Мертвым можно всё

– Он замечательная собака, – согласился Аластор. – Вернусь домой, заведу и себе тоже невийских волкодавов. Только нужно достать чистокровных щенков.

И невольно подумал, что многие в столице захотят купить хорошего пса. Охотничьи собаки, конечно, в большей цене, волкодавов разводят только для охраны скота в поместьях. Но там на них глянуть страшно, псы здоровенные, кудлатые, грязные… И признают одного пастуха. А если с самого начала держать щенков в чистоте, мыть, расчесывать и учить, как положено, собака получится на загляденье! Хорошо бы еще вывести белого волкодава, пусть не такого огромного, как Пушок, но красивого! Отличное может получиться дополнение к лошадям, ведь страстные лошадники обычно и на собак денег не жалеют…

Мысли улетели куда-то не туда, в поместье и к мирным хозяйственным делам. Аластор сам не понимал, как скучает по всему этому. Сейчас бы пройтись по конюшням или съездить на самую обычную охоту, без всяких демонов. И чтобы себя тоже не чувствовать загнанным зверем!

Он вздохнул и задумался о более важных делах. До Шермеза они так и не доехали, а ведь город совсем близко. На карте их сторожки не было, разумеется, но река нашлась, и этот самый лесок тоже. Вот он, Шермез, рукой подать! А у них ни еды, кроме куропатки, которую Айлин уже неумело, но старательно ощипывает, ни теплых вещей, ни одеял. Что, если непогода продлится? Придется ехать дальше, не сидеть же здесь! Непонятно, что делать с итлийцем, но это решат ближайшие дни, а пока надо позаботиться, во что его одеть, если выживет.

– Айлин, – окликнул он подругу. – Как ты думаешь, а Пушок может отвести меня в Шермез? Я могу добраться и по карте, но так надежнее.

– Хочешь поехать туда сам? – мгновенно насторожилась та. – Ну да, синьора Фарелли нельзя оставлять… А нам нужны припасы. Ты прав, наверное. Конечно, Пушок тебя отведет. И обратно приведет наверняка. Только полдень уже прошел, если не успеете вернуться до темноты, лучше заночуйте там.

– А ты здесь одна останешься?

– И что? – улыбнулась Айлин. – Ал, ты когда-нибудь слышал, чтобы некроманты боялись темноты? Ночь – это наше время. А день – время боевиков. Так что я в двойном выигрыше, правда? Бери Пушка и поезжай, твой плащ уже высох.

Аластор представил, что было бы, предложи он кому-то из своих сестер остаться в лесу без всякой защиты, даже без собаки… Конечно, Айлин – умелая магесса, причем двух сил сразу, Красной и Фиолетовой. Но все равно ей должно быть не по себе. А она такая отважная!

Он молча благодарно улыбнулся, не находя должных слов, и свистнул Пушка, с готовностью вскочившего на лапы. Что-то простонал в бреду Фарелли, и Аластор понял, что надо торопиться, если он хочет привезти лекарства вовремя.

* * *

Отвратительно… Грегор осмотрел кабинет Великого Магистра и понял, что не зря с самого начала ненавидел это назначение. Дело даже не в том, что он чувствует себя здесь самозванцем. В конце концов, он на это не напрашивался! Но как Архимаг руководил Орденом, если кабинет девственно-чист? Никаких бумаг, только на книжных полках, которыми уставлены две стены, бесчисленные тома с разноцветными корешками. Учебники, летописи Ордена, справочники и научные труды… Но ничего, что относилось бы к управлению!

«Ладно, как будто я не знал, кто на самом деле руководит Орденом и Академией, – подумал он, подходя к массивному столу и проводя пальцем по столешнице красного дерева. – Надо же, ни пылинки. Убирают здесь тщательно… А сам кабинет совершенно безликий, никакого следа прежнего хозяина. Или все уже вынесли? Отвратительно, с чего же начинать?»

Он сел в высокое кресло с мягким сиденьем, такое же ухоженное и чистое, как все здесь. Поерзал… Кресло показалось неудобным, то ли слишком высоким, то ли спинка изогнута… Что ж, это наименьшая сложность! Заменить его на собственное, привезенное из особняка! Или просто проводить в этом кабинете как можно меньше времени. Но как вообще нужно руководить Орденом и Академией?

«Да просто, – подумал Грегор, вытягивая ноги и пытаясь расслабиться в кресле. – Нужно выяснить самые неотложные нужды и начать с них. От управления армией это решительно ничем не отличается! Кстати, а где Райнгартен? Не он ли больше всех страдал, что Архимагу нужно срочно подписать бесчисленное количество бумаг? Или я еще за собственным секретарем бегать должен?»

Он потрогал звезду Великого Магистра, надетую утром и увесисто оттягивающую цепочку. Вот она, вершина карьеры любого мага… Неудивительно, что кажется такой тяжелой. Кастельмаро как-то вызывал Райнгартена с ее помощью… Хм, так это с любым из магистров можно связаться? А если сразу не получится? Как эта штука вообще работает? Если к ней нет никаких инструкций, значит, дело несложное.

Проведя пальцами по эмалевым лучам, Грегор заметил, что от его прикосновения они словно на миг загораются и снова гаснут. Тронул фиолетовый луч и наугад позвал:

– Магистр Эддерли?

– Да, милорд Великий Магистр? – послышался из звезды немного искаженный голос некроманта.

– О, простите за беспокойство! – поспешил ответить Грегор. – Всего лишь проверяю, как это… работает.

– Не стоит извинений, милорд, – спокойно сообщил Эддерли. – Я все понимаю и всегда к вашим услугам.

«Лучше бы ты предупредил меня о том, что вы собираетесь делать, – с раздражением подумал Грегор, наблюдая, как гаснет фиолетовый огонек. – Правда, тогда бы я отказался наотрез! А теперь непонятно, как вообще вести себя с людьми, которые так со мной обошлись. Я ведь доверял Эддерли… Пусть он по какой-то причине хотел видеть Архимагом Роверстана, но зачем же так со мной?! Ладно, хватит об этом думать! Другие всю жизнь мечтают занять этот пост. Кстати, о других!»

Он уже уверенно тронул оранжевый луч и, дождавшись ответа, попросил со всей возможной вежливостью:

– Этьен, будьте любезны, зайдите ко мне, как только сможете.

Невидимый Райнгартен несколько мгновений помолчал, а потом чопорно отозвался:

– Буду через несколько минут, милорд Великий Магистр.

«Обижен. Смертельно обижен, – подумал Грегор. – Все-таки кузены Райнгартены безумно похожи, мой дражайший заместитель тоже начинал изображать ледяную глыбу, когда ему казалось, что его заслуги недооценивают. А тут я совершил такое, сам не желая! Но Райнгартен же не дурак! Он лучше всех знает, что я не желал этого поста! Мог бы – отказался бы в его пользу с радостью!»

Магистр Оранжевой гильдии действительно появился минут через десять, словно перемещался порталом. Или был где-то неподалеку, ожидая, пока Грегор его позовет. При этом Райнгартен имел вид холеного породистого кота, которого застали за каким-то неблаговидным занятием вроде осквернения сапог, – выразительно надменный и напрочь отрицающий, что в чем-то виноват!

– Присядьте, – кивнул ему Грегор на кресло для посетителей, стоящее в углу.

Понятно, что вид его самого в кресле Архимага Райнгартена не обрадует, но тут уж ничего не поделаешь.

– Этьен, – начал он примирительным тоном. – Я прекрасно понимаю ваши чувства. И поверьте, мне жаль…

– Не понимаю, о чем вы говорите, милорд Великий Магистр, – сообщил Райнгартен с безупречной холодной учтивостью, которой, оказывается, умел пользоваться не хуже самого Грегора. – У меня чрезвычайно много дел. С вашего позволения, я хотел бы узнать, зачем я вам нужен, и немедленно приступить к выполнению вашей воли.

Грегор прикрыл глаза, медленно посчитал до дюжины, открыл и так же спокойно попросил:

– Райнгартен, прекратите. Я вам не девица, которую вы приглашали на Вишневый бал, а она отказала. Можно подумать, я хотел это клятое кресло и все, что к нему прилагается. Вы же понимаете, что это не так?

– А какое это имеет значение, милорд, – изогнул брови стихийник, упрямо не пользуясь приглашением сесть, – если так или иначе вы его получили? Решения Совета магистров обратной силы не имеют, а если устроить перевыборы, я не думаю, что результат будет сильно отличаться.

– Если и будет, то не в вашу пользу, – откровенно сказал Грегор и увидел, как в лице Райнгартена что-то дрогнуло. – Я бы отдал кресло и звезду Архимага вам хоть сейчас. Но остальные желают Роверстана. Понятия не имею почему. В любом случае я не собираюсь оставаться на этом посту до самой смерти, как Кастельмаро. Вы же сами говорили, что Архимаг нужен Ордену срочно. А вот через несколько лет, когда все это утихнет, никто не будет возражать, если я попрошу разрешения оставить пост.

– Вы удивительный человек, милорд, – с той же редкостной в его устах откровенностью ответил Райнгартен и наконец сел в кресло. – Кому-то другому я бы не поверил, но на вас это действительно похоже. Вы добились поста главнокомандующего и оставили его, насколько я могу судить, без особых сожалений. Раз уж оставили… Пост лорда-протектора – это тоже не навсегда. Даже ненадолго, как сказал многоуважаемый магистр Волански… – Он усмехнулся тонкими губами, следя за лицом Грегора. – А теперь оказывается, что пост Архимага вам тоже не нужен. Так что же вам нужно, Бастельеро? Чего вы хотите от своей судьбы?

– Понятия не имею, – честно ответил Грегор. – Но не почестей и высоких постов – это уж точно.

– Интересно, а от короны вы отказались бы с той же легкостью? – поинтересовался Райнгартен равнодушным вроде бы тоном, однако глаза магистра вкрадчиво блеснули, словно у леопарда, гербового зверя его рода.

– Уже, – бросил Грегор ему в тон. – И не намерен возвращаться к этому предложению, что бы ни думал канцлер. Мне более чем хватает собственных титулов, честно полученных от предков. И к Львиной короне я стремлюсь не больше, чем к звезде Архимага.

– Однако звезду вы все-таки надели, – хмыкнул Райнгартен. – Право, я начинаю думать, что судьба действительно похожа на капризную женщину. Осыпает милостями именно тех, кто от них упорно отказывается. Хорошо, и чего же вы хотите от меня?

– Помощи, – признался Грегор. – Чего же еще? Мы оба знаем, что поддержание хоть какого-то порядка в Ордене и Академии – это целиком ваша заслуга, а не покойного милорда Архимага. Я не собираюсь сваливать на вас все дела, как это сделал он, однако помощь мне нужна. И я не хочу ссориться с вами, Этьен. Поддержите меня – и вы получите этот пост, как только я смогу от него избавиться. Иначе мне придется искать нового заместителя и секретаря.

На мгновение у Грегора мелькнула кощунственная мысль, что таковым стоит сделать Роверстана. Просто чтобы не страдать в одиночку! Да и свалить на разумника хотя бы часть забот Академии было бы отменной и заслуженной местью. Но общаться с ним постоянно?! Упаси Претемная! Уж лучше Райнгартен, он хотя бы понятный честолюбец, с которым можно договориться. К тому же золотая кровь, а это немаловажно. Раньше они вполне ладили, неужели сейчас не смогут прийти к договоренности?

– Помощь? – уточнил стихийник, глядя на него испытующе. – И договор? Если наступит удобный случай, вы отойдете в сторону?

– Обещаю, – не без облегчения выдохнул Грегор. – Ради Благих, Этьен, неужели вы могли хоть на мгновение подумать, что между собратом из Трех дюжин и простолюдином Роверстаном я выберу его?

Про себя он подумал, что с удовольствием посмотрел бы, как у Роверстана получится сместить Райнгартена, если стихийник доберется до вожделенного кресла. О, зрелище будет увлекательное! А еще что стоит как можно дольше хранить от кузенов Райнгартенов тайну, кому именно они теперь приходятся родственниками через брак. Эти, пожалуй, с радостью переступят через что угодно, чтобы возвести на трон бастарда, на сестрах которого женаты. Дорвенн по крови, но Вальдерон по воспитанию и истинные Райнгартены на одной стороне – можно содрогнуться от подобной перспективы!

– Не смею вам указывать, милорд, – сказал стихийник значительно потеплевшим тоном, – но я бы на вашем месте начал с немедленных выборов магистра Синей гильдии. Боюсь, правда, с этим возникнут сложности. Нынешнее положение дел артефакторам очень выгодно, и они будут всемерно затягивать и срывать выборы. Но если позволите совет…

– Да говорите уже, Этьен, – поморщился Грегор. – И давайте на будущее примем сразу, что я готов слушать все ваши советы.

«Но вот каким из них последовать, решу сам».

– Не знаю, известно ли вам, – сказал Райнгартен, сплетая перед собой пальцы, – но существует положение, по которому Великий Магистр имеет право назначить магистра гильдии, если та не способна выбрать его сама. Достаточно, чтобы гильдия собралась не менее трех раз без нужного результата. Третье и последнее заседание гильдии проходит у артефакторов сегодня вечером, и я, честно говоря, не верю, что они выберут магистра. У вас прекрасная возможность сделать это самому.

– Список подходящих кандидатов имеется? – прямо спросил Грегор, и Райнгартен усмехнулся.

– Будет у вас на столе завтра утром, – сообщил он. – Как и все документы, требующие вашего внимания.

«А еще я обязательно заведу себе второго секретаря, – понял Грегор. – Иначе всегда буду знать только то, что мне соизволит рассказать первый и единственный».

Когда стихийник, учтиво раскланявшись, покинул кабинет, Грегор поставил локти на стол, оперся подбородком о скрещенные пальцы и опять закрыл глаза. «Дела, дела… Претемнейшая Госпожа, я справлюсь с чем угодно, пусть только Аранвен отыщет эту паршивку Ревенгар. Пусть она вернется в столицу живой! Можно исправить что угодно, только двери твоих Садов навсегда отрезают путь обратно! Прошу, Госпожа моя, дай знак, укажи путь, где ее найти!»

Он вслушивался и вглядывался исступленно, до ярких бликов, что начали мелькать перед закрытыми веками, но мир вокруг молчал, и его Госпожа молчала тоже. Только снова и снова вставало перед внутренним взором видение искореженного зеркала в кабинете, и Грегор молча содрогнулся от столь зловещего предзнаменования. Что же натворила Ревенгар? Зачем пыталась обратиться к Претемнейшей? И что, если та ответила?

– Айлин Ревенгар! – вслух позвал Грегор, холодея от одной мысли, что может услышать ответ. – Призываю тебя! Милостью Претемнейшей Госпожи моей, силой, что она дала мне, своему Избранному, заклинаю – ответь! – Он вспомнил ее полное имя, что числилось в документах, и позвал по всем правилам: – Айлин Мелисса Элоиза Игрейна Ревенгар! Призываю тебя!

И выдохнул с невероятным облегчением. Ответа не было. Жива! Она пока жива, раз не отзывается на призыв некроманта. Значит, ее обязательно найдут!

* * *

Шермез Аластору не понравился. Слишком грязный и какой-то перепуганный. Хотя демонов в городе не было, единственный стражник на воротах сказал это с полной уверенностью. И добавил, что город у них тихий, спокойный, не надо им ни демонов, ни северных бродяг, ни каких прочих прощелыг. В другое время Аластор объяснил бы ему, как следует разговаривать с дворянином, даже если тот одет как наемник, но сейчас внимание привлекать не следовало. Вдруг люди канцлера ждут и здесь?

Так что он прикусил язык, заплатил положенную пошлину за въезд и проехал в большие, но довольно хлипкие ворота. Не столица, да уж. Улицы утопают в снежной каше, но чувствуется, что слой грязи внизу чуть ли не толще. Мостовая выщербленная, в глубоких ямах, которые Пушок, к счастью, неизменно огибал. На Пушка, кстати, редкие прохожие косились так же неприязненно, как на самого Аластора, хотя пес, как обычно, вел себя исключительно воспитанно.

– Понаедут всякие, – слышал Аластор в спину. – И чего на своем Севере не сидится? Еще и собачищу притащил. У-у-у, зубищи, чистый волк! А зыркает как! Оба зыркают, ишь ты!

Взгляды жгли спину, так и хотелось повести плечами, а то и подтянуть секиру поближе, но Аластор терпел и только удивлялся. Что им тут северяне сделали? Ладно бы в нем опознали фраганца, после минувшей войны есть причина их не любить. Но чем вольфгардцы не угодили местному люду? Впрочем, он поймал такой же взгляд в сторону какого-то южанина и понял, что в Шермезе вообще не любят чужаков, неважно, откуда те явились.

Наверное, это от общей бедности. Люди одеты куда хуже, чем в столице, лошади и собаки какие-то тощие, дома ободранные… Да и рынок, который он нашел без труда, не радовал ни ценами, ни качеством товара. Сколько-сколько за овес?!

– Бери, парень, – оскалил щербатый рот продавец то ли в улыбке, то ли в гримасе. – Лошадка-то у тебя хорошая, сытая лошадка, без овса быстро похудеет. А то продай мне лошадку, хорошую цену дам. Зачем тебе такая? Хочешь, поменяемся? Дам тебе другую кобылку и овса в придачу.

– Благодарю, не надо, – отрезал Аластор.

Нет, они серьезно рассчитывают, что он сменяет чистокровку, пусть и дорвенантскую, на крестьянскую клячу?! Похоже, да. Продавец проводил его жадным взглядом и еще крикнул вслед, что у него лучшая цена на овес, хоть весь рынок обойди.

Аластор и обошел, точнее, объехал. Овес в Шермезе действительно стоил, как… да как в неурожайный год! Лет шесть назад, помнится, год был неудачный, случилась засуха, несмотря на усилия стихийников, и цены на зерно взлетели. Даже Вальдеронам это ударило по карману, а уж обычный люд и вовсе избавился от большей части скота. Но сейчас неурожая еще нет, он только ожидается, а местный овес уже втрое дороже первосортной итлийской пшеницы!

Аластор прикинул, сколько у него денег, сколько припаса придется купить, и решил, что сначала возьмет одежду, еду и лекарства, а уж потом, на оставшиеся деньги, наберет овса. Стоило, пожалуй, взять с собой еще одну лошадь для груза… Или нет? Слишком уж жадные взгляды в торговых рядах кидали на Искру. А две сытые и ухоженные кобылы, хороших кровей и не истомленные тяжелой работой, – это здесь целое состояние, оказывается! На которое могут найтись охотники, и придется драться, а это потеря времени.

Целительская лавка на рынке оказалась всего одна. Всякими знахарскими снадобьями, конечно, торговали и без нее, но Аластор с детства знал, что на здоровье экономить не следует. У них дома даже слуг лечили настоящими зельями с клеймом Зеленой гильдии. Так что он спешился, привязал Искру к стойке у входа и велел Пушку охранять. Предосторожность в этом городке явно не лишняя! Объяснил молодому целителю с орденским перстнем, что случилось, и тот без лишних разговоров упаковал в пергаментную бумагу три баночки с зельями, пояснив:

– Утром и вечером по ложке каждого, пока жар не спадет. А потом по половине ложки, чтобы закрепить действие. Пять флоринов серебром. Деньги-то есть?

Аластор безропотно заплатил, даже не поморщившись, хотя цена была достойна лучшей столичной аптеки. Вышел, отвязал Искру, приметив, что рядом уже толкутся какие-то подозрительные рожи, и поехал покупать еду.

И вот там, в продовольственных рядах, у него и срезали кошелек.

Сначала Аластор просто не понял, что случилось. Вот только что успокоительная тяжесть кожаного мешочка с монетами привычно оттягивала пояс! А теперь исчезла! Замерев на месте, он глупо щупал опустевший пояс с обрывком тесемки, яростно жалея, что спешился и снова оставил Искру под охраной Пушка. Но тут ряды были тесными, на лошади не проедешь. Это точно тот мерзавец, что толкнул его плечом! Еще извинился, тварь, но потом ускользнул так быстро, что Аластор и разглядеть его не успел.

Его обокрали… Осознание пришло не сразу, сначала возмущение, ярость и почти невыносимое желание куда-то бежать, взять кого-то за шиворот, размазать наглую мерзкую рожу… Да толку?!

Он пришел в себя под насмешливыми взглядами торговцев, сообразивших, что случилось.

– Так что, платить будешь, парень? – ухмыляясь, бросил тот, у которого Аластор набрал целую кучу продуктов.

По немалой, между прочим, цене.

– Буду! – процедил Аластор. – Отложи, сейчас вернусь!

И торопливо вышел из ряда, до боли сжимая кулаки от бессильной злости.

«Что же теперь делать? – метались мысли. – Лекарства есть, но как же все остальное? Да будь ты проклят, вор-рюга… Но что толку ругаться, надо что-то придумать, причем прямо сейчас! Ну не Искру же продавать, в самом деле!»

Он лихорадочно постарался сообразить, что действительно можно продать? Секиры? И поехать дальше с одной рапирой? Вот уж глупость! Искра… Но она не просто лошадь, она друг! Старый и верный… Он сам себе в глаза не сможет посмотреть, если продаст ее чужим людям, которые неизвестно как будут с ней обращаться! Вернуться в сторожку за одной из кобыл итлийца? Ну да, и продать чужую лошадь без разрешения хозяина?! Нет-нет-нет, но что же делать-то? У него нет ничего достаточно дорогого! Хотя…

Взгляд упал на перстень, больно врезавшийся в палец, и Аластор медленно разжал кулак. Подарок Айлин, полученный от магистра Мэрли, сидел на мизинце как влитой, Аластор его и не замечал, а вот массивный ободок перстня наследника очень вовремя напомнил о себе!

Продать перстень наследника рода?! Это… почти кощунство! Но… Аластор отвечает за своих спутников. Они не виноваты в его глупости и неосторожности! А перстень можно не продавать, просто заложить! Это даже разумнее, ведь кому нужен перстень с чужим гербом? Вещь дорогая, но личная, другому дворянину не продашь, разве что переделывать… Решено, он заложит перстень. Отец не осудил бы, он всегда говорил, что долг лорда – позаботиться о своих людях, в этом и состоит истинная честь дворянина.

«Месьор д’Альбрэ пошел на убийство, чтобы спасти своего лейтенанта, – окончательно убедил себя Аластор. – А я еще и раздумываю?!»

Лавка менялы от рынка была в двух кварталах. Приземистый дом выглядел побогаче остальных, а может, просто казался таким на фоне общей жуткой бедности. Прочная черепичная крыша, дубовые двери и даже охранник, здоровенный краснорожий детина. Он оглядел Аластора, потом посмотрел на Искру и Пушка, оценил секиры, хмыкнул и лениво предупредил:

– С оружием нельзя, сударь.

– Милорд, а не сударь, – холодно поправил Аластор, снимая с седла рапиру и пристегивая ее к поясу.

Детина снова хмыкнул, но спорить не стал, разумно опасаясь, что непонятный чужак и вправду может оказаться лордом, тогда за дерзость неминуемо последует наказание. И уж конечно, дворянская шпага – это не оружие, а часть дворянина, охране в руки ее отдают разве что в королевском дворце перед аудиенцией, но не простолюдину у двери меняльной лавки.

Аластор бросил поводья Искры на коновязь у двери и предупредил:

– За лошадь головой ответишь. – А потом добавил: – Пушок, присмотри.

Волкодав сел рядом с Искрой и всем своим видом изобразил, что он очень послушная и хорошо обученная собака, но руки к хозяйскому имуществу лучше не тянуть. У него это получилось так убедительно, что Аластор оставил Искру и драгоценные секиры почти со спокойным сердцем. Эх, как все-таки жаль кошелек!

Он прошел внутрь дома, поднялся по отчаянно скрипучей, но чистой лестнице и вошел в небольшую комнату, где за столом сидел невысокий полноватый человек, одетый как средней руки купец. Подняв голову от каких-то записей, в которых усердно черкал карандашом, он пронзительно остро глянул на Аластора и, едва разжимая губы, осведомился:

– Чем могу служить, сударь?

– Милорд, а не сударь, – снова поправил Аластор.

Да что они, сговорились тут?! Конечно, вид у него тот еще: волосы снова заплетены по-северному, так оказалось намного удобнее, дворянской цепи нет, а плащ уже истрепался, но шпага же! Да и перстень на руке, который меняла не мог не заметить, люди его ремесла видят любого насквозь.

– Как прикажете, – бесстрастно согласился меняла. – Так чем могу служить?

– Я лорд Вальдерон-младший, – сказал Аластор. – Старший сын и наследник лорда Себастьяна Вальдерона. В вашем городе проездом и слегка поиздержался. Хочу заложить у вас вот это.

Он шагнул к столу, снял перстень и положил его перед менялой. Тот осторожно взял, покрутил в руках, слегка повернувшись, посмотрел зачем-то на просвет и так же бесстрастно уронил:

– Золотое кольцо с голубым топазом, камень без резьбы, два эмалевых щитка с гербом. Хм… Занятная вещица. В заклад, говорите?

– Именно, – подтвердил Аластор. – На один месяц. Но я вернусь раньше. Впрочем, если желаете, можете отправить этот перстень в столицу, в особняк моего отца. Он заплатит.

– Разумеется… – протянул меняла и снова окинул Аластора очень внимательным взглядом. Потом поднялся и сухо, но достаточно учтиво попросил: – Позвольте отлучиться.

Аластор кивнул, и меняла вышел. Почти сразу что-то щелкнуло в стене за его креслом, но Аластор, привыкший иметь дело с купцами и их мерами предосторожности, даже ухом не повел. Конечно, его не могли оставить в кабинете без присмотра. Пусть, ему скрывать нечего. Аластор глянул на невысокую деревянную скамеечку, стоящую перед столом, однако присаживаться не стал. Не по нему такая мебель. Еще ножки подломятся!

Меняла вернулся через несколько минут. Снова сел за стол, взял перстень и спросил:

– И сколько вы желаете за него получить?

Аластор понятия не имел, сколько сейчас может стоить у ювелира фамильный малый перстень Вальдеронов, но прикинул, сколько нужно, чтобы спокойно пройтись по рынку еще раз. Одеяла, одежда, еда и овес. И еще нужно что-то оставить на расходы в следующем городе! А цены здесь будто самого Баргота в гости ждут.