Она любит цветы

Ритта Преображенская

Она любит цветы

ГЛАВА I. Дело о морах

– Поздравляю вас, магистр Альви! – сказал королевский шут, вышедший проводить молодого посетителя, только что получившего тайную аудиенцию у короля, и нахально осклабился.

Из-за горба и рассечённого глаза вид у него был зловещий, да и колкости он умел говорить так, словно раскалённые штыри в душу вколачивал.

– Перспективы у вас одна другой краше. Распутав дело, вы будете вторым лицом королевства после сами знаете кого. Да вот беда: этого вам мало – в душе вы мечтаете быть только первым.

Шут подмигнул уцелевшим глазом и продолжил свои рассуждения:

– Запутав дело, вы рискуете стать именно первым лицом, правда, уже среди проклятых вашим же орденом. Всё требует жертв, как видите. Ещё может статься так, что дело само насмерть запутает вас. И вот в этом случае есть шанс даже быть причисленным к лику святых. Куда ни кинь – всюду слава, дорогой мой! Поглядим, каков будет расклад.

Несмотря на эти мрачные прогнозы, брошенные ему вслед, магистр Альви из западного ордена Светлейшего вышел от короля в приподнятом расположении духа. Шутка ли? Его Величество Илимор V, славный король Лиркании, поручил ему расследовать нашумевшее «Дело о морах», которое оказалось не по зубам никому из соперников магистра на место главного советника при дворе. Такой шанс проявить себя, заслужив славу великого мага и безграничное доверие короля, был знаком судьбы и открывал путь к неограниченной власти, королевской казне и сердцу сестры короля, прекрасной принцессы Кандии, на которую Альви давно уже положил глаз.

Оставалось всего ничего: начать и закончить. Альви имел большой опыт в расследовании различных запутанных дел, замешанных на магии, как тесто на кипятке. Результатом таких замесов могло быть всё что угодно: от краж в особо крупных размерах до политических и любовных интриг. В этом плане «Дело о морах» стояло особняком и уже поэтому представляло особый интерес. Гром грянул над сытой и размеренной жизнью Лиркании, когда соглядатаи короля донесли, что в ряде дальних владений, расположенных у самых окраин страны, начал свирепствовать мор. Болезнь распространялась очень быстро, словно огонь по сухой траве, и грозила в ближайшее время докатиться до столицы. Представители прославленного ордена целителей, первые отправленные королём на место разыгравшегося кошмара, пали жертвой неизвестной хвори. К слову сказать, симптомы её были просто ужасны и не похожи ни на один, известный ранее недуг.

Когда магистр Альви впервые увидел отчёты ныне умерших целителей, он не поверил излагаемым в них фактам: уж очень те были неправдоподобны. Это касалось и масштабов, и ужаса случившегося. Сперва складывалось впечатление, что целители просто вступили в сговор с врагами короля и не желали выполнять свою работу, мороча головы всему Совету своими письмами, каждое из которых ежедневно доставлялось в столицу нарочным.

Из этих отчётов следовало, что болезнь начиналась со странных симптомов в виде изменения цветовосприятия (заразившиеся видели всё в чёрном цвете), потом у больных возникал панический страх перед цветами и лугами, затем тела покрывались язвами, прожигающими плоть до костей. После этого больной метался в агонии несколько дней и умирал в страшных муках. Целители не нашли никакой связи с известными ядами или другими путями заражения, а следы магии, которые они обнаружили, улетучились быстрее, чем они успели их расшифровать.

Интересно было ещё и то, что мучительная смерть настигала людей избирательно, так, будто была зрячей и сама выбирала жертвы. Болели и крестьяне, и аристократы. Поэтому магистр Альви собирался выехать на место, чтобы осмотреться и исследовать ситуацию изнутри, пообщавшись с населением. Надо было взять пробы воды, почвы, воздуха и прочих составляющих, осмотреть трупы, исследовать излучения сил, от которых подпитывалась местная магия. Работы – непочатый край! Болезней Альви не боялся, потому что был заговорен от всех возможных и невозможных хворей, а также от внезапной смерти.

Путь до Сидорисских равнин, где и располагались злополучные земли, за которыми теперь стойко закрепилось прозвание «моровые», он проделал довольно быстро, прикинувшись простым путником, не ставящим своей целью какие-либо расследования. Сопровождающих он не брал, полагаясь во всём только на свои силы. А сил было достаточно. В своё время он прославился как лучший ученик магической академии ордена Светлейшего. Магистр Альви, будучи очень честолюбивым и целеустремлённым человеком, никогда не останавливался на достигнутом. Поэтому он не удовлетворился только теми приёмами созидательной магии, которые преподавались в академии. Помимо них Альви скрупулёзно изучил те источники, которые считались запрещёнными и еретическими со времён войны богов-создателей.

Собственно, о богах даже ему, магистру ордена, названного именем одного из этих высших существ, было известно мало: только то, что от них происходила вся магия этого мира. Магия созидания, как учили в академии, помогала растить и строить, лечить и украшать, а вот магия разрушения только вредила людям. Но этот постулат, как и само деление на две ветви, с каждым годом вызывал у Альви всё большие сомнения. Но сейчас ему было не до теологии и философии. Накинув на себя облик странствующего художника, он, наконец, пересёк границы «моровых» земель – равнин Сидориса. Они находились на самой окраине королевства и служили оплотом и форпостом, отделявшим Лирканию от непроходимых лесов, населённых отвратительными тварями – порождениями тёмного божества.

– Доброго утречка, хозяюшка! – весело обратился Альви к молодой фигуристой женщине, с которой поравнялся на пыльной дороге.

Она быстро шла вперёд и несла что-то в корзине, покрытой грязной, истрёпанной тряпкой.

– Нет тут ничего доброго! – мрачно ответила женщина, даже не удостоив его взглядом. – Или не знаешь про наши беды, парень?

– Не знаю, – Альви добродушно улыбнулся, стараясь расположить её к себе. – Я не здешний. Рисую картины, скульптуры делаю на заказ. Решил по свету побродить, посмотреть на мир. А что же у вас приключилось?

Женщина, наконец, удостоила его взглядом и даже сделала это без неприязни, скорее с интересом, а Альви мысленно поздравил себя с победой. Он обладал достаточно привлекательной внешностью, но для своего нового образа выбрал более простой и чувственный облик. Расчёт был на то, чтобы люди видели в нём своего и легче шли на контакт.

– Ты бы шёл отсюда подальше. Мор у нас. Княгиня забирает к себе всех, кто приглянется, а ты симпатичный. Берегись, может и к тебе присмотреться, – сказала женщина, и теперь в её речи звучали нотки едва уловимого кокетства.

Княгиней, а точнее – Чёрной Княгиней, именовали божество смерти и разрушения. Странно, что в здешней культуре оно имело женское лицо, а божество созидания – мужское. Это всегда занимало Альви как теоретика местного богословия.

– Я отступать не привык, – сказал магистр, подмигивая своей собеседнице. – Не пустишь ли меня на ночлег?

Заручившись её согласием, Альви предложил донести корзинку, и женщина согласилась, по дороге выболтав ему всё о себе и всех своих знакомых. Её звали Эттир, и она держала трактир. Это была ещё одна удача, потому что Альви был несколько ограничен в средствах, ибо король, носивший тайное прозвище «Скупой», не слишком-то заботился о материальном обеспечении его экспедиции. А так ему вполне могло подфартить, и словоохотливая хозяйка устроила бы его в своём заведении бесплатно.

– Куда же ты направляешься? – ласково спросил Альви, широко и простодушно улыбаясь хозяйке.

– Иду задобрить ночных смотрителей, – с готовностью пояснила Эттир. – Подарки им несу вот.

– Ночных смотрителей?! – неподдельно удивился Альви.

О них он слышал в первый раз.

–Твари из Её свиты! – заговорщическим шёпотом пояснила Эттир. – Они летают здесь по ночам. Люди говорят, что это они высматривают жертвы, которым суждено заболеть!

– А что за подарки? – осторожно отодвигая кусок ткани, спросил Альви, ожидая увидеть обычные ингредиенты для жертвоприношений, которые использовали неграмотные крестьяне, чтобы задобрить духов.

Обычно в ход шли вино, пироги и фрукты, но подношения в корзине его новой знакомой способны были поразить своим видом даже магистра ордена. Под грязной тряпкой лежали отрубленные детские конечности. Некоторые из них были настолько маленькими, что, наверное, принадлежали младенцам. Альви на миг замер на месте от неожиданности, а потом прикрыл «подарки» тканью и спросил:

– Кто тебе сказал, что нужны именно такие подношения?!

– Голос во сне, – возбуждённо заговорила Эттир, и её глаза сверкнули безумием и страхом. – Ты не кори меня напрасно, я забрала их у мёртвых. Им не было больно.

Альви подумал, что люди, напуганные ужасными смертями, сами придумывают себе ритуалы, чтобы не потерять надежду на выживание. Их вера деформировалась до неузнаваемости. И это за такой короткий срок! Что же будет дальше? Они подошли к высокому гладкому камню на перекрёстке дорог. На земле перед ним уже стояло несколько корзин. Альви заглянул в каждую, всякий раз ужасаясь их содержимому. В последней, например, лежало чьё-то окровавленное сердце. Какого-то стойкого магического фона у камня не ощущалось, что тоже ставило в тупик. Король смотрел сквозь пальцы на наивные поверья крестьян, но, глядя на эти корзины, Альви подумал, что здесь пахнет опасной ересью. Сначала части тел забирают у мёртвых, но что мешает отбирать их и у живых? Эттир тоже оставила свою корзину у камня и, взяв под руку своего нового знакомого, с лёгким сердцем отправилась в обратный путь.

Хозяйка отвела Альви самую лучшую комнату в трактире и осталась с ним на ночь. В перерывах между любовными играми он выяснил, что у Эттир от загадочной болезни погибли один за другим шестеро детей и муж, а она осталась жить, не понимая, кара это или везение. Успокоившись, хозяйка трактира заснула рядом со своим любовником, и сам Альви тоже позволил себе неглубокий сон. Правда, продолжалось это недолго. Магистр ощутил приближение иных сущностей и быстро закутался в слои защиты, чтобы ночные гости не смогли учуять его магию.

Так и есть! В тёмном проёме окна обозначились два крылатых силуэта со светящимися фиолетовыми глазами. Альви припомнил, что в одном из запрещённых источников такие сущности именовали вердами. Они были демонами первого (то есть низшего) лика в девятиличной иерархии демонов. Именно такие твари и нашли приют в непроходимых лесах за границами Лиркании после войны богов. Но что они делают здесь? Как просочились сквозь охранные магические кордоны?

– Ночные смотрители! – тихим шепотом сообщила проснувшаяся Эттир, нагишом подойдя к окну.

Она смело помахала рукой крылатым тварям и крикнула в темноту:

– Я уже принесла вам подарок. Помните? Я буду жить!

Неожиданно верды взмахнули крыльями и метнулись прочь от трактира в сторону тёмного замка, величественно возвышавшегося над равнинами Сидорисса. На первый взгляд могло показаться, что демоны первого лика вняли словам Эттир и улетели восвояси, но Альви ощутил какой-то слабый сигнал, похожий на зов.

– Кто живёт в том замке? – пробормотал он, настроив дальнее зрение, чтобы лучше рассмотреть этот величественный и мрачный архитектурный ансамбль, живописной чёрной громадой высившийся в ночи.

Острые шпили его башен, будто буравившие небеса, казались наконечниками копий, а синеватый свет в одном из окон будил самые недобрые предчувствия.

– Там живёт наш господин! – произнесла Эттир, и в её голосе прозвучали нотки благоговейного ужаса и почтения. – Его Милость владыка Медорес очень заботится о нас. Он простил долги моей семье и дал денег на похороны моих малюток и мужа.

«Медорес…Медорес…» Альви задумался, перебирая в мыслях аристократические дома. В книгах об этой династии ничего плохого не говорилось, упоминалось только, что Медоресы не были коренными жителями Лиркании и, прибыв сюда из неизвестных мест, основали замок Медоресвилль. Альви уже собирался снова присоединиться к Эттир в постели, как вдруг его обострённое до предела дальнее зрение, отметило какое-то движение невдалеке от замка. Магистр присмотрелся ещё внимательнее, до боли в глазах разглядывая ландшафт.

Там, рядом с мрачной громадой Медоресвилля, собирала цветы какая-то девушка. В общем, ничего необычного, если забыть о том, что стояла глубокая и достаточно тёмная ночь, а в воздухе парили демоны первого лика. Смелая девушка, оказывается! И к тому же умеющая видеть в темноте, как кошка (кошка, кстати, тоже бегала рядом по лугу и глаза её сияли синим огнём). В ночи луговые цветы казались чёрными. Альви постарался рассмотреть незнакомку и отметил, что она очень юна – лет восемнадцати, не старше.

Если бы он действительно был художником, то сразу же предложил бы написать её портрет. Девушку никто бы не рискнул назвать первой красавицей, но у неё было очень необычное и выразительное лицо, полное какой-то неземной мученической печали. Даже слабая улыбка на неестественно алых губах, ярко контрастировавших с её бледной кожей, казалась скорбной и горестной, а в больших синих глазах сияла решимость воина, загнанного в угол и готового биться насмерть, но не сдаться врагу. Занятная девушка!

– Ну что же ты, дорогой?! – нетерпеливо позвала Эттир, приподнимаясь на локте.

Чтобы не навлекать на себя подозрения, Альви убрал эффект дальнего зрения и пошёл к постели, решив в ближайшее время обязательно наведаться в Медоресвилль.

Всё утро он посвятил опросу местных жителей. Это было несложно: народ с лёгкостью доверял свои тайны симпатичному и весёлому молодому художнику, быстро создававшему портреты каждого своего собеседника на деревянных кружках и даже на столе. Для этого магия не требовалась, достаточно личной харизмы, которой Альви было не занимать, и небольшого навыка делать наброски, который ему привили в академии. Жители рассказали магистру много разных ужасов, в которые он никогда не поверил бы, находясь в столице. Самое страшное в их рассказах заключалось в том, что практически каждый из жителей уверовал в несокрушимое могущество Чёрной Княгини, и ради того, чтобы угодить ей и купить пару лет спокойного существования, многие уже были готовы на всё.

– Говорят, Она ставит свою печать на лбу у того, кто должен умереть! И стереть её не может никто, а видят только Наперсники Смерти – шепнул на ухо Альви подвыпивший посетитель (судя по одежде, местный скорняк), которому магистр оплатил очередную кружку мутного вина с портретом на поверхности.

– А какие-нибудь лекари в ваших краях есть? – спросил Альви.

– Лекари? – Скорняк зашёлся гомерическим хохотом, а потом заплакал: – Были лекари. Последний умер два года назад. Долечился, стало быть.

Альви кивнул, подумав о том, что лекари могли бы рассказать ему об истинном положении дел, без суеверий и домыслов. Кто-то убрал их намеренно, или они – просто очередная случайная жертва болезни? Это тоже предстояло выяснить.

– А-а-а-а-а! – воскликнул скорняк, погрозив пальцем Альви. – Чуть не забыл! Есть дочь лекаря! Она многим помогла у нас в селе в первый моровой год. Буквально из лап смерти людей вытаскивала!

– А где она сейчас? Тоже умерла?

– Она. Не-ет! Она …ф-ф-ю-ить! – протянул скорняк, неопределённо махнув рукой. – С ним теперь живёт. В замке!

– С кем? – не понял Альви.

– С Медоресом. Он взял её на воспитание, когда семья у неё погибла от мора!

Магистр вспомнил хрупкую девушку, собиравшую цветы по ночам. Надо было срочно наведаться в Медоресвилль.

– А что этот Медорес – достойный человек? – спросил Альви, хлопнув своего собеседника по плечу.

– Достоинство у него ого-го! – по-своему истолковав суть вопроса, заявил скорняк. – Всех баб у нас перепортил. А куда деваться? Владыка. Многие из наших даже почитали за честь отдавать ему в услужение своих дочерей или жён. А он и рад стараться!

Альви усмехнулся такой характеристике, данной местному сюзерену, но вряд ли она могла пролить свет на личность хозяина замка. Не секрет, что среди аристократов не водилось абсолютно светлых душ. Разные тёмные делишки случались даже у Великих магистров ордена Светлейшего. Что с того, что этот Медорес такой дамский угодник? Это не значит, что он как-то связан с загадочными смертями. От размышлений его отвлёк истошный крик.

– Моя малышка! Моя малышка! Помогите! – испуганно вопила молодая полногрудая женщина за окном, заламывая руки от горя.

– Что случилось?!

Альви быстро подбежал к ней и взял за руку, чтобы успокоить. Женщина с надеждой взглянула на него и прошептала дрожащими губами:

– Она не заболела! Не заболела же, да?!

Альви и все свидетели этой сцены поспешили вслед за несчастной матерью туда, где она оставила своё дитя. Магистру было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ребёнок обречён. Девочка металась по комнате и плакала. Она была в состоянии дичайшей паники: тряслась от страха и отскакивала назад от каждого, кто пытался к ней приблизиться.

– Чёрные дяди! – лепетала она. – Мама! Где моя мама?!

Женщина, бросилась к ней, но малышка только отпрянула назад с криком:

– Чёрная тётя!

Вот, что обозначала сухая фраза «изменение цветовосприятия», фигурировавшая в отчётах целителей. Люди переставали воспринимать мир адекватно! Повинуясь мгновенному порыву, продиктованному жалостью к несчастному ребёнку, Альви, забыв об осторожности, шагнул вперёд, собираясь окутать себя заклинанием «Свет Светлейшего», чтобы девочка не испугалась его. В его силах было облегчить её страдания, и магистр, не задумываясь, сделал бы это, заодно ощупав магию этой хвори, но путь ему внезапно преградила кошка. Взъерошенная и серая, она, казалось, возникла из ниоткуда и теперь злобно смотрела на него жёлтыми глазами, в которых порой вспыхивали синие сполохи, и угрожающе шипела, норовя броситься в бой, чтобы не дать чужаку подойти к девочке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.