Блюз серых лисиц

– Ты должен был сразу поднять тревогу. Рассказать обо всем мне, или Райану, да кому угодно из нас. Но ты этого не сделал. Почему?

Врать смотрящему на тебя в упор фейри очень трудно. Врать смотрящему на тебя в упор фейри с револьвером в руке и вовсе невозможно.

– Я не думал, что это важно.. и не хотел выглядеть глупо.

«Да уж, оправдался».

Донни прищелкнул языком с некоторой досадой.

– Все могут ошибиться, золотце. Но иногда цена ошибки чересчур высока, – и направил дуло точно мне в лоб. В тишине звук взводимого курка показался оглушительным. – Страшно?

«Конечно страшно, мать твою!», – хотелось мне закричать, и только усилием воли я заставил себя стоять спокойно.

– Недостаточно страшно, – хмыкнул бесноватый фейри. – И бояться надо не меня. Сильный колдун, решивший вернуть долг, может попросить о чем угодно, понимаешь? Нет? Попробую объяснить…

В комнате значительно потемнело. Виски снова сдавило немилосердно. В темно-серых, подсвеченных нечеловеческим сиянием, глазах, недвижно смотрящих на меня, почудилось почти мучительное сочувствие. Интуиция заорала, что вот-вот случится какая-нибудь дрянь. И оказалась права.

Донни перехватил револьвер за ствол и протянул мне его рукоятью вперед.

– Выстрели себе в висок. Сейчас. – Каждое слово ввинчивалось мне в голову железным болтом.

Я бы очень хотел взять его на мушку и рассмеяться в лицо. Или ударить, или хотя бы разрядить оружие в пол или стену… Что-нибудь… Только рука моя сама собой приставила дуло, куда было сказано.

Я до последнего отказывался в это верить. Мне все казалось, сейчас Донни наиграется, скажет что-то вроде «Ну все, все.. хватит». Но он только выжидательно смотрел на меня и потирал пальцами одной руки крепко сжатый кулак второй.

Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать: «Стойте! Не надо!» или, что еще хуже, начать скулить о пощаде, я крепче сжал зубы и закрыл глаза. В те доли мгновения, пока мой указательный палец плавно нажимал на спусковой крючок, я прошел чертовски долгий путь от «Я не хочу умирать» до полного принятия этого факта. Должно быть, перед смертью время как-то растягивается изнутри, оставаясь прежним снаружи. Во всяком случае, когда прозвучал финальный щелчок, я уже был готов. Я уже был одной ногой там, за Гранью, надеясь только, что боль будет недолгой.

Но ее все не было. Лишь еще одну вечность спустя я смог понять: «Осечка… Умирать пока не нужно». Обратный путь – в жизнь – был ничуть не легче, и отнял все оставшиеся силы.

Я едва не сполз по стене вниз и, почти не соображая, смотрел перед собой на то, как Донни подкидывает на ладони непонятно каким образом вытряхнутые из револьвера патроны и ссыпает их в карман. Кожа на внутренней стороны его руки показалась красной, будто ошпаренной.

– Вот так, золотце, – произнес он как ни в чем ни бывало, возвращаясь к прерванному разговору. – Или это можешь быть не ты, а кто-то другой, на кого тебе укажут. Основную мысль, думаю, ты понял.

О да, понял. Эта демонстрация произвела должный эффект. Только я не знал, что пугало меня больше: перспективы подобной расплаты или то, что этот фейри может творить со мной, что ему вздумается.

Поэтому просто кивнул механически и только потом все же спросил:

– Можно с этим что-то сделать?

– Что-то да можно, – уклончиво ответил Донни. – Искать лазейки, хитрить, заговаривать зубы… На самом деле я несколько сгустил краски.

На этом месте мне так отчаянно захотелось съездить ему по физиономии, что даже кулаки зачесались. Даже не заметил, как снова оказался на ногах. Он только рассмеялся.

– Ну-ну, ненамного. У нас ведь особые отношения, правда? – мурлыкнул он, – Ему просто пришлось бы дольше с тобой возиться. Тут есть определенные правила. Пока со всем этим не освоишься, на улицу без сопровождения не суйся. Да, и жить какое-то время придется тут.

Я хмуро обвел глазами кабинет, размышляя, не рассчитывает же он в самом деле, что я буду спать на коврике, как собачка, и только потом до меня дошло, что фейри имел в виду комнату для отдыха, что располагалась по-соседству.

– И еще кое-что… Не хотел этого делать, но теперь придется: ставки выросли. – Донни говорил и одновременно быстро расстегивал запонки на манжетах и подворачивал рукава, как заправский фокусник. Спокойствия данные манипуляции отнюдь не добавляли. – Мы ведь не хотим рисковать, а, золотце?

– Что ты собираешься де… – начал спрашивать я с опаской и не договорил – он мгновенно оказался рядом со мной и положил одну ладонь мне на лоб, а другую – на затылок

– Больно не будет, не бойся, – усмехнулся он. – А глаза закрой. Так будет лучше и для тебя, и для меня.

Я закрыл. Можно подумать, у меня был какой-то выбор. Еще и зажмурился на всякий случай.

И снова ощутил то самое давящее чувство – словно сам воздух сжимал мне виски. Перед глазами почудилось яркое сияние, вызвавшее танец разноцветных светящихся пятен на внутренней стороне век, словно я смотрю на солнце сквозь красочный витраж. В ушах послышалось тихое многоголосое пение. Рука, что лежала на моем лбу, стала очень теплой, почти горячей, другая же, на затылке – обжигающе-холодной. И от первой ко второй, прямо через меня хлынул такой мощный поток, что вышиб все до единой мысли. Глаза заломило, и я невольно дернулся, но давление ладоней слегка усилилось.

– Вот и все..

Мои веки распахнулись за долю секунды до «вот», и я успел заметить быстро гаснущее сияние в глазах напротив, из-за чего они показались мне больше и куда глубже человеческих – две темные полыньи, мерцающие серебром в лунном свете. Я моргнул – и видение исчезло. А вот легкое марево перед глазами – нет.

– Зачем все это? – только и смог спросить я.

Донни уже преспокойно стоял в сторонке, будто произошедшее вообще его не касается.

– Сможешь видеть чуть больше, – сообщил он мне и, сделав приглашающий жест в сторону двери, продолжил лукаво: – Пободрей, золотце, а то остальные того и гляди начнут задаваться вопросом, чем это мы с тобой так долго заняты. Даже жаль их расстраивать.

Я только закатил глаза, удостоился легкого смешка и мстительно отметил про себя, что взбодриться не помешало бы самому фейри – выглядел тот чутка бледновато. Это с учетом того, что загаром он и без того похвастаться не мог.

– А почему «не хотел»? – все-таки спросил я, выходя в холл, и пояснил в ответ на красноречиво приподнятую бровь: – Ну, ты «не хотел этого делать, но теперь придется»..

– Простой закон: «Видишь ты – видят тебя», – пояснил фейри. – Но последнего опасаться уже поздно, так что… Ну ничего, дай только найти этих глазастых… – улыбка его стала похожа на оскал.

Не сказать, что он меня успокоил, но на месте «глазастых» я бы уже спешно собирал чемоданы.

«Лисицы» встретили наше появление с нескрываемым интересом. В обращенных на меня взглядах так и сквозило сочувствие и понимание, иногда насмешливое, но все же. Видимо, с методами Донни устраивать выволочку все были знакомы не понаслышке.

– Можем продолжать, – милостиво кивнул он, когда мы вернулись на свои места.

К этому времени стараниями Магнуса Лира был составлен список вероятно пропавших волшебных созданий с указанием места обитания и именами тех, кто поднял тревогу.

– Есть сводки из полиции и агентства за последние дни? – вопрос Донни был адресован О'ши. Именно он отвечал за связи из этих источников. – Убитые, пропавшие без вести?

– По людям все ровно, – коротко ответил тот. – Не больше обычного.

– Пинки?

Полицейская статистика по живущим в пригородах «коренным» и темнокожим отщепенцам не велась. Копы туда не заглядывали без крайней на то необходимости. А вот наш индеец был в тех краях своим.

Пинки отрицательно покачал головой: ничего.

– Хорошо. Соображения?

– Скорее фсего одиночка, – начал Магнус, – Умен, хорошо осфедомлен, умеет обращаться с народом Холмоф и даще обманывайть».

– Интересуется нами, – предположила Бёрди, – Мог узнать, что у нас новый птенчик – и воспользоваться этим.

– Не факт. Слишком уж сложный план. Да и действовать он не стал, – Пинки говорил медленно и обстоятельно. – Или пока не понял, что именно ему нужно, или ждет определенного момента. Копит силу? – последнее прозвучало зловеще.

– Для чего ему подчинять волшебный народец? – вклинился я с вопросом. Все равно выставить себя еще большим дураком я уже не смогу, а узнать бы нужно.

Ответил мне Райан.

– Тут два варианта, Арчи. Заставить служить или забрать чары. Для народа Холмов это означает саму жизнь.

– Колдуны для этих целей тоже годятся?

– И колдуны, и шаманы, и люди с еще не пробудившимися способностями к колдовству, – подтвердил Пинки. – Но с ними больше мороки и сложней замести следы.

– Обойдете завтра всех по списку, поищите следы, – подытожил Донни наши почти-уже-утренние посиделки. – Рай, ты сначала вместе с Арчи нанесешь визит нашему доброму приятелю мистеру Бруку…

На лице бывшего полицейского отразилось неподдельное страдание. Остальные же явно развеселились, даже вечный молчун Одзава ухмыльнулся почти весело.

– Ну не-е-ет, только не к чертову леприкону. – простонал О'Ши. – Старый вредный хрен – вот кто он есть.

– Завтра сам ему об этом и скажешь, – довольно улыбнулся фейри. – Все, пупсики, отдыхать, работы много. Бри, крошка, Арчи на какое-то время поживет наверху, поможешь ему устроиться?

Дождавшись энергичного «Да, Донечка, конечно!», он сделал всем ручкой и покинул нашу компанию. Исключения ради, через дверь, как обычный человек.

В чудесах по самую макушку

Откуда появились фейри? На этот счет есть разные легенды. Например, такая:

У Создателя всего, что есть вокруг, были в подчинении крылатые могущественные сущности, которых позже стали звать ангелами. Однажды один из них восстал против своего хозяина, возжелав свободы. Восстание породило раскол всего сущего на добро и зло. О судьбе падшего ангела сложено много сказаний.

Однако были среди ангелов и другие – те, которые не пожелали принимать чью-либо сторону и захотели жить в мире, среди людей. Они лишились крыльев, но сохранили божественную силу. Щедро делились они ею с землей. Так появилось волшебство. Они воплотили себе помощников – так появились волшебные создания.

Живя среди людей, фейри пришлось уподобиться им. Они научились принимать новый облик, даже целых три – каждый из них мог являться людям в виде женщины, мужчины и «твари земной».

– Ух ты, а это и вправду так?

– Кто знает об этом, хороший мой? Если только сами фейри, но разве они расскажут?

***

– Смотрите, кто явился! Привет, олух! Что, и товарища с собой привел? Ха!

– Понимаешь теперь, почему я его терпеть не могу? – повернулся ко мне Райан, указывая на невысокого скрюченного старичка, внешне напоминающего сушеную грушу. Всклокоченные седые волосы, темно-зеленый потертый пиджак и хитро поблескивающие глаза за полукруглыми стеклами очков довершали портрет. Колоритный, конечно, но не внушающий особых подозрений. Однако стоило только прищуриться, и человеческого в его облике оставалось мало. – Знаешь, сколько он моей крови выпил, когда я еще в полиции работал?

– Тьфу, башмаки и монеты! – скривился мистер Брук. – Была охота давиться такой гадостью. Что надо?

– А то не знаешь. Справку нам надо, – буркнул О'ши. – За прошлый месяц.

– Шиш тебе! Пусть мистер Дэр сам приходит. А то, ишь ты, повадился всякий сброд сюда слать, а после него ценный инвентарь пропадает.

– Какой еще инвентарь? – тут же завелся Райан.

– А вот смотри, коли не веришь, – и леприкон вытащил из-под стола огромную тетрадь, чуть ли ни с него размером, открыл и зачитал, водя по строкам крючковатым пальцем: – «Приходил тупица О'ши за справкой», и вот тут, рядом:« Пропал стул». Что, съел? За тобой должок, приятель.

– Эй, причем тут стул? Ты же сам его и сломал, а теперь предъявляешь.

– Не увиливай. После тебя? После тебя. Так что плати, кому сказано…

Эта занятная перебранка так меня увлекла, что я стоял в стороне, наблюдал этот бесплатный цирк и тихонько посмеивался, примерно уже понимая, что к чему.

– Да я тебе сейчас!..

– Тридцать два доллара, и то по старой дружбе!

– Сколько? Сейчас ты у меня получишь три..

Глаза леприкона алчно сверкнули.

– Тихо! – крикнул я, отчаянно делая Райану знаки. И еле успел.

– … щелчка по лбу, – закончил он, сбавляя обороты. А то наобещал бы…

Брук выругался под нос и уставился на меня как на врага.

– Такой умный, да? – едко поинтересовался он. – Видать, от большого ума тебя сюда и прислали. В башку весь не влазит…

Леприкон намерено сбивал с толку, выводил из равновесия, а в таком состоянии что только не наговоришь, что только не посулишь. Кажется, под «заговаривать зубы» Донни имел в виду нечто похожее. Я решил пропустить все насмешки мимо ушей и сразу перейти к делу.

– Мистер Брук, сколько вы хотите за справку?

– Двадцать долларов, – с ходу ответил тот.

– Не вздумай соглашаться, – предупредил О'ши. – Это грабеж.

– Он спросил, сколько я хочу за справку, а не сколько она стоит, – легонько постучав себя кулаком ко голове, пояснил леприкон. Вышло на редкость глумливо.

– Мистер Брук, сколько стоит справка? – поправился я.

– Один доллар, семьдесят пять центов.

Я достал из кармана и выложил на стол две банкноты по одному доллару. Счетовод покряхтел недовольно, но деньги к себе придвинул, достал из-под стола еще одну тетрадь и бланк, и несколько минут был занят тем, что заполнял графы последнего числами, сверяясь с таблицами. Закончив, он поставил подпись-закорючку и шлепнул на справку круглую печать.

– Сдачи нет, – заявил он, делая пометки в журнале. – Должен будешь.

Райан пихнул меня локтем в бок. Но я и без этого уже был начеку. Разговор с волшебным народцем напоминал вычитывание договора, составленного ушлым юристом. Только следить нужно было не за каждой буквой, а за вязью слов. И соображать быстрее.

– Нет, так не пойдет, – запротестовал я. – С вас двадцать пять центов. Так что это вы мне должны.

Брук пожевал губами, после чего с презрительным: «Крохобор!», высыпал на стол горсть монет по центу и заставил все пересчитывать, то и дело вопя, что я зажимаю деньги пальцами, из-за чего приходилось начинать все заново. Закончилось все тем, что он довел меня до белого каления. Я на самом деле втихаря спрятал несколько монет и по подсказке О'ши потребовал у леприкона возместить недостачу услугой.

– Могу в глаз плюнуть, устроит? – желчно предложил вредный старикашка, вздохнул и проворчал неохотно: – Ладно-ладно, скажу, где клад зарыт, подойдет?

Я прикинул, что ничего не теряю, и согласился.

– Ха-ха-ха, – тут же залился он смехом. – Под землей, олух! Что, съел?

– Насчет клада ты зря, – сообщил Райан. – Даже если прижать эти паршивцев как следует, они в лучшем случае сдадут тебе схрон какого-нибудь налетчика, причем в то время, когда он сам будет ошиваться неподалеку. Ладно, неплохо. Для первого раза так вообще отлично.

О'ши явно не хотелось здесь задерживаться, мне, признаться, тоже, но я все же решил обратиться к леприкону еще раз.

– Скажите, мистер Брук, все ли ваши… соплеменники в порядке?

– Так, я что-то не понял, – озадаченно поскреб затылок старик. – Этот малец мне что, угрожает?

– Нет, хотя стоило бы, – хмыкнул Райан, довольно хлопая меня по плечу. – В округе действительно пропадают дети Холмов.

– Вот оно что. – Лицо леприкона мгновенно стало серьезным. – Нет, наши все на месте.

А бывший полицейский поспешил пояснить:

– У них тут целая гильдия. Ворюг и мошенников.

– Бухгалтеров и финансистов.

– Я так и сказал. Вместо золота прячут прибыль. И все друг за друга горой. Поэтому их стараются не трогать. Так что мы тут вряд ли что-то найдем. Но если вдруг что-то узнаете…

– Да понял-понял, – прервал Райана старик и махнул рукой, мол, проваливайте уже.

А я про себя отметил, что он вроде как согласился с нами сотрудничать, но и ничего не обещал при этом. Хитрый жук.

День был до отказа заполнен беготней и разъездами.

После визита в контору вредного леприкона мы отправились по двум адресам из списка пропавших. Нам достались эпатажный художник, засветившийся в местной газете со статейкой под названием «Сказке конец» о том, что современность губит волшебство (в качестве аргумента присутствовала туманная отсылка на исчезновение «некоего чудесного создания, к коему автор был очень привязан») и тот самый садовник с феечками.

С художником нам не повезло: он оказался немного того. «Чудесным созданием», по его словам, была прекрасная дева, как две капли воды похожая на Грету Гарбо и живущая в его старом этюднике. А исчезла она сразу после того, как художник начал принимать прописанные его лечащим врачом лекарства.

А вот к садовнику мы съездили не зря.

Мистер Грин, добродушный пожилой джентльмен, обрадовался нам, как собственным внукам, угостил ароматным чаем с тимьяном и медом, и, вздыхая, посетовал:

– Да сам я виноват, старый маразматик. Хотел землю удобрить, да отвлекся и по рассеянности вместо удобрений подсыпал железной стружки. Вот феечки-то и улетели. Нежные они очень, железа на дух не переносят.

Мы с О'Ши переглянулись. Садовник, конечно, прибывал в почтенном возрасте, но впечатление рассеянного не производил. И «феечек», кстати, описывал будто по справочнику – небольшие, с обычную бабочку, похожи на крошечных сухощавых куколок – самые обычные цветочные пикси.

– Как же так вышло, отец?

Старик озадаченно поскреб затылок.

– Да прохожий меня окликнул, дорогу спросить. Вот мы с ним и разговорились. Он, видишь, словоохотливым оказался, а я и рад, мне тут скучновато порой бывает. Ну и вот…

Это показалось мне подозрительным.

– А как выглядел этот прохожий? – спросил я и почти не удивился, услышав ответ.

– Не помню, сынок. Говорю же, помутнение нашло. Как бес попутал. Эх… Вы уж скажите этим феечкам, если встретите, что я не со зла…

Расстраивать мистера Грина и сообщать ему, что шансов увидеть пикси почти нет, мы не стали. Он и так не слишком-то верил в их возвращение, а больше хотел поговорить по душам.

Пока мы шли к ближайшей автобусной остановке (тропы фейри, конечно, удобны, но не всегда ведут туда, куда тебе нужно) я все обдумывал рассказ старого садовника и сопоставлял со своим опытом.

Получалось, что некий колдун выманивает с насиженных мест волшебный народец, причем так хитро, что виновным при этом становится кто-то другой. Единственное, чего я не понимал, так это какон их завлекает? Вот вылетает целый рой рассерженных пикси и?.. Пришлось спросить Райана.

– Или у него есть хитроумный артефакт, или он сам имеет склонность к очарованию, – ответил он. – Не самый редкий вид дара. Почти у всех имеется в том или ином виде.

– И у тебя?

– А что, не заметно? – широко улыбнулся он. – Есть немного. Людей разболтать, да и на пикси, думаю, хватит, но не больше. С Бёрди не сравнить. Правда, ее очарование весьма специфично. Наш патер тоже определенным обаяниемнаделен, но использует его исключительно в миссионерских целях. Донни с Дэрианом, это и так ясно, фейри как-никак. Ну и ты вот… – с хитринкой в глазах закончил он.

Я адресовал ему скептический взгляд.

– Да-да, смирись, раз Бёрди в тебе его разглядела, значит, оно есть.

Я пожал плечами. Ага, не иначе у меня тоже особый вид очарования. Очень такой хм.. миленький.

Пока мы тряслись на автобусе, а потом шли пешком, я все рассматривал город и его обитателей. В целом все вокруг выглядело так же, как и раньше. Изредка только мерещилось что-то странное, тогда я прищуривался и замечал осторожные признаки присутствия в городе чудес: спрятанные от глаз обычных людей улочки или пристройки, плеск прозрачного хвоста в реке или козлиные копыта вместо черных туфель на ногах статной дамы, сопровождающей детей и собачку на прогулке. Дама заметила мой интерес и пренебрежительно фыркнула. Ну да, глейстиг не очень-то жалуют мужчин.

Мы заехали ко мне за вещами. Я предупредил мисс Паркер, что какое-то время буду отсутствовать и как раз думал, как бы так лаконично, но без намека на грубость объяснить ей ситуацию. Но этого не потребовалось: хозяйка дома махнула рукой, потом взъерошила мне волосы и улыбнулась понятливо и самую малость печально: «Видишь, ты все-таки увяз в чудесах по самую макушку, мальчик. С ними всегда так: беги, ни беги – все одно найдут».

С таким вот напутствием и с дорожной сумкой в придачу мы и отправились ловить такси.

– Заскочим сначала в агентство, – предложил Райан, – иначе Линдси меня живьем съест. Ну ладно, ладно… Я и сам скучаю по этой боевой девчонке, – добавил он, хотя я ни звука не произнес.

Пока эти двое общались в кабинете мисс Браун, я коротал время за чашкой кофе в компании младших сотрудников за обычными, ничего не значащими разговорами и то и дело поглядывал на часы. Спустя минут двадцать наша межведомственная парочка соизволила появиться.

– Привет, Арчи. У меня для тебя кое-что есть. – Линдси положила на стол передо мной два запечатанных конверта и украдкой поправила слегка растрепавшуюся прическу. – А кто такая Мейси?

– Одна… знакомая, – пробормотал я, едва сдерживаясь, чтобы не вскрыть послания прямо сейчас.

Тут же посыпались всякие дурацкие шуточки вроде «А ты парень не промах» и всякого такого.

– Пользуйся моментом и налаживай личную жизнь, – с серьезным видом посоветовала мне Линдси, – а то потом оглянуться не успеешь, как будешь дневать и ночевать на работе.

– Да уже, – вздохнул я.

– Ага, вот вещи в «Нору» перевозит, – подтвердил О'ши.

– Нет, вы там совершенно точно все чокнутые, – подняла она глаза к потолку. – Под стать вашему двинутому боссу.

Я уже понял, что Донни она недолюбливает. И надо признать, было за что.

Как только я оказался в своем временном пристанище на втором этаже нашего бара, сразу же ознакомился с содержанием обоих посланий.

Первое из них, ожидаемо, оказалось от мистера Коннолли. Если повыкидывать оттуда все сухие вежливые приветствия, наставления и порицания, то содержание его можно было свести к фразам: «Где тебя носит, пропащая ты душа? Вернись и начни жить достойной твоих родителей жизнью».

Его я сразу бросил в корзину для бумаг и, не удержавшись, сопроводил его полет крайне неприличным жестом.

Зато вторую записку, от Мейси, я прочел несколько раз.

«Дорогой Арчи. Спасибо за записку. Не представляешь, каким облегчением для меня было узнать, что с тобой все в порядке. Я несколько ночей не могла сомкнуть глаз, представляла себе разные ужасы.

Мне очень стыдно за то, как вел себя с тобой Фредди. В последнее время он стал ужасно грубым и раздражительным, и я не знаю, что с этим делать.

Спасибо и за то, что вступился за меня. Никто не отваживался на это.

Если вдруг ты захочешь мне написать, вот адресу моей подруги :....., она обязательно мне передаст. Если не захочешь, я все пойму.

С огромной благодарностью.

Мейси»

На душе стало тепло и немного неловко: в круговерти последних дней я почти не вспоминал о Мейси, а она, оказывается, переживала. Я решил обязательно написать ей, когда придумаю, о чем именно. Мне казалось, она расстроится, если я не сделаю этого. А еще меня очень насторожила ее фраза о Россо-младшем: « В последнее время он стал ужасно грубым и раздражительным, и я не знаю, что с этим делать».. Господи, надеюсь, он не додумается поднять на нее руку. Интересно, почему такому придурку как Фредди досталась такая чудесные девушка?

До вечерней смены оставалась еще пара часов, и я решил немного вздремнуть. Глаза уже слипались, неудивительно, что я уснул почти сразу. Удивительно то, что мне что-то снилось.

Поначалу меня окутала то самое предвкушение, которое охватывало меня в детстве, когда я ложился спать, а мать рассказывала волшебные сказки о Холмах, о людях, еще о чем-то, я почти их и не помнил. Только ее мерный, очень красивый голос, серебристый смех и ласковое прикосновение к моим волосам: «Спи, золотце».

Как же давно мне не снилось подобное, и как мне этого, оказывается, не хватало. Почему мы так зависим от этих странных детских воспоминаний, почему они имеют над нами такую силу?

Конечно, в тот момент я не думал ни о чем таком, просто радовался этому ощущению тепла, надежности и присутствию дорого человека рядом. Потом сон сменился, и я оказался в каком-то странном месте. Вроде поля или холмистой долины. Было совсем темно, даже звезд на небе не видно, но я каким-то образом различал плавные очертания пригорков и низин, даже тех, что далеко от меня.

Холод… Я откуда-то знал, что здесь холодно, хотя и не мерз. По земле стлалась сизая дымка.