Исповедь сумасшедшего бога

Начались ссоры, если это можно было так назвать. Он высказывал все, что обо мне думал, а я молчала, стараясь прекратить конфликт. Он называл меня тряпкой, бесхребетным созданием, а я… Я глотала пачками таблетки, и он, забрав меня из реанимации, целовал мои руки, умолял простить и клялся, что такое больше не повторится. Действительно, ТАКОГО, больше не было. Один раз заглянув в лицо смерти, я сама не успела понять, что поняла, но стала уравновешеннее, словно замкнулась в скорлупу. Меня трудно было оттуда извлечь, и это, кажется, раздражало его сильнее всего.

В тот день он пришел с работы раньше обычного. У меня была ангина, и я сидела в кресле с листами новой рукописи, но не столько работала, сколько изнывала от температуры. Мне было так плохо, что я не сразу сообразила, чем он занимается, и лишь молча следила, как он беспорядочно заталкивал свои вещи в чемодан.

– Я ухожу.

Я молчала. А что было говорить?

– Ты что, оглохла? Я сказал, что ухожу. Ты понимаешь своими куриными мозгами? Ухожу навсегда!

Наверное, всему виной болезнь, но я… улыбнулась. А когда в чемодан полетели книги, которые он мне дарил на День рождения, я шатаясь прошла к серванту, достала и подала ему неначатый флакон духов, подаренный мне к Восьмому марта.

Его глаза стали еще зеленее от злости. Выхватив флакон, он сильно толкнул меня. Я не удержалась на ногах и упала, ударившись головой о ручку кресла. Из рассеченной брови струйкой сочилась кровь.

– Верка! Верка, тебе больно?! – Валерий словно очнулся от какого-то наваждения, или, напротив, стал жертвой нового, и бросился ко мне.

В его глазах было столько сочувствия, что я не выдержала и расхохоталась.

– Ты что, спятила?

Глаза его расширились от удивления. И тут я впервые позволила себе сказать, что Я думаю о НЕМ:

– Иди к черту!

Он отшатнулся, схватил чемодан и все же не мог оставить последнее слово за мной:

– Ты дура с манией величия. То, что ты пишешь – сплошной бред! – Он всегда чувствовал, куда надо бить.

– Валера, солнышко… – Едва выдохнула я сквозь смех.

– Что еще? – Он на секунду задержался.

– Солнце мое, ты – дерьмо!

Полгода я прожила как в тумане. Скорее по привычке старалась быть самой красивой и желанной, и все верила, что он вернется.

Как-то совершенно случайно заметила в столе Любки, той самой фифы, которая любит получать от жизни удовольствия, флакон духов той же марки, что и те, мои. Не знаю зачем, попросила посмотреть. На коробочке оказалось маленькое пятнышко светло-розового лака… Это был тот самый флакон. У меня внутри все рухнуло.

На следующий день я впервые пришла на работу без косметики. Мне стало плевать на все и на всех. Единственное, что меня еще занимало – я писала, писала ночами, как проклятая, стараясь себе, ему и всем доказать: я умею, я кое-чего стою! А чего стоишь ты, Валера?!

Я проклинала его, но все же ждала. А сегодня вдруг поняла: он мне не нужен и по-настоящему не был нужен никогда…

Глава 6

– Почему ты улыбаешься?

– Ты же сам предложил вспомнить о хорошем.

Валерий заметно повеселел, плеснул себе в бокал еще.

– Знаешь, Верка, кто старое помянет – тому глаз вон. Мы тогда молодые были, глупые… Я вот, что решил, подурили и хватит, – выглушив шампанское со скоростью верблюда после недельного воздержания, он пересел ко мне на диван. – Мы друг другу нужны. В общем так, я возвращаюсь к тебе, – его глаза засветились уверенностью, что он облагодетельствовал меня своим заявлением.

– Премного благодарна, – я отсела в сторону, он подвинулся ближе, я в сторону, он – снова ко мне. – Не напирай. Мне бы твою самоуверенность, я бы Землю без рычагов переворачивала. Остынь. У меня есть мужчина, и нет желания возвращаться к старому.

– Верка, это гордость, это пройдет.

Его рука легла мне на плечо. Склонив голову, я прислушалась к своим ощущениям: может что-нибудь дрогнет? Глухо. Только раздражение. Я оттолкнула руку.

– Это, Валера, действительность. Все, что было – ошибка. Я люблю другого, – вранье давалось на удивление легко.

– Не будь дурой, поцелуй меня.

– Оставь меня в покое!

– Ну-ну… – Он опрокинул меня на диван и навалился всем телом.

Этого еще не хватало! Я брыкалась, словно необъезженная лошадь, но седок, точнее «лежок», был опытен.

– Пусти! Я действительно люблю другого! Он сейчас придет и…

– Глупышка, ты любишь только меня! – Этот болван задышал в ритме паровоза. – Ты все время меня любила, поэтому и осталась одна. Думаешь, я не узнавал перед тем как прийти?

– Идиот! Пусти, мне больно!

Я изо всех сил пыталась избавиться от его захвата, но пока удавалось лишь избегать слюнявых поцелуев, а для этого приходилось крутить головой так, что трещали шейные позвонки.

– Пусти! Я сейчас закричу!

– Не закричишь, – он ухмыльнулся. – Ты легче переживешь изнасилование, чем если соседи узнают, что ты пустила к себе ночью бывшего сожителя.

К сожалению, эта сволочь неплохо меня знала. Я действительно не могла кричать – с одной стороны, мне только сплетен для полного счастья не хватало, с другой, я привыкла надеяться только на себя, и винить во всем только себя. Элементарная логика: не хотела подобного результата, не надо было пускать в квартиру, а тем более пить с ним.

Рассуждать я рассуждала, но и выворачиваться из-под него ни на миг не прекращала, хотя силы мои быстро таяли. Тишину нарушало его дурацкое кряхтение, которое должно было символизировать страсть.

И вдруг… Черт! Мое новое платье! Оно трещит!!! Я привыкла экономить каждую копейку, а тут на мне, в моем же присутствии, пытаются превратить в ветошь мою двухмесячную зарплату! Этические и физические нормативы вмиг пересмотрелись – я дернулась изо всех сил и завопила:

– Пусти!!!

Пустил. Точнее продолжились вчерашние чудеса: Валерий взмыл на метр над моим помятым телом, на секунду завис, потом порхнул к противоположной стене, хорошенько об нее шмякнулся и стек на пол. Все эти трюки он проделал не по своей воле. Казалось, потолок стал ниже, потому что его едва не подпирал головой мой спаситель, таинственный пришелец черт-знает-откуда.

Будь я проклята, вот это мужчина! Такой если и изнасилует, ничего кроме удовольствия не почувствуешь! Но дело в том, что силу в данный момент он собирался применить не ко мне, а к моему «экс-мужу». Сомнений не оставалось, еще немного и мне придется давать показания: что в моей квартире делает труп гражданина N, и как его угораздило в труп превратиться?

Я вскочила на ноги и бросилась наперехват красавцу-великану. Уперлась ладонями в его грудь и от волнения едва не прокричала:

– Нет! Не трогай его!..

– Госпожа! Позволь смертному свернуть голову демону, пытавшемуся посягнуть на твое величие! – Взмолился он.

За моей спиной подал признаки жизни Валерий.

– Он что, псих?..

– Убирайся быстрее! Иначе я отойду в сторону, и этот вопрос тебе придется выяснять непосредственно с ним!

Уговаривать не пришлось: казанова прогалопировал в коридор на четырех костях, поспешно принял вертикальное положение и, хлопнув дверью, умчался в бескрайние просторы нашей Родины. Великан провел «демона» взглядом голодного людоеда и обратил свой взор на меня. В глазах мелькнул испуг (я уж подумала, у меня опять с внешним видом не все в порядке!), и попытался рухнуть на колени.

– Прости дерзкого, Госпожа!

Я удержала его от столь смущающего меня поступка.

– Не надо. Я хочу поблагодарить тебя, ты мне очень помог. Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?

Такого, воистину, щенячьего восторга мне не приходилось наблюдать давно.

– Госпожа благодарит меня! Госпожа коснулась недостойного своей благословенной рукой! Госпожа предложила мне помощь!

Он явно меня с кем-то путал. Я стояла перед дилеммой: сказать ему сразу, что я – не есть я, в его понимании, или подождать, что будет дальше? Спешка нужна при ловле блох, так что решила сначала осмотреться.

– Госпожа, будь милосердна! Верни мне Элоизу!

– Кого?!!

– Невесту мою, Элоизу.

Вот те раз! Я ему что, бандерша какая? Или международная сваха?

– Пойдем на кухню, и ты мне объяснишь все подробно. Кстати, ты голоден?

Я решила проверить, лежит ли путь к сердцу мужчины через желудок или это выдумки воинствующих домохозяек? Но мой вопрос удивил пришельца.

– Госпожа, я соблюдал весь ритуал: три дня и три ночи поста и молитв… Потом ты не захотела видеть раба своего, и я еще ночь и два дня очищался, что бы твой взор обратился ко мне недостойному.

Он же себе так фигуру испортит! Голодать пять суток лишь бы со мной увидеться, такое потешит любое самолюбие. Если конечно не вспоминать, что он собирался на прием к кому-то другому. Ну так что, оставить его с голоду умирать? Под недоверчивым взглядом «иноизмеренца», я быстро сервировала стол. Что еще за дела: «иноизмеренец», «пришелец», «красавец», «пляжный идиот» (извиняюсь за последнее). Я рассердилась на собственную глупость.

– Может, давай познакомимся? Тебя как зовут?

– Мое имя Болад, о великая Госпожа. Я младший сын Болада Сурового.

– Ешь, Болад, и рассказывай, зачем ты меня искал?

– Госпожа предложила мне божественную пищу!

– Успокойся, она вполне материальна и при проглатывании не исчезает. Я слушаю тебя.

– Полгода тому у границы княжества вспыхнули одно за одним восстания: мятежные бароны отказались платить сэру Гризбору дань за землю, которую на три поколения получили у него их отцы. Землю, да и титулы, с землей передаваемые, они присвоили себе. Избрали предводителем этого выскочку Дрозмуна, и решили захватить Ларосфорт. Мои предки всегда были преданы князьям, а бароны… Болады без всяких титулов благороднее тех самозванцев! – видно крепко его эти бароны достали. Болад со всего маха хватил по столешнице так, что хрустальные бокалы жалобно запели. Испуганно глянул на меня. – Прости, Госпожа!

– Ничего, все в порядке, – поспешила успокоить его, поскольку поклоны в такой тесноте были чреваты грандиозным погромом посуды. – Продолжай.

Болад насторожено проследил за моими действиями, когда я насыпала ему салат. Несколько минут нерешительно смотрел на тарелку, наконец соблазн одолел его и, схватив за косточку куриный окорок, Болад впился в него зубами, достойными рекламировать самую лучшую зубную пасту или тот же «Орбит» для диабетиков. Все же есть в жующем мужчине что-то привлекательное… Слегка насытившись, Болад вернулся к повествованию.

– Попрощавшись с Элоизой, я вместе с отрядом помчался на помощь заставе. Едва мы ввязались в бой, появился гонец, – Болад на мгновение умолк, заново переживая события минувших дней. – Он сообщил, что в Ларосфорт тайно пробрались лазутчики проклятого Дрозмуна. Я не понимаю почему, но они не напали на крепость, обошли стороной замок сэра Гризбора. Они ворвались в дом моей невесты, и единственный трофей, захваченный ими, была несчастная кроха Элоиза… Я виноват, я очень виноват перед нею, но я не смог забрать своих людей, это было бы равносильно тому, как если бы я приказал помочь этим собакам добить защитников заставы! Я в одиночку бросился на поиски похитителей. И я настиг их. Лазутчиков было пятеро, с четырьмя мне пришлось сражаться… Я слышал, как Элоиза что-то кричала мне, но слов не разобрал. Всадник, впереди которого она сидела, пришпорил коня и умчался, увозя самое дорогое, что у меня было… Меня подобрал монах-пустынник. Три месяца я был между жизнью и смертью. Если бы не монах, я отдал бы богу душу… Прости, Госпожа! Я хотел сказать: тебе душу!

– Спасибочки, но меня вполне устраивает, что твоя душа пока при теле. Рассказывай и не беспокойся, если я рассержусь, я тебе об этом скажу.

– Госпожа, ты так добра к несчастному, что я временами забываюсь. Никогда не думал, что придется говорить с самой богиней!

Меня уже начало коробить от дифирамбов, но Боладу не было свойственно хватать разом через все края.

– Монах спас мне жизнь, но едва сознание вернулось в мое тело, я захотел умереть. Мне стыдно признаться, но я почти забыл, что я воин и мужчина, и я предавался отчаянью. Монах увидел мое состояние и сказал, что у меня единственный выход – молиться. Я, как и все верил в бога-Солнце, считая его истинным, но надеяться привык лишь на себя. Но монах рассмеялся и сказал, что бог-Солнце действительно не может мне ничем помочь, потому что солнце, землю и все вокруг создал не он, а истинная богиня – Госпожа-прародительница. Было время, когда ее присутствие ощущалось в каждом дуновении ветерка, в каждой капле дождя. Но потом люди Брисполя забыли о ней и начали поклоняться выдуманным божествам…

Я поперхнулась шампанским.

– ЧТО?!!

– Увы, Госпожа, изменив тебе, мы выдумали себе идолов. Сохранились старинные свитки, описывающие жизнь основателей Брисполя, сэра Монтрея и его супруги леди Ангелы. Я читал списки с них и своими глазами видел, что едва ли не в каждом их поступке присутствует твоя божественная рука.

Я сидела словно пришибленная, не имея сил ни то что говорить, но даже вдохнуть полной грудью. В мозгу мелькала лишь одна мысль – этого не может быть, потому что не может быть никогда! Все мои теории лопнули, как мыльные пузыри. Я будто сквозь туман видела лицо Болада, но было бы более нормально, если бы я не видела его совсем… Потому что он просто не может существовать!

– Госпожа! Ты слышишь меня? Я чувствую, ты исчезаешь! Госпожа, одно лишь слово, ты поможешь отыскать мне Элоизу?!

– Зайдите завтра… – Полубессознательно я выдала стандартный ответ, практикуемый в нашем отделе реализации.

Когда Болад исчез, я со всех ног бросилась в ванную, подставила голову под струю холодной воды и принялась размазывать косметику по лицу.

К психиатру пойти я не решусь. Силы воли не хватит собственными руками сдаться в психиатричку, но делать что-то надо. Пока не поздно, пока я еще осознаю, что схожу с ума, а, следовательно, не окончательно свихнулась. На работе недавно болтали, что в городе объявился психоаналитик. Если я правильно понимаю его функции, кликнуть санитаров он просто не имеет права…

Я завернулась в простыню, так что наружу торчал один нос (готовая иллюстрация к рассказу «Палата N 6»), завалилась на диван и стала предаваться горестям. Господи! Господи! Ну как же меня угораздило?!

Какой бы безумной не казалась версия «иноизмеренца», она хоть позволяла на что-то надеяться… И дело не в том, что Брисполь я выдумала. Каких только совпадений не бывает. Может, и впрямь существует или существовала страна с таким названием. Но сэр Арн Монтрей и леди Ангела – это же главные герои, которые на восьмидесяти страницах моей опубликованной повести только тем и занимались, что выясняли между собой отношения! В подобные случайности действительно поверит только псих. Это не может быть розыгрышем, вся наша наука не позволит человеку растворяться в воздухе даже ради шутки. И если Болад не врет, (а как он может врать, если он всего лишь галлюцинация?..) Ладно, стоп! Пора спать. Психоаналитику за это деньги платят, вот пусть он и разбирается.

Глава 7

С утра пораньше я привела себя в порядок, отправилась по известному адресу и, сдерживая дрожь в коленках, вошла в приемную. Меня встретила молодая секретарша, чей белый халат должен был подчеркивать принадлежность данного заведения к медицине.

– Женщина, вы на прием?

Горло пересохло. В ответ я лишь смогла кивнуть головой.

– Михаил Петрович сейчас вас примет. Вы не волнуйтесь, проходите в кабинет, формуляр мы заполним позже.

Я опять кивнула, вошла в указанную дверь и застыла на пороге.

– Проходите, присаживайтесь.

Я выполнила распоряжение, с раздражением поняла, что действую, как кукла на дистанционном управлении, – ни шагу, пока не нажмут кнопочку, и напряжение немного спало.

– Здравствуйте. Давайте немного побеседуем. Вы расскажите о себе, что вас беспокоит, и мы вместе сделаем все, чтобы ваши тревоги и страхи исчезли. Вы чувствуете себя здесь хорошо?

– Да, спасибо…– Я на секунду задумалась, с чего начать, наконец решилась. – Понимаете, доктор, я писатель…

В его глазах засветилось понимание. Михаил Петрович оказался гением, и по одной этой реплике уже явно успел поставить диагноз.

– Именно ПИСАТЕЛЬ! – повторила я с ударением, надеясь, что он почувствует разницу между словами «писатель» и «идиот». – Так вот, я опубликовала повесть. Действия в ней происходят в X1 – X11 веках в выдуманной стране, которая географически должна была находиться где-то в районе Шотландии и Британии. Но ее, насколько я знаю, никогда не существовало в природе! Главные герои моей повести любят друг друга, переживают разные приключения, а затем соединяют свои судьбы. Вы меня понимаете?

– Нет.

– Приключение, понимаете? Повесть псевдоисторическая, приключенческая, – интересно, кто из нас пациент?

– Это я понял и как-нибудь с удовольствием вашу повесть почитаю. Но мне не понятно, как это относится к вопросу, по которому вы ко мне пришли?

– Относится и очень. Дело в том, что после публикации ко мне начал появляться человек, и он утверждает, что живет в той самой несуществующей стране, через несколько веков после ее основания моими главными героями.

– А они ее действительно основали?

– Кто?

– Ваши главные герои.

– Да, черт побери! Но какое это имеет значение?

– Никакого, – спокойно признался психоаналитик. – Вы не нервничайте, а лучше объясните, почему ко мне пришли вы, а не тот человек, которому кажется, что он живет в несуществующей стране, да еще в X11 веке?

– Не в X11, в начале X11-го жил сэр Арн Монтрей, то есть главный герой! А Болад, тот который появляется, говорит, что живет несколько веков спустя.

– Это очень интересно. Но все же почему он не обратился ко мне? Почему вы, собираясь на прием, не захватили его с собой?

– Я не могла. Он исчез.

– То есть, как «исчез»?

– Обыкновенно. Так, как и появился. Возник из воздуха, а потом в воздухе растаял. И еще он говорит, что я Госпожа-прародительница, в общем ихняя богиня, – наябедничала я, решив быть честной до конца.

– Понятно… – Михаил Петрович опустил глаза. – Я могу встретиться с вашими родственниками?

– Нет.

– Они что, тоже исчезли?

– Вы меня за сумасшедшую держите? Мама живет в другом городе, и никакого отношения к этой истории не имеет. А больше у меня никого нет.

– Не надо нервничать. Я вижу, вы разумная женщина, поэтому будем говорить прямо, вам надо немного подлечиться. Нет-нет! Я совсем не считаю, что вы сошли с ума! Просто вы писали, полет творческой фантазии, а это утомляет. И вот после такой нервной нагрузки у вас начались элементарные галлюцинации. Но если сейчас не принимать мер, это может прогрессировать и перерасти в шизофрению. Я понимаю, что обыкновенных людей пугает слово «психиатрический диспансер», поэтому даже говорить не буду о госпитализации. Мы сделаем так… Вы попьете таблеточки и походите ко мне на прием. Мы будем внимательно следить за вашим состоянием, и может даже радикальные методы окажутся ненужными.

Спокойным голосом вещал Михаил Петрович, ненавязчиво выкладывая на стол перед собой коробочки с препаратами, в которых я с удивлением узнала… БАДы.

И тут меня словно осенило. Как же я могла забыть?!

– Договорились, доктор. Только, пожалуйста, выписывайте все в двойном количестве, мне и моему бывшему мужу. Дело в том, что он тоже видел эту галлюцинацию.

Михаил Петрович сочувственно улыбнулся.

– Галлюцинацию может видеть только один человек, если, конечно, не принимались галлюциногенные препараты. Но и в этом случае видения будут индивидуальными. То есть, у каждого свое.

– Нет, доктор, в этом случае мой бывший не только все видел, но и очень бурно реагировал.

– Понимаете, галлюцинация может быть не только очень обширной по своему содержанию, но и очень достоверной. Вполне возможно, что ваш бывший муж привиделся вам вместе с героем вашей повести, а также их, якобы, взаимоотношения. Но это выяснить очень просто. Позвоните ему и спросите: встречались ли вы в ближайшее время, когда это было, и не заметил ли он чего-нибудь странного?

Я не смогла удержать ироничной улыбки.

– Доктор, вы только представьте, что к вам звонит ваша бывшая подруга и мило интересуется: «Дорогой, это правда, что ты ко мне вчера заходил и устроил дебош? А потом появился супермен метра два ростом и весом килограмм, эдак, сто и размазал тебя по стенке? Кстати, золотко, как твой левый глаз?». И что бы вы о ней подумали?

– В таком изложении все выглядит достаточно забавно. Но я хочу напомнить, что речь идет о вашем здоровье, а здесь шутки не…

Михаил Петрович, забыв прикрыть рот, уставился куда-то за мое плечо, и его глаза принялись очень медленно выползать из орбит. Я оглянулась: у двери на коленях сидел Болад и старательно отбивал поклоны. Невольно у меня вырвался вздох облегчения, значит, хотя дело и крайне запутанно, с головой у меня все в порядке. Напрасно я потревожила занятого человека. Я перевела взгляд на психоаналитика. Он все еще изображал очевидца Содома и Гоморры.

– Михаил Петрович, я, пожалуй, пойду.

– Вы… вы… тоже его видите?

– Ну уж нет! – Возмутилась я. – Это ваша персональная галлюцинация. Я свою вчера просмотрела.

Я встала из-за стола, подошла к Боладу и тронула его за плечо.

– Пойдем, друг мой. Попробуем разобраться с твоей Элоизой.

Он в мгновения ока оказался на ногах и залучился счастьем:

– Госпожа!!!

– Пойдем, не будем мешать человеку.

Я еще раз взглянула на психоаналитика, он, не спуская глаз с Болада, на ощупь занимался самолечением: вытряхивал из флакончика таблетки и заглатывал, вытряхивал и заглатывал… Спокойненько так, умиротворенно.

– Доктор, кстати, как мое заболевание называется?

– Шизофрения… Мания величия…– Едва внятно пробормотал он.

– Ну что ж, и на этом спасибо.

Пока он не долечил себя до райских кущей, я вышла в приемную и попросила секретаршу, если она разбирается в первой медицинской помощи, оказать ее своему шефу. Надеюсь, все обойдется. Я, увы, ничем не могу содействовать. Это в Брисполе я Госпожа-прародительница, а здесь проще самых простых смертных, да еще и с манией величия.

Глава 8

Я решила принимать факты, как они есть: сошла с ума, значит сошла с ума (галлюцинации ведь могут быть «обширными и очень достоверными»), а ежели меня действительно угораздило стать творцом какого-то мира, пора наводить там порядки, а не ссылаться на состояние здоровья.

Судя по Боладу, я своим миром могла вполне гордиться – впервые увидев машины, он воспринял их существования с философией стоика, и даже не подумал шарахаться или вопить. Мне бы такую выдержку!

– Не страшно? – Поинтересовалась я, указывая на подъезжающий автобус.

Болад нерешительно улыбнулся.

– Я всегда знал, что мир богов не похож на наш. И чего мне бояться, когда рядом Госпожа-прародительница, защитница и покровительница всех страждущих?

– Ну, ну хватит, а то тебя опять в восхваления понесло. У меня ведь тоже имя есть. Зови меня просто Вера.

– Это истинное имя? Госпожа сказала мне свое истинное имя?!

Я лишь махнула рукой. Пока он выглядел неисправимым.

– Если ты такой смельчак, заходи. Не шлепать же через весь город пешком.

Катание на автобусе, а потом на лифте, произвели на Болада неизгладимые впечатления. К счастью, большую их часть он держал при себе, и пассажиры косились на него в основном из-за странной одежды.

В квартире я провела «свое создание» сразу на кухню, приготовила кофе. Одну чашку подвинула ему и села, готовясь начать серьезный, с точки зрения меня и Болада, но никак, с точки зрения психиатров, разговор.

– Вот что, Болад, тебе придется ввести меня в курс дела. Я с трудом представляю, что сейчас творится в Брисполе, какой там год и какие отношения. Видишь ли, в последнее время я была очень занята, – я замялась, стараясь выразить мысль доступным языком и одновременно не упасть в глазах собеседника. – Я пыталась создать еще один мир… А, поскольку Брисполь уже существовал, я думала, вы справитесь и без моего вмешательства.

Как выяснилось из рассказа Болада, ориентироваться в том мире мне довольно просто: за прошедшие 320 лет он мало изменился и практически соответствовал опубликованному оригиналу. Слегка трансформировались имена, поменялась официальная религия, но государственный строй остался тем же и велосипеда они пока не изобрели.

Болад говорил, я прихлебывала кофе и внимательно изучала рассказчика.

Ну что, Вера Батьковна, вам не светит. Он безумно любит свою Элоизу. А вы нужны ему, как зайцу стоп-сигнал. Ну разве что, в качестве богини сойдете. И если вам действительно по душе этот парень, верните ему невесту и сваливайте поскорее с его жизненного пути… Шевельнулась подлая мыслишка, но я тут же себя приструнила: «И не вздумай переписывать их историю на слащавую сказку о том, как сын Болада Сурового полюбил Госпожу-прародительницу, и они расписались в районном Загсе!» Для него вы, уважаемая, богиня. А он для вас – литературный герой, влюбляться в которого могут шестнадцатилетние девчонки, а не старые перечницы, каковой вы и являетесь.