Маренго

– Да-а, – кивнул Анатолий. – Ква…

– Толь, рано ты уже квакать начал, – покатилась со смеха Тома. – Ква-ква. А мы еще не начинали.

Губы Анатолия скривились в улыбке, а глаза продолжали оставаться напряженно-круглыми.

– Подарок, говорю? – подсказывала мужу Тамара. – А ты, да, много куда успел заскочить… Это тебе или мне?

– Да, п… подарок… мне… – еле ворочал языком муж, – с работы. Какаво, – вдруг вырвалось у него.

Гусиные лапки у наружного края уголков глаз Томы стали заметнее обычного, и она по-доброму хихикнула.

– Какао, – смущенно исправился Толя.

– Этот, – Николай Васильевич в январе вмешался в недавний диалог почти бывших супругов, – по всей видимости, помнил, что ему обещали баночку какао и что-то еще.

Маря кивнул. И мужчина продолжил рисовать картину праздничного вечера дальше.

– Не только, – в Новый год покачала головой Тома.

– Не только, – сглотнул бледный Толя.

Тома, слегка отодвинув ногой пакет с продуктами, левой рукой обняла разволновавшегося мужа за спину и подтолкнула к раковине.

– Подарок никуда не убежит. Давай тогда здесь помой руки. Идем под водичку. Сейчас отойдешь, – успокаивала мужа улыбающаяся Тома. – Ква-ква, – не удержалась она и вновь заливисто засмеялась. – Не обижайся, шучу, шучу. Скорее мой руки и помоги мне, пожалуйста.

Тамара посмотрела на Николая Васильевича: он некоторое время назад отвлекся от своих дел и тоже, улыбаясь, морщил нос. Они вдвоем были еще те шутники. Старик, порадовавшись хорошему настроению Томы, вновь отвернулся от супругов и уткнулся в свой ежедневник.

Вначале он, продолжая размышлять над надписью впереди, еще раз как следует нагладил мягкую голубую обложку грубой ладонью; потом взвесил ежедневник – какой же он был легкий; затем пошуршал сухими кончиками пальцев по серебристому форзацу; и, не жалея для кончика среднего пальца слюны, бережно перевернул несколько страниц. Вслед за этим дедушка захватил большую часть блока книжных листов и с ветерком их пролистал. Наугад выбрав счастливчика, он в верхней части правой страницы одного из разворотов закрутил спираль.

«Как приятно писать в новом! – порадовался старик тогда. – Еще немного и уберу, а то забуду», – решил Николай Васильевич и поставил еще один завиток.

– Толь, ну что ты стоишь как вкопанный! Руки же помыл – иди к гостю. И вот на, отнеси на стол, – вновь подавая со столешницы гарнитура тарелку с бутербродами с форелью, подсказывала суетившаяся Тома. – Ах да, вот еще! – женщина немного наклонилась над обеденным столом и в другую руку Анатолию дала ждавшую своего часа пиалу с маринованными огурцами. – За разговорами не забудь про остальные блюда. Потом и за второй тарелкой с рыбкой приходи, ладно? – попросила Тома.

Толя кивнул и, сам словно рыба, уплыл, а Тома принялась разбирать пакет из магазина.

Анатолий, надо сказать, возвратился довольно быстро. Шум обычно заходил вместе с этим веселым мужчиной. Муж Тамары являлся тем, кто своей забавной манерой разговора да еще более разговорчивыми глазами заставлял звучать всех остальных, даже убежденных молчунов. Но в тот декабрьский вечер Анатолий зашел один.

Николай Васильевич сделал паузу в изливании души другу. Человек, желая передохнуть от прошлого, с наслаждением взглянул на мирное темно-сливовое небо. Несколько секунд путники шли молча.

– Я еще в то время отметил, – вновь начал Николай Васильевич, – что именинник в самом начале праздника был совсем не словоохотлив. Но тогда я заключил, что он, скорее всего, устал… от суматохи, очереди в магазине… поиска нового телефона.

Кот с участием посмотрел на человека, а тот своими мыслями снова перенес его в новогодний вечер, в тот момент, как Анатолий уже снова стоял на кухне.

Тома к тому моменту успела разобрать сумку с продуктами и ставила к елке салаты да докладывала мужу обстановку:

– Остались только Генка с Галей, Толь. А Кристинушка с Лешей попозже подойдут. Если хотите, то с Сергеем начинайте пока.

Тома вручила мужу вторую тарелку с бутербродами со слабосоленой рыбой. Затем женщина глазами маякнула мужу, будто заторможенному… или свежезамороженному, в сторону выхода.

Анатолий проследил за ее взглядом, но с места не сдвинулся. Тогда Тома, вновь помогая супругу, слегка потянула его за рукав шерстяной кофты в коридор. И он, словно на буксире, побрел из кухни.

– Мы тоже сейчас подойдем, – уверила уходящего мужчину женщина, убирая от него руку.

Томе нужно было закончить дела, а Николай Васильевич не мог сорваться с места сразу. Да и она понимала, что старику было бы неловко начинать праздник без нее.

Анатолий вышел. Тамара вплотную подошла к заваленному угощениями большому столу и окинула его взглядом.

– Так, еще чуть-чуть и уберу все лишнее, а потом пойдем, ладно?

– Хорошо, Томочка.