Жизнь на два города

Как сейчас помню, матерые красномордые молодцы, ухватившись за толстую веревку, центнер весу каждый, набычившись и упершись ногами в прекрасный зеленый газон, полчаса вспахивали футбольное поле. Ровно столько времени понадобилось им лишь на первую попытку, чтобы сбить команду соперника с равновесия и перетянуть на свою сторону. А вообще, забава эта между кузнецами и собранными по такому случаю нашими штангистами-сборниками длилась более часа, в несколько попыток со сменой сторон и порчей футбольного газона.

Объявили посадку, и я, оставив ирландский бар и рассуждения о схожести ирландцев с русскими, направился по привычному маршруту в зону досмотра пассажиров. На этот раз посадка прошла быстро, и рейс отправили без задержки. Родная 154 «Тушка», ведомая опытным питерским экипажем, легко и непринужденно вспорхнула ввысь. Еще несколько минут, и, продырявив сплошную облачность, самолет ворвался в чистое небо.

Только-только зарождалась заря, открывая взору ярко-алую, огненную полоску на востоке и еще не успевшие рассеяться в небесной голубизне звезды. Облака, отражая первые, не окрепшие солнечные лучи, создавали причудливые светотени по всему горизонту. Когда смотришь на облака сверху, сквозь иллюминатор самолета, зрелище совсем иное, нежели наблюдать их с земли. Это фантастическое видение создает непередаваемые ощущения: перед взором предстают удивительные по насыщенности цветом краски, которых никогда не увидишь на земле. Солнце и небо во время утренней зари или на закате вечером – картина неподвластная ни одному художнику мира.

На глазах солнце захватывало все пространство на востоке, и спустя немного его яркие золотые лучи стали непереносимы для глаз. Я отвернулся, прикрыл до половины шторку иллюминатора и задремал.

Минут за 20 лету до Шереметьева объявили снижение, температуру в Москве и предстоящую посадку. Мне не нравится этот голос стюардессы, громко возвещающий о том, что нужно пристегнуться и приготовиться к посадке. Сначала она говорит на русском, потом на английском. Мне не приятно не потому, что у девушки плохой голос – дело не в голосе, а в том, что в такой момент внезапно просыпаешься, и остаток полета проходит в какой-то неспокойной дреме. Кстати, часто после объявления, просыпаясь, я иду освежиться в туалетную кабину: умыть лицо, затем протереть шею и грудь прохладной водой.

Сегодняшний день не стал исключением. Встав с кресла, я увидел знакомое лицо, но спросонья не мог вспомнить, кто этот человек. Скользнув еще раз по нему взглядом, я отметил нечто похожее на бороду и усы.

«Где-то я его видел, где-то видел», – не оставляла меня в покое навязчивая мысль.

Редкая, жидковатая бороденка, усы – чьи они, кому принадлежат, напрягал я память, проходя между рядами к кабине. Уже на обратном пути, возвращаясь на свое место, меня осенило: «Постой, постой, так это ж Греф Герман, наш министр экономики, как это я сразу не признал его».

Сидя в кресле, я, признаться, еще некоторое время рассуждал о его внешности. Министр, публичный человек, а вид какой-то неправильный, не соответствующий его колориту и весу. Неужели некому подсказать, что можно у него изменить к лучшему, подправить в образе. Сейчас ведь полно визажистов, имиджмейкеров и других профи, а впрочем, и без их подсказок, очевидно, что ему без бороды и усов было бы намного лучше. Вообще, раз уж речь зашла о Германе Оскаровиче, то, мне кажется, проблема в том, что его реформы не носят истинный характер. Им не хватает глубины, основательности и продуманности. На мой взгляд в них должна быть перспектива не только теоретическая, но реально осуществимая и подтверждаемая жизнью на каждом этапе ее исполнения. Кстати, коль уж говорить о теории, то четко выстроенная структурная ее часть дает возможность добиваться затем ее осуществления на практике.

Любая реформа – это революция. Готовясь к ней, внедряя ее, нельзя не учитывать ее воздействие на каждого члена общества и не виртуальное, а вполне ощутимое в жизни любого, отдельно взятого человека. Революция – это перемены, не всегда и не сразу лучшие. Здесь нельзя не принимать во внимание не только положительные, но и негативные последствия, каковые могут быть в случае допущения ошибок и просчетов. Для этого необходимо иметь четко выстроенную конструкцию предлагаемых новаций и прогноз рисков.

Реформа почти никогда не дает быстрого результата, она меняет жизнь и порой кардинально, поэтому народом, большей его частью, воспринимается настороженно. Нельзя убеждать людей, что когда-нибудь они будут жить лучше, нужно на каждом этапе осуществления реформы иметь промежуточные результаты, вполне реальные и осязаемые. При этом необходимо проявлять не только решительность, но и нести личную как должностную, так и моральную ответственность.

Смена директора

Снова Урал. Магнитка. Магнитогорск известен и славен своим комбинатом и рекой Урал. Действительно, река красивая, течет прямо в городе, и в этом же городе повсюду промышленная грязь, накрывшая все своим серым покрывалом. Находясь в Магнитке, я понял, отчего Урал Седой и дело здесь не в возрасте. Магнитогорск впечатляет черным снегом, настолько черным от вредных выбросов комбината, что впору землю пахать зимой. Вначале мне вообще казалось, что в городе снега нет и лишь приглядевшись повнимательнее и, переспросив у обывателей, я все же согласился с тем мнением, что эта темно-серая масса, когда-то, до падения на землю Магнитки, была пушистыми белыми снежинками.

Владимир Ильич, директор одного из заводов, – меценат, театрал и спонсор. Его кабинет заставлен всевозможными знаками внимания: от благодарственных писем до памятных наград, кубков, вымпелов, статуэток с начертанными на них и прославляющими его письменами.

Все они гласят о непосредственном участии Ильича в развитии местного театра, организации конкурса красавиц, спонсорской поддержке сборных команд по борьбе и боксу и многое, многое, многое. Кабинет у Владимира Ильича обставлен дорогой мебелью и выглядит достойно должности директора. Это, пожалуй, единственное место на предприятии, не подвергнувшееся разграблению, расхищению и запустению. Завод под руководством мецената Владимира Ильича, что называется, лег набок и работает все больше и больше в убыток, а Владимир Ильич, рассуждая о том, что во всем виновато правительство, берет займы под залог пока еще уцелевших активов предприятия, производит продукцию, отгружает в реализацию товар и почему-то совсем не требует денег с дебиторов. Суммы, исчисляемые десятками миллионов, не востребованы годами, не оформлены судебные иски по их возврату и соответственно не обеспечено преследование должников в судебном порядке.

То, что Владимир Ильич не жилец на этом предприятии, стало ясно уже после первой контрольноревизионной проверки. И вот сейчас я опять на Урале. И снова та же миссия – снять директора. Решено сделать все это быстро и неожиданно для плутоватого разгильдяя руководителя, дабы местечковая власть, поддерживающая директора и имеющая свои интересы на федеральную собственность, не поднимала вокруг этого ненужной шумихи.

Рано утром я уже был на предприятии. Опешивший директор после зачитанного приказа о своем увольнении вначале трусовато сбежал, внезапно сказавшись больным, и объявился лишь спустя несколько суток для передачи дел и должности назначенному руководителю. Я же, посадив в директорское кресло нового, достойного человека, отправился в администрацию города, где, кстати, неожиданно для себя нашел полное понимание властей в отношении смены руководства завода. И это было действительно неожиданно, поскольку очень часто в подобных ситуациях территориальные органы управления осуждают действия федералов, говоря о каких-то невероятных падениях производства, потере рынка сбыта и прочих ужасах экономики от непродуманного вмешательства центра. Хотя оно, это производство, не без их попустительства, молчаливого согласия и нежелания отстаивать государственные интересы, а, говоря откровенно, с их «помощью», вначале попадает в долговую яму, а затем, пройдя процедуру банкротства, переходит в родственные руки одного из членов семьи большого босса. И уже можно смело говорить о частном секторе и его поддержке, о рыночных отношениях и много еще о чем в свете новой жизни и новых перемен, когда государственные активы в одночасье становятся собственностью отдельных лиц.

Минсельхоз и Гордеев в канун Нового года

Предновогодняя лихорадка завладела Москвой. Все движение в городе от праздничной суеты пришло в ступор. По случаю, выбираясь из этого ступора, я приехал в Минсельхоз, вернее, меня попросили туда заехать. В зале коллегии, в ожидании министра Гордеева, темень чиновничья. В предвкушении Нового года они обнимаются, лобызаются, поздравляются. Но главный поздравитель, министр, пока еще не удостоил своим появлением всю подначальную ему братию. Министр не пунктуален. Стрелки уже давно перевалили за обозначенные им 11 утра. Ну вот, наконец, с двадцатиминутным опозданием, и он. Вошел осторожно, мягко сел и стал читать об итогах года. Темно-русые усы и такого же цвета волосы, голубые глаза, костюм, похоже, от «Китон» и бордово-красный, в светлую полоску галстук на фоне голубой рубашки. Вот и весь образ министра. У кого-то мобильник выдал долгую мелодию: «не думай о секундах свысока…». Министр не растерялся: «Знакомая, семнадцать мгновений весны», – сходу прокомментировал Алексей Васильевич, словно он находился на передаче «Угадай мелодию».

Спустя мгновение заверещал, занудливо тинькая, еще чей-то мобильник. Здесь уже Алексей Васильевич проявил строгость, пообещав установить рамку- металлоискатель, как в аэропорту, и изымать телефоны при входе. Ну, а далее по тексту…

Много говорилось о старом и о том, что нужно сделать в новом: о мобилизации, о резервах, о задачах и перспективах. В конце Алексей Васильевич пожелал всем удовлетворения от работы и удачи в наступающем году, опять же, не удержавшись от замечания адресованного кому-то в зал: «Что, кто-то руку поднял, хотите высказать пожелания, чуть позже», – и, продолжая дальше, он завершил свою речь словами: «Мы победим!». После чего видимо те, кто поднимали руку и приглашенные по такому случаю ветераны, еще какое-то время убеждали в своих речах друг друга, присутствующих и министра в необходимости защиты интересов крестьянства. Ну, а дальше пошли сплошные урожаи, надои и здравицы в честь министра.

Все думцы одинаковы

Завтра новый год. Нынешняя жизнь с ее скоростями листает не только дни, но, наверное, и годы так быстро, что не успеваешь осмотреться, оглянуться назад. И когда приходит конец декабря, а позади 12 месяцев старого года, символизирующего по восточному календарю одного из животных, по мнению китайцев, участвующих в судьбе человека, не знаю как в нашей, а в их, наверное, точно, невольно задумываешься о том, что осталось за плечами.

30 декабря, вечер, самолет забит питерцами так, что нет ни одного свободного места. Сколько их уже 30-х декабрей в прошлом. Они пролетели, словно один день. Но я отчетливо помню каждое 30-е декабря, потому что именно в этот вечер наступает долгожданная передышка от обезумевшей в суете Москвы. Когда в Питере рассказывают о пробках, о суете и толкотне, я всегда усмехаюсь про себя. Это происходит от того, что есть, с чем сравнивать. Питерская толпа по московским меркам – это рай спокойствия и размеренности. Только там, в златоглавой, в Византийском Риме, человек понимает, что он варится в мировом котле.

Размах Москвы, ее широта и разбег, словно магнитом, притягивает к себе людей со всех континентов: от чернорабочего до ученого, от бизнесмена до политика, не говоря уже о современных деятелях культуры, слетающихся, словно мухи на мед, не только с Запада, но и со всего мира подзаработать денег в Москве.

Вот и на этот раз я слышал, что русские нефтяные магнаты пригласили на новогоднюю вечеринку Кайли Миноуг, совсем за дешево – всего за каких-то пару миллионов американских долларов. Но оставим хорошую девчонку Кайли и российских нефтяников: пусть они там позабавятся, встретят Новый год как следует, тем более что для улучшения сервировки вечера, говорят, пригласили и много наших представителей: артистов эстрады из своей, московской тусы.

Заканчивается год. Спустя пару часов, я дома, и останутся ровно сутки, чтобы повесить на стену календарь с первым числом первого месяца нового года.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.