Неверный. Свободный роман

Я раньше думала, что правосудие – это что-то на высоком и о справедливости, а не о механизмах запугивания и насильного втягивания в слежку за кем-то.

Во рту словно помойка.

На выходе холодный воздух бьет в лицо, выбивая остатки слезинок из глаз.

Сразу холодно становится. Остатки тепла из тела выдуваются мигом.

Под ногами грязь – снег с дождем намесили черт знает что, и небо такое низкое, будто вот-вот будет конец света.

Где приятная, легкая осень? Ночь ее сожрала и выплюнула вот это – мокрое, холодное, грязное, под стать моему настроению.

Моя обувь мгновенно промокает от соприкосновения с первой же лужей, а их много – то ли асфальт дырявый, как маасдамский сыр, то ли я просто слепо тащусь к остановке, не разбирая пути.

Что же делать? Что же делать?

В голове бьется только эта мысль.

Тело сотрясает крупными судорогами. Уши мерзнут. Шею ломит страшной мигренью. Говорят, это больше возрастное, но у меня бывают такие приступы. Душит безысходностью…

Рядом плавно притормаживает черная, лакированная иномарка, подстраиваясь под мой спотыкающийся шаг.

– Подбросить?

Этот голос бьет по слуху, словно кнутом. Я медленно поворачиваю голову.

Стекло с пассажирской стороны приспущено. За рулем сидит Расул. Одет стильно, лицо, как всегда, с мрачным выражением, но выглядит притягательно. Он вообще… весь притягательный, люксовый, манит. Из салона его классной тачки на улицу пахнет теплом, дорогим автомобильным парфюмом и кожей.

Его подозревают, а меня мурыжили.

Его поймать с поличным не могут, но именно я места себе не нахожу, разве это справедливо?

Мне так обидно. Будто кому-то сверху надоело смотреть за этим миром, и он ушел, махнув рукой, мол, сами как-нибудь! Без меня, ребята…

Иначе бы так не было! Не было так!

От злости я топаю ногой, в ботинке чавкает сыростью. Пальцы ног уже одурели от холода.

– Садись, Санька, – предлагает Расул и тянется, чтобы открыть дверь.

От обиды я не ведаю, что творю. Иначе бы так никогда не поступила.

Но сейчас я наклоняюсь и, собрав ладонью мокрый снег, комкаю его, запустив грязный шар в Расула.

Мокрый снег и вода разбиваются о лоб здоровяка. Грязные потоки бегут по его удивленному лицу.

Теперь можно бежать, как раз маршрутка, накренившись на бок, заворачивает к остановке.

Бегу изо всех сил, но то и дело проскальзываю гладкой подошвой тонких ботинок по снегу. В нескольких метрах от меня маршрутка выплевывает двух пассажиров и мчит дальше. Я не успеваю, зато очередной взмах и пируэт на снеге получается особенно зрелищным, я дева не падаю спиной назад.

Кто-то крепко хватает меня за капюшон и встряхивает за шкирку.

– Обалдела? – выдыхает грозно на ухо. – В машину пошла, живо! Посмотри на себя, во что ты одета, дура!

– Отпусти! Отпусти, гад! У меня из-за тебя неприятности!

Мое сопротивление для бугая, все равно, что мельтешение мухи – он буквально зашвыривает меня в салон, еще и коленом мягко под зад толкает, быстро обегает машину, заняв место за рулем.

Машина срывается с места, меня мягко опрокидывает на сиденье, в лицо начинает дуть горячая печь.

Расул бросает на меня сердитые взгляды через зеркало заднего вида.

– Останови машину, мне нужно домой.

– Домой – это куда? В Урюпинск, что ли?

– В Павловск! – огрызаюсь. – Здесь мне больше нечего делать!

– Глупая затея.

– Давай… Давай я просто тебе эту поганую флешку отдам, и все… Окей? Дальше я сама. Я вообще не хочу тебя знать, слышишь? Я знать тебя не хочу! – говорю с истерикой.

Машина резко перестраивается через два ряда на крайний правый и ныряет на узкую дорогу, притормозив возле дворов.

Расул оборачивается.

– Что ты сказала? Про флешку.

– Забери. Забери ее. К черту!

Отгрызаю бинт вместе с пластырем. На пальце остается крохотный след от вдавленной флешки и уродливый глубокий порез, нарывающий красным.

– И что они туда подсунули, интересно? – подбрасывает флешку и ловит.

– Ничего! Они не додумались искать под бинтом. Открой двери, а? – дергаю за ручку.

Взгляд Расула полон недоверия. Он трет переносицу. Я вообще уже ничего не понимаю, ни-че-го. Я просто хочу свернуться калачиком и поспать в тепле. Палец нарывает, голова болит, шею ломит. Из носа течет.

– Я проверю, – коротко кивает. – Узнаю, если пытались открыть.

Машина снова трогается с места.

Не глядя, Расул перебрасывает через сиденье свое пальто.

– Ехать долго. Ляг, поспи. Только сначала сними свою паршивую куртку!

Глава 18

РасулМне наплевать (ха!)И на общие планы, и на детали (ага!);И заметь, – я нервничать должен (р-рра!)Но я спокоен феноменально.Нигатив «Все равно»

– Сколько?

Девчонка только что улеглась, но после моего вопроса привстает, встретившись блестящим от слез взглядом с моим, уточняет:

– Что?

– Сколько тебе предложили, чтобы за мной шпионила и стукачила?

Худенькое тело вздрагивает. Она не ест, что ли? Тощая… Саша начинает судорожно скользить взглядом по салону авто от одной двери до другой.

Хаос. Паника. Воздух густеет, становится кислым от этих эмоций.

– Не вздумай, – предупреждаю. – Ты же не совсем сошла с ума, чтобы пытаться открыть дверь и выпрыгнуть на ходу.

– Ты не понимаешь, – шепчет обескровленными губами.

– Напротив. Я в этом дерьме варюсь годиков так на дцать больше, чем ты. Поэтому понимаю… – бычу взглядом через зеркало заднего вида.

Саша ловит эмоцию и едва дышит. Пытаюсь смягчить. А надо ли?

– Так сколько тебе предложили? Я дам больше. Вдвое, втрое. В десять раз больше, – предлагаю.

– Не понимаю, о чем ты.

Трясется, заяц. Блять, мусора в конец охерели. Нашли шпиона!

У нее же все на мордахе написано, а от страха кончик носа синеет, глаза блестят подозрительно.

– У них на меня ничего нет. На понт меня не взять. Значит что? Нужно других нагибать. Я это понимаю. Не предъявляю, так-то. Просто факты озвучиваю. Так во сколько оценили твои шпионские услуги, Сань?

Молчит.

Вот упрямая.

Неужели купили, а?

Или она меня просто терпеть не может настолько, что нагадить будет рада.

– Ты понимаешь, что я говорю? Кивни.

Кивает как болванчик. Дышу через раз, призывая себя не жестить.

Я вообще на минималках сейчас, мягкий, как будто с малышом беседую, так что… Ну и чего трясется? Я же и пальцем не тронул. Ладони на руле.

– Я понимаю, что тебя уговаривали за мной шпионить. Допускаю, что уговорили. Они умеют. Вопрос только один: сколько тебе обещали? Главное, пойми, ты за мной следить сможешь, только если будешь крутиться рядом. Но если я тебя выставлю вон, какой прок от твоих наввыков шпиона? – посмеиваюсь.

Вроде добряк, только Санька выглядит еще более бледной.

– Я твою флешку сохранила, – сипит. – Ее не нашли. Что тебе еще надо?! Что ты ко мне прикопался! Надо было Лерку брать! Пусть бы ей в задницу пальцы во время обыска совали! Ей привычно… – начинает плакать, уронив голову на локти.

Светлые волосы повисли слипшимися прядями.

Колбасит.

Сука, это всего лишь… бабские слезы.

Мне пофиг.

Кошусь на нее, отсчитывая секунды.

Одна.

Две.

Три…

Хочется раздолбать что-нибудь. К херам на мелкие кусочки.

Разрывной снаряд вместо сердца лупит по ребрам.

Бух. Бух. Бух.

– Значит, прессовали, – выдаю с трудом.

Стараюсь дышать медленнее, но пульс разгоняется и легкие быстрее и быстрее вентилируют воздух.

Стрелка спидометра ползет вверх. Серая слякоть смывается с общим пейзажем, и кажется не такой унылой.

– Поделись. Просто цифра, – облизываю пересохшие губы.

Кошки-мышки.

Еще не надоело, просто сейчас они оборзели и влезли в мой дом, а этого я простить не могу.

Надо немного залечь на дно.

Найти ничего не найдут.

Осталось только флешку проверить.

– Много, – кривит губы. – Много лет жизни на свободе, а не в тюряге.

– И? Сумма деньжат какая?!

– Да никакая, блин. Пошел ты… К черту! Останови. Я домой пешком…

– Далеко. В этом пакете околеешь, пока идти будешь.

– Значит, ползком. Да лучше под березкой замерзнуть, чем в этом говне барахаться. Сам. Сам… Без меня. Так и передай… этим. Ты явно был рад с ними обменяться приветствиями, а я – нет.

– Ничего не предложили? Совсем. Вот ментяры пошли, жлобы. Все, отдыхай. Музыку хочешь?

Сашка отворачивается лицом к сиденьям. Она такая мелкая, что без труда умещается и в седане, свернувшись. Ревет, дурная.

И погода дерьмо.

Небо тоже хмурое, солидарно с настроением Сани.

Включаю музыку для себя, но бит не радует, мысли как непослушные макаки, разбрелись по разным направлениям. Многозадачность для меня довольно привычное состояние, но только не сейчас.

Мне сложно нырнуть в процесс, на поверхности плещутся мысли о Саньке – плотные, вязкие, пачкают все, как маслянистая черная нефть.

И что мне с ней делать?

Мелочь.

Влипла же. Не по своей инициативе.

Невезучая ты, Санька. Пиздец просто…

И если бы я был хотя бы немного фаталистом, высадил бы ее скорее, чтобы ее неудачи ко мне не притягивались.

* * *

Немного позднее

– Уверен, что никто не открывал содержимое? Не пытался даже? – еще раз задаю вопрос парню по кличке Кэп.

Он работает на меня, голова светлая. Это он активно раскидывает мозгами, взламывает очередной блок, как будто играет в увлекательную головоломку. А я… мозгами не обделен, но не так крут, как Кэп. Зато он просто ноль в бизнесе, а я с чуйкой. Тандем получился хороший. Он умеет добывать информацию, а я знаю, кто готов выложить за нее кругленькую сумму.

– Уверен. Чисто. Все? – едва сдерживаясь, уточняет Кэп, нервно постукивая массивным ботинком по полу.

Он косится в сторону своего ретромопеда, который точно никогда не поедет, потому что все новшества Кэпа – только вредят. Да и не планирует он собирать его для езды. Это просто разрядка для рук и разгрузка для мозга. Но в этом схроне и другое, значит, пора валить.

– Все. Сохрани, что надо, – киваю ему и покидаю его гараж.

На свежем воздухе легкие никак не могут развернуться на полную. Каждый раз их как будто тянет свернуться и, не выдохнув до конца, снова хапнуть глоток кислорода.

Санька уснула. Надо же, не соврала. Насчет флешки…

Может быть, и насчет всего остального не соврала? Какая вероятность?

Что ты за чудо такое, думаю, разглядывая мелкую…

Глава 19

Александра

В горле сухо.

Вырываюсь из цепкого крепкого сна и привстаю на мягкой… мягкой? постели.

Под ладонью – мокрая, горячая простынь.

Я не помню.

Как и почему?

Я же в машине с Расулом ехала, а сейчас – где?

Приподнимаюсь, тело бессильное, с трудом удерживаю собственный вес на вытянутых руках.

В комнате полумрак, но она точно большая. Я ползу по кровати, почти вслепую, пока не натыкаюсь на что-то мягкое и… испуганно дергаюсь в сторону, упав на прежнее место.

– Ты? Проснулась?!

Голос Расула.

– Где я?

В темноте его большая фигура кажется еще более темной, чем ночь. Он передвигается к краю, зажигает свет ночника.

Трет лицо, на нем щетина густая и отросшая, почти борода.

Я смотрю на его заросшее лицо, теперь он еще больше похож на какого-то опасного типа. Лучше бы держаться от него подальше.

А почему оброс? Был же… аккуратно выбрит, щетина ровненькая.

– На зоне отдыха. Привет, – усмехается криво. – Пить хочешь? Как самочувствие?

– Я… Какая еще зона отдыха? Пить хочу. Где мы? Ты… обросший.

– Угу. На, – протягивает телефон с датой. – С возвращением, – выдыхает с облегчением. Пить сейчас принесу. Не вставай пока, ок? Ты слабая.

Я сильная. Вот еще…

Но спустив ноги на пол, понимаю, что голова кружится. Вынужденно падаю обратно. Волосы трогаю и с трудом удерживаю мину на лице, мне хочется отдернуть руку от липких сосулек.

Пытаюсь переварить, что почти четыре дня прошло.

Как так?

Неужели я что-то выпила? Или он мне дал выпить?

Нет-нет, я ничего не пила.

Не ела из его рук.

Или загипнотизировал… Или… Черт его знает!

– Держи. Присядь. Да. Не хватайся сильно, через соломинку пей.

Сделав несколько глотков, снова сползла на мокрую и вонючую от пота подушку. Хочется помыться и… поменять здесь все!

– Напилась? – осторожно ставит стакан на тумбу. – Руку подними.

– Это всего лишь гребаный градусник, не смотри на меня так. Ты простыла сильно. Пришлось за тобой присматривать.

– А ты чего… Добрый такой? Айболитом заделался?

– Больше некому.

– То есть?

– Мы в такие ебеня уехали… – трет бородищу. – Что с врачами как-то не заладилось. Максимум, тебе бы предложили народную медицину. Но я как-то не сторонник прижигания духов болезни огнем и окуривания тела дымом. Если только это не веселящие средства.

– Спасибо, что не сжег на костре, – лепечу и снова бросаю взгляд в сторону стакана с водой.

Сил нет даже руку поднять, честно.

А пить снова хочется.

И писать.

И мыться…

– Здесь есть что-то вроде ванной комнаты? Или удобства на улице?

Надо было видеть глаза Расула.

– Мы, конечно, вдали от благ цивилизации. Но гадить на улице под кустами не придется. Все есть. Там, – кивает в сторону коридора. – Хочешь?

– Я ужасно выгляжу.

– И воняешь.

Вот гад. Я и так чувствую себя бомжихой в канаве, а он совсем не помогает! Только делает хуже.

– Так где ванная?

– Пошли, провожу.

– Я сама.

– Да я лучше проконтролирую. Думаю, одной шишки тебе хватит.

– Какой шишки?

– Которую ты уже набила, когда сама потащилась на поиски туалета и не дошла. Вернее, до косяка дошла и… все.

– Я не помню.

Я бы покраснела, но эмоции пока отрублены, наверное, задохнулись под коростой. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не начать чесаться. Но руки так и тянутся.

– Вот ванная. Туалет. Набрать воды?

Не дождавшись ответа, Расул возится с кранами. Ванна здесь самая обычная, не очень большая. Не идет ни в какое сравнение с роскошью его дома, но мне здесь даже больше нравится. Стены светлые, кафель по центру с изображением ракушек на песочном пляже.

– Теплую сделаю. Дверь не запирается, – предупреждает. – Не геройствуй, ок? Если что… ори.

Расул окидывает меня темным взглядом.

– Или лучше я здесь буду. Так надежнее.

– Ты будешь смотреть, как я писаю?!

– Я уже много раз видел, как ты писаешь, и даже натягивал тебе трусы.

– Позорище, – всхлипываю, закрыв лицо ладонями. – Какое позорище!

В глубине дома раздается телефонный звонок. Расул хлопает меня по плечу ладонью несильно.

– Ладно, мочись без меня. Для разнообразия. Приду через пару минут. Стесняешься, шторку сдвину, и твои крошечные сиськи видеть не буду, – сдвигает шторку для душа.

– А без тебя? Никак?

– Нет. Я тоже хочу привести себя в порядок. У меня будут гости.

– Женщины?

– Одной вполне хватит.

– Ясно, – киваю сухо.

Заминаюсь.

В голове тысячи вопросов.

Я же помню, как меня вынудили дать согласие за ним следить, но Расул все сразу понял, и потом… ничего. Уснула.

Шпионка экстра-класса, задрыхла без задних ног.

Простыла, ничего не помню!

Прямо сейчас в секретные агенты МИ 9!

– Поговорим потом. Сейчас постарайся без суеты и травм, ок?

Я киваю в знак согласия, Расул еще раз осматривает меня с ног до головы, долгим взглядом, полным каких-то загадочных эмоций, и только потом выходит.

Ползу на унитаз со скоростью черепахи, спешащей по своим делам. Каждое движение стоит больших усилий. Я будто ковидом переболела, по крайней мере, все, кто им переболел по-серьезному, делились именно такими впечатлениями – упадок сил, тело болит всюду, дышать трудно…

Мои легкие по глоточку принимают воздух, и голова кружится-кружится, но я справляюсь. Правда, справив нужду, не могу не думать о поведении Расула.

Не матерится. Сказал пару пошлостей, но в целом…

В ванну заползаю с громким плеском.

В дверном проеме сразу же появляется голова Расула.

– Ты там не утонула? – впивается колючим взглядом. – Нет, не тебе, Рамина.

– Все хорошо, спасибо, – прикрываюсь руками.

К счастью, он слишком занят беседой и выходит.

Я варюсь в котле смущения. Он видел, как я писала. Интересно, теперь я точно могу записать его в извращенцы?

Глава 20

Александра

Одежду Расул тоже принёс и оставил в ванной.

Просторная клетчатая рубашка на теплой подкладке, джинсы на шнуровке, футболка, спортивный топ и трусы.

Помнится, он говорил, что на мне были вещи сестры-подростка, а эти тогда чьи?

Не похоже, чтобы кто-то эти вещи надевал, до меня. Где-то даже бирки не срезаны. Похоже, что вещи недавно были куплены. От созерцания именитых лейблов все внутри переворачивается. Где-то в душе успокаиваю себя, что все-все потом верну.

Когда и как, точно не знаю, но… быть должной мне точно не хочется. Тем более Расулу!

Мне кажется, я ему и так кучу всего задолжала за лечение. Не бросил же он меня, да? Хотя мог бы!

Черт знает, что у него на уме…

Узнать бы еще, где мы.

Переодевшись, долго сушу волосы перед зеркалом.

Бледная я что-то. Мне бы не помешало немного тона для лица и капельки кремовых румян для лица, но приходится обойтись без этого.

Расул побеспокоился об одежде, а это уже… ого-го-го как много! Особенно если учесть, какой он… озабоченный.

Все-таки я сильно переболела, даже небольшая активность отзывается слабостью, легким головокружением и прилипанием желудка к спине.

Приходится немного посидеть, прежде чем осторожно выскользнуть из ванной комнаты.

Расул обещал зайти, но принес только одежду и вышел, кивая собеседнику и что-то отвечая ему на своем языке, разговаривал вполголоса.

Потом все время я была одна, он меня не тревожил.

Вроде бы и не заходил даже…

Осторожно выбираюсь из ванной комнаты, осматриваюсь.

Внутреннее убранство дома довольно простое, но функциональное. Много камня, дерева, дизайнерских штучек из натуральных материалов. Дизайн нравится мне намного больше, чем холодная и мрачная роскошь дома, где я была до того, как к нам нагрянули представители закона. Или лучше назвать их управленцы беззакония?!

Гады вынудили меня следить. Ох, это здорово, конечно. Вот только я понятия не имею, где мы находимся.

Застываю у большого панорамного окна в гостиной. Из него виден двор и петляющая тропинка, она серпантином спускается по склону, где хвойные припорошены снегом.

Замираю от открывшейся красоты и просто впитываю в себя пейзаж по лоскуткам.

Куда он меня увез?

Действительно, глушь!

В такой и закопать можно, никто не найдет.

Нет, я все-таки не очень поверила в Расула-добряка, все еще жду подвоха в его исполнении и беспокоюсь, что будет дальше.

Слышатся шаги.

Не придумав ничего лучше, чем спрятаться, я ныряю за тяжелую штору и задерживаю дыхание.

Стараюсь ничем не выдать свое присутствие, когда в гостиной появляется Расул.

* * *Расул

От любопытной Рамины удалось избавиться с большим трудом. Троюродная сестричка не в меру любопытна, не может никак успокоиться, пытается вынюхать, для кого я просил прикупить вещей.

Плюс она кое-что услышала по телефону. Насилу отвязался.

Лишь бы в гости ей не приспичило приехать! С тех пор, как их семья лишилась отца, Рамина вьет из Седы веревки, а мать ей во всем потакает, может и нагрянуть в гости неожиданно.

Только этого мне не хватало!

Тем временем на телефоне еще несколько пропущенных – и по работе, и по личным вопросам – тоже.

Высвечивается имя девицы, отмеченной как Дарина Ауди 4. Поначалу я даже подумал, будто речь идет о марке машины, но при взгляде на аватарку вспомнил, о какой Дарина Ауди 4 идет речь.

Одна из дамочек, которые на бизнес, как правило, уже насосали и потому способны заработать сами на нормальный шмот, салон и косметику. С одной стороны, они уже проработанные и точно знаю, как не надо трахать мужику мозги, а надо трахать его член. С другой стороны, с такими мне быстро становится скучно, но Дарина Ауди 4 вроде не совсем тупая.

К тому же мне хочется трахаться. До каменного кола в трусах, а единственная доступная дырка, которая находится в пределах досягаемости, еще целка, к тому же ее хозяйка едва живая.

Не конченный же я, чтобы моль полудохлую трахать.

Вот Дарину бы сюда. Пока я не придумал, что мне делать с Санькой.

И выкинуть рука не поднимается, и потрахаться с ней в оттяг не выйдет, а я бы ей привсунул… между губками этими, потискал бы клитор, стыдливо прикрытый светлыми завитками.

Яйца тяжелеют. У меня от похоти скоро кукуха двинется. Дрочить надоело. За мелкой ухаживать – тоже. Никому другому сплавить не мог, какого хера вообще сюда притащил, а? Проблем мало?!

Решено, надо пробить, улеглось там или как. Если улеглось, обратно дерну, и Дарину – раком.

– Дарин, звонила?

– Сто лет не слышала тебя, Расул, – воркует. – Как дела? Я из Тая вернулась. Веришь?

Эм…

Не помню, если честно, уезжала ли она вообще. Говорила что-то, кажется.

– Должен признать, время для возвращения ты выбрала так себе. Здесь не погода, параша.

– Я полгода жарилась под солнышком, духовные практики невероятно меня наполнили. Энергия бьет ключом, хватит даже на такого мрачного, но притягательного скептика, Расул.

Вот и подводка. Ебать, как приятно, когда баба сама все знает и делает это красиво.

– Уверена, что хватит. У нас… сыро, мрачно, холодно.

– Я согрею, – выдыхает так томно и влажно, что я представляю, как у нее пизды сейчас сочится.

– Заметано. Я не в городе. Вернусь, дам знать.

– Дай. Буду ждать.

Опускаю телефон в карман и вдруг слышу какое-то утробное завывание. Шторка едва колышется.

Да ну нах…

За ней прячется бледная, как тень, тощая Санька. Щеки полыхают.

– Подслушивала.

– Просто шла… мимо… – мямлит.

– Мимо угла со шторой? И как там? Норм?

– Вид из окна… хороший.

– Так и поверил. Хороший.

Разглядываю малявку. Как она дышит, старается держать невозмутимый вид, а у самой… ушки горят. Я, наверно, совсем от недотраха стал озабоченным, но я бы это ушко, шею тонкую и большой рот на маленьком лице… Съел.

Сука.

– Ужинать будешь?

– Мне снова придется готовить? – уточняет.

– Нет. Привезут. Ты – катастрофа. Готовить тебе – быть беде.

Но готовит она ничего так… Вроде не отравился. Да и вообще. Прикольная зверушка…

Вот и мысли о Дарине раком померкли. Наклоняюсь, разглядывая светлое лицо мелкой. У нее крохотные веснушки вокруг носа, едва заметные.

– Что?

– Колдуешь?

– Нет. А надо?

– Тогда объясни вот это… – тяну ее руку себе на пах.

Она явно не ожидала, но встретила напрягшийся член и сжала судорожно.

– Давай сюда… – запускаю ее руку под штаны с трусами. – Поработай ручкой.

Глава 21

Александра

Мои пальцы на автомате пытаются сомкнуться вокруг толстой стали члена с обрезанной плотью. Глазам стыдно смотреть, но то, что я вижу, завораживает бесстыдной пошлостью. У Расула член такой же пошлый и вызывающе красивый, как он сам: головка, раздутая от желания, сочится влагой, вены пульсируют. Жар посылает вибрации, импульсы в мою ладонь, и оттуда перетекают во все мое тело, заражая вирусом… жажды большего. Наверное, я просто сошла с ума, пока болела. Обхватить не получается, но пальцы стискивают старательно, и Расул громко стонет, дергается.

Всем телом ко мне прижимается, толкая в угол, наступает великаньими ножищами на низ шторы, натягивая. Ткань трещит, моя выдержка тоже рвется.

– Сейчас… на голову что-то рухнет… – лепечу, продолжая держаться за его член, будто за ось.

Мне кажется, я точно упаду или стеку к ногам этого пошлого здоровяка.

– Пусть падает. Дрочи… – накрывает мою ладонь своей. – Сил нет ждать… Дрочи! – приказывает.

– Ты же… гостей… ждал. Там должны быть женщины, – шепчу оправдания пересохшим голосом.

Пальцы несмело сдвигают нежную кожу вниз, рождая рык в мужской груди, возвращаю на место, он выдыхает. Снова веду вниз, и он постанывает в ритм моих движений. Это пленяет… Порок затягивает.

– Какие… женщины… О чем ты? – присасывается к моему рту, нагнувшись.

Его язык бойко вытрахивает в моем рту восьмерки. Пальцы Расула крепко стискивают мои, задавая темп. Я же так быстро не смогу, не смогу… Онемевшие пальцы сейчас разожмутся и просто…

– Продолжай, отлично работаешь, – толкается бедрами. – Быстрее.