Дороги длинные

Валентина Степанова

Дороги длинные

Любое совпадение настоящего повествования с реальными людьми или событиями имеют случайный характер.

Глава 1. СУББОТНИМ ВЕЧЕРОМ. ПОСЁЛОК СТАРИКОВО. 2021 ГОД

Только в этом старом доме было так сладко читать пожелтевшие от времени книги из библиотеки дедушки Ивана Михайловича. Скрипучая лестница, окно напротив… Строчку прочитал, вдохнул мысль свою и ты уже где-то далеко среди другой незнакомой жизни. Минуты бегут неспеша, время никуда не торопится. И ты никуда не торопишься, а медленно отсчитываешь секунды вместе с той неторопливой суетой, о которой читаешь.

В этот приезд на летние выходные в подмосковное Стариково рука у Оли потянулась к «Войне и миру» Льва Толстого. Открыв первый том наугад, она уже второй час наслаждалась теплым летним счастьем. За окном мелькнуло яркое движение, которое нарушило тихое течение времени. Это была новенькая блестящая ярко-красная иномарка. В калитку входила мамина подруга Наташа, которую привез сын. Оля отложила книгу и спустилась вниз по лестнице. Мама гуляла с младшим внуком на улице, и её необходимо было найти.

– Здравствуйте, Наталья Валерьевна! Володя, здравствуй! Проходите, пожалуйста! Маму я сейчас найду, она гуляет с Андреем – поприветствовала Оля гостей, обнимаясь с Наташей и улыбаясь субботнему теплому вечеру.

– Олечка, здравствуй! Мы созванивались с твоей мамой сегодня и вот решили повидаться! – отвечала та, посмотрев на Олю, которую давно не видела. – Можно мы в сад?! Как все цветет, столько запахов!

– Да, конечно, там папа в саду! Проходите! – Оля вышла за калитку искать маму с племянником. Двигаясь прямо на веселые голоса детей на горке, за высокими соснами она их и увидела в компании еще двух мальчишек дошкольного возраста. Мама ушла домой к гостям, а Оля присела на пенек, продолжая присматривать за Андрейкой и компанией ребят. Они весело запускали самолеты с горки, соревнуясь, чей самолет спланирует дальше. Через несколько минут всем вдруг понадобились велосипеды, и Оля с мальчиком направились к дому. Вдруг в спину раздался испуганный крик: «Собака!!!» Оля спрятала за спину ребенка и остановилась. Сердце её оборвалось от испуга. Большая серая собака с лаем подскочила к ним. Она обнюхала девушку, затем два раз гавкнула и побежала дальше. Оля перевела дух. Собак она побаивалась с детства. Особенно таких вот, одиноко рыскающих по улицам поселка. Ярко вспомнилось, как защищая их с сестрой, бабушка получила серьезные укусы.

– Оля, тебе есть восемнадцать лет? – спросил подъехавший на велосипеде Жан, друг Андрейки.

– Есть, – пытаясь улыбнуться, ответила Оля.

– Тогда иди я тебе что-то на ухо по секрету скажу, – Жан подошел близко и, чтобы никто его не услышал, стал тихо шептать: «Когда собака к тебе так подбегает, надо остановиться, посмотреть ей в глаза и сказать – пошла отсюда сука! Проверено! Уходит!»

– Спасибо, Жан! У меня другие методы! – уже скрывая улыбку, ответила Оля.

Накатавшись на велосипедах, дети разбежались по домам ужинать, чтобы потом с удвоенной силой захватить этот июньский вечер, не оставив ни капельки удовольствия «на потом».

Глава 2. СЛУЧАЙНЫЕ НОВОСТИ

На открытой веранде под балконом тихо струились разговоры, легкий смех и приятное настроение. Солнце приготовилось садиться за лесом. Небо было чистым, и «гнилой угол», из которого ждали самых вероятных дождей в этой местности, обещал отличную погоду вечером и ночью. Взрослым чая уже не хотелось, а Андрейка так торопился съесть свои макароны с сыром и огурцом, что рассчитывать Оле на спокойные посиделки со старшим поколением не приходилось.

– Представляешь, Марина! Я тут познакомилась с одной женщиной из Фрязева – она мне помогает делать ремонт на даче. Недорого, аккуратно. Мы подружились даже! Так вот, у нее стариковские корни! Хотя бабушка у нее на Сахалине жила. Похоронена там же. В тридцатые годы репрессий ее туда сослали, – сказала Наталья Валерьевна.

– Оля, пойдем быстрее! Слышишь, Жан уже приехал! – торопил Андрей. Пришлось Оле вставать и, не дослушав рассказа до конца, идти с племянником на улицу. Лавина детской энергии носилась взад и вперед, меняя игры и направления. Мысли Оли среди этого детского энтузиазма то и дело возвращались к словам Натальи Валерьевны. Было интересно. Бабушка незнакомой ей женщины и ее любимый дедушка Иван Михайлович были людьми одного поколения. Они проживали в одном населенном пункте и могли знать друг друга. Нет! Они знали друг друга, точно! Захотелось покопаться в событиях. Настроение этого субботнего дня вполне соответствовало этим желаниям.

Уехала красивая красная иномарка, увозя Наталью Валерьевну на ее дачу в пятнадцати километрах от Стариково. Приехала другая красивая синяя иномарка, которая привезла родителей Андрейки на выходные из Москвы. Бабушки и дедушки с трудом развели по домам ребятишек, не желающих расставаться друг с другом.

Дома было оживленно. Новости недели, вечерний легкий ужин сестры с мужем.

– Мам, а что там со знакомой из Фрязево Натальи Валерьевны? – помогая убирать посуду, спросила Оля.

– Да больше она ничего не знает. Обещала поговорить с ней и узнать поподробнее. Тебя тоже заинтересовало, гляжу? Как и меня! Знаешь, помню из рассказов отца одно событие, о котором он говорил с большой горечью и раза два, а то и три… Работала после революции в тридцатых годах на фабрике одна очень хорошая девушка. Красивая, умная была. Валенки у нее были худые с дырками на ногах. Девушка очес с машины рукой собрала и заткнула дырку в валенке. Очес – это такая шерстяная пыль, которая оседает на смазку машинного масла сельфактора. Никому этот очес не нужен, на выброс был. Он весь в масле и грязный, непригодный для дальнейшей переработки. Так на девушку кто-то донес. Арестовали её прямо на выходе из фабрики и в тот же день увезли в районный отдел милиции. Больше о ней никто и никогда в Стариково ничего не знал и не слышал. Пропала совсем, – тихо рассказывала мать.

– Марина, вы о чем тут с Олей секретничаете? – спросил отец, заглядывая на кухню.

– Да о том же, о чем и с тобой, Рома, недавно вспоминали. О папе. Фамилию вот только не помню девушки, а звали её, кажется, Верой, – ответила Марина мужу.

– Да, вероятность есть, что это может быть и она. После ареста попала на Сахалин. Село наше было небольшим. Тяжелые были годы. Редкая крепкая семья обошлась без арестов, – проговорил Роман.

В этот вечер мысли Оли и ее родителей еще не раз вернулись к этой истории. Отчасти было даже радостно, что если это та самая Вера, прожившая жизнь на Сахалине, то она не пропала бесследно. Что у нее была дочь, а у дочери народилась еще дочь. И эта внучка Веры помнит, что корни у нее в Стариково. И где-то в огромной вселенной замкнулся круг этих событий, состоящий из длинных жизненных дорог.

Глава 3. АРЕСТ ВЕРЫ ВЕТРОВОЙ. РАБОЧИЙ ПОСЁЛОК СТАРИКОВО. ОСЕНЬ 1932 ГОДА

День серый и облачный с утра заглядывал в три окна деревянного дома. Собрали нехитрый урожай осенью. Засыпали в земляной подпол картофель. Немного, но зиму должны пережить. Прасковья еще не совсем оправилась после неожиданной смерти мужа. Слезы то и дело накатывались на её глаза. Надорвался он, когда принял на себя в лесу свалившийся на обочину дороги воз с дровами для фабрики. Лопнуло у него что-то в животе. Даже до больницы с этой лесной дороги не успел второй возница довезти его. Пока тот телегу вытаскивал, Павел в лесу уже без памяти оказался. Ушел засветло из дома молча и вернулся лежа «пластом» на телеге молча. У избы лежало толстое бревно обрезанное сверху, которое еще в первый год совместной жизни приспособил Павел под лавочку для отдыха семьи. Вот на него и поставили белый струганный гроб, когда вынесли его из дома, чтобы знакомые мужики на руках отнесли затем Павла на кладбище. Времена сейчас такие, что большого голода уже вроде и нет, но и досыта не ели, а теперь уж и вовсе…

– Хорошо Веруньку взяли после смерти Павла на фабрику – копейка в доме. Как там сын, Сережа? Должен завтра вернуться. Соли наменяет на картошку в Сергиевом Посаде. Без соли совсем плохо. Есть еда, но и та в горло не лезет. Пошел со знакомыми мужиками, они не дадут мальчишку в обиду, – успокаивала себя Прасковья.

Она сегодня с утра не находила себе места. Занимаясь домашними делами, огородом, мысли ее кружились вокруг двоих детей.

– Тётя Паня! Тётя Паня! – послышался громкий крик Нюры Ивановой, подружки Веруньки. Сердце вздрогнуло, и Прасковья, вытерев руки о передник, быстро пошла из дома на крыльцо.

– Что случилось, Нюра?! – крикнула она девушке, вбегавшей во двор.

– Ты зачем кричишь? Испугала меня до смерти, – пыталась образумить Прасковья запыхавшуюся, с выбившимися из под платка волосами, девушку.

– Тётя Паня! Веруньку арестовали! Надо успеть ей вещи передать! Уже сейчас сразу хотели в район везти! Быстрее, тётя Паня! – с визгом кричала Нюра, хватая за руки Прасковью.

– Арестовали?! За что? – не понимала ее крика Прасковья. Она вся застыла внутри и не могла сдвинуться с места.

– Украла что-то на фабрике! Вот ее и задержали. В милицию отвели, а те в район сейчас собираются. Сразу, сказали, повезут! Быстрее, тётя Паня! Белье, платок теплый! Где, давайте помогу! – хватала ее за руки и тащила в дом Нюра.

– Ты что с ума сошла, Нюрка! Чтобы Вера что-то украла?! Никогда! Как только губы твои такое говорят! – не поверила ей Прасковья.

– Тётя Паня! Не успеем! Быстрее! Давайте помогу! – Нюра тащила ее внутрь избы. С ватными ногами и мутным сознанием Прасковья оглядела дом. Расстелив шерстяную шаль, она стала складывать туда вещи Веруньки: белье, нижнюю юбку, свою кофту теплую. Потом до сознания дошло, то о чем пыталась докричаться Нюра. Она вывалила в глиняную миску из чугунка еще горячую картошку, положила хлеб, деревянную ложку, кружку. Завернула еду в чистую тряпицу.

– Быстрее, тётя Паня! Не успеем! – торопила ее девушка. Они выбежали на дорогу, покрытую пестрым камнем и, не сговариваясь, повернули в сторону центра поселка. По ней с высокой горы, на которой стояла величественная церковь, спускалась телега. Прямо на досках которой, сбоку сидела Верунька, спрятав лицо в красных обветренных ладонях. Растрепавшаяся русая коса небрежно лежала на темном старом бабушкином пальто, слегка прикрытая таким же стареньким платком. Начальник милиции, Еремеев, в кожаном пальто и при кобуре полулежал на сене, прикрытом овчиной. Второй милиционер сидел впереди на поводьях и хмуро жевал хлеб. В этот миг и увидела их Прасковья. И поняла она всем своим женским нутром, что видит дочку, свою кровиночку, в последний раз. Нюра успела подбежать к подводе первая, заглядывая в лицо Веры.

– Очесом шерсти дырку в валенке заткнула – прошептала ей Верунька.

– Мамоньки… завтра бумагу писать будем за тебя. Сегодня не собраться, по деревням разошлись все после смены. Ваня Ремезов сумеет все «обсказать» в ней – шептала Нюра. Подбежала Прасковья. Положила рядом с Верой узел.

– Доченька моя! Не уберегла тебя я! Как же так?! – рыдала она и бежала рядом с телегой.

– Маманечка, не знаю уж, как и случилось… – заплакала и Верунька.

– Надо было лучше учить ремнем свою воровку, чем в церковь шастать! И до нее доберемся скоро! Покусилась на народное добро, бесстыжая! Нечего теперь реветь, разберутся и научат беречь социалистическую собственность, – тихим хриплым голосом просипел Еремеев.

Прасковья еще почти километр бежала рядом с телегой пытаясь насмотреться на свою доченьку. А та старалась запомнить каждую морщинку в уголках материнских глаз. Пока телега ехала в гору к кладбищу, она успевала за ней. Пусть и дыхание уже стало у Пани прерывистым, и правый бок болел. Сердце стучало громче стука колес по булыжнику. Молча смотрели они с дочерью друг на друга, уже прощаясь навсегда.

– Ну, ты что там, уснул? Еле катимся! К вечеру не успеем! – крикнул Еремеев второму милиционеру и тот поднял кнут…

– Мамаааа…

– Доченька… – слилось в одном горестном восклицании, и Прасковья упала сначала на колени, а потом без сознания прямо на влажный дорожный камень.

Нюра Иванова и проходящая мимо женщина подняли Прасковью и отвели домой. Там она и пролежала в чем была целые сутки, пока не вернулся Сережа с кульком соли за пазухой. Вся следующая ее жизнь потянулась серыми буднями год за годом. Не помогли бумаги, написанные грамотным Ваней Ремезовым с разъяснениями, что шерстяная пыль, собранная с сельфактора не является ценным сырьем. Не помогла составленная им на Веруньку хвалебная характеристика, подписанная всеми, кто не побоялся приложить за правду руку. Девушка просто пропала, и все бумаги натыкались на глухую безответную стену. Был человек, и не стало человека.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.