Подъезд. Сборник рассказов и очерков

Это были комсорг училища и комендант общежития, Марина и Валентина. Как их зовут по отчеству никто не помнил, потому что никогда не знал. Да какое там отчество, если они старше всего лет на пять. А по внешности вообще девчонки восемнадцатилетние. Писаными красавицами назвать сложно, но не уродины точно. Обычные такие, даже, наверное, милые… были бы, если б не сварливый характер и крикливый голос. Жили они неподалёку от общежития, в двухэтажном доме постройки тридцатых годов, готовящемся под снос лет уж двадцать. А так как его ещё не снесли, то там организовали общежитие для молодых специалистов, коих и набралось как раз двое. Им отдали весь второй этаж – обе квартиры. На первом царило полное запустение, и комсорг Марина быстро его приспособила под разные агитационные материалы – плакаты, транспаранты, старые стенгазеты. Этот старый дом располагался на небольшом холме, совершенно свободном от какой-либо растительности, отчего и был назван нерадивыми великовозрастными учащимися «Лысой горой». Тем более, что в доме проживали две мегеры. Или ведьмы, как их чаще называли.

Наконец экзекуция закончилась, и комендантша скомандовала: «Все на водные процедуры». Облегчённо выдохнув, молодёжь потянулась к дверям общаги. Саня с Денисом тоже.

– Триста вторая стоять! – остановил их голос Валентины. – Сегодня дежурите по этажу. Чтобы пол и стены блестели. Вечером приду – проверю.

– А чё мы-то? Недавно ведь дежурили! – возмутились парни.

– Чё вы-то? – передразнила их комендантша. – Кто вчера вино в общежитие пронёс? Давайте, работайте, проверю.

Недовольно покачав головами, Саня с Денисом повернулись в сторону входа.

– Вот ведьма, – вполголоса констатировал Саня.

– Я всё слышу!

– Да иди ты… – ещё тише проговорил Саня и направился к дверям, возле которых комсорг Марина громко отчитывала нерадивого неплательщика комсомольских взносов.

Подвинув должника, пунцового от нагоняя, и кое-как протиснувшись между дверью и Мариной, которая и не подумала посторониться, друзья вошли в холл, столкнувшись с вахтёром дядь Ваней.

– Чё, дядь Вань, сдал, да?

– Кто сдал? Чего сдал? – удивлению вахтёра не было предела.

– А откуда мегера знает тогда?

– Я всё слышу! – похоже, укрыться от вездесущей комендантши сегодня им было не суждено.

– Вот ведь… – начал было Саня, но передумал, и раздражённо затопал по лестнице на третий этаж.

Наскоро протерев грязными тряпками стены и ими же пол, парни неторопливо направились в учебный корпус.

– А чего это мы опаздываем? – раздался позади голос комсорга.

– Дежурили… – буркнул Денис.

– И что? Давайте как-то живей! Статью, кстати, для стенгазеты кто обещал? Когда будет?

– Так мы это… Редактору сдали…

– Не врёте? Смотрите, проверю! – Марина погрозила пальцем и торопливо обогнала парней. – После занятий – в подшефный детсад! Давайте, давайте! Не отставайте!

– Да что это за ведьмин день такой сегодня! – пробурчал Саня.

– Шабаш, – поправил его Денис.

– О, точно, шабаш!

Кое-как соорудив из двух поломанных детских кроваток одну, и попрыгав на ней для пущей убедительности что воспитанника детского сада она точно выдержит, друзья приплелись в общагу. Помаявшись там недолго от безделья, они направились в ближайший магазин винной продукции.

Памятуя о болтливости вахтёра, друзья решили на этот раз не рисковать и устроить пикник где-нибудь в нейтральном месте. Спрятав у Сани за пазухой бутылку гордости советского виноделия, они неторопливым шагом обследовали окрестности в поисках уединения. Но такового почему-то не находилось – то слишком видно, то слишком грязно, то занято. Таким образом доплелись по неширокой дорожке, тянущейся вдоль реденького леска, почти до Лысой горы. Особо не торопились – времени ещё навалом, погода хорошая, хоть и пасмурная, но достаточно тёплая для октября, гуляй, болтай, наслаждайся.

Однако в их планы ворвался некстати внезапно начавшийся дождь. По-осеннему холодный, мелкий и противный, он быстро намочил модные причёски и заставил парней дрожать как листья осины на ветру. Модные куртки капюшонов не предполагали, а зонты вообще для слабаков придуманы, поэтому пришлось им оперативненько искать укрытие. Таковое нашлось в старой двухэтажке на Лысой горе.

Аккуратно, стараясь не скрипеть, молодые люди открыли дверь подъезда. Внутри было тепло, тускло горела единственная лампочка, никаких звуков не слышно.

– Давай малость переждём, да свалим отсюда, – тихо предложил другу Саня, получив кивок вместо ответа.

Они присели на поломанный стол под лестницей и достали бутылку портвейна. Опустошив больше половины при помощи складного походного стаканчика, парни только вытащили сигареты, как хлопнула дверь на втором этаже. По лестнице затопали. Бежать было поздно, и друзья замерли в надежде, что их не заметят в подъездном полумраке.

Со второго этажа быстрым шагом спустились комсомолка и комендантша. Несмотря на тусклый свет, парней они обнаружили мгновенно.

– Это кто тут у нас? – Валентина подозрительным взглядом рассматривала лица непрошенных гостей. – Триста вторая в полном составе! И что мы тут делаем?

– Дождь идёт, переждать решили.

– До-о-ождь… – протянула она. – А вы что же, сахарные? Что-то не договариваете, похоже… Ну-ка, в сторонку… Это что тут у нас, а?

Палец комендантши негодующе указывал на бутылку вина, неосмотрительно оставленную стоять на столе без присмотра.

– Не знаем, это не наше…

– Ну да, ну да… – не поверила Марина. – Запах тоже не ваш? Провоняли весь подъезд бормотухой своей.

– Чё это «бормотухой»… Нормальное вино… – начал было Саня, тут же прикусив язык.

– Вот-вот, – усмехнулась Марина.

– Нет, ну что с ними прикажешь делать, а, Марин? – Валентина подвинула парней в сторонку и взяла в руки бутылку, рассматривая этикетку. – Дежурим мы, значит, кое-как, пьянствуем…

– Ни статью написать, ни шефскую помощь детсаду не дозовёшься оказать, – вторила ей комсомолка.

– Чё это – «не дозовёшься»? Были мы сегодня, кровать сделали, – возразил Денис.

– Теперь, значит, на радостях пьянствуем по чужим подъездам, да? Так что с вами прикажете делать? Из общежития выгонять, из училища отчислять, или сразу к участковому – пусть он с вами разбирается?..

На минуту в подъезде зазвенела тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием неплотно прикрытой двери.

– Хотя… Есть у меня один вариант, – Валентина поставила бутылку на стол, посмотрела на подругу и перевела взгляд на Дениса. – Ну давай, наливай уже.

– Что? – вытаращил он глаза на комендантшу.

– Наливай, говорю, вашего этого хорошего вина.

Денис, не веря ушам, трясущейся рукой налил почти полный стакан. Валентина аккуратно взяла его и пригубила.

– Ох и отрава! Как вы вообще это пьёте? На, Марин, попробуй.

Марина приняла из рук подруги вино и опустошила стакан.

– Да ничего, бывает хуже.

– Да? Ну давай тогда, наливай ещё.

Валентина выпила, сунула стакан Денису и развернулась.

– Пошли, – бросила она парням через плечо, открывая дверь подъезда.

– Куда?

– Они ещё спрашивают! Туда!

Парни плелись за девушками, тихо переговаривавшимися на ходу, готовясь к наихудшим последствиям. Однако те к общежитию не свернули, а направились в сторону квартала новых пятиэтажек. «Куда это? – подумалось молодым людям. – К участковому, что ли? Хотя, какая разница, где будет экзекуция проводиться…» Можно было бы, конечно, и свалить – не погонятся ведь девушки за ними, а смысл? Всё равно завтра достанут.

Через несколько минут компания стояла возле подъезда дома, примостившегося в конце квартала. Девушки поднялись на второй этаж и позвонили. Дверь им открыл незнакомый парням молодой человек с волосами длиною ниже плеч.

– О, вы сегодня большой компанией! Проходите, проходите, всегда рад! Сейчас начинаем, – он радушно улыбнулся посторонившись.

Судя по количеству верхней одежды, висевшей на вешалке и лежавшей горой на тумбочке в прихожей, гостей у этого улыбчивого парня было предостаточно. Однако, никакого шума, кроме негромкого пения под гитару, слышно не было. Кое-как водрузив куртки на верх кучи пальто, парни, слегка подталкиваемые девушками в спины, вошли в комнату.

Возле окна на старом стуле сидела девушка в потёртых джинсах и вязаном свитере. В её руках была гитара. Девушка, чуть прикрыв глаза, перебирала струны, наполняя комнату мелодичным звучанием. Её негромкий голос вплетался в гитарные звуки, дополняя и раскрашивая их колоратурным сопрано. В помещении сидели и стояли вдоль стен молодые люди и девушки примерно одного возраста, немногим старше Сани с Денисом. Гости раздвинулись, предоставив место вновь прибывшим. Облокотившись о платяной шкаф, друзья вслушивались в музыку, растворяясь в ней и не особо разбирая текст песни. Звучало что-то неуловимо знакомое, но настолько мелодично, что ни в какое сравнение не шло с тем бренчанием и хриплым, не попадающим в ноты, голосом, который они слышали почти каждый вечер возле общежития. В оцепенении, с вытянутыми лицами они дослушали композицию. Девушка скромно улыбнулась в ответ на осторожные аплодисменты и передала гитару хозяину.

Тот слегка поклонился и взял в руки инструмент, который тут же зазвучал рваным ритмом. Чуть хрипловатый голос, чётко расставляя акценты, заполнил помещение. Не отдавая себе отчёта, парни начали притопывать ногами в ритм гитаре, вслушиваясь в полный искренности, и местами сарказма, текст. На минуту им показалось, что они на концерте какого-то знаменитого барда, и этот волосатый улыбчивый молодой человек с горящими глазами парням давным-давно знаком, хоть этого и не могло быть в принципе – ребята никогда в своей жизни не были в подобных компаниях и не слышали подобной музыки.

Вечер пролетел незаметно. Саня с Денисом так и простояли почти без движения возле шкафа, не обращая внимания на затёкшую поясницу. Хозяин отставил инструмент в сторону.

– Наверное, на сегодня всё. Уже довольно поздно. Спасибо вам за внимание, буду рад видеть вас снова, – сказал он, поклонившись и получив в ответ порцию аплодисментов.

Гости начали расходиться. Чтобы не создавать толпу в коридоре, Саня с Денисом схватили куртки и вышли из подъезда, одеваясь на ходу. Там они остановились, поджидая спутниц, которые не замедлили явиться.

– Ну как вам?

– Во! – не сговариваясь, молодые люди показали большие пальцы, подтверждая свои эмоции ошарашенным видом. – А кто это?

– Наш местный автор – исполнитель. Понравилось?

– Ага! Не то слово! Можно мы ещё придём?

– Конечно, ребят. Мы сообщим, когда собираемся.

За неспешной беседой о перспективах современной музыки, парни проводили девушек до дома и направились в общежитие. Чтобы не расстраивать болтуна – вахтёра залезли через приоткрытое для таких случаев окно второго этажа и завалились, не раздеваясь, в кровати. Сон не шёл. В ушах стояла напористая музыка молодого автора, а губы повторяли запомнившиеся слова песен.

Настойчивый стук в дверь разорвал тишину спящей комнаты и громкий женский голос скомандовал: «Встаём, выходим на зарядку! Триста вторая, вас это в первую очередь касается! Кто последний – дежурит по этажу». Саня потянулся, недовольно бурча: «Опять эти ведьмы с Лысой горы…» и осёкся.

Красные таблетки

Миша любил, когда из садика его забирала бабушка. Правда, это было редко. В основном она сидела дома и вязала ему носки. Или шарфик. Или шапочку. Или смотрела телевизор. Она была уже старенькая и у неё болели ноги. А из садика его чаще забирала мама, которая всегда торопилась. Потому что с работы. И ещё в магазин нужно заскочить, ужин приготовить, одежду на завтра погладить и отдохнуть. Поэтому она тащила Мишу за собой, взяв за руку, а он, в наспех застёгнутой куртке, семенил и спотыкался, не успевая разглядывать кошек в подворотнях и голубей на тротуаре.

С бабушкой всё было иначе. Сначала она неторопливо перебирала вещи в Мишином шкафчике, приговаривая: «Это стирать уже пора, это вообще до лета не нужно, это порвалось давно, куда только родители смотрят?» Потом долго расспрашивала воспитательниц как Миша сегодня покушал, в чём ходил на улицу, не замёрз ли, и вообще, чем детишки весь день занимались. Наконец, поглубже натянув шапочку, рукавицы, и подняв воротник до самого носа, потому что нерадивая мать ребёнка в садик без шарфа отправила, они выходили на улицу.

Путь в два квартала занимал обычно весь вечер. Нужно ведь с кошками поздороваться и голубей распугать, а то сидят, понимаешь… А ещё в магазин зайти за шоколадным батончиком. Правда, он не полезный. Зато очень вкусный. И ещё в аптеку за бабушкиными таблетками. Обычно она покупала несколько упаковок. Все таблетки в них белые, только в одной – маленькие такие, красненькие. На вид, ну прям вообще вкусные. Но Миша их не пробовал, ведь, если не болеешь таблетки есть нельзя, а то заболеешь. Миша много раз видел эти красные таблетки, потому что приносил их бабушке, когда той становилось плохо и она сидела, откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза и зачем-то взявшись за грудь. Зато в аптеке они покупали витаминки. Они очень полезные, но кислые. А вот гена… нет, гета… нет, гемаген! Вот он вкусный. И полезный. А дядька в аптеке работает такой серьёзный! В белом халате, как доктор, который Мише болючий укол делал. Всегда подробно спрашивает у бабушки какие таблетки ей нужны. И бумажку долго читает, которую бабушка ему протягивает. Только гема… ген подаёт из коробки не выбирая. А там, Миша видел, они разные, ему в прошлый раз хотелось синий попробовать, а достался опять зелёный…

Перед тем, как пойти домой, Миша с бабушкой ещё гуляют на детской площадке в соседнем дворе. Бабушка обычно гуляет на скамейке, не отрывая взгляда от Миши и беседуя с родительницами, а Миша на горке, качельках, карусельке, и в песочнице.

Миша, постоянно подпрыгивая и забегая вперёд, безостановочно рассказывал бабушке о своём новом друге, с которым они совершенно случайно разобрали игрушечную машинку, а она потом почему-то назад никак не собиралась. И ещё о самой красивой девочке в группе, которая так смешно ойкает, если её дёрнуть за торчащие в разные стороны косички. Потом разогнал голубей, топнув по луже так, что брызги разлетелись далеко по сторонам, и покормил маленького котёнка, мяукавшего возле двери какого-то подъезда, завалявшейся в кармане жевачкой, которую Миша не жевал, потому что нельзя. А котёнку можно. Он же не человек! Правда котёнок жевачку есть почему-то не стал. Но это не важно.

В этот раз они в аптеку не зашли. Потому что бабушка возле двери обнаружила, что забыла ту бумажку, которую серьёзный дядька внимательно рассматривает. Поэтому сразу пошли на детскую площадку гулять. Там никого не было, что Мишу совершенно не расстроило. Он с радостным воплем: «Бабушка, смотри как я могу!» несколько раз скатился с горки, покрутился на карусели и присел на корточки возле песочницы. Нагрузив забытую кем-то машинку мокрым песком, Миша потянул её на другую сторону площадки – там же песка нет. А вывалив груз, подумал: «Может песок тут ни к чему?», и взглянул на скамейку, где сидела бабушка, чтобы выяснить её реакцию.

Однако, бабушка на него не смотрела. Она откинулась на спинку, прикрыла глаза и взялась рукой за грудь. «Бабушке плохо!» – понял Миша. Он побежал было к ней, но вспомнил, что красные таблетки-то они не купили! И на полпути повернул в сторону аптеки.

Аптекарь не обратил никакого внимания на коротко звякнувший колокольчик, когда мальчишка с трудом отворил тяжёлую дверь. Миша подошёл к прилавку, схватился пальцами за его край, привстал на цыпочки, выглядывая серьёзного дядьку, и позвал:

– Дядя!

– Чего тебе, мальчик? – аптекарь выглянул из-за стеллажа.

– Мне красные таблетки!

– Какие таблетки? – недовольно спросил дядька.

– Ну… красные! Которые вы бабушке даёте…

– Мальчик, не мешай работать, пусть бабушка сама придёт, – аптекарь скрылся за стеллажом.

– Она не может, ей плохо!

– Мальчик! Я же сказал – иди домой, не мешай! Пусть родители тогда придут!

Миша отпустил прилавок, развернулся и побрёл к выходу, давясь слезами. Дверной колокольчик вновь коротко звякнул.

– Что случилось? – перед Мишей присел седоватый мужчина.

– Ба-бушке пло-хо, а он таблет-ки… не даёт… – сквозь всхлипывания, пытался объяснить проблему Миша, – они маленькие, красные такие… мы их тут всегда покупаем…

– Давай-ка прекратим реветь. Сейчас всё решим.

Вытирая ладонью слёзы и всхлипывая по инерции, Миша прислушивался к тому, как мужчина что-то выяснял у аптекаря на тарабарском языке. Потом он вернулся к мальчику, показывая упаковку с красными таблетками:

– Эти? – Миша усиленно закивал головой.

– Показывай, где бабушка, – мужчина крепко взял его за руку.

Возле бабушки стояла женщина из соседнего дома. Бабушка, так же держась за грудь, беспокойно крутила головой во все стороны. Миша припустил со всех ног и прижался к её плечу.

– Ну наконец-то! – соседка укоризненно посмотрела на Мишу. – Тут бабушке плохо, а он где-то бегает! Все глаза проглядели, чуть с ума не сошли…

Выговор прервал подошедший мужчина, протянув красные таблетки:

– Он за лекарством в аптеку ходил.

Бабушка приняла дрожащей рукой коробочку, посмотрела повлажневшими глазами на внука и погладила его по голове…

Казанка

Саня пришёл на берег, когда лодку уже разгрузили. Она стояла чуть наклонившись, поблёскивая светло-серыми боками, на которых красовалось название: «Казанка 5М». Рядом лежали сиденья, обёрнутые целлофаном, вёсла, мотор, и несколько коробок. Батя с дядей Толей внимательно изучали инструкцию по установке рулевого управления. Они оглянулись на Саню, кивнули, и вновь углубились в чтение.

Паренёк обошёл вокруг лодки, проведя рукой по нагретому вечерним солнцем металлу, и посмотрел на мужиков:

– Аккуратнее разгружать-то нужно было, поцарапали корпус!

– Где? – оторвался батя. Он долго высматривал едва заметную отметину на краске, а наконец увидев, вздохнул и вернулся к брошюре. Потому что спорить с шестнадцатилетним пацаном себе дороже.

– Что читаем?

– Рулевое устанавливать будем. Вот инструкция.

– Да чего там устанавливать? Какая проблема? Инструкция у них…

Мальчишка принялся рыться в коробках, распаковывая запчасти. Добравшись до штурвала, он залез с ним в лодку.

– Саша! Подожди, сейчас всё сделаем, мы уже почти разобрались. Сломаешь, не дай Бог. Всё же дорогая вещь. Нравится хоть лодка?

– Ну, конечно, с прежней не сравнить, – он пренебрежительно посмотрел на их старенький Прогресс, грустно отсвечивающий облупившейся зелёной краской. – А уж с дядь Толиной деревяшкой тем более.

– Да уж. Куда уж нам уж с деревяшкой-то нашей, – усмехнулся дядя Толя, – теперь и на рыбалку мне смысла нет ходить – пока дошлёпаю вы всю рыбу выловите и домой вернётесь.

– Ладно тебе, Толь, какая деревяшка. Вместе ходить будем. Если-б ты деньжат не подкинул, мне бы ни в жизнь не купить всего этого.

– А мотор какой? – перевёл Саня разговор.

– «Вихрь» двадцать пятый.

– А чего тридцатку не купили?

– Саш! Ну в деньги ведь всё упирается! Да и не было их в магазине, ждать надо… Решили этот.

– А. Ну всё равно получше, чем «Москва» наша старая. Можно, кстати, как появится тридцатка в магазине, этот продать, а новый купить.

Батя махнул рукой, вздохнул и принялся натягивать трос управления.

Рулевое установили в тот же вечер. Ещё день ушёл на сидения да всякие мелочи. После этого приступили к регулировке мотора. Его опустили в бочку с водой, закрепив на краю. Батя и дядя Толя поочерёдно заводили, газовали, глушили, что-то регулировали и вновь заводили. Саня был тут же, рядом, подсказывая, что, по его мнению, нужно подкрутить. Наконец, мужчин всё устроило. Мотор заводился, что называется «с пол оборота», газовал исключительно, дымил в меру. Нетерпение испытать лодку с мотором было столь велико, что мужчины хотели прямо сейчас спустить её на воду, но солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, и им пришлось, с большим огорчением, отложить этот процесс.

Сразу после работы были на берегу. Прилив почти полный, море спокойное, чистое, если не считать радужной плёнки на воде. Батя, улыбаясь, вдохнул морской воздух, смешанный с запахом бензина, и открыл старенький, ещё дедом построенный, лодочный гараж, передвигаться по которому можно было только пригнув голову.

Лодка была полностью готова. Колёса и мотор стояли на местах, бензин заправлен, вёсла в уключинах. Мужики приподняли её за нос и покатили к воде. Саня пятился впереди, командуя: «правее, левее». Через несколько минут лодка закачалась на волнах. Мужчины, расправив болотные сапоги до самого верха, начали снимать колёса. Паренёк направился было к ним на помощь, однако поскользнулся на первом же камне и чуть не свалился в воду. Хорошо хоть, что за лодку держался. Батя неодобрительно посмотрел на него:

– Залезай, бери вёсла и держи лодку пока мы колёса откатим. Смотри чтобы от берега не отошла.

– Да знаю я!

Откатив колёса, мужики вернулись. Дядя Толя посмотрел на племянника в лодке с вёслами, недовольно вздохнул, зашёл в воду почти до края сапог, схватил, еле дотянувшись, лодку за носовую швартовую ручку, и подтянул её к берегу. Забравшись на борт и прокомментировав: «Знает он!», дядя Толя забрал вёсла у племянника и развернул лодку носом в сторону моря. Саня переместился к бате, который возился с мотором.

– Саш, на переднее сиденье пересядь, могу зацепить, когда дёргать буду.

– Да знаю я! – ответил тот и пересел.

Через секунду мотор весело затарахтел, пустив облачко сизого дыма. Дядя Толя сел за руль и кивнул бате. Тот включил скорость и плавно добавил обороты. Лодка приподняла нос и пошла. Дядя Толя немного покачал штурвалом, проверив управление, и с широкой улыбкой уступил место бате.

Прошли вдоль берега, гордо кивая знакомым. Развернулись, ещё прошли, снова покивав. Обогнали соседа по гаражу, шлёпавшего потихоньку с рыбалки. Сделали круг, опять обогнали.

– Бать! А мне можно? – перекрикивая шум ветра, Саня наклонился к отцу.

Тот согласно кивнул и сбросил обороты.

– Полный газ не давай – мотор на обкатке. Штурвалом тоже плавно работай.

– Да знаю я!

Саня взялся было за штурвал, поменявшись с батей местами, но тут дядя Толя заглушил мотор. Парень вопросительно обернулся.

– Давай, – мужчина протянул руку к мотору, – заводи, знаток…

– Да какая проблема…

Парень пробрался на корму, взялся за ручку верёвочного стартера и дёрнул. Мотор и не подумал завестись. Саня дёрнул ещё раз, потом ещё. Без толку.

– Чёт плохо вы его отрегулировали…

– Скорость выключи. Газ полный. Как заведётся – скинь до малого. Мотор смотри чтобы прямо стоял. Вот так ручку держи, чтобы пальцы не поранить…

– Да знаю я… – Саня произвёл необходимые манипуляции и снова дёрнул. Мотор затарахтел.

Пересев к штурвалу, парень развернул лодку, направив её в море. Возле берега оно было совершенно спокойное, а мористее – волна. Хоть и небольшая, но ощутимая.

– Поперёк держи, – батя взялся за штурвал и поправил курс.

– Да знаю я.

– Давай возвращаться, сейчас отольёт, по камням придётся лодку переть.

Вздохнув с сожалением, мальчишка резко вывернул штурвал вправо. Лодка начала разворачиваться. И в этот момент волна ударила её в левый борт. Судёнышко накренилось, угрожая перевернуться. Батя бросился к штурвалу. Дядя Толя прыгнул на левый борт. Вроде выровнялись, облегчённо вздохнули, выгнали Саню на корму и пошли к берегу.

Отчаянно зевая, Саня вышел на кухню и тут же проснулся. Там батя и дядя Толя в окружении рыболовных принадлежностей готовили завтрак.

– Вы чего это в такую рань?

– Какую рань? Полдесятого!

– А-а. Вы на рыбалку, что ли?

– Ну да.

– А меня что, не берёте?

– Так ты бы ещё поспал… Умывайся и садись завтракать, Толя, вон, сала нажарил.

– Сало? Я не ем сало…

– Не ешь сало? – дядя Толя оторвался от сковороды. – Больной, да?

– Да ладно тебе, Толь, не хочет, как хочет. Бутерброд себе сделает.

После завтрака мужики принялись проверять снасти и готовить снаряжение. Критически оглядев Санину модную куртку, джинсы и кроссовки, батя выдал ему свой старый бушлат и штаны.

– Сапоги рыбацкие надень, там, за порогом. Рюкзак собери – носки запасные, свитер. А, да, спички возьми, чуть не забыл.

– Ну бать! Какие носки, зачем ещё и рюкзак таскать? Да и спички, никто не курит ведь…

Не дослушав, батя, под невесёлое покачивание дяди Толиной головы, запихнул в свой рюкзак вещи сына и пару спичечных коробков. Не прошло и получаса, как лодка качалась на воде. Вёсла на этот раз Сане не доверили, а усадили на корму, рядом с мотором.

– Бать, давай заведу!

– Подожди, отойдём немного, – батя выправил лодку. – Толь, давай лучше ты заводи.