36-й. Книга 1

Люттоли

36-й. Книга 1

Глава 1

Начало…

Около семи часов утра в помещении, где располагались операторы службы «112», раздался телефонный звонок.

– Служба экстренной помощи!

Звонил мужчина. Он очень сильно волновался, поэтому оператор никак не мог разобрать суть проблемы.

– Что произошло? Постарайтесь объяснить кратко и понятно.

После короткой паузы в трубке раздался дрожащий голос:

– Ребёнок! Девочка…восемь лет. Она страшно кричит, а мы…мы не знаем, как ей…помочь.

– Пожалуйста, помогите нам лучше понять происходящее. Вы знаете, почему кричит девочка?

– Да…я всё видел…родители…мать с отцом…выжгли ей глаза.

После короткой паузы раздался растерянный голос оператора.

– Что вы сказали? Можете повторить?

– Родители выжгли глаза своей дочери!

– Диктуйте адрес…

Две полицейские машины и карета скорой помощи с воем мчались по просёлочной дороге, вздымая вокруг себя плотное облако пыли.

Где-то вдалеке небо застилал густой чёрный дым вперемежку с языками пламени. Судя по звукам доносившейся с другой стороны сирены, там уже работали пожарные.

Показалась окраина крохотной деревеньки с редкими домами. Возле одного из таких домов, опираясь на тросточку, стояла взволнованная пожилая женщина. Завидев карету скорой помощи, она указала рукой направление.

Большой деревянный дом полыхал вовсю. Две пожарные команды отсекали огонь, не давая ему перекинуться на соседние строения. Сам дом погибал безвозвратно.

На другой стороне, шагах в ста от пожарища, разыгрывалась человеческая трагедия, сопровождающаяся ужасающими душераздирающими криками: прямо на траве лежала девочка в обгоревшей одежде. Часть белокурых волос выгорела и запеклась вместе с кожей. А глаза…. Их не было! Только черные глазницы и багровые язвы запекшейся крови. Над ребенком хлопотали двое пожарных. Жизнь всё ещё теплилась в несчастной. Ей ввели обезболивающее, но она продолжала метаться и кричать от боли.

Чуть поодаль теснились несколько пожилых мужчин и женщин. Одни непрестанно крестились и шептали молитвы, другие утирали слёзы. Тяжелая беда нависла над растерянными жителями. Как такое могло произойти в их крошечном, давно устоявшемся мирке!? Никто не понимал.

Все разом выдохнули с облегчением, когда подъехали врачи и с ходу приняли на себя заботы о девочке.

– Она же поправится?! «Она же будет видеть?» —наперебой спрашивали старики.

Врачи сначала молчали, а потом не выдержали:

– Господи! Да у неё глаз нет…нам бы жизнь её спасти…

Девочку быстро погрузили в карету скорой помощи, и та с пронзительным воем рванула в обратный путь.

Как только девочку увезли, к толпе пожилых людей подошли сразу несколько полицейских. Один из них обратился с вопросом ко всем сразу:

– Нам сообщили, что это родители ослепили девочку. Но мы сильно сомневаемся. Скорее всего, она пострадала в пожаре, а родители, возможно, погибли в доме.

– Живы, сволочи! – раздался злой голос. Вперёд вышел неказистый мужичок лет семидесяти. – Сам видел, как уезжали. И сам видел, чего творили эти бездушные ироды. – Мужичок несколько раз перекрестился. – Я как раз чай пил. А когда чай пью, всегда гляжу в окно. У меня-то дом на пригорке. А пониже, напротив, дом Тамарки.

– Кто такая Тамарка? – спросил один из полицейских.

Несколько пожилых людей одновременно показали рукой в направление дома, которой всё ещё тушили, а одна женщина пояснила:

– Бесовы. Тамара и Антон. Всю жизнь тут живут. У них своя пасека. Тамарка у нас на все руки мастерица была. И стрижёт, и шьёт.

– Да и Антон ей под стать, – добавила другая женщина. – Мастер золотые руки. Ежели чего поправить или починить, так это к нему. Всегда помогал. Не пойму, с чего они с ума посходили?!

– Бесовы Тамара и Антон? – уточнил один из полицейских. Отследив кивки, он задал ещё один вопрос. – Хорошие люди?

Снова все утвердительно кивают головой.

– Так что же сделали эти хорошие люди, дедушка?

Вопрос был адресован тому самому рассказчику, очевидцу событий. Тот недоумённо пожал плечами.

– Сам не пойму. Прекрасные люди. Ни одного плохого слова до сего дня никто о них не скажет. А тут словно взбесились!

– Ты чай пил и смотрел в окно, – напомнил один из полицейских. – Чего дальше-то было?

– А дальше Тамарка из дома вышла. Туда-сюда, туда-сюда…шастает по двору, и всё бегом. Я неладное заподозрил. Думаю, может заболел…кто. А потом смотрю…Тамарка дом свой поджигает. Так и не поверил сначала глазам. Думал от старости мерещится стало. Ан, нет! Своими руками…чего-то там плеснула, а потом подожгла. После, когда огонь пошёл по брёвнам, в дом забежала. Потом с дочерью на руках выбежала. Следом Антон вышел. В руках держал кочергу. Она аж до красна раскалилась. Потом значит…– он несколько раз перекрестился, – Тамарка со спины держит Полину, а Антон кочергой тычет дочери в глаз. Полина кричит так, что сердце разрывается, а он…ещё и кочергой крутит в глазу. Потом во второй глаз ткнул…ирод бездушный. Меня как током пришибло. Поверить не мог, что такое вижу! Ну, как опомнился, схватил топор и побежал. Да эти ироды успели сесть в машину и уехать.

– Марка, номер машины?

– Тут все знают.

– Прекрасно. Диктуйте!

Спустя полчаса полиция и пожарные уехали. А жители местной деревни не расходились до поздней ночи. Всё обсуждали ужасные события, пытаясь придать им хоть какой-то смысл, но…у них ничего не получалось. Никто не смог ни принять, ни объяснить причины, по которым родители ослепили единственного ребёнка.

Что касается маленькой Полины…уже к утру её состояние начало стабилизироваться. Она потеряла зрение, но жизнь ей сохранить удалось. Теперь ребенку предстоял период длительной реабилитации, как физической, так и психологической.

Глава 2

Институт Истории. Санкт-Петербург.

Молодая и довольно привлекательная женщина в красном платье с показной сосредоточенностью рассматривала стенд с портретами выдающихся деятелей Российской империи 19-го века. Стенд этот она видела сотни раз, и, тем не менее, он вновь привлёк её внимание. Не странно ли? На самом деле любопытство вполне понятное, поскольку стенд этот находился рядом с дверью в ту самую аудиторию, где обычно проходили лекции и семинары по теоретической истории. А вёл эти семинары доктор исторических наук Сергей Андреевич Михайлик, о чём и свидетельствовала табличка у входа. Идея таких мероприятий появилась у новоиспечённого доктора наук несколько месяцев назад. И с тех пор она полюбилась многим. Их посещали с большим интересом, хотя занятия не являлись обязательными. Огромную роль в этом играла личность самого лектора. Таким энтузиазмом и глубочайшими знаниями предмета мало кто из преподавателей мог похвастаться. А живое и неформальное общение во время семинаров только поднимало авторитет преподавателя, да и самих занятий. В аудитории всегда толпились стайки студентов.

Однако в нашем случае женщину интересовал не сам семинар, а его автор. Как только он появился в коридоре, она решительно направилась ему навстречу. Ну знаете, это как один самолёт летит навстречу другому прямо в лоб и надеется, что тот не свернёт.

– Сергей Андреевич! – она придала голосу очарование и небольшую интригу. По крайне мере, она сама так считала и нередко тренировалась перед зеркалом, чтобы придать и голосу, и выражению лица нужную чувственность. – Как можно быть таким красивым?! Идеальные черты лица, зелёные глаза с мягкими взглядом. Спортивная фигура. Шикарный костюм, белоснежная рубашка и галстук. Вы выглядите так же идеально как Ален Делон. Знаете, я бы хотела стать музой такого человека.

Женщина приветливо протянула руку. Михайлик натянуто улыбнулся и пожал протянутую руку, одновременно парируя с элегантностью интеллигента откровенно наглый выпад:

– Простите, но в качестве музы я бы предпочёл Роми Шнайдер!

– Это было грубо!

– И почему же?

– Роми Шнайдер покончила собой из-за любви к Алену Делону!

– Не имел ни малейшего понятия на сей счёт.

– Конечно, имели!

Женщина гордо вскинула голову, повернулась и неторопливо зашагала прочь. А рядом с Михайликом появилась смуглая стройная красавица в модных очках и стянутыми на затылке иссиня-черными волосами. Это была его коллега, Нина Штор. Она всё слышала и не замедлила высказать своё мнение:

– Жди неприятностей. Она же секретарь ректора! И, конечно, у нее есть связи во влиятельных кругах. Эта мстительная особа может серьёзно осложнить твою жизнь.

– И что прикажешь делать? «Терпеть её хамские приставания?» —раздражённо спросил Михайлик и тут же махнул рукой. – К чёрту всё! Я её больше терпеть не собираюсь. Легче сменить работу.

Михайлик прекратил беседу, развивать эту тему ему явно не хотелось.

Когда он вошёл, лекционная была почти наполовину заполнена. Сегодня желающих послушать его лекцию собралось больше обычного. И это обстоятельство его порадовало. Сергей Андреевич глубоко знал и ценил свой предмет, и такое внимание будущих историков ему, конечно, льстило.

Общение начался с короткого предисловия.

– Всю эту неделю, прошедшую с прошлой нашей встречи, я очень внимательно следил за всеми вопросами, которые вы оставляли в нашей общей группе. Все они разные и часто подразумевают достаточно глубокое изучение определённой темы, но, – Михайлик сделал паузу, привлекая внимание к следующим словам, – мы можем объединить их под общим знаменателем, и звучит он следующим образом: противоречие между словами «история» и «теория» в названии нашего семинара. История ровно, как и математика, любит точность, но в ней мы видим и множество неподтверждённых событий, которые многие воспринимают как непоколебимую истину. Отсюда и название нашего семинара: мне хотелось бы, чтобы вы взглянули на историю с другой, так называемой «тёмной стороны», и поразмышляли над выводами.

– Пример! Пример! Пример! – раздались требовательные голоса из аудитории.

– Пример?! – повторил Михайлик, медленно прохаживаясь перед студентами. – Что ж, самый наглядный пример – Библия и описанные в ней события. В данном конкретном случае я хотел бы привлечь внимание к шестой главе Откровений Иоанна Богослова, в которой идёт речь о четырёх всадниках Апокалипсиса.

– Избито и неинтересно! – раздался из аудитории насмешливый голос.

– Возможно! – Критика из зала ничуть не смутила Сергея. – Тема, действительно, избитая…с точки зрения литературы и кинематографа. Но насколько хорошо она изучена с точки зрения науки? Давайте попробуем получить ответ на этот вопрос. – Сергей Андреевич присел на край стола. На губах заиграла загадочная улыбка, и она, несомненно, заинтриговала студентов. Лектора уважали, он часто удивлял и воодушевлял слушателей своей речью. Давно известные и досконально изученные события прошлого приобретали новые, подчас совершенно неожиданные краски. Многие предвкушали, что и на сей раз будет происходить что-то подобное. Глаза слушателей загорелись, внимание обострилось.

– Напомню, о чём идёт речь, – неторопливо и смакуя буквально каждое слово, продолжил Михайлик. – Четыре всадника апокалипсиса олицетворяют: чуму, войну, голод и смерть. В каждом случае подразумеваются масштабные события, влияющее на всё человечество. Оглядываясь назад и анализируя определённые исторические события, мы с вами воочию можем лицезреть по меньшей мере трёх из четырёх всадников апокалипсиса, которые олицетворяют чуму, войну и голод. Ярчайший тому пример события в начале двадцатого века. Мы видим, как появляются одновременно два всадника: один олицетворяет первую мировую войну, а другой страшный голод, который затронул в том числе и нашу страну. Жертвами этих двух всадников становятся десятки миллионов людей в самых разных странах. Два всадника уходят. Казалось бы, на этом всё. Но появляется третий всадник – чума в лице «испанки». Заболевает треть всего человечества. Сто миллионов умирают. То есть, оглядываясь назад и анализируя исторические события, мы с вами воочию можем увидеть трёх всадников Апокалипсиса. Единственно, кого мы не видим на всем протяжение существования человечества – четвёртого, всадника Смерть. И слава Богу!

В аудитории местами раздался смех. А следом посыпались и вопросы. Выждав, пока возбуждение аудитории улеглось, преподаватель снова взял слово. Он задумчиво кивнул и неопределенно развел руками.

– Пожалуй, я воздержусь от ответа. Однако, если следовать логике, вы все правы. Появление четвёртого всадника может означать гибель всего человечества или его подавляющей части, поскольку он…предвестник или непосредственно…убийца.

Аудитория затихла словно в тот миг узрела этого самого четвёртого всадника.

– Но не всё так печально! – улыбнувшись, Михайлик бросил ободряющий взгляд на слушателей. – До нашего времени дошли откровения некоторых сподвижников или спутников Иоанна Богослова. Есть предположение, что даже осталась рукопись, где отражены слова этих людей. Правда, рукопись так и не была найдена. О ней сохранились лишь слухи. Однако её содержание, в общих словах нам известно. Так вот, откровение о четвёртом всаднике связывалось не только с концом света. Сподвижники утверждают, что Иоанн Богослов упоминал о битве между Смертью и Жизнью. Смерть, как мы знаем, олицетворяет четвёртый всадник Апокалипсиса, а вот Жизнь трактуется очень расплывчато и подразумевает некого Защитника или некое существо способное остановить саму Смерть.

На этот счёт есть красивая древняя славянская легенда. Некогда, много тысячелетий назад, «36 Преславных Стражей» во главе с прекраснейшей языческой Богиней по имени Серафима не дали Четвёртому всаднику Апокалипсиса уничтожить весь мир. В качестве места указывается некая долина на Крымском полуострове. Языческая богиня Серафима называется «девой, вобравшей в себя несколько жизней». «Несколько жизней» в данном случае звучит иносказательно и, скорее всего, предполагает что-то иное. Что именно, известно, но не совсем понятно.

Кто – то из зала с верхних рядов задал вопрос. И прозвучал он весьма скептически.

– Славянский эпос?! По Иоанну Богослову?

Михайлик отрицательно покачал головой.

– Это действительно славянский эпос, но к Иоанну Богослову он не имеет отношения. Если вкратце, то речь о небольшой группе полубогов, или архангелов, которые построили крепость, дабы остановить Четвёртого Всадника Апокалипсиса. И возглавляла этих защитников языческая богиня с четырьмя жизнями. Под «четырьмя жизнями» имелось в виду: тело, в котором обитала богиня, и три других священных существа, живших в ней: орёл, бык и лев. В целом легенда не слишком известная в научном сообществе, и относится она к эпохе ещё до возникновения первых поселений. Но согласитесь, она создаёт отчётливый ореол некой Девы- воительницы, окружённой стражами. Мы, вероятно, увидим эту гипотезу во всей красе… как только писатели и кинопроизводители до неё доберутся.

На сей раз аудитория дружно рассмеялась.

– Исследуя принцип, описанный выше, я прошу вас задуматься, проанализировать различные исторические события: реальные и не очень. Проанализировать и постараться сделать собственные выводы

Из зала раздался девичий голос:

– Четыре всадника Апокалипсиса – это некая аллегория, с помощью которой Апостол описывал события своей эпохи!

Михайлик зааплодировал реплике.

– Отлично! Прекрасно! Вы на правильном пути. Анализируйте исторические события в логике нашего сегодняшнего разговора и представьте свои соображения в письменном виде к концу месяца. Главное правило к работам – избегать общепринятых формулировок. Любая трактовка событий подойдёт. Важно, чтобы конечные выводы исходили от вас.

Неожиданно включился громкоговоритель. Сергея срочно вызывали к ректору.

Михайлик извинился перед студентами и поспешил на вызов. В качестве причины назойливо вертелась мысль о ссоре с секретаршей, но он её отмёл. Ректор не стал бы опускаться до публичной защиты своей любовницы.

Глава 3

Скандал

Заметив в кабинете Ректора заплаканную секретаршу Сергей осознал, что несколько поспешил с выводами.

Ректор был краток и очень серьёзен. Он указал рукой на стол, где лежал чистый листок и ручка. Свои действия он приправил презрительной речью:

– Я всё знаю. Пишите заявление по собственному желанию и проваливайте из университета, иначе я вас уволю. Это я вам как руководитель говорю. А как мужчина хочу сказать: вы подлец!

– Не совсем так, коллега. К моему глубочайшему сожалению, это вы осёл! – Михайлик изумился собственной смелости, но было поздно, перчатка брошена. Но ответ последовал совсем не там откуда он его ждал.

Секретарша, осознав, что назревает, мягко говоря, откровенный разговор между двумя мужчинами, решила взять ситуацию под свой контроль. С криком: сволочь! Ты ещё смеешь оскорблять моего Игорька! – она вцепилась в Сергея, в мгновение ока разорвав ворот рубашки и расцарапав тому шею. Тот взвыл от внезапной боли и с силой двинул локтем мегере в лицо. Блеснула мысль: что-то я отчаянный какой сегодня?! Свирепая бабенка отлетела в сторону, ударилась о стену, упала и потеряла сознание. Или сделала вид, что потеряла сознание. Ректор набросился на Сергея с кулаками. Тому пришлось отбиваться от начальства. Поединок между учёными состоялся во всей красе и закончился в пользу подчинённого!

Спустя час в дверь с надписью «Дежурный следователь» осторожно постучали. Капитан Варя Силантьева, которая несла дежурство в отделение полиции, в это время сидела, развалившись в кресле и никак не могла справиться с отчаянной зевотой.

Вошёл дежурный полицейский и коротко доложил:

– Привезли троих. Двое мужчин и одна женщина. Драка.

– Женщину не поделили? – давясь зевотой и принимая более подобающее случаю положение тела, поинтересовалась Варвара.

– Знаем только, что молодой отметелил и женщину, и пожилого.

– Однозначно, сволочь! – сделала вывод Варя.

– Пожилой – академик. А тот, что отметелил – доктор наук.

Варя весело рассмеялась: дело начинало ей нравиться, сонливость испарялась.

– Драка учёных. Вот это повезло…а женщина кто?

– Секретарша академика!

– Профессоров и академиков я ещё не допрашивала. Отец не в счёт… Где они?

– В приёмной! Привести?

– По одному. Но сначала, пожалуй, гляну на научное сообщество.

Варя вышла вслед за полицейским. Все трое, действительно, сидели в приёмной на соседних лавках. Двое полицейских неотрывно наблюдали за смутьянами, готовые в любой момент вмешаться. Никогда не знаешь, что могут выкинуть эти ученые мужи, когда дело доходит до конфликта. Однако дальше перестрелки неприветливыми взглядами дело, к счастью, не шло.

Варя пробежалась по протоколу задержания, а потом бегло осмотрела компанию. У молодого на лацкане пиджака свисал полу оторванный воротник, на шее виднелись царапины от ногтей. У женщины страшно распух нос и верхняя губа. Под глазом у пожилого красовался здоровенный синяк.

Академик собирался что-то сказать, но был остановлен решительным жестом.

– Сначала зачинщик. Михайлик Сергей Андреевич.

Тот поднялся и с достоинством направился в кабинет. Полицейский собрался, было, его сопроводить, но Варя попросила его остаться.

Она взяла под локоть Сергея и в этот самый миг заметила взгляд секретарши. Он был полон ярости. Вот так дела! Женщина определённо ревновала своего обидчика!

Варя отвела Сергея в свой кабинет и предложила стул напротив. Сама же встала за его спиной, чтобы тот почувствовал себя, как говорится, «не в своей тарелке».

Михайлик что-то сказал, но Варя не разобрала, поэтому и задала очевидный вопрос.

– Вы что, не знаете русский язык?

– Это латынь, – раздался выразительный ответ. – В переводе на русский нечто вроде «женское лицемерие хуже виселицы».

– Вот как?! – Варя нахмурилась.

– Вы спрашиваете: исключаю ли я вас из списка лицемерных особ? Нет. Не исключаю. Вы встали у меня за спиной, чтобы я чувствовал себя неуютно. Это очевидный признак коварства. А коварство, как известно один из родственников лицемерия.

Варя осознала, что с этим человеком ничего просто не будет.

– Я встала у вас за спиной, потому что задумалась! – Варя опустилась в кресло напротив и устремила хмурый взгляд на Сергея. Тот махнул рукой и кратко изрёк:

– Всё логично. Так что вам не стоит переживать.

– Во-первых, я не переживаю. А во-вторых…что логично?

– Ложь тоже родственник лицемерия!

В какой-то момент Варе захотелось его убить. Но вместо того, она насмешливо уточнила:

– А что насчёт мужчин, которые бьют женщин?

– В моём случае это напрямую связано с…душой!

– Понятно. Вы её избили по доброте душевной?

– Не совсем так. В моей душе давно тлело такого рода желание. И оно осуществилось в виде удара локтем по накрашенному лицу.

Михайлик сидел с серьёзным видом и с готовностью отвечал на вопросы. Но Варю не оставляло чувство, что он над ней насмехается.

– А что вы можете сказать насчёт причины ссоры?

Михайлик показал рукой себе за спину.

– Понятно…женское лицемерие?!

Михайлик слегка склонил голову, тем самым подтверждая её догадку.

– Мне бы хотелось услышать детали!

– Прошу прощения…как к вам обращаться?

– Капитан Силантьева.

– А по имени отчеству нельзя?

– Нет!

– В таком случае, капитан Силантьева, должен вас огорчить. Я не считаю уместным сообщать детали ссоры. У меня есть достоинство, и я намерен его сохранить.

Варя осознала, что продолжать далее допрос бессмысленно. Одновременно, возникла мысль, касающаяся выяснения деталей ссоры.

Она достала блокнот с ручкой и положила перед задержанным.

– Напишите адрес жительства, имя, фамилию и номер телефона, – заметив улыбку, она строго добавила: – Таков порядок.

Михайлик молча выполнил требование следователя. Варя вызвала полицейского. Тот, увёл Сергея. Следующей стала секретарша ректора.

Потерпевшая довольно ярко описала причину потасовки. Она утверждала, что Сергей Андреевич Михайлик приставал к ней с прозрачными намеками постоянно, и даже описала два случая, когда он, якобы, зажал её в углу и пытался стянуть нижнее бельё. Столь красочному описанию верилось с трудом, точнее, совсем не верилось, но… следователь, на всякий случай, решила проверить свою догадку.

Она, словно невзначай, передвинула блокнот таким образом, чтобы женщина увидела, что именно там написано. Этот приём полностью преобразил секретаршу. Спустя минуту она уже смотрела на Силантьеву с откровенной ненавистью.

– Прошу прощения! – Варя убрала блокнот. – Думаю, мы как две женщины поймём друг друга. Тем более, что вам «Серёжа» совсем не нравится, – она намеренно сделала ударение на имени и, понизив голос, продолжала: – А вот мне он понравился, был убедителен, и я ему поверила. Поэтому и хочу его отпустить. Ну, а потом, сами понимаете…он красивый мужчина. Я тоже недурна. Может сегодня и начнём…

Секретарша сорвалась и наговорила ей всяких гадостей. При этом глаза её метали искры так, словно она собиралась испепелить нежданную соперницу.

На шум заглянул напарник Силантьевой, коллега-следователь, по фамилии Кораблёв. За ним из коридора протиснулся другой полицейский и вывел разъярённую и сопротивляющуюся красотку.

– С чего это она так взбесилась? – поинтересовался Кораблёв.

– Намекнула, что мужика у неё хочу отбить! – Варя расхохоталась.

Кораблёв поцокал языком, с притворным осуждением покачал головой и несколько раз повторил: ты полна коварства Силантьева.

Напоследок настала очередь третьего участника мордобоя: солидного мужчины, академика, ректора престижного ВУЗа, наконец, отца семейства.

– Вы женаты?

Ректор кивнул.

– А секретарша…ваша любовница?

Ректор замахал руками и возмущённо вскричал правда, голос его выдал, некоторые ноты прозвучали уж слишком фальшиво:

– Как вы смеете? Меня уважают во всём учёном сообществе! Какая ещё любовница?! Я лишь пытался оградить порядочную женщину от посягательств недостойного мужчины.

– Забирайте свою порядочную женщину и уходите отсюда. В дальнейшем улаживайте свои склоки сами, иначе нам придётся провести расследование и выяснить подлинные причины ссоры между вами. И вот вам мой совет. Избавьтесь от секретарши, иначе скоро останетесь и без уважения, и без работы, и без семьи. Сергея Андреевича Михайлика тоже отпустить, – добавила она, обращаясь к дежурному.

Во время этой краткой речи пот прошиб ректора, он смиренно промолчал. Полицейский его увёл. Оставшись наедине с Кораблёвым, Варя разъяснила свои действия.

– Тут такая история, – Варя усмехнулась: история с историками.-Девица эта-секретарша академика-ректора в рабочее время, – всё бегала за одним мужиком, преподавателем исторического института, но, видно, не по душе пришлась красавица, он её и отшил. Грубовато, кажется, раз та бросилась к любовнику-ректору и наябедничала: типа тот ей прохода не даёт, зажимает по углам, покушается на честь её незапятнанную. Ректор оказался ума не сильно далекого, взбеленился, наш доктор наук тоже обиды не стерпел, слова за слово-в результате драка. Вот и вся история. В общем, забей и принимай дежурство. Устала, сплю на ходу.