бульваре гулять.

Я молча кивнула, подумав, что шансов у этих людей разъехаться немного. Ведь для того, чтобы покупатель согласился купить такую квартиру, должна быть рыночная цена. Невозможно, имея только комнату, пытаться получиться за неё квартиру в этом же районе. Но это не всегда понятно старым людям, не желающим расставаться с любимой скамейкой на бульваре и привычным окружением. Вот так и живут: каждый в своём углу, ненавидящие друг друга и вынужденные встречаться на кухне.

– Как вы думаете: есть ли варианты разъезда? – спросила девушка, когда мы вышли в коридор.

Мне не хотелось лишать её последней надежды, и я сказала по возможности мягко:

– Ваша соседка сказала, что ей нужна квартира в центре, а это невозможно. Если только вы её как-нибудь убедите…

– Её легче убить, чем уговорить на разъезд, – сказал муж, обнимая жену за плечи. – Ладно, мне обещали повышение на службе, может, хватит, чтобы снять квартиру.

– А жить-то на что, будем? А детей кормить? – спросила она, грустно посмотрев на мужа. —Спасибо, что пришли, – обратилась она ко мне, открывая дверь.

Обратно я шла настолько потрясённая, что забыла о своих проблемах, которые мне, живущей в своей уютной отдельной пусть и однокомнатной квартире, показались надуманными. Но вариант оказался нерабочим, а время и деньги на дорогу потрачены впустую. Похоже, надо было выбирать дом, телевизор и конфеты. Но как тут угадаешь?!

Глава 7

Из всех наших сотрудников одна дама больше всех удивляла меня потрясающей работоспособностью. Всё время, которое она проводила в агентстве, она звонила клиентам по телефону и в чём-то их убеждала. Она не курила, редко разговаривала с коллегами, не листала «Из рук в руки», чтобы чем-то заняться. Прошло несколько месяцев, прежде чем кое-что узнала о ней. Как и почти у всех в нашем агентстве, у Светланы было высшее образование: в советском прошлом занимала ответственный пост директора на государственном предприятии в подмосковном городке Сходня. Незамужняя и бездетная. Было ли её страстное увлечение работой следствием этого или наоборот, неизвестно. Как только родное предприятие закрылось, Света устроилась сначала в коммерческий киоск, где увлечённо продавала жвачки и ликёры, да так подняла торговлю, что злые конкуренты сожгли киоск ночью.

После этого она решила в корне поменять жизнь, подалась в Москву и заболела идеей переехать из однокомнатной квартиры на Сходне в Москву. Для этого требовалась солидная доплата в пару десятков тысяч долларов, и Света принялась энергично продавать чужие квартиры и откладывать зарплату, которую платили в агентстве. Она экономила на всём: не ходила обедать в кафе, а приносила обед с собой из дома, почти не покупала себе новой одежды и прочее. Денежная кучка росла, но не так быстро, как хотелось. Во всяком случае, когда через несколько лет я уходила из агентства Света ещё жила на Сходне. Пока Светлана копила, цены на недвижимость возросли в три раза, и её доплата в несколько раз увеличилась. Мне казалось, для неё не было занятия интереснее, чем навязываться клиентам по телефону с просьбой дать возможность именно ей эксклюзивное право на продажу квартиры. Вдохновлённые её настойчивостью, клиенты соглашались, и она бралась за продажу с таким энтузиазмом, как будто это была её последняя сделка. Её не смущали расстояния, она могла взять квартиру в Пушкино, а после этого съездить в Крылатское и вернуться на Сходню. В редкие дни простоя Света выходила на улицы Москвы и клеила объявления следующего содержания: «Куплю квартиру в вашем районе». Это, конечно, был обман, который с лихвой компенсировался её работоспособностью. Она внедрялась в продаваемую квартиру и становилась членом семьи на время эксклюзивного договора. В том числе помогала упаковывать вещи и участвовала в переезде после продажи. Объявления «Куплю» висели по всей Москве, и меня удивляла наивность граждан, когда они звонили и удивлялись, что на том конце провода сидит агент, а не мешок с деньгами. Что это, как не детская вера в чудо? Неужели человек, который может купить квартиру, будет брать в руки клей, который капает на одежду, и будет метить столбы и подъезды, указывая домашний телефон. Но факт оставался фактом: люди звонили, особенно хорошо по объявлениям, написанным от руки. Иногда всё же удавалось уговорить их подъехать в агентство и заключить договор. У меня это получалось редко, у Светы – почти всегда. И каждый раз, когда её навязчивый громкий голос говорил:

– Ну всё, договорились. Я сейчас выезжаю к вам, а вы, пожалуйста, больше никуда не обращайтесь. Я вам помогу! – повторяла она, как будто была врачом, а на другом конце висел безнадёжный больной. И люди верили ей! Они, обзванивавшие все агентства по списку, попав на Светлану, вешали трубку и терпеливо ждали ее приезда. Вот и сейчас, мы, грустно скучавшие над газетой, встрепенулись, услышав эти слова.

– Свет, как у тебя так получается? – не выдержала я. – Почему всегда выбирают тебя?

– Не знаю, – Света посмотрела на меня, пожимая плечами, а я в который раз подивилась, почему она так странно одевалась. Сегодня на ней были нелепые розовые брючки, которые её полнили, и оранжевый пиджак, купленный ещё до перестройки. Света засунула в рот глазированный сырок и с набитым ртом доверительно сообщила:

– На этот раз ничего сложного, чтобы их уговорить, не было. От них все отказывались, а я вот решилась взять. Квартирка хорошая: трёхкомнатная коммуналка на Мясницкой и просят совсем недорого, главное чтобы разъехаться.

– А почему никто не берет? – вступил в разговор Слава.

– Один из собственников в тюрьме сидит. Это его мать звонила, жаловалась, что от них все отказываются. А я ей пообещала.

– Да кто же купит такую квартиру? – удивилась я.

– Я найду этого покупателя! – сказала Светлана тем же тоном, что и свои вечные слова «я вам помогу».

– Ты сумасшедшая, – покрутил пальцем у виска Слава. – Даже если ты найдёшь покупателя на эту квартиру, тебе всё равно надо будет подписывать доверенность с собственником, а для этого надо будет идти в тюрьму, а там огромные очереди, и договариваться с начальником тюрьмы, к которому попасть на приём всё равно, что к президенту США.

– Меня это не пугает, – Света засунула в рот ещё один сырок. – Столько работы, что и перекусить некогда. – Вот увидите, я всё сделаю.

– Удачи, – прошипела Лада. А когда Света вышла, спросила: – Не знаете, почему я так её ненавижу?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Может, потому что ты другая?

– Конечно другая, – Лада достала зеркальце и с удовольствием в него посмотрелась. – Если бы я была такой, я бы повесилась.

– Всё-таки интересно, сможет она продать эту квартиру или нет? – сказала Тамара.

– Сможет! – уверенно сказала я. – У неё такая настойчивость, что она сметёт все препятствия на своём пути.

– А я думаю: никто не купит квартиру, в которой один из собственников сидит в тюрьме, – сказал Слава.

– Давай поспорим на ящик пива? – вдруг неожиданно для себя предложила я.

– Ты проиграешь, – Слава улыбался.

Минуту мы смотрели друг на друга, только я думала совсем не о пари, а о том, какой у него ласковый взгляд.

– Пари – это интересно, – захлопала в ладоши Лада. – Славик, я болею за тебя.

– Давай! – он протянул мне руку.

На краткий миг наши руки соприкоснулись, и я почувствовала его тёплую сильную ладонь. Мне бы хотелось, чтобы моя рука задержалась подольше, но неугомонная Лада уже тащила нас в курилку, и Слава покорно поднялся.

– Ты идёшь? – спросил он меня, но его взгляд уже был прикован к Ладиным стройным ногам: она поправляла короткую юбку.

– Не хочу, – отвернулась я и уткнулась в свой ежедневник.

– Будь осторожнее, – предупредила меня Тамара, когда они ушли.

– Ну не обеднею же я, если поставлю ему ящик пива. Вместе и выпьем.

– Нет, Наташ, я о другом. Насчёт пива, я не сомневаюсь, ты выиграешь. Светка вытащит эту сделку, она упрямая.

– А о чём ты?

– О Славе. Он же тебе нравится, не правда ли?

– Правда, – я быстро посмотрела на неё, испугавшись, что она это заметила. – Только это ничего не значит. Ему нравится Лада, а мы просто друзья.

– Слушай, как ты с ней дружишь? Лада настоящая хищница в погоне за выгодным женихом, и всё это прячется под ангельской внешностью.

– Ты преувеличиваешь. У неё другой взгляд на жизнь. Она считает, что мужчины обязаны платить за все. А весь мир должен крутиться вокруг неё, но это вовсе не мешает нам общаться.

– Как хочешь, но мой совет: держись от неё подальше, – прошептала Тамара, заметив, что Лада и Слава возвращаются. – А Слава будет потом с тобой. Помяни моё слово, вы подходите друг другу. Только подожди, пока он поймёт, какая Лада на самом деле.

– Мне никто не нужен, – улыбнулась я, но на душе у меня стало легче.

Забегая вперёд, скажу я действительно выиграла это пари. Света продала квартиру. Целых три месяца мы с интересом расспрашивали её, как идут дела на Мясницкой, и она никак не могла понять причины столь повышенного внимания к её делам, но неизменно отчитывалась о проделанной работе. Света прошла сквозь все кордоны и даже ночевала в агентстве, чтобы к пяти утра занять очередь у тюрьмы. Она добилась, что собственник, который находился в Бутырке, сделал доверенность на продажу квартиры, и смогла внушить покупателю, что сидящий в тюрьме продавец на самом деле милейший человек, который чуть-чуть погорячился, когда чуть не убил собутыльника. Все три месяца мы с Тамарой поддерживали Светлану морально и внушали ей, что она справится. На самом деле, когда я слушала её рассказы, как собственники квартиры, а их там ещё было двое, боялись этого уголовника, потому что когда он напивался, то бегал за ними с ножом, мне чисто по-человечески хотелось, чтобы Света помогла им всем обрести право на нормальную жизнь, и ещё одной коммунальной квартирой в Москве стало меньше. Так что дело было не в ящике пива, потому что даже Слава, несмотря на то, что проиграл, начал испытывать глубочайшее уважение к Свете и пригласил её на пирушку. А вот Лада, когда узнала, что будет Света, отказалась пойти, что, конечно, расстроило Славу, но не заставило изменить свои планы.

Глава 8

Прошёл год. Агентство недвижимости «Ваш дом» стало и моим домом тоже, а Лада, Тамара и Слава стали моей семьей, поскольку большую часть времени я проводила на работе. Интересных историй про нашу житьё-бытьё на работе в моём дневничке прибавилось. И я иногда задумывалась, как было бы хорошо, если я бы я рискнула написать роман, а нас всех сделать главными героями. Мне бы понравилось писать о Славе. Я почувствовала знакомое волнение и радость от того, что скоро пойду на работу и увижу его. Взглянула на часы. Потом на дневник и начала собираться, вспомнив, что нужно ещё погладить новый брючный костюм.

Когда я появилась на работе, в агентской комнате царило необычайное оживление. Казалось, все говорили разом. На этот раз неприятность произошла у Славы. Покупатель десятикомнатной коммуналки на Покровке, расселением которой Слава занимался уже полгода, трагически погиб за три дня до подписания договора. Его убитая горем жена и слышать не хотела о покупке квартире. К тому же потеря единственного кормильца заставила её изменить взгляды на жизнь. Аванс, внесённый её мужем на имя агентства, раздали на внесение авансов за квартиры для коммунальщиков, и Слава после огромной почти законченной работы, за которую должен был получить порядка пяти тысяч долларов, остался без комиссионных вообще.

– Представляете, – рассказывал он позже в курилке, – у меня уже всё было готово. Все восемь квартир для коммунальщиков найдены и проверены, документы собраны, получены пять разрешений в опекунских советах. Мы должны были выйти на сделку через три дня, нотариус составил договор и вдруг сегодня утром мне звонит жена Ивана Петровича и плачет в трубку. Сначала я не понял в чём дело и только потом разобрал, что его убили сегодня ночью.