Ожерелье

Владимир Опёнок

Ожерелье

Судьбы каприз

В безвременье, на камне, одиноко

Ждала душа родителей земных.

Познав любви блаженство и утробу,

Явилась в мир, былое позабыв.

Распахнутыми детскими глазами,

Взирала на суровый выбор свой.

Ей крест судьбы саднил младые плечи,

Но не дано нам сбросить крест долой.

Он жизни вечной верная картина

Где всё на месте: скука, ад и рай.

Где время ускользает неприметно

И кто-то тихо вымолвит: «прощай».

Едва дождём посеребрит осенним

Висок…

И чашу бытия качнуло вниз.

Где Смерть, безвинною улыбкой,

Вернёт всё на круги своя.

Таков каприз…

Честь

Он – воин!

Даже если он один.

Иль Один…

Кто тому порука?

Таким всего важнее честь!

Беречь её – нужна наука.

Та, что нагрянула с Небес,

Когда Волхвы вершили время.

Когда сословий ладный строй

Смирял разнузданное племя.

Теперь всё в прошлом, и в дыму.

Но свет зари рождает утро!

И вновь трубач трубит подъём

На ратный труд или к заутре.

Где братства дух, там смерти нет!

Там в вечность торная дорога.

Её пройти, утратив честь,

Нельзя!

Бесчестье – не по нраву Богу.

Баня

На вид немного неказиста,

И мхом обильно заросла.

Внутри – уют, там сухо, чисто.

Берёзы веник и трава.

Как водится, полынь для крепкого здоровья,

Чтоб хворь из тела поскорей изгнать,

Да выбить дурь из головы.

А прежде…

Очиститься от нечисти, воспрять!

Да в полный рост окрепшим и могучим,

Испить с ковша водицы ключевой.

Затем в студёну прорубь

Без раздумий…

Тая дыханье, ухнуть с головой!

В ней предки зачинали и рожали,

В ней обмывали, и в последний путь

Горючими слезами провожали,

Тех, кто ушёл: их ныне не вернуть.

Из века в век парилкой исцеляя,

Стоит безмолвно в закутке она.

Из ветхих брёвен, мохом обрастая,

Заветная, родимая мыльня.

Вожак

Едва Ярилы лик над горизонтом,

Даруя свет даёт живому ход,

Вожак, природы естеству покорный,

Ведом чутьём отправится в поход.

Уйдёт на промысел, на поиск пропитанья.

Хоть снег идёт, хоть дождик мороси.

За ним угрюмые по зову крови

Бредут самцы и каждый полон сил.

Любая схватка, бой – им лишь бы повод!

Где можно вдоволь поразмять тела.

Да груды мышц, ту крепость и отвагу,

Природы дар отпущенный сполна.

Вожак всё чует, зрит и понимает.

Он обречён успех им принести.

В охоте…

А едва не совладает,

Мгновенно смерть!

И жизнь уж не спасти.

Тяжёлой доли не страшась иные,

Двуногие презренные «вожди»,

Ведут толпу на гибель, как чумные.

Им страх неведом, жадности полны.

Они порочны, лживы и притворны,

Им незачем страшится за своё.

Таким не стыдно.

Вовсе не зазорно

Опустошать казну – оно моё!

Увы, Устав промеж людей возможен,

Когда Природы крепкая узда

Взнуздает!

И лукавые вельможи

На плахе сложат головы.

Тогда…

Прозрение

Подобно буйволу впряжённому в повозку

Тянуть на горку клади тяжкий груз,

Прилежный ученик весьма упорно:

«Грызёт гранит наук», «мотая всё на ус».

Он сам избрал нелёгкую задачу

Познать науку, чтобы ей служить.

И устремился на вершину знаний,

Завидя там спасение души.

Так полагал он, но когда увидел

Зловещий сон, где всё ещё живой,

Став академиком седым почтенным,

Утратил веру в Бога и покой.

Его Евангелие – строгие резоны.

Обоснований, умных доводов потьма.

Ему без предисловий всё понятно.

Давно на полки сложены слова.

Однако, Бога нет на пыльных полках.

Он в сердце обывателя живёт.

Рождая нежность, веру и надежду

Украсит день, даруя нам восход.

Проснулся весь в поту, сей ученик дотошный,

И ужас обуял –

Внезапно, вдруг!

Постиг он – пониманье невозможно!

Без веры…

Нет ни жизни, ни наук.

Вершина

Есть жители Земли.

Иные, в подземелье.

И те, и эти могут согрешить.

Другие, между делом, в Поднебесье

Проникли растревожив Небожить.

Теперь им не дано уйти с вершины,

Обратно хода нет и спрос вдвойне.

Зовут их – небожители.

С равнины.

И носят подати и слушают оне.

Однако небожителям пора бы,

Понять…

За всё придётся заплатить!

Ведь скоро Небосвод и слава, деньги, бабы.

А после Небосклон себя явит.

Мораль проста: не стоит полагаться други

На миг успеха,

Он – неуловим!

Пройдут года и снова мы в испуге,

Как прежде у подножия стоим.

Посвящение Русскому Языку

Из глубины веков,

Из беспросветной мглы Вселенной

Дошед до нас истерзан, но живуч

Язык Богов славян – их веры, дел, их предков, –

Как прежде дерзок, непокорен и могуч!

Он искрою живой во мраке ночи

Явил нам сокровенное Небес.

Он лучезарен, выверен и точен.

Не раз забвенью предан, но воскрес!

Спешит заря обрадовать улыбкой

То племя, в ком язык Богов живёт,

В ком русский дух несокрушим и Время

В ком право первородства признаёт.

Язык победы, доблести и славы!

Язык прощенья, мира и любви!

На поле брани ты – отважный, бравый,

В молитве – тих у Спаса на крови.

Взметнётся ввысь душа за Русской Речью.

Её не сбить: не выйдет, хоть умри.

Там Ангелы с улыбкою приветят,

По-русски изъясняются они.

Священный Храм!

Сиять ему вовеки!

Его заветы в сердце береги.

Святой Руси быть суждено навеки.

Господь хранит!

Помилуй и спаси…

Довольно нам тужить и сокрушаться.

Постыло сердце скорбью бередить.

Грядёт пора с друзьями побрататься,

А недругов, по-русски сокрушить!

Власть

В зените солнца диск,

Дрожь в воздухе,

Усталость.

Живое изнывает на Земле!

И только гриву льва игривый ветер,

Колышет в жёлтой выцветшей траве.

Её хозяин – мощь и благородство!

Инстинкту предан, опытом ведом.

Ему по силам много, но зазорно –

Бояться схватки, думать о былом.

Он власть неспешно поступью являет.

Подвластно всё, таков вождей завет!

И прайдом львиц Судьба вознаграждает,

Он, царствуя, продлит недолгий век.

Таким же вожаком рождён мужчина.

Отвага, дерзновенье – всё к лицу!

Но нынче он свою утратил силу.

Рождённый львом, а вырожден,

В овцу…

Коса

Косой хвалится пышная девица,

С ума сводя завистливых подруг.

Парней смущая, стоит ей явиться –

Те в изумленьи замирают вдруг!

С косой тугой и в мантии судейской

Вершит судья суровый приговор.

По совести осудит за злодейство.

Сослав на муку:

В лагерь…

За забор.

Старателен и кропотлив в работе,

Награды не желая никакой,

Без роздыху и вечно на покосе.

Мужик…

С ним оселок с косой.

Взмахнёт косой неслышно и по делу,

В плаще и капюшоне, как всегда.

Красы нездешней – Смерть,

Извечно – девой.

Сбирая жатву,

Не спеша…

Любя.

Теперь немного проку в инструменте.

Другим у нас и косят и влекут.

Однако, символ власти неизменно –

Коса!

Извечный атрибут.

Ошибка

Однажды кто-то вмиг постиг:

Ошибка – свойство жизни!

И мира миру пожелав,

Дух испустил на тризне.

Тех слов остался явный след,

В надгробии печальном.

Едва кончины скорбный час

Явил венок прощальный.

Как ни старайся – всё одно!

Все канут в мир за гробом.

На этом свете не дано

Жить вечно из утробы.

Везде ошибка и обман.

Нет веры, худо братцы!

Она всегда, сама собой,

Случится…

Хоть усра-ься.

Возьми хоть сон,

Хоть явь возьми,

Везде одно и тоже.

Ошибка – у людей в крови,

Зашита нам под кожу.

Её не обойти, нет сил.

Вовек стоит на страже.

А стоит солнцу воссиять,

Мгновенно тенью ляжет!

Мораль сей рифмы такова:

Задумайся о тризне!

Нагрянет тихо,

Точно…

В срок.

Ошибка – свойство жизни!

Пугало

Тужило Пугало в тиши, на огороде.

С шеста зевая ни живо и ни мертво.

Устроено не нами, но в Природе

Одни пьют мёд,

Другим…

С помоями ведро.

То Пугало из памяти истёрли.

О нём забыли меж обычных дел.

Когда старушку в церкви отпевали,

Продав избушку да земли надел.

Теперь оно привычно устрашает

Пичуг и зайцев – местное ворьё!

Во снах былое редко воскрешает.

И вроде живо?

Вряд-ли…

То враньё.

Но тьма ушла – заря опять ликует!

На небе ярко полыхнул рассвет!

А Пугало по-прежнему тоскует.

По прежней жизни,

Той…

Которой нет.

Оно грустит, ему не до веселья.

Окончен путь и продолженья нет.

Не суждено, как впредь, на новоселье

Отправиться…

Едва забрызжет свет.

Неспешно дни ползут и Пугало ветшает.

С шеста сползло, на помощь –

Ни души!

Так, всё живое криком начинает.

А угасает медленно.

В тиши.

Мёртвый строй

Строй мёртвых – это Мертвый строй!

Так предки войско называли.

И в смертный час, идя на бой,

Печалью сердце не смущали.

Тому причиною – обряд!

Всех заживо отпел священник.

А душам, в Небесах паря,

Неведом страх или мученье.

Не зная крови, боли, ран

Они с победой ожидали.

Тех…

Кто вернётся – грудь в крестах!

И почестями их встречали.

Иных, кто в землю пал навек

Приветят Ангелы в чертогах.

Им славу вечную поют.

Они навечно подле Бога.

Глазами Ангела (отрывки)

…Сегодня мало кто осведомлён,

Что спрашивать возможно лишь тому,

Кому дано на это право.

Любой другой проявит интерес.

И это обстоятельство сродни неразберихе,

Когда утрачены различия,

И тот,

Кто должен задавать вопрос,

Молчит.

Но прыткие мыслители отстаивают рубежи!

Нередко ревностно и оголтело,

Меняя заблуждения на истину.

Такое их отличие от остальных.

Не в лучшую, конечно, сторону,

Но оное присуще.

Как и желание, любой ценой познать и уточнить.

А им для счастья требуется ясность,

Предельная определяемость.

И обладатели ума настроены враждебно,

Не знают полумер.

Во всём решительны, желая прояснений,

Стремятся задавать вопросы,

Всё время, провоцируя и уточняя.

Тем окончательно запутав собеседника,

Пускают в ход высокомерие,

Удерживая мнимое сомнительное превосходство.

Внушительное сонмище вопросов –

Суть их сути…

…Одно не ведомо высоколобым,

Такая одержимость изнуряет,

Крушит дотошностью

И въедливость сродни болезни.

Они впадают в беспокойство,

Страдают от хронической усталости,

И страх таится в каждом взоре.

Увы, всё это ум!

Его не прояснённое пугает,

И, по обычаю страшась неведомого,

Он жаждет в вечности контроля.

Иллюзии,

Стремления во всём увидеть истину

И навязать другим.

Об этом знает ближний круг

И молча зрит на неуживчивых,

Ведь оные всегда правы.

По крайней мере, хотят такими быть.

А это странно, нелогично!

Всевластие и правота подвластны лишь Творцу.

Ему Единому известно, в чём нужду мы терпим.

Обычный смертный не осилит бремя власти,

Он потакает деспотизму и полного контроля ожидает…

…Вот и Егор, послушен словно маятник,

Раскачиваемый размеренным движением вагона,

По-прежнему во власти дум.

Они прокручивают раз за разом варианты,

Превознося незримое.

Порой назойливо, порой ненужное.

И всё бы ничего, на то и жизнь –

Извечный поиск и борьба, и неудачи.

Всё есть в наличии!

И даже страх, коварный, незаметный.

Он зарождён в далёком детстве,

Когда безоблачное небо и неимение забот.

Когда смешной, нелепый повод

Вдруг станет камнем преткновенья,

И вкруг сбирается тревожность.

Та самая, что множит страх остаться без работы,

Не выплатить кредит, да мало ли?

Опутав липкими присосками,

Ползущая тревога – не подспорье.

С улыбкою Иуды она ввергает в панику.

И многие бегут!

Уносят ноги, совершая множество ошибок.

А первыми – бойцы мыслители!

У них таится страх внутри.

Выпестывая, потакая своему вместилищу,

Пугливое воображение возводит трудности,

Оправдывая лень и слабость.

Ему подвластно всё!

Мечтательная ложь себе любимому –

Излюбленный приём обвиноватить невиновного…

…И дело здесь, конечно, в воспитание!

Когда в младенчестве, отринув недостойное,

В незрелый ум вмещается лишь нужное,

И юноша мужает.

Он дерзок и учтив одновременно.

Таким мужам неведом страх.

Они не ропщут, и стенания не их стезя.

Для них вся жизнь сплошное испытание.

Не сломленным, не покорённым быть мужчине.

Но так ли это в суетной реальности?

Вопрос логичен, а ответа нет.

Увы, впитавшие изнеженное женское,

Погрязли в мелочах.

Им не дано мечтой возвыситься

До синевы небес!

Подобно скопищу червей

С восторгом ползают на брюхе,

Предел мечтаний – жирная похлёбка.

Горячая и сытная.

Так и Егор воспитан женщиной.

Он начисто лишён мужского понимания,

Решимости, неодолимой твёрдости.

Ему не повезло зреть возвратившегося

Однажды вечером отца,

Кого с любовию встречает мать,

Усталою ладонью треплющего сына по макушке.

При этом, ласково бурча, тот достаёт

Трудом и улицею пахнувший подарок!

И не дано ему, впитав благоговенье,

Не страх, не подлое вертлявое унынье,

Желать во всём быть схожим на родителя.

Страшится порицания отцовского,

Стремится стать достойным продолжателем.

Увы, воспитан был он женщиной;

Сначала мамою,

Потом в детсаде милой воспитательницей,

Затем учительница в школе – дальше институт.

Где также женщине обязан знанием.

И речь здесь не о том, что женщина неважный педагог,

Она – иная, нежели мужчина!

Биологически, ментально, как угодно.

Иная в базовой программе и при всём желании

Не в силах поделиться навыками мужа.

Не суждено ей быть успешной там,

Где исстари мужчина правит бал.

В семье, в кругу себе подобных…

…Меж тем отличными от мыслящих

Слывут натуры творческие.

Им не присущи рассуждения грядущего,

Они всецело в настоящем.

Легки и скоры на подъём,

Такие проживают быстротечно.

Подобно бабочкам, являясь баловнем судьбы,

И часто забывают благодарность.

Сказать спасибо тем, кто оказал поддержку.

Одно им скучно и докучно,

Общение с носителями интеллекта.

В такую долгую беседу непросто удержать зевоту.

Вот почему всего скорее бегут

От монотонности брюзжаний.

И взбалмошной девице,

Случайно ставшей на стезю главбуха,

Свезло немало.

Она не с первой попытки ускользнула,

Оставив позади унылые советы,

Что нужно каждый день трудиться.

Усердие явить и прочее.

Чем с радостью делился наш Егор,

Когда вдвоём общались.

И вроде бы, всё верно, не придраться,

Но скукой смертною,

Могилою сырой несло от умных слов,

Высокопарных выражений,

Где не бывает места жизни.

Её игривости и озорству…

…Однако не пора ли нам вернуться

Под тесный свод подземного тоннеля,

В то самое мгновенье, как Егор,

Случайно выбрав пассажирку,

Остановил на ней усталый взор.

И в тот же миг свершилось чудо!

Бурлящий, неостановимый мыслей увлекательный поток

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.