Фабрика

Сам Грачёв, подогнув ноги и прислонившись к стене смотрел в окно где на фоне вздымающегося ввысь вдалеке императорского дворца во дворе что-то не поделили два воробья. Рукава не первой свежести дорогущей белой сорочки с серебряными нитями от «Лизы Прушаниной» (гауптвахта это вам не курорт, в душ полковника конечно водили, но и только) были закатаны до локтя.

Обменявшись взглядами мужчины не произнесли ни слова. Официально гвардии-полковник был представлен действующему тайному советнику пять лет назад во время празднования образования Империи на Витте. Однако, Карл Андреевич помнил Грачёва ещё молодым поручиком. Впрочем, Бибиков решил, что тот вряд ли тот помнил эту мимолётную встречу на фронте.

«Будь милосерден к врагу – добей его»– гласила татуировка витиеватым шрифтом на правой руке полковника от сгиба локтя до запястья. Указав на надпись глазами и откашлявшись, действительный тайный советник поправил мнемопенсне на переносице и спросил:

– Чьи это слова?

– Суворова, – не оборачиваясь к собеседнику произнёс Грачёв.

– Петра Зигфридовича? Адмирала III-го флота?

– Александра Васильевича – легендарного полководца, не проигравшего ни одного сражения, всегда побеждавшего меньшими силами более многочисленного противника, отца русского спецназа и штурмовиков, – привычно, будто делал это каждый день сообщил полковник.

Воробьи снаружи громко чирикая клевали друг друга уже всерьёз, так что перья в разные стороны летели. Взлетая над землёй бойкие птички ударялись друг другу в грудь.

– Хм, XVIII век? – тем временем продолжил Бибиков. – Того что Измаил брал?

– Верно, – Грачёв был предельно лаконичен.

Некоторое время мужчины снова молчали. Причём действительный тайный советник поймал себя на мысли, что молчать в компании с Грачёвым ему нравится. Ему вообще нравился этот прямолинейный, искренний и немногословный офицер. Головная боль командиров и настоящий ужас для противника. Мало кто отважился бы высказать критику в отношении Его Величества, да ещё и публично. Столичные газеты пестрели экстравагантными заголовками. Правда Его Величество это не особо беспокоило. У него были проблемы посерьёзнее. Кажется, военные инциденты на ничейных территориях и правда превращались в Периферийные войны.

– А можно вопрос? – пальцы Карла Андреевича легко коснулись локтя Грачёва.

– Можно.

– Полковник, зачем вы выступили публично? Ведь вас собирались сделать камером. Небывалая честь и слава. Вам был положен ужин с императором. Можно было высказать Его Величеству всё там? Так сказать, наедине… а теперь ваше камерство поставлено на паузу.

– Я не сильно расстроен, – раздалось в ответ. – Зато губернатор Салтыков, пользующийся расположением императора теперь будет иметь неприятный разговор со своим патроном…

– Губернатор Салтыков арестован за самоуправство, – перебил полковника Бибиков. – Я лично улаживал вопросы связанные с его экстрадицией. Через три дня его доставят на Землю для расследования.

– Быстро, – произнёс Грачёв, повернувшись к действительному тайному советнику.

Бибиков был готов поклясться, что несмотря на то, что лицо полковника не изменилось и никаких чувств на нём заметно не было, он торжествовал. Ну может не торжествовал, но был удовлетворён услышанным точно.

– Александр Валентинович, я пришёл к вам с предложением которое вас порадует, – решил не тянуть действительный тайный советник, поудобнее устроившись на нарах. Тоже кстати, деревянных также, как и стены вокруг обшитые ровными дочечками светло-коричневого цвета.

Вопреки ожиданиям Бибикова Грачёв вообще не произнёс ни слова. Взгляд его снова обратился во двор к воробьям.

– Вы слышали о произошедшем на Котельрикове-2?

– Конечно. Все слышали.

– Так вот пришло время наказать виновных.

Кулак Грачёва сжался так что костяшки на руке побелели.

– Что толку от разовой акции?

– Это не разовая акция, – помотал головой Бибиков и снова поправил мнемопенсне на носу, хотя оно и так крепко держалось на своём месте.

Тут надо заметить Грачёв посмотрел на собеседника совсем другими глазами.

– Неужели?

– Да, – кивнул действительный тайный советник. – Император предлагает возглавить вам специальный отряд, который будет действовать на постоянной основе. Отряд воздающий всем по делам его.

– Вот прямо лично император предлагает? – вдруг негромко рассмеялся Грачёв. – Карл Андреевич, не смешите меня. Его Величество после истечения срока гаупвахты скорее разжалует меня до майора и отправит куда-нибудь на Солженицын или Раневскую… чтобы никогда меня больше не видеть.

Бибиков тем не менее не стал вступать в споры и продолжил:

– Основная задачаэтого подразделения выполнение специальных операций за пределами Империи… и в интересах Империи. Название отряда, набор людей (мы понимаем, что специфика деятельности требует особых, уникальных кадров), методы тренировки, разработка планов действия, полностью на вас, полковник. Никто вмешиваться не будет. Вам будет доступно любое вооружение, любые разведсведения. Доступ вас повышается до высочайшего уровня.

Кажется, Карлу Андреевичу действительно удалось удивить гвардии-полковника. Опустив ноги с нар, Грачёв сел прямо и упёрся руками и в колени.

– Отряд будет приписан к Комитету?

Этот вопрос действительный тайный советник ожидал от полковника.

– Нет. По крайней мере в ближайшем будущем точно нет. О вас вообще будут знать несколько человек. Меньше пяти. Александр Валентинович, я обещаю вам.

Грачёв какое-то время сидел молча, но внутри него бушевали эмоции. Бибиков это чувствовал. У многих офицеров давно чесались руки. Они просто не могли понять почему Империя десятилетиями на провокационные выходки противника отвечает сдержанным молчанием или дипломатическими демаршами.

– Мне будет нужен доступ в «Рубикон».

– Корабль до Цветаевой ожидает вас. Помилование для Потаскуева и Абдулова здесь, – оказавшийся в руке Бибикова планшет засветился мягким светом демонстрируя текст на экране, а затем перекочевал в руки гвардии-полковника.

Лёгкая ухмылка появилась на лице Грачёва когда он убедился в правдивости слов действительного тайного советника.

– Какая осведомлённость, Карл Андреевич… Откуда вы всё уз…

– Я знаете ли не зря занимаю такой пост, – чуть жёстче чем следовало ответил Бибиков легко, пружинисто спрыгивая с нар и по армейской привычке оправляя ладонями шерстяной мундир.

Однако это гвардии-полковника совсем не обидело. Наоборот, в глазах Грачёва появилось немалое уважение.

– Я буду отчитываться перед вами?

– Никаких отчётов. Вы выполняете задачу и всё. Никакого контроля, но я должен знать где вы и примерный план действий. Понимаю, что всё может измениться в последний момент, во время миссии тоже не всё идёт по плану, но я буду оказывать вам любую помощь какую смогу. И ещё…

Последние слова Бибикова заставили Грачёва замереть на месте. Нет, он не торопил чиновника тоже когда-то носившего военную форму, он терпеливо ждал.

– Полковник вам напомнить почему вы здесь?

– Я помню.

– То, что я вам сейчас скажу я не говорил никому и никогда. Думаю, нет, я уверен, что любая власть лучше анархии.

– Любая? – сделал выпад Грачёв.

– ЛЮБАЯ! Мне тоже не всегда нравится то что я вижу. И подлецов и мерзавцев я распознаю достаточно хорошо. Но так выходит, что хорошие, порядочные, добрые люди зачастую не годятся для выполнения поставленных государством глобальных задач. Вы не мальчик, а опытный офицер и должны знать, что и таких людей надо использовать с немалой выгодой в свою пользу. Наблюдать за ними, своевременно реагировать, когда они переступят черту, тоже задача государства.

– К чему этот разговор? – серо-голубые глаза Грачёва встретились с голубыми глазами Бибикова.

– К тому что рубить с плеча и провалить из-за этого поставленную перед вами задачу намного проще чем улыбнуться, спрятать свой гнев и… и ПОБЕДИТЬ. Пусть даже имея в союзниках мерзавцев. Раньше вы воевали на фронтах и всё было просто – впереди враг, позади друг. Сейчас будет совсем по-другому. Я просто не хочу, чтобы вы угробили свою миссию. Слишком долго мы все этого ждали. Слишком давно мы хотели сбросить боксёрские перчатки и расколотить голову противнику кувалдой.

На губах Грачёва не появилось и тени улыбки.

– Забавное сравнение, – только и произнёс гвардии-полковник в ответ.

– Какое есть, – за окном по земле, над всё ещё дерущимися воробьями, пролетела крупная тень.

– Мы поняли друг друга, Александр Валентинович?

– Думаю, да. Что-то ещё?

– У меня просьба. Возьмите к себе выжившего на Котельникове-2 разведчика, – зачем-то выпалил Бибиков немало удивившись самому себе. Наверное, мысль об этом сидела где-то глубоко внутри или он просто поставил себя на место этого штабс-капитана, отчаянно бившегося с противником заранее зная, что проиграет.

– Если он будет достоит.

– Разумеется.

– Я свободен?

Вместо ответа Бибиков указал гвардии-полковнику на окно. В этот момент откуда-то сверху на воробьёв спикировал самый настоящий орёл. В последнее мгновение маленькие драчуны каким-то чудом смогли спастись от его когтей, но во дворе тут же стало тихо. Орёл же, махнув крыльями, взвился под облака.

Встав на ноги, расправив рукава рубашки, Грачёв забрал с нар парадный мундир и направился к выходу. Каждый шаг полковника слышался действительному тайному советнику набатом – тревожным, предупреждающим колокольным звоном, которым в старину предписывалось звонить в церквах при нападении врагов, во время пожаров, сильных метелей и других бедствий. Бибиков знал, что уже ничего не будет как прежде ни для Империи, ни для её врагов. Мир окончательно изменился. Пусть не глобально, нет, пусть чуть-чуть. Зато навсегда.

А ещё Карл Андреевич вдруг вспомнил позывной гвардии-полковника. Позывной, который ему очень-очень подходил.

Глава 3: Остывший чай

11 февраля 2259 года.

Земля. Новосибирск.

16 часов 25 минут

Простой чёрный чай с парочкой кубиков сахара в чашке давно уже остыл, а я всё ещё сидел в одной из кафешек космопорта разглядывая исчезающие в небе и заходящие на посадку звездолёты. Не знаю почему, но с раннего детства это зрелище меня завораживало…

Наверное, вам интересно что я думал о предложении Бибикова? Ах, да. Простите. Предложении Его Величества. Да ничего не думал. Я же не мальчишка, что скрипит зубами от желания отомстить за погибших близких и друзей. Нет, наверное, когда-то я таким был, но не сейчас. Сейчас я бы предпочёл мести время проведённое с родными и близкими. К тому же месть всегда излишне эмоциональна, тороплива и уж извините за прямоту – глупа.

– Господин полковник, может быть вам ещё чаю? – склонилась надо мной миловидная девушка-официантка (нет, скорее молодая женщина) в белой блузке, красном фартуке и таком же красном в белый горошек платке повязанном на голове. – Этот то совсем-совсем остыл?

Рука официантки как бы невзначай коснулась моей ладони на столе. Только сейчас я заметил, что у неё необыкновенные фиолетовые глаза.

– Нет, спасибо, – улыбнулся я. – Допью этот. Я привык всё доделывать до конца.

Кажется, мои слова рассмешили женщину, но смеяться она не стала. Только коротко кивнула улыбнувшись на прощание глазами. По крайней мере мне так показалось.

Проводив взглядом стройную, гибкую фигурку я снова погрузился в свои размышления. О чём я? Ах, да… Месть глупа. Возмездие, которое намерен нести я, дело совсем иное. Как говорил один умный человек месть – это ответное действие человека на причинённое зло или боль, а возмездие – это последствия неблаговидного поступка. Чаще всего без участия того в отношении кого была совершенна несправедливость.

Пальцы мои подняли чашку с блюдечка и замерли в воздухе.

Я превращу возмездие в безотказную машину, да нет, скорее в фабрику. Здесь будут все характерные для неё черты: масштабность задач, применение машин и техники, цеховое устройство, наличие общехозяйственного блока и логистика, разделение труда, место производства. Она станет надёжным, чётко выверенным механизмом, который будет реагировать на любые провокации со стороны любого противника. Научит врагов Империи говорить о ней исключительно шёпотом, вздрагивать при любом шорохе несмотря на наличии многочисленной охраны, не смыкать глаза ночью, ожидая, когда смерть настигнет тебя, гадать какой она будет быстрой или болезненной. Человек может быть добрым, государство нет. Иначе его считают… слабым. Бибиков спрашивал меня о названии для нашего отряда. Я всё ещё его не придумал. В конце концов пусть название нам даст наш враг.

Опрокинув в рот жидкость на дне чашки, я поднял с пола свой старый армейский рюкзак и не оглядываясь направился к выходу из кафе.

Странно, но мне этот остывший чай показался самым вкусным в жизни…

* * *

На Цветаеву я прибыл уже через два дня. Внутрь «Рубикона» – серой, мрачной громадой воздетого в возмездии меча устремлявшегося в клубившееся тучами и посверкивающее молниями небо, мне заходить не пришлось. Представители военной тюрьмы особого режима, вместе с ребятами, уже ожидала меня во дворе под прицелами автоматических турелей.

Гигант Потаскуев (Коля выше меня почти на двенадцать сантиметров) похудел, наверное, килограммов десять сбросил, не меньше. Треугольное, скуластое лицо его при виде меня расплылось в счастливой улыбке. Коля вообще был человеком крайне добродушным, отзывчивым, всегда готовым прийти на помощь товарищам в сложную минуту. Правда все эти замечательные черты характера касались только своих. К врагам он кхм, был безжалостен за что и получил прозвище Гильотина.

Проверив мои документы и тщательно изучив помилование, переданное мне Бибиковым (штабс-капитан в жёлто-чёрном мундире даже губами при чтении шевелил) офицер махнул рукой, и охранники за его спиной синхронно склонились над «Веригами» – самодвижущейся площадкой на электромагнитной подушке посреди которой располагался столбик, к которому за ноги и за руки и были прикованы ребята.

– Заключённый номер 4217 Потаскуев Николай Григорьевич статья 332 часть 1 пункты А, Б!

ЗВЯК! – громкий лязг возвестил об освобождении прапорщика.

Покрутив-подвигав широкими плечами, и ощупав запястья, ещё пару секунд назад сковываемые стальными захватами, Коля шагнул ко мне.

– Заключённый номер 3517 Абдулов Ильчин Олегович статья 333 часть 2 пункты А, Б, В… – и вот в моей руке узкая, но крепкая ладонь поручика с безобидным с виду позывным Бухгалтер.

В зелёных, чуть раскосых глазах Абдулова горел огонёк который не могли потужить ни долгие годы службы, ни кровопролитные сражения, и уж тем более ни военная тюрьма. Редкая седина на висках поручика так и не смогла одержать победу над чёрными как смоль волосами.

Такое же крепкое рукопожатие от Потаскуева и без лишних слов мы сели в автомобиль устремившийся к местной гостинице. Ребята на «Рубикон» даже оглядываться не стали. Сюда они точно уже не вернутся.

Ни Коля, ни Ильчин вопросов задавать мне не стали. И так ясно, что без серьёзной надобности освобождать их несмотря на их былые заслуги никто бы и не подумал. Какое-то время мы вообще сидели в тишине. Точно так же в тишине мы плотно покушали в ресторане гостиницы, потом я дожидался ребят из душа. Необходимую одежду и вещи я приобрёл заранее. Времени на отдых у нас не было. Слишком сжатые сроки поставил Бибиков. Выспимся во время полёта.

Уже подлетая к космопорту Потаскуев провёл рукой по коротким русым волосам и наконец спросил:

– Работаем командир?

– Работаем.

– Что нужно делать?

– Нести возмездие.

– Вот это по-нашему… – отозвался с заднего сидения Абдулов.

Коля, сидевший справа, только улыбнулся и поудобнее откинулся на спинку сидения. Я знал его сто лет. Ещё с учебки. Лучшего соратника в бою желать было нельзя. Мы столько вместе прошли, столько испытали, столько крови пролили, но сейчас мне почему-то вспомнился случай когда мы юнкерами бегали в самоволку к девчонкам и я перелезая через забор вывихнул себе ногу. Весь вечер Потаскуев таскал меня на себе. Это бы чудесный день: кино, мороженное, робкие поцелуи подруг на прощание. Пять нарядов вне очереди воспоминания ничуть не подпортили.

* * *

Пока ребята спали я вёл переговоры с Карлом Андреевичем. Наш корабль – малоприметный «Шмель» с эмблемой Независимой коммерческой федерации на борту только-только вышел из гиперпространства и связь стала доступна.

– На выбор. Цераский или Чапаев?

– Чапаев, – не задумываясь выбрал я место для штаб-квартиры будущего отряда.

– Так и знал, что выбор падёт на неё, – после короткой паузы произнёс Бибиков. – Из-за названия?

– Планета располагается на отшибе, а значит лишних глаз поменьше, и одновременно в пределах важных торговых путей. Так нам будет легче перемещаться. Но и из-за названия тоже, – пояснил я. – Что с моей просьбой добыть старенькую автофуру?

– Уже сделано, – отрапортовал действительный тайный советник. – Исправная, с парочкой сюрпризов, раньше тоже была приписана к НКФ. Она ожидает вас на Дале.

– Спасибо.

– Куда вы сейчас?

– На Несмеянов. Там живёт…

– Семёнов Артур Николаевич – штабс-капитан, полный ветеран, – перебил меня Бибиков словно прочитал текст в планшете.

– Да, Бомбардир, – в который уже раз за день улыбнувшись кивнул я.

* * *

Взмахнув руками, головорез, лицо которого было покрыто татуировкой, вылетел из лавки и рухнул на спину. Да ещё и затылком о мостовую ударился. Тем не менее он сумел быстро выхватить массивный крупнокалиберный револьвер из-за пояса прежде чем я наступил подошвой ботинка ему на пальцы, а затем коротким ударом кулака в шею не отправил его в царство Морфея. Или Аида? Нет, вроде бы живой.

– Весело у тебя здесь, Николаич, – произнёс я в сторону лавки, пряча оружие в карман.

Тут же позади меня откуда не возьмись появились ещё два типа в партаках и в кольцах-серьгах во всех мыслимых и немыслимых местах. Эти ребята с решительным видом потянули из-под одежды пистолеты-пулемёты кустарного производства. Правда воспользоваться ими они не успели. Коля просто стукнул их головами друг об друга, и мерзавцы без сознания рухнули ему под ноги.

Абдулов тем временем брючным ремнём ловко связал первого головореза в позе ласточки (а ремешок-то коротковат), а затем обыскал его. Выкидной нож, горсть патронов от револьвера, тут же перекочевали в карман кожаной куртки Бухгалтера. Пару пакетиков с какими-то разноцветными таблетками были отброшены в сторону.

– Какие люди! И без охраны! – навстречу нам из лавки «Шестерни и передачи» (вывеска с названием над входом тоже имелась) вышел сам Бомбардир. – Хотя нет… смотрю охрана на месте.

Кивнув Потаскуеву и Абдулову (Колю он немного знал, а Ильчина видел впервые) бывший штабс пригласил нас внутрь.

И чего только в лавке не было: выпотрошенные роботы-садовники, андроиды-секретари (но старенькие ещё с резиновыми лицами), секс-куклы, роботы-телохранители (те самые, что были запрещены на территории Империи) и даже парочка полуразобранных ховербайков.

Из маленькой кухоньки позади прилавка с какими-то транзисторами и схемами разносился аппетитный аромат печёной сдобы. Бомбардир был не только первоклассным оружейником, талантливым инженером, но и обожал готовить всякие вкусности.

Отобранные нами пистолеты-пулемёты брякнув приземлились на стойку рядом с Артуром.

– Барахло, – заявил Ильчин.

– Барахло, – легко согласился Артур сметая широкой ладонью оружие в пластмассовую корзину стоящую у стены. Там, кроме наших трофеев были и другие, похожие. – Разберу.

– Смотрю работа кипит? – улыбнулся Коля ущипнув секс-куклу хоть и за искусственную, но вполне реалистичную грудь пятого размера.

В ответ Артур только поморщился и покачал в воздухе из стороны в сторону раскрытой ладонью. Дескать ни то ни сё.

– С чем пожаловали. командир?

– С предложением, – передав Ильчину трофейный револьвер я кивнул ему на улицу где у входа рядком, мордами в землю, лежали напавшие на лавку головорезы (проходившие мимо прохожие смотрели на них одновременно с испугом и с какой-то злой радостью, мстительностью). – Присмотри.

– Предложение-то хоть выгодное? – облокотился на жалобно скрипнувший прилавок Артур провожая взглядом вышедшего наружу Абдулова. (груда мышц в 210 сантиметров ростом это серьёзное испытание на прочность для конструкции из пластика и стекла).

– Это как посмотреть. Однако без тебя никак, – глаза наши встретились.

Не то чтобы я боялся, что Артур мне окажет, но я и так часто его просил о чём-то… имеет право сказать «прости полковник, я пас».

Вздохнув, Бомбардир упёрся подбородком в ладонь.

– Ну… выкладывай, командир.

Я же, не торопясь, ещё раз обошёл помещение лавки и только тогда произнёс:

– Всё как ты любишь. Обещаю тебе много риска, опасности и скорее всего смерть в безвестности

Бомбардир от души рассмеялся. Да так, что стёкла прилавка забренчали.

– Заманчиво, пальцами он почесал грубый рубец на правой щеке. – У тебя по-другому и не бывает. Ну, а если серьёзно зачем мне это?

– Сможешь кое с кем расквитаться. С давним врагом, – я даже подмигнул Артуру. – Это я тоже обещаю. Да и у тебя тут всё равно не особо торговля идёт. Вон бирки старые. Под роботами пыль, значит давно их никто не смотрел, не включал. Да и с местными смотрю у тебя проблемы.

– Нет, у меня проблем с местными, командир, – нахмурившись помотал полностью седой головой, несмотря на свои сорок пять, Бомбардир. – Эти отморозки совсем недавно сюда прилетели и начали тут свои поряди устанавливать. Подминать под себя лавочников. Я пока держусь.

– Надолго ли? – кивнул на улицу я. – Они вон уже с оружием пришли.

– Сколько смогу, – лязгнул сталью в голосе старый друг.

– А что местная полиция? – спросил внимательно слушавший нас Коля.

– Да местные стражи правопорядка ребята неплохие, но их мало, – Артур тяжело вздохнул. – Да и вооружают, снаряжают их, сам знаешь, командир, по остаточному принципу. Это же Периферия. На Лютеции вон бои идут. Совсем рядом.

– Ясно. Но ты мне нужен.

И снова наши глаза встретились. Я и правда не хотел улетать отсюда без Бомбардира.

Артур молчал целую минуту. Я его не торопил. Пусть думает. Зато с ним я за снаряжение, вооружение буду спокоен. Как удав. Кажется, так раньше говорили.

– Поможешь с бандюганами разобраться я весь твой, – наконец выпалил тот.

– Разминка, – хмыкнул у двери Коля. – Я не против.

Я же сдул пыль со стеклянного глаза андроида-секретаря и медленно произнёс:

– Напои нас чаем со сдобой, а потом видно будет…

* * *

Курорт он на то и курорт, чтобы о работе не думать. Но вызов на личном коммуникаторе был слишком важен, чтобы сбросить его или просто проигнорировать. Активировав гарнитуру Винсент Гилмор надвинул на глаза соломенную шляпу и коснулся на экранчике плашки с надписью «Сценарист».

– Слушаю.

– Мы очень довольны вашей работой, мистер Гилмор, – раздался в наушнике хорошо знакомый майору механический голос.

– Спасибо.

– Деньги вам и вашим людям уже перевели. А также ещё немного, в качестве премии. Нам очень понравилось, что вы не наследили на Котельникове-2. Пусть и в дальнейшем будет так же.

Гилмор разглядывая проходящих мимо красоток в купальниках и мини, некстати подумал, что наследи они, и сейчас бы Сценарист звонил кому-то другому. Уже заказать их. Суровый мир, суровые правила.

Таящий во рту персиковый десерт на серебряной ложке заставил майора закрыть глаза от наслаждения. Как же он любил всё это. Любил деньги, красивую, дорогую одежду, красивых женщин, роскошные автомобили. Но больше всего он любил чувствовать себя победителем. Он же Винсент! А это значит триумфатор. Он рождён побеждать!

– Вы готовы работать с нами дальше? – Сценарист вернул Гилмора в реальность. – Любое снаряжение и другое оборудование в вашем распоряжении.

– Против русских? Я всегда готов. Сообщите когда мы начнём.

– Договорились, – проскрипел собеседник и тут же отключился.

Он всегда делал это неожиданно.

Игриво подмигнув молоденькой официантке с ярко-фиолетовыми волосами и объёмной грудью (еле-еле помещавшейся под фартуком), Гилмор допив кофе поднялся с места, бросил на столик щедрые чаевые и счастливо насвистывая что-то себе под нос направился вверх по улице. Он даже не заметил, что на безопасном расстоянии за ним следует ничем не примечательная женщина средних лет с вьющимися рыжими волосами-пружинками, в чёрных очках от солнца на лице, в простом белом сарафане и сандалиях на босу ногу. Ноготки на пальчиках ног были выкрашены в бирюзовый цвет.

Визорвстроенный в очки незнакомки записывал каждый шаг карателя отсчитывая последние часы его жизни.