С друзьями по Санкт-Петербургу. Коломна

Пивоваров Виктор

С друзьями по Санкт-Петербургу. Коломна

Марине Анатольевне Ланда,

с благодарностью за воспоминания о Коломне

Предисловие

Коломна – один из самых старых районов Санкт-Петербурга. Здесь нет метро, мало людей на улицах, а во дворах исторических доходных домов тихо.

В середине XVIII века эта часть города не имела особого названия и считалась глубокой окраиной. К тому же была болотистой и часто затапливаемой. Богатые бездельники приезжали сюда охотиться на бекасов. Естественными границами Коломны служили и служат Большая Нева, Мойка и Фонтанка. Принято считать, что на востоке Коломну ограничивает Крюков канал, но местные жители вам обязательно возразят, поскольку считают «своими» и Мариинку с Консерваторией и Никольский собор.

Массовая застройка района началась после опустошительных пожаров, охвативших город в 1730-е годы. В районе Приказной улицы (ныне улица Декабристов) формировалась Малая Коломна, а вокруг Садовой, которая в ту пору была загородной дорогой в Калинкину деревню – Большая. Сюда потянулись погорельцы из Морской слободы и другие переселенцы.

По одной из версий, именно мастеровые из подмосковного села Коломенского дали такое название району. Наименование Коломна могло произойти и от слов «колония» (здесь жило немало иностранцев) или «колонна» (по межевым столбам или прорубленной просеке). Ничего общего с городом Коломной в Московской области этот район не имеет.

В конце 1730-х годов архитектор Петр Михайлович Еропкин разработал проекты жилых кварталов с садами и огородами. Такой Коломна сохранялась долгое время, имея вид деревенского захолустья.

«Тут всё непохоже на другие части Петербурга; тут не столица и не провинция. Сюда не заходит будущее, здесь всё тишина и отставка…» – характеризовал Коломну Николай Васильевич Гоголь в повести «Портрет».

Во второй половине XIX века начинаются повсеместные изменения, не обошедшие и Коломну: появляются многоэтажные доходные дома, благоустраиваются улицы, одеваются в гранит берега рек и каналов, открываются магазины и лавки.

Основное население поначалу составляли адмиралтейские служители и работники (лоцманы и канониры дошли до наших дней в названиях Лоцманской и Канонерской улиц), но затем их сменили мелкие чиновники, ремесленники, провинциальные дворяне. Близость Большого, а затем Мариинского театра и Консерватории способствовала заселению района музыкантами и актёрами, а построенная в конце XIX века синагога привлекла сюда большую часть еврейского населения Петербурга.

Помимо иудейского храма о веротерпимости обитателей Коломны свидетельствуют расположенные недалеко друг от друга католический костёл Святого Станислава, протестантская церковь Святого Иоанна, и православный храм Святого Исидора.

В наши дни Коломна, будучи в центре огромного города, сохраняет налет провинциальности. Тут нет чересчур величественных архитектурных стилей и выдающихся памятников, но застройка позапрошлого века таит романтическое очарование, за которым скрывается множество известных имён.

Прогулка 1

Большая Подьяческая

В начале XVIII века довольно обширную территорию в излучине речки Кривуши (ныне канал Грибоедова) населяли мелкие чиновники – делопроизводители и письмоводители различных канцелярий и приказов. В те времена руководителей приказов называли дьяками, а их помощников – подьячими.

До наших дней дошли целых три Подьяческих улицы: Большая, Средняя и Малая. И если две последние заключены между набережными канала Грибоедова, то Большая Подьяческая, являясь как бы продолжением Фонарного переулка, простирается до Фонтанки.

Фонарный переулок и Подьяческие улицы славились своим неблагополучием. Дешевых публичных домов, трактиров, распивочных и просто уличных проституток здесь было в изобилии. Сейчас, конечно, уже не определить дома в которых были дешевые кабаки или другие увеселительные заведения, но мы можем представить себе их практически в каждом доме.

Береговые устои бывшего трамвайного моста

Вблизи Фонтанки к Большой Подьяческой под острым углом подходит Никольский переулок, в створе которого в 1908 году был построен мост, предназначенный, исключительно, для движения трамваев и пешеходов. Проект моста разрабатывали архитектор Мариан Марианович Перетяткович и инженер путей сообщения, генерал-майор Григорий Григорьевич Кривошеин. По конструктивной схеме и изящной геометрии металлических конструкций мост напоминал Большеохтинский (он же Петра Великого), в проектировании которого Кривошеин также принимал активное участие.

В процессе эксплуатации, однако, выяснилось, что кривизна путей для поворота трамвая на набережную Фонтанки слишком большая и из-за этого здесь постоянно случались сходы трамваев с рельс. В 1955 году было завершено строительство Египетского моста и трамвайные пути перенесли на него. Так Измайловский трамвайный мост оказался «не у дел» и 1958 году его разобрали. Ныне только береговые устои, выступающие в русло реки из линии набережной, напоминают о том, что он здесь был.

На одном из устоев, на правом берегу Фонтанки, мы и встретимся с друзьями, перед тем как начать прогулку по Большой Подьяческой улице.

Пока собираются участники, полюбуемся видами набережных, а потом остановим взгляд на угловом доме, выходящем фасадами на набережную Фонтанки и Большую Подьяческую (Б. Подьяческая, 36 / Фонтанка, 131).

Большая Подьяческая ул, 36

Это бывший доходный дом братьев Марголиных, построенный в 1914 году по проекту Александра Львовича Лишневского – одного из лучших петербургских архитекторов начала XX века. Лишневский работал сначала в стиле модерн, а в начале 1910-х годов построил и несколько зданий в духе неоклассики, в том числе и этот добротный дом с благородными фасадами. Глубокие лоджии верхних этажей создают образ ренессансного дворца. В декоре использованы, как всегда у Лишневского, довольно странные образы. Так, например, в сандриках окон четвертого этажа помещена разверстая пасть какого-то мифического зверя, «вырастающего» из морской раковины.

Большая Подьяческая ул, 36. Фрагмент фасада

Один из входных порталов со стороны Большой Подьяческой украшает горельеф: двое мужчин в римских доспехах пожимают друг другу руки. На щите одного из воинов изображена шестиконечная звезда Давида, что указывает на иудейское вероисповедание владельцев дома, которые здесь же и поселились со своими семьями.

Старший брат, Соломон Ильич Марголин, был купцом 2-й гильдии, унаследовавший от отца торговлю драгоценными камнями, а младший, Иехиель, был лекарем.

Мемориальная доска повествует, что с 1950 по 1979 год в этом доме жил композитор Василий Павлович Соловьев-Седой, написавший музыку к 50 кинофильмам, 6 оперетт и более 400 песен, среди которых множество о Ленинграде, в том числе, «Город над вольной Невой…». Василий Павлович отмечал, что черпает творческие силы в «музыке архитектуры» родного города: «Я вслушиваюсь, и, действительно, каждый памятник, мост, особняк, каждая набережная, каждое дерево имеет свою тему, свой образ, свое музыкальное развитие, свою мелодию и подголоски. Застывшая музыка архитектуры звучит, и я отчетливо слышу это звучание».

Ну что ж, двинемся в путь по Большой Подьяческой, сопровождаемые великолепным видом купола Исаакиевского собора, открывающимся в створе улицы.

Большая Подьяческая ул, 32

Четырехэтажный дом под номером 32, примечательный разве что большим балконом над главным входом, в 1820 году был куплен Управлением военного и морского духовенства для обер-священника (обер-священнику подчинялось духовенство всех полков и кораблей. Впоследствии эта должность стала называться протопресвитер). На третьем этаже устроили домовую церковь, освященную в честь Преображения Господня. В 1867 году во время ремонта в помещении церкви сделали купольный потолок, а на фасаде установили чугунный крест и звонницу.

После переезда протопресвитера на Фурштатскую улицу храм продолжал служить другим домовладельцам. Так в начале 1917 года, когда здесь разместился Физико-хирургический институт, персонал которого и пациенты ходили молиться в Преображенскую церковь.

В советское время дом перепланировали под коммунальные квартиры и в настоящее время уже ничто не напоминает о церкви, существовавшей здесь более ста лет.

Другая история у соседнего дома 30. В 1842 году сюда переехала детская больница – первая в России больница для «маленьких детей, подвергшихся различным прилипчивым и другим болезням, их возрасту свойственным»

Она была организована в 1834 году по инициативе лейб-медика Николая Фёдоровича Арендта под патронатом императора Николая I на частные пожертвования. Наибольший вклад сделали братья Анатолий Николаевич и Павел Николаевич Демидовы, пожертвовавшие 200 тысяч рублей ассигнациями. Впоследствии педиатрическая больница получила название «Императорская Николаевская детская больница». Должность Почетного попечителя принял на себя граф Александр Христофорович Бенкендорф, начальник III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Заместитель Бенкендорфа, генерал Леонтий Васильевич Дубельт, также щедро жертвовал на содержание детской больницы крупные суммы.

В 1863 году по проекту инженера путей сообщения Евгения Петровича Дмитриевского здание было капитально перестроено и приспособлено для нужд больницы. Специализированные скарлатинное, коревое и оспенное отделения разместили в дворовых флигелях, для матерей или нянь с детьми позднее были выделены отдельные комнаты. Однако в лицевом корпусе большинство палат, как ни старался Дмитриевский, остались проходными, что создавало большие неудобства и не способствовало изоляции.

В 1917 году больница переехала на Аптекарский остров. В советское время ей было присвоено имя Нила Фёдоровича Филатова – профессора, основателя русской педиатрической школы (известный офтальмолог Владимир Петрович Филатов – племянник Нила Фёдоровича). А здания на Большой Подьяческой с тех пор всегда использовались под медицинские учреждения различного профиля.

Ныне – это Клиническая ревматологическая больница номер 25.

Малоизвестная страница в истории дома 30 относится к 1928 году, когда здесь открылся первый лечебно-трудовой профилакторий для падших женщин. Он был рассчитан на 100 мест и имел пошивочную и трикотажную мастерские. Лечение и трудотерапия сопровождались культурным просвещением: в профилактории работала библиотека, кружок ликвидации неграмотности, женщинам предоставлялись бесплатные билеты в кинотеатры и на концерты. С весны 1929 года профилакторий возглавила жена С. М. Кирова – Мария Львовна Маркус, не имевшая ни медицинского, ни педагогического образования. Она старалась вовлечь своих подопечных в активную политическую жизнь: манифестации, митинги, собрания. «Большевицкое слово» и полутюремный режим не принесли ожидаемых плодов и в 1930 году профилакторий был переведен за черту города, где преобразован в одну из колоний.

Впереди перекресток с Садовой улицей, на одном из углов которого стоит обычный дом (Б. Подьяческая, 24/ Садовая, 63), каких множество в нашем городе. Он был построен в 1872 году архитектором Николаем Фёдоровичем фон Брюлло. Когда-то давно весь первый этаж занимала одна из булочных Филиппова. На сохранившейся фотографии, сделанной в 1899 году, отчетливо видны помпезные каннелированные колонны, обрамлявшие окна и портал входа в заведение.

Большая Подьяческая ул, 24. Фотография 1899 года.

Рискну предположить, что авторство фотографии принадлежит ателье Карла Буллы, которое в 1898-1904 годы располагалось в соседнем доме 61 по Садовой улице. Там же проживал и сам Карл Карлович, уже имевший статус «фотографа Министерства Двора». Здание сохраняет существующий облик с 1875 года после перестройки по проекту архитектора Федора Ивановича Черненко – оно стало пятиэтажным с небольшим эркером над проездной аркой.

А изначально это был трёхэтажный дом с небольшим фронтоном, принадлежавший князю Шаховскому. Это один из адресов Михаила Юрьевича Лермонтова в Санкт-Петербурге. В 1836-1837 годах здесь проживала бабушка поэта, Елизавета Алексеевна Арсеньева, в то время, как Михаил Юрьевич бывал временами – насколько позволяла служба в лейб-гвардии Гусарском полку. В доме князя Шаховского написано знаменитое стихотворение «Смерть поэта», после которого последовали арест и ссылка на Кавказ.

Какому именно из князей Шаховских принадлежал дом на Садовой установить не удалось. Владельцем мог быть либо Николай Леонтьевич Шаховский – сенатор и действительный тайный советник, либо его младший брат Иван Леонтьевич – генерал от инфантерии.

Большая Подьяческая ул, 26

Перейдя через Садовую и обернувшись назад, рассмотрим комплекс зданий съезжего дома Спасской части, доминантой которого, да и всего района, является угловое трехэтажное здание пожарной части с восьмигранной каланчой высотой 46 метров (Б. Подьяческая, 26/ Садовая, 58). Существующий облик съезжий дом приобрел в 1844-1849 годах после перестроений по проекту архитекторов Александра Яковлевича Андреева и Василия Егоровича Моргана. Каланча имеет три смотровые площадки, на которых постоянно дежурили дозорные. Увидев пожар, они вывешивали на каланче черные шары, а ночью – фонари.

По Садовой к угловому зданию примыкает флигель Полицейской части. Судя по всему, именно там Порфирий Петрович вел допрос Родиона Раскольникова в «Преступлении и наказании». Здания и в настоящее время используются по первоначальному назначению: в них расположены пожарная часть и 2-е отделение полиции Адмиралтейского района.

Часы с пожарной каской

Любознательные краеведы обратят внимание на оригинальные, во всех смыслах, часы фирмы «Фридрих Винтер», установленные на углу здания выше пешеходного светофора. Циферблаты этих часов не параллельны друг другу, адрес (Садовая 58) нанесен прямо на циферблат, а сверху часы украшает пожарная каска.

Фридрих Винтер основал часовую мастерскую в 1867 году, где занимался сборкой, ремонтом и переделкой часов из деталей, приобретенных у оптовых фирм. Особенным спросом пользовались башенные часы – их можно встретить не только в Петербурге, но и в других городах страны. Самый известный часовой механизм Фридриха Винтера установлен в 1884 году на Думской башне на Невском проспекте. С помощью системы колоколов они оповещали горожан о прохождении каждых 15 минут и, особо, о наступление каждого часа. Берясь за этот заказ, фирма обязалась в течение десяти лет находиться под угрозой серьезного штрафа, если часы будут ошибаться более, чем на две минуты за неделю.

Продолжим прогуливаться по Большой Подьяческой, хотя любоваться на этом отрезке от Садовой до набережной канала Грибоедова, скажем прямо, особенно нечем. По обеим сторонам выстроились в ряд невыразительные, но добротные, чисто петербургские дома, хранящие, однако, за старыми стенами немало интересного.

Вслед за угловым зданием, где была булочная Филиппова, находится бывший доходный дом под тем же номером 24, сооруженный в 1872 году архитектором Н. Ф. Брюлло. В 1875 году некая Лидия Терентьевна Рубакина открыла в арендованной квартире публичную библиотеку, где её тринадцатилетний сын Николай работал библиотекарем. На доме красовалась вывеска – «Библиотека Л.Т.Рубакиной». С 1892 года Николай Александрович Рубакин стал ее руководителем, сделав одной из лучших общедоступных библиотек Петербурга по количеству и качеству фонда.

Николай Александрович Рубакин – выдающийся русский писатель, книговед, библиограф, теоретик и практик библиотечного дела. Его литературное и научное наследие огромно: 280 книг и брошюр, свыше 350 журнальных публикаций. Крупнейшей работой Николая Александровича в помощь самообразованию и комплектованию фондов общедоступных библиотек стал капитальный труд «Среди книг», вышедший в свет в 1906 году. Эта работа наиболее прославила Рубакина – ничего подобного в мировой библиографии не было ни до, ни после.

В 1892 году, поддержав инициативу группы учительниц, Рубакин организовал при библиотеке «Подвижной музей учебных пособий», содержавший довольно богатые коллекции экспонатов по минералогии, ботанике, зоологии, физике. Все эти экспонаты выдавались на руки так же, как выдаются книги в библиотеке. Постепенно музей разросся и уже не мог уместиться в доме на Большой Подьяческой. В начале XX века, при содействии графини С. В. Паниной, экспонаты перевезли в помещения Народного дома её имени на Тамбовской улице.

В 1907 году, уезжая в эмиграцию, Рубакин подарил библиотеку (около 130 тысяч томов) Петербургской лиге образования. За границей он собрал вторую библиотеку (около 100 тыс. томов), которую завещал Государственной библиотеке имени В. И. Ленина в Москве.

Научный вклад Рубакина признавали и в СССР – его книги ввозились и переиздавались многотысячными тиражами. Советское правительство назначило Рубакину персональную пенсию.

Николай Александрович скончался в 1946 году в Лозанне. Он похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Большая Подьяческая ул, 27

Мы проходим мимо здания Подьяческой тяговой подстанции городского трамвая (Б. Подьяческая, 27 / наб. кан. Грибоедова,114), чей фасад в стиле модерн выбивается из окружающей рядовой застройки. Здание сооружено в 1906 году по проекту гражданских инженеров Леонида Борисовича Горенберга и Алексея Ивановича Зазерского. Подстанция и в наши дни работает по прямому назначению: в технической части расположено оборудование контактно-кабельной сети, а в некогда жилой части – кабинеты обслуживающего персонала.

Вернемся, однако, на правую сторону улицы с четными номерами домов. В доме 22 в начале ХХ века располагалась мужская гимназия, известная, как высоким качеством обучения, так и высокой платой за него (в младших классах – 100 рублей в год, а в старших – 150 рублей в год). При гимназии имелся пансион, что давало возможность получить образование не только жителям Петербурга. Правда, содержание в пансионе стоило дополнительно 500 рублей в год.

С 1901 по 1918 годы в этом доме размещалась мастерская цветной фотографии Сергея Михайловича Прокудина-Горского. Здесь изготавливались фотооткрытки с видами достопримечательностей и портретами известных людей.

Изобретатель, фотограф, издатель, общественный деятель и педагог Сергей Михайлович Прокудин-Горский был «пионером» цветной фотографии в России. В 1902 году он проходил обучение в фотомеханической школе немецкого ученого Адольфа Мите, который сконструировал фотокамеру для «трёхцветной естественной фотографии». Николай II, увидев цветной портрет-фотооткрытку Л. Н. Толстого, поручил фотографу съемку всех уголков Российской империи. Предполагалось в течении 10 лет выполнить, говоря современным языком, фотофиксацию нации в цветных изображениях, собрав 10 000 фотографий. Для реализации проекта император распорядился предоставить Прокудину-Горскому отдельный железнодорожный вагон, служивший одновременно и транспортным средством, и гостиничным номером, и фотолабораторией, в которой можно было проявлять и печатать сделанные за день снимки. По известным причинам (мировая война, революция) полностью осуществить задуманное не удалось – по оценкам специалистов, он создал 3500 негативов, но часть пропала бесследно в революционное лихолетье. То, что удалось вывезти в эмиграцию, в 1948 году выкупила библиотека Конгресса США и с 1980 года эти кадры стали доступны всем желающим.

Фотограф умер в Париже в 1944 году, сообщив своим детям незадолго до смерти, что цветные фотографии царской семьи он «надёжно спрятал в России».

Большая Подьяческая ул, 18, 20

Следующее здание (дом 20) с необычным полукруглым завершением было возведено в 1839 году для Экипажного заведения дирекции Императорских театров по проекту архитектора Альберта Катариновича Кавоса. В 1884-1885 годах архитектор Виктор Александрович Шретер надстроил здание, создав объём Декорационного зала, и полностью перестроил здание внутри. Тогда же были сооружены корпуса в глубине квартала, выходящие фасадом на Вознесенский проспект (дом 39). Там располагались каретная мастерская, казарма кучеров и прочие службы (в советское время флигель переделан в жилой дом).

Журнал «Всемирная иллюстрация» в 1886 году сообщал: «В императорских театрах декорации обыкновенно писались в помещениях над зрительными залами, где от духоты и жара работать было весьма тяжело <…> специальное помещение для декорационной мастерской, снабженное всеми удобствами около 18-ти сажен длины и 9-ти ширины <…> находится в Большой Подъяческой и помещается в высоком трехэтажном здании <…> Огромные окна дают днем много света, а по вечерам мастерская освещается электричеством. Декорации расстилают по полу и пишут клеевыми красками, а для наблюдения общего эффекта устроена висячая галерея».

Проследуем до канала Грибоедова без остановки, мимолетно отметив на ходу изящный полукруглый эркер-фонарик с ажурным балкончиком в центре фасада дома 8 и латинским «salve» (здравствуй) над входом.

Большая Подьяческая ул, 8. Фрагмент фасада

Расположившись возле Подьяческого моста полюбуемся видами на канал, а затем остановим взгляд на угловом доме в начале Фонарного переулка (наб. кан. Грибоедова, 85/ Фонарный пер., 9). Собственно, интересен не этот новодел конца 1990-х годов, стилизованный под старину, а его предшественник, что стоял на этом месте с 1850 года. В начале XX века некий Фердинанд Кин содержал здесь ресторан, который облюбовала для совместного времяпрепровождения компания литераторов: Фёдор Сологуб, Георгий Чулков, Константин Сюннерберг и Александр Блок.

Тетка поэта и его первый биограф, Мария Андреевна Бекетова, автор трех книг воспоминаний о Блоке, писала: «В 1908 году Ал. Ал. часто видался с Сологубом, Чулковым и Сюннербергом. Время проводили очень весело». Видимо, тогдашний образ жизни Блока вызывал немалое беспокойство родных и, особенно, матери. Известно письмо поэта от 28 апреля 1908 года:

«Мама, ты совершенно напрасно беспокоишься. 

Ты не бойся, что темно:

Слушай, я тебе открою:

Все невинно, все смешно,

Все божественной игрою

Суждено и создано <…>

Эти стихи (Сологуба) были лейтмотивом всех похождений <…> Эти дни тоже было не без пьянства. Под мутно-голубыми и дождливыми рассветами пили мы шампанское, я почему-то наелся устриц – и т. д

Но – «все невинно». Главное, что это не надрывает меня. Моя жизнь катится своим чередом, мимо порочных и забавных сновидений, грузными волнами. Я работаю, брожу, думаю. <…> Отчего не напиться иногда, когда жизнь так сложилась: бывают минуты приближения трагического и страшного, ветер в душе еще свежий; а бывает – «легкая, такая легкая жизнь» (Сологуб). Может быть, ты и не можешь этого понять, – но неужели ты не можешь согласовать это со мной? Ведь путь мой прям, как все русские пути, и если идти от одного кабака до другого зигзагами, то все же идешь все по тому же неизвестному еще, но, как стрела, прямому шоссейному пути – куда? куда?»

Набережная канала Грибоедова, 83

На другой стороне Фонарного переулка обращает на себя внимание солидное шестиэтажное строение (наб. кан. Грибоедова, 83/ Фонарный пер., 18) с благородными фасадами в стиле модернизированной неоклассики: закругленные углы, завершенные пологими куполами, эркеры, треугольные фронтоны. В декоре легко обнаружить многочисленных путти – то гарцующих на морских коньках, то в образе бога Меркурия с весами или с мешочком денег. Есть и девичьи маски в гроздьях винограда. Это бывший доходный дом В. П. Лихачева, построенный в 1912 году по проекту гражданского инженера Константина Николаевича де Рошефора.