Блюз серых лисиц

– У нас все хорошо, – сказала она. – Ну, в целом. Ты не думай, Фредди не всегда такой грубиян, каким показал себя в тот вечер, – «Я бы, конечно, назвал его немного иначе, но ладно» – Но иногда на него находит. А еще, Арчи – Мейси заговорила быстрее и тише. – Помнишь, я писала тебе, что он стал ужасно раздражительным? Так вот, это правда… Нет-нет, меня он не трогает, – невысказанное «пока» повисло в воздухе между нами, и моя собеседница поспешила сменить тему: – Знаешь, что самое странное: не только он один ведет себя странно. Его окружения это тоже касается. Сначала я думала, все из-за того, что дела семьи Россо идут не слишком гладко, но, похоже, тут что-то другое: в других семьях дела обстоят точно так же. Многие стали настороженными, нервными.. и одновременно с этим будто замерли… Вот как звери перед надвигающейся бурей… А если спросишь о том, что случилось, удивляются или сердятся и называют нервической девицей. Я думала, вдруг ты сможешь объяснить, что происходит? Ты же тоже теперь связан со всем этим… – тут она повела рукой и передернула плечами.

Успокоить девушку мне было нечем. Примерно то же самое происходило и с небольшими разбойничьими бандами, коих много развелось в нашем не самом спокойном городе: их поведение стало более наглым, нападений на мирных граждан и стычек между собой стало значительно больше. Но то мелкие сошки, а Мейси говорила о криминальных авторитетах – людях влиятельных и расчетливых. Единственное, что я пока мог сделать – осторожно заверить ее, что непременно постараюсь узнать, в чем тут дело. Привычку раздавать обещания налево и направо Донни, похоже, вытряс из меня надолго.

– Мейси, – сказал я ей а прощание, – хочу, чтобы ты знала: если вдруг что, ты можешь на меня рассчитывать.

Именно в этот момент я впервые ощутил себя если не крутым, то по-настоящему взрослым. Тем, кто в в состоянии брать ответственность не только за себя. И да, я действительно собирался ей помочь, чего бы то мне этого ни стоило: ее благодарный встревоженный взгляд многое мне сказал о том, в каком напряжении она находится в последнее время.

Мы расстались у Букингемского фонтана, и прямо оттуда я отправился в «Нору», по дороге размышляя о том, что могу сделать для Мейси. Все мысли упрямо сходились в одну, и я очень надеялся застать на месте нашего неугомонного босса.

В этот вечер мне явно везло, и это желание исполнилось: Донни был первым, на кого упал мой взгляд, когда я вошел в зал. Он стоял, облокотясь на стойку бара, и беседовал с очень… очень красивой блондинкой в летнем кремовом пальто. Казалось, она сошла с экрана, во всяком случае, в ней определенно было что-то от Кэтрин Хэпбёрн. Ее хотелось разглядывать, словно произведение искусства.

Я поймал себя на том, что невольно поправляю галстук, и внутренне чертыхнулся: осталось только покраснеть для полноты картины. Нет, я вовсе не собирался к ней подкатывать, но произвести хорошее впечатление, определенно, хотелось.

– Добрый вечер, Донни, мисс… Могу я предложить вам напиток? – То, что вполне естественное предложение для бармена может быть воспринято как банальнейшая попытка завязать знакомство, мне в голову, конечно, не пришло.

Фейри разулыбался так, будто предвидел какую-то каверзу. Сбоку донеслось ироничное фыркание Одзавы, что для молчаливого самурая было равнозначно покатыванию со смеху. Я старался быть предельно обходительным, но выражение лица у красотки при виде меня стало откровенно кислым, будто лимон надкусила.

– Грейстон, твое присутствие здесь совершенно необязательно. – Она окинула меня холодным придирчивым взглядом. Голос ее я слышал впервые, но вот интонации – с нотками превосходства и сдерживаемым раздражением – узнал безошибочно.

– Дэриан?

Прежде, чем блондинка успела ответить, Донни ухватил ее пальцами за точеный подбородок и развернул слега опешившее от такого нахальства личико в мою сторону.

– Хороша у меня сестричка, а, золотце? – хитро спросил он, и только залился смехом, когда та гневно шлепнула его по руке.

– Еще раз так сделаешь – и я за себя не ручаюсь! – «Мисс Ди» сердито извлекла из сумочки складное зеркальце. – Чуть макияж не испортил, бестолочь.

Полагаю, что глаза мои в этот момент напоминали две монеты в один доллар. Нет, я конечно, читал о том, что сидхе в нашем мире могут принимать три разных обличия и даже видел Дэриана в виде кота, но все равно был шокирован. Примерно так вот могла выглядеть сестра-близнец фейри, если бы она существовала – с одной стороны, похожа, с другой – несомненно женственна, без ужимок или актерства.

– Хватит пялиться, – обратилась ко мне мисс Ди уже спокойнее. – Я тут не для твоей забавы, а ради дела, – и вдруг посетовала: – Как непросто быть женщиной в этом городе.

– А ты очарования поубавь, сразу полегчает, – ехидно отозвался босс, – а то притащишь на хвосте вереницу воздыхателей, отстреливай их потом по темным переулкам.

Блондинка мученически закатила глаза, демонстрируя всем своим видом, что большего бреда в жизни не слышала, Донни же тем временем указал на конверт:

– Что это?

Смешно, но только тогда я и вспомнил о разговоре с Харрисом.

– Инспектор полиции просил о помощи с одним делом, – начал я свой рассказ.. Фейри тут же обступили меня с двух сторон. Да и Магни с Одзавой, переглянувшись, направились к нам.

Я быстро обрисовал ситуацию.

– Н-да, любопытно будет взглянуть, – вынесла вердикт мисс Ди и, слегка поморщившись, подхватила сумочку: пришлете копию в агентство, мне пора.

Донни подтянул конверт поближе к себе, намереваясь его вскрыть, но я опередил его– положил ладонь сверху, припечатывая картонный прямоугольник к стойке.

– Я бы хотел с тобой поговорить – «Да, пока в этой кутерьме еще помню, о чем».

Фейри ухмыльнулся: «Ой, да я сегодня нарасхват!», передал конверт управляющему: «Развлекайтесь, ребятки, мы скоро к вам присоединимся», и кивнул в сторону лестницы.

– Я заинтригован: не так уже часто ты изъявляешь желание поболтать со мной по душам, – главный «лис» устроился за столом, сплел между собой пальцы обеих рук и, положив на них подбородок, приготовился внимательно слушать.

Пока мы поднимались, я все прокручивал в мыслях предстоящую речь, но это мне не очень помогло.

– Эм… я встречался с Мейси.. Это одна девушка, – зачем-то добавил я эту в высшей степени ценную информацию.

Донни чуть склонил голову набок и состроил такую умиленную физиономию, что я сразу осекся.

– Золотце, – вкрадчиво, тоном добрейшего из докторов начал фейри, – в твоем возрасте встречаться с девушками совершенно нормально.

Пришлось сделать вдох-выдох и напомнить себе, что передо мной босс, а также по совместительству могущественный колдун, который при желании может сделать из меня отбивную, и обзывать его нехорошими словами все-таки не стоит.

– Не о том речь. – Я объяснил, что Мейси – девушка Фредди Россо-младшего, изложил суть нашей недавней беседы и добавил напоследок: – Мы можем, если что, защитить ее от этой семейки? Мне за нее тревожно.

Донни слушал меня, не перебивая, и не спешил объявлять Мейси Саммерс излишне впечатлительной девицей. Наоборот, когда я рассказывал о ее опасениях, он, казалось, впал в некоторую задумчивость.

– Мы многое можем, если есть такая необходимость, – произнес он, наконец. – Похоже, твоя Мейси – девочка наблюдательная, и я бы не прочь познакомиться с ней. Пригласи ее к нам как-нибудь, а там видно будет.

Серьезность его тона, с одной стороны, позволила мне выдохнуть, а с другой означала, что в городе, и в правду происходит нечто странное.

– Значит влиятельные семьи чем-то обеспокоены?

Донни кивнул.

– Но вряд ли они сами понимают, почему. Чутье подсказывает им, что приближается что-то пугающее, темное… Оно уже рядом, вызревает в глубине, как зарождающийся нарыв, опутывает землю невидимой грибницей, питает злые семена, дающие свои всходы. Такие времена… Возможно то дело, что подкинул нам бедолага Харрис, тоже вскормлено этой силой.

Эти странные пророчества напомнили мне о давнем разговоре двух фейри, который мне довелось подслушать. Там тоже говорилось о приближении Темных времен и еще о чем-то, на что я предпочел закрыть глаза. По правде говоря, за последнее время я так привык не замечать все странное и тревожащее, что впору объявить себя слепцом. Возможно, пришло время разобраться со всем этим?

Мысли о беседе Донни с Дэрианом привели к тому, что я вспомнил о сегодняшнем явлении главы детективного агентства, и не удержался от вопроса:

– Почему ты не используешь другие облики, как мистер Ди? Я имею ввиду, для дел, наверное, это удобнее?

С другой стороны, я не был уверен, что хочу знать, как выглядит женская версия нашего патрона. Интуиция подсказывала, что это зрелище не для слабонервных.

Донни, шествующий в это время к двери, остановился и назидательно наставил на меня указательный палец.

– Золотце, никогда не спрашивай фейри о том, почему они чего-то не делают. Либо они этого не хотят – тогда твой вопрос лишен смысла, либо не могут – тогда ты только разозлишь их своим замечанием, ясно?

– Ясно, – ответил, отмечая про себя плотнее обычного сжатые губы собеседника. И в данном случае я бы поставил кругленькую сумму на второй вариант.

Пока мы отсутствовали, гостей в зале прибавилось. Поэтому знакомство с содержимым конверта снова пришлось отложить.

Из-за мрачных речей фейри я внимательнее обычного вглядывался в каждого из посетителей. И в их оживлении мне виделась бесшабашная, заглушающая растущую внутри тревогу, радость пирующих накануне грядущей чумы, а в повышенной общительности – потребность жаться друг к другу, чтобы ощутить дополнительную поддержку.

Когда дверь за последними гостями закрылась, мы, по обыкновению, сдвинули несколько столиков вместе, Бри принесла легкие закуски, и началось наше еженощное совещание.

Из конверта извлекли материалы по делу, и все по-очереди могли ознакомиться с ними.

Описание… впечатляло. Закуски так и остались нетронутыми.

Два убийства с разницей в пять дней в разных районах Чикаго. Две жертвы. Дела сразу объединили в одно: уж очень характерный почерк оказался присущ убийце, такой ни с чем не спутаешь. Отчет был написан сухим канцелярским языком, только факты, ничего лишнего, и отчего-то

это действовало намного сильнее, чем художественное описание или приукрашенный рассказ. Даже у меня, просто читающего эти строки, то и дело ком подкатывал к горлу. Неудивительно, что Харрис готов на все, чтобы отыскать убийцу.

Первой жертвой его стал Мэттью Хьюз, молодой парень, которому недавно исполнилось двадцать три – почти мой ровесник. Мэттью страдал отсталостью в развитии и умственно был схож с десятилетним ребенком. С приложенной к делу фотографии смотрел полноватый молодой человек с наивными глазами и робкой улыбкой. Родители от него отказались, и с детства он жил он у двоюродной тетки, пожилой и одинокой женщины. Окружающие парня любили за добрый нрав и время от времени подкидывали ему несложную работенку, чтобы дать возможность заработать. Мэттью был набожен и пел в церковном хоре. Вот и все – информация о жизни парня занимала один небольшой абзац. А вот о смерти…

Чуть более недели назад тело его было найдено в парке на юго-западе города, довольно далеко от дома – лишенное одежды и присыпанное листвой и сорванными неподалеку мелкими соцветиями. Язык, глазные яблоки и половые органы отсутствовали («удалены после смерти» – значилось в отчете). В рот несчастного убийца вложил цветок черной лилии, в пустые глазницы – бархатцы. И – самое жуткое (будто остального мало) – горла парень тоже лишился. Причем его, в отличии от остального вырвали «наживую», что и стало причиной смерти.

Вторая жертва – семнадцатилетняя Мэри Тернер, темнокожая девушка с окраины города. Работала служанкой у пожилой богатой дамы, воспитывалась в многодетной семье, жила с родителями и братьями-сестрами. Все как один отмечали ее живой, смешливый характер, трудолюбие и сообразительность.

Тело девушки было также найдено далеко от дома, на газоне кладбища Розхилл (север города). Здесь убийца один в один повторил тот же ужас, что проделал ранее с Мэттью Хьюзом.

В отчете также отмечалось важное несоответствие – обе жертвы потеряли много крови, однако на траве вокруг не было обнаружено ни брызг, ни натекших луж, из чего делался вывод, что сами преступления было совершены в другом месте, а уже после смерти жертв тела их перенесли туда, где они и были найдены.

На всякий случай полиция опросила всех, кто жил неподалеку, парковых и кладбищенских сторожей, но криков и призывов о помощи никто не слышал. Найти автомобиль, на котором, предположительно, убийца привез тела, тоже не вышло. Как и следы, которые должен был оставить злоумышленник – отпечатки подошв, капли крови. Должен был, но не оставил или очень тщательно их за собой замел.

Также копы не смогли найти что-то, что связывало бы Мэттью Хьюза с Мэри Тернер. Они жили в разных районах города, не были похожи ни внешне, ни характерами и вряд ли знали друг друга. По какому принципу убийца выбирает жертв было тоже неясно. А вот то, что мы об этой твари еще услышим, понятно было всем.

– Ваши мысли? – спросил Донни, когда листы с описанием были отложены. Лицо его, как и всегда в моменты подобных вопросов, было непроницаемо и понять, о чем он думает, не представлялось возможным.

А вот у меня в голове прочно засела одна мыслишка.

– Он может пользоваться скрытой тропой, – выпалил я тут же.

– Может, – согласился фейри, – а может оказаться просто очень осторожным засранцем.

Райан быстро разложил на столе карту тайных троп нашего города и спустя несколько минут изрек:

– Рядом с кладбищем Розхил есть одна тропа. Не ваша с Дэрианом. – Прозвучало это несколько … вопросительно.

Донни лениво скосил глаз туда, куда указывал палец О'ши.

– Я поговорю со своими, – произнес наш босс. – Что думаете о способе убийства и его.. оформлении?

– Чудовищно, – высказал общее настроение Магнус и перекрестился, творя молитву о невинно убиенных. Лицо его было неподвижно и скорее навевало мысли о неотвратимой мести, чем о смирении.

Слово взял Пинки.

– Вырезанные глаза и язык… – Он задумчиво прикоснулся указательным и средним пальцем сначала к своим векам, а потом и к губам. – Среди коренных жителей и переселенцев ходит немало слухов о шаманах, способных увидеть отражение убийцы в глазах убитого. А о жрецах вуду говорят, что они могут разговорить даже мертвого.

– А это правда, дорогой? – тут же поинтересовалась у него Бёрди.

Индеец усмехнулся и резко втянул носом воздух, отчего в его жестких чертах лица мелькнуло что-то хищное.

– Иногда.

– Среди копов нет шаманов. У нас есть… – Глухой низкий голос Одзавы звучал до того редко, что я порой забывал, что он вообще способен говорить. Думается, это дело задело его за живое.

– У нас есть… – эхом отозвался Донни. – Да, странное дельце с какой стороны не посмотри… – глаза его лихорадочно блестели. Но что скрывалось за этим блеском – интерес, ярость или что-то иное, я бы не взялся сейчас судить. Одно точно – воздух едва не звенел от напряжения.

– Фмешаемся? – лаконично осведомился Магнус.

Фейри покачал головой.

– Понаблюдаем. Дела людей есть дела людей, и нас они не касаются. Хотя… – он прикрыл глаза и на несколько секунд в зале стало так тихо, что я слышал собственное дыхание. – Райан, передай душке Харрису, если он действительно хочет от меня помощи, пусть зовет сразу, по горячим следам.

Не думаю, что ждать придется долго. Давайте дальше…

Мы перешли к текучке – делам, которые перекинуло нам агентство. К этому времени я уже знал, что Дэриан перепоручает «Серым лисицам» те из них, которые трудно или вовсе невозможно завершить законным путем: если нужно, например, припугнуть члена влиятельной мафиозной семьи или договориться с ним (и второе часто приходится делать через первое) , устранить разошедшегося колдуна, причинившего умышленный вред волшебным созданиям, или, наоборот, разобраться с потерявшими страх «подопечными».

Раньше братья Дэр работали в агентстве вместе, на что прозрачно намекало его название – «Дэр-и-Дэр». Потом между ними случилась размолвка. В результате Донни отмежевался от мистера Ди, обзавелся собственным «выводком» и сделал «Нору» штабом «Серых лисиц». Название агентства Дэриан менять не стал, да и в целом, несмотря на неустанный обмен любезностями с нашим патроном относился к тому как к непутевому, но, по-своему любимому младшему брату. Что, конечно, не мешало подкидывать тому самую грязную работу. Донована же, неугомонного Дэра, такое положение дел, похоже, устраивало.

На подхвате в таких делах я бывал частенько: проводил коллег тайной тропой, говорил с волшебным народцем, если нужно было собрать какие-то сведения, присутствовал на более-менее мирных «переговорах» в качестве массовки. А вот в «серьезные» дела меня не вовлекали – кого-то запугать или прихлопнуть я бы вряд ли смог, только под ногами бы путался. И меня это вполне устраивало.

Чувствовал ли я себя преступником? Пожалуй, нет. Скорее наоборот, мне казалось, мы помогаем торжеству справедливости, просто по другим законам, более подходящим моей нынешней жизни.

То, что с законы эти я понимал чисто интуитивно, меня не смущало. Все-таки, я был бы очень скверным юристом.

Но я отвлекся. Итак, мы быстро обсудили планы на завтра, и мне ожидаемо досталась не слишком обременительная мелочевка – выпросить кое-какие данные у старикашки Брука да поговорить со знакомыми сестрицами корриган, что иногда выбирались в «Нору» из своего ручья: недавно в тех краях сгинул один лихой парень, и мистер Ди желал знать, не причастны ли к исчезновению эти волшебные создания. Строго говоря, глава агентства мог бы и детективов своих послать, но Донни вдруг решил, что это будет неплохой для меня тренировкой.

Играть в карты или болтать тем вечером настроения ни у кого не нашлось: описание зверских деяний неизвестного маньяка произвели на всех гнетущее впечатление. И разбежались мы по домам раньше обычного.

Той ночью, впервые за много дней, мне снова снилось изматывающее блуждание в холмах. Пронизывающий холод, туманная дымка, заунывная и в то же время зовущая к себе песнь ветра и флейты… Последняя сегодня звучала особенно явно, не громко, но так проникновенно, что скрыться от ее мелодии не вышло бы, даже возжелай я заткнуть уши. Но я не желал. Я шел за ней, и единственное, чего мне действительно хотелось – увидеть того, кто на ней играет.

Флейта пела, смеялась, стонала и плакала, и это многоголосье чувств раздирало меня на части. Однако я то и дело ловил себя на том, что сегодня она не пыталась меня обмануть, звуча то с одной стороны, то с другой, то приближаясь, то отдаляясь. Чем дальше я шел, ведомый ее мелодией, тем громче становилась она, тем отчетливее слышал я каждую ноту этой странной песни. Изредка она стихала, оставляя во влажном холодном воздухе тающий след, и тогда все пространство вокруг наполнялось тихим переливчатым смехом и дуновением ветра, шепчущим мое имя. От этого становилось жутковато, но я только крепче сжимал кулаки и старался идти еще быстрее.

Через некоторое время я понял, что эта сомнамбулическая мелодия доносится с вершины холма, который высится передо мной. Узкая, но утоптанная тропа змеилась по его крутому склону. А там, наверху, я смог разглядеть очертания не то развалин, не то больших валунов. По мере того как я поднимался, плавная песня флейты стала казаться мне громогласным барабанным боем, так сильно отзывалась она внутри, мешаясь со звуком сердцебиения и хрустом окостеневшей земли под моими ногами.

«Вот-вот, еще чуть-чуть… Почти»..

Музыка резко стихла.

Я стоял на вершине, пытаясь отдышаться. «Развалины» оказались большими камнями, сложенными наподобие трона. На нем и находился тот, кто играл эту странную мелодию. Скудный свет падал так, что я мог видеть лишь смутную темную фигуру, вольготно устроившуюся на сидении и перекинувшую ноги через «подлокотник» – и ничего больше.

– Получилось… – голос звучал немного приглушенно, будто через несколько слоев ткани, негромко, но мне казалось, что он заполнял собой все вокруг, будто был растворен в воздухе. – И в самом деле получилось… Ты здесь!

Тени сгущались, кутали сидящего во мглу, словно в плотный длинный плед, и как я ни напрягал глаза, пытаясь разглядеть хоть какие-то подробности, добился только того, что тьма передо мной начала дрожать и расплываться, и это слегка разозлило.

– Кто ты такой? – спросил я, наплевав на всякую вежливость.

– Друг, – ответил он. – Твой самый близкий друг. Скоро ты в этом убедишься.

Лица его я не видел, но понял, что он улыбается. Или усмехается. Точно сказать было трудно.

Его слова встревожили меня, но больше я ничего не успел спросить: он извлек из своего инструмента такой на удивление громкий скрежещущий звук, что я невольно отшатнулся, споткнулся о попавший под ногу камень, и свалился на землю, рискуя скатиться вниз по склону. Резкий звук повторился .. и снова .. и снова, казался таким неприятным и знакомым. Он не давал покоя, он продирался к моему сознанию через плотную пелену. И через некоторое время я понял, что он вовсе мне не мерещится и не снится. Я протянул руку, привычным жестом выключил надоедливый будильник и только потом открыл глаза. Сердце колотилось как бешеное.

Люди и нелюди

Можно ли сейчас встретить фейри? Можно.

Только время идет, все ускоряя бег, жизнь не стоит на месте. Прогресс диктует свои условия, и даже сидхе, приходя в мир людей, вынуждены подчиняться им. Теперь редко можно увидеть фейри в их первозданном виде, слишком чужды они стали этой действительности, слишком неуместны. Вот и стараются они скрывать свою суть и выдавать себя за детей человеческих. И так ловко у них это выходит, что ты можешь знать их лично и даже не заподозрить, что перед тобой кто-то из добрых соседей.

И все же есть способ отличить фейри в человеческом обличии от простого смертного: они почти всегда красивы, ибо красота завораживает их, и отказаться от нее они не в силах. А еще, как бы искусно они ни притворялись людьми, всегда в их внешнем облике найдется какая-то неправильность: глаза разного цвета или вывернутая наизнанку одежда, слишком острые уши или клыки, стоптанные башмаки в сочетании с вечерним нарядом или же сросшиеся пальцы. Все это отзвуки их третьего, «звериного» облика. Каждый из трех обликов хоть немного, но проявляет себя. По той же причине сидхе в мужском образе не имеют усов и бород, а в женском – пышных форм.

Даже притворяясь людьми, фейри физически превосходят их силой. А еще говорят, что они не умеют лгать. Но об этом как-нибудь потом, мой хороший…

Все утро странный сон не шел у меня из головы. Даже не так.. Сам сон я тогда посчитал глупостью, отражением скрытых тревог или же навязчивым кошмаром, не более. А вот слово «друг» в сознании отпечаталось крепко. Я не очень-то склонен к философским рассуждениям и ковырянии в собственной жизни, но в тот раз призадумался, много ли вообще у меня было друзей.

Разумеется, я не считал себя изгоем. В детстве у меня имелись товарищи по играм, позже – приятели: одноклассники, однокурсники, ребята из джаз-бэнда. Мы вместе шутили, в чем-то поддерживали друг-друга, но сказать, что мы были друзьями?.. Скорее всего, нет. Стоило признаться, я всегда оказывался немного за скобками, наособицу. Не в той мере, чтобы это сильно бросалось в глаза, но достаточно, чтобы ощущалось всеми.

И только среди «Серых лисиц» это странное чувство инаковости немного отступало, терялось среди общих тайн и странностей, но не исчезало совсем. Мог ли я считать друзьями Райана, Одзаву, Донни? Хотелось сказать «да», но что-то мешало. Я сих пор не совсем понимал, что они такое. Да что там они… я даже не понимал теперь, кто такой я сам. Доверия.... вот чего не хватало в этой задаче. Я не до конца им доверял. А с другой стороны, способен ли я вообще доверять хоть кому-то?

Стоило только раз подумать об этом, и стало слегка тоскливо. Будто внутри меня самого обнаружилась какая-то червоточинка, мелкая, но способная со временем разрушить многое. Открылась ли мне правда, или, может, как в старой сказке, мне в глаз попал осколок заколдованного зеркала, и я начал видеть все в искаженном, слегка неприглядном свете? Кто разберет…

Таким вот мыслям я предавался все утро. Ровно то тех пор, пока не пришла пора отправиться к старому, но не слишком доброму мистеру Бруку.

Леприкон был в ударе. Я уже успел немного привыкнуть к его насмешкам и постоянным попыткам обдурить всех, с кем он имеет дело. Не реагировал на первые и пресекал вторые. Но в этот раз он превзошел сам себя. Дело, которое легко можно было сделать за пять минут потребовало в итоге два часа. Я уже был готов был совершить самое настоящее убийство, когда Брук вдруг, придирчиво меня разглядывая, проворчал что-то вроде: «Ну, ладно, видал я олухов и безнадежнее», что в его устах звучало настоящим комплиментом. Потом он быстро выдал мне бумаги, которые я безрезультатно тряс из него все это время, и, готов поклясться, они лежали в ящике его стола подготовленными.