ГП-12

Эдуард Гадзинский

ГП-12

Глава 1 Месторождение Варкарское

Сергей осмотрел придирчивым взглядом приготовленное снаряжение и экипировку, заглянул в бардачок под сидением снегохода, где хранился инструмент и запчасти на случай поломки, прошёлся вдоль полок, высматривая не забыл ли чего, и, наконец, убедившись, что всё готово к поездке, выключил свет и вышел из гаража. Колючий морозный воздух тут же впился в лицо миллионами иголок, проник обжигающей волной в лёгкие и глаза начали слезиться. Прогулка в тридцатиградусный мороз, да ещё и с ветром, то ещё удовольствие, но настроение у директора Надымского музея истории и археологии Сергея Николаевича Филимонова было замечательное, и ничто не могло его сейчас испортить. Он застегнул воротник аляски до самых глаз, натянул пониже шапку и быстро зашагал к дому. Всю первую половину декабря шкала термометра стояла на отметке минус сорок и колебалась в невеликих пределах. И вот, наконец, пришло долгожданное потепление. К завтрашнему утру ветер стихнет, температура поднимется до минус двадцати пяти, а дальше прогноз обещал потепление ещё на десять градусов. Самое время выехать на рыбалку, отдохнуть в лесной избушке, попариться в баньке… Впереди выходные, а после них оформлены ещё два отгула. Вещи собраны, техника проверена, продукты закуплены. Друг детства и напарник по охоте и рыбалке Костя Студилин тоже взял на работе два отгула после выходных и завтра с утра они едут в лес отдыхать. Оба ещё молоды, холосты, дома никто не ждёт – отдыхай не хочу!

Шагая по освещённой яркими фонарями дорожке, Сергей стал представлять, какие сочные фотографии они сделают в лесу и как обзавидуется в Москве их друг детства Димка Велянский. Ах, что такое быстрая езда на мощном снегоходе по гладкой как праздничная скатерть, искрящейся на солнце заснеженной тундре! Жаркая лесная баня, с крыльца которой ныряешь прямо в глубокий мягкий сугроб! А шкварчащие на сковороде кусочки свежепойманного щёкура и свежайшая щука горячего копчения!…

Уже у самого дома приятные размышления прервал звонок сотового телефона. Сергей прибавил шагу, зашёл в тёплый подъезд и достал спрятанный во внутренний карман куртки телефон.

– Серый, лес отменяется. – раздался в трубке возбуждённый голос Студилина. – У нас ЧП на работе, я сейчас уезжаю на Варкарское.

Сергей остановился у лестничного марша и тревожно сдвинул брови:

– Что-то серьёзное?

– Да. Вернусь, расскажу. Сейчас некогда. Всё, до связи!

Умирающее газовое месторождение Варкарское находилось в двухстах километрах севернее Надыма, недалеко от Обской губы и доживало свои последние месяцы. Основанное в шестидесятых годах прошлого века, оно исправно давало стране газ, но к две тысячи пятому году запасы его были практически исчерпаны. Можно было провести модернизацию и работало бы оно еще столько же лет, но с открытием новых месторождений в западной части полуострова Ямал, с гигантскими запасами газа, в Варкарское вкладывать деньги стало не выгодно. В итоге, газовые промыслы были закрыты, а огромная территория месторождения перешла на баланс нефтяной компании «Нефтестрой сервис Ямал», которая по слухам собиралась строить там какой-то крупный завод и к нему порт на Обской губе. Газпром с прошлой зимы постепенно разбирал старые цеха на металлолом и вывозил своё оборудование. Эти объекты с девяностых годов охраняло частное охранное предприятие обслуживающее газовиков и нефтяников, в котором бывший спецназовец Константин Владимирович Студилин работал инструктором по физической и огневой подготовке охранников. Всего промыслов на Варкарском было шесть, но у каждого был двузначный номер: ГП-33, ГП-18 и так далее. Ещё не разобранных не сегодня оставалось три или четыре. Сергей вспомнил, как они с Костей заезжали на один из этих объектов прошлой зимой. Зрелище было впечатляющее: среди заснеженной тундры в темноте стоят огромные заиндевевшие цеха с переходами, галереями, рядами труб, связками кабелей и нагромождениями непонятного простому обывателю агрегатов. Это были готовые декорации для съёмок какого-то постапокалиптического фильма или ужастика. Единственным живым местом в этом царстве мрака был модуль охранников, которые периодически обходили территорию объекта.

Гадая, что же такого могло произойти в той глуши, что понадобилось присутствие инструктора по физподготовке, Сергей зашёл домой, не спеша разделся и пошёл на кухню варить кофе.

Костя объявился только к обеду следующего дня. Он позвонил по телефону, сказал, что только вернулся домой и ложиться отдыхать, а вечером зайдёт и всё расскажет. И сразу сообщил, что о поездке в лес пока не может быть и речи, потому что на Варкарском, на ГП-12, произошло убийство.

Вечером, в седьмом часу Костя пришёл мрачный, с бутылкой коньяка.

Сергей поставил на стол сковороду жареного мяса с картошкой, купленные в магазине салаты, порезал лимон и сел за стол напротив друга:

– Давай, наливай и рассказывай.

– На двенадцатом промысле наш охранник напарника застрелил. – начал Костя, разливая по рюмкам коньяк, – Всю обойму из пистолета в него высадил. Оба молодые, ещё тридцати нет.

– Жёстко. – покачал головой Сергей, – А чего не поделили-то?

– Да в том-то и дело, что не ссорились они никогда, друзьями были. Дружили семьями, дети вместе играли, жёны хорошо общались. Даже в отпуск вместе ездили. У стрелка ни с того ни с сего просто крыша поехала. Давай, не чокаясь за покойного Володю Краснова – хороший парень был…

Когда выпили и закусили, Сергей спросил:

– Ребята наши, надымские?

– Оба несколько лет назад в Надым переехали. Один из Башкирии, другой из Ставрополя. Родственники по блату их в нашу контору устроили. Там работы нет, а у нас-то зарплата хорошая. Но парни толковые, не раздолбаи. Спортом занимались, все зачёты и по физо и по стрельбе отлично сдавали.

– Ну а что убийца говорит? Не просто так же он в друга восемь патронов всадил.

– Артём его зовут, Макеев. Ничего внятного не говорит. Бред нёс какой-то. Мы когда приехали, менты и скорая уже на месте были. Ему доктора уколов успокоительных нашлёпали, он как пьяный был. Только головой мотал и плакал. Их третий напарник, – Толик Казаков, примерно их ровесник, рассказал, что Краснов ушёл на обход и долго не возвращался. Они там втихаря петли на зайцев ставят, решили, что заодно решил петли проверить. Его по рации вызывали, он не отвечал. Артём взял фонарь и отправился его искать. Толик остался на посту, потом услышал выстрелы и побежал на шум. Пока бежал, услышал крики. На месте увидел, как Артём что-то кричит и трясёт Краснова, а тот уже мёртвый и весь в крови. Рядом фонарики включённые валялись и заяц дохлый. Пистолет у Артёма на ремешке болтается и гильзы в снегу. Макеев уже не в себе был, всё про медведя кричал и убитого тряс. Толик забрал у него пистолет кое-как притащил в дежурку и наручниками к батарее пристегнул – видел, что тот неадекватный. Вызвал ментов, скорую, оперативному дежурному позвонил. Сразу участковый и скорая из Заполярного приехали, там от ГП до посёлка километров девяносто, а потом оперативники из Надыма примчались. Мы пока собрались, пока доехали, менты уже свои дела почти сделали. Дали нам протоколы почитать и в Надым покатили. Мы пока всё сами осмотрели, пока с Казаковым поговорили, потом человека с объекта на Заполярке сняли и ему привезли. Вернулись в Надым уже утром.

– А Артём этот где сейчас?

– На ИВСе[1] в ментовке сидит. Врач там за ним присматривает. Завтра хочу к нему сходить, побеседовать да передачку отнести. Надо же узнать, что всё-таки между ними произошло.

– А пустят?

– Да, я с Сёминым договорился уже.

– Петрович до сих пор что ли там начальником? – улыбнулся Сергей.

– Да, подполковник уже. На пенсию весной уходит.

– Привет от меня передай.

Костя кивнул и наполнил рюмки.

– Ну а сам как думаешь, что там могло произойти? – спросил Сергей, когда выпили по второй.

Студилин пожал плечами.

– Да чёрт его знает… Что Краснов на связь не выходил – это понятно: рация на морозе села. Обошёл петли, снял зайца, шёл в дежурку. А почему Макеев стрелять начал, да ещё так конкретно, – ума не приложу. Толик говорит, они общались как обычно. Не ссорились. Ничего подозрительного не было.

– Так если про медведя кричал, может он в темноте друга за медведя – шатуна принял? Любой дурак знает, что такое проснувшийся или не залёгший в спячку медведь.

– Со слов Толика, Артём постоянно повторял, что стрелял в медведя, спрашивал где медведь и кричал что-то бессвязное.

– Ну так и есть! Не разобрал в темноте и убил друга по ошибке. От такого у любого человека истерика будет.

– Да, понимаешь, у него мощный фонарь был, не мог он в темноте перепутать. Со слов Казакова, оба фонаря у них были заряжены и ярко горели. Тем более, вокруг снег. Там на версту вокруг всё было видно как днём. Им специально на посты мощные фонари дают. Мы вчера проверяли как они светят – отлично светят.

– Тогда вообще ничего не понятно. Может таблеток каких наглотался? Или накурился дряни какой-то? Сейчас всякой новой синтетической наркоты у молодёжи полно ходит.

Костя закурил и пожал плечами:

– Кто его знает… Проверять будут.

– Это двенадцатое ГП какое-то проклятое. То народу там в восьмидесятых погорело… Помнишь? Теперь убийство.

– Да, – кивнул Студилин, – двенашка всё время проблемная была. Она и закрылась раньше остальных. Уже лет пять как законсервирована. Остальные промыслы только недавно стали, а эта давно металлолом.

Сергей ненадолго задумался, потом спросил:

– Ну а врачи-то что говорят? Если он невменяемый, его же лечить надо?

– Экспертизу в любом случае будут проводить, а больше пока ничего не знаю. Завтра схожу к нему в изолятор, посмотрим, что расскажет…

Расстроенные испорченными выходными, друзья посидели ещё немного, и, условившись увидеться завтра, расстались.

 ***

У железных, выкрашенных в синий цвет ворот ИВС, стояли две женщины и пожилой мужчина с большой спортивной сумкой в руке.

Костя подошёл к врезанной в воротах калитке, достал телефон и набрал номер Сёмина.

– Здорова, Костя! – послышался в трубке хриплый голос милиционера.

– Привет, Петрович. Я здесь, у ворот стою.

– Хорошо, жди. Сейчас тебя встретят и проводят.

Студилин отключился и стал ждать.

– Простите, пожалуйста, вы не к Макееву Артёму пришли? – раздался рядом женский голос.

Студилин повернулся. К нему подошла девушка лет двадцати пяти, невысокого роста, худенькая, в красном длинном пуховике с капюшоном, и белых сапожках. Из-под вязаной шапки под капюшоном, на Костю смотрели большие выразительные глаза с припухшими красными веками. В руках она держала носовой платок.

– Я вас узнала, – тихо сказала она, – вы с работы Артёма. Мы виделись в прошлом году на новогоднем корпоративе. Я Маша Макеева – жена Артёма. Нас к нему не пускают, пожалуйста, помогите нам увидеть Артёма! Это его родители. – она показала на женщину и мужчину с сумкой. Те подошли ближе и поздоровались.

– Здравствуйте. – немного растеряно кивнул Костя женщинам и пожал руку мужчине. – Да, я Артёму передачку принёс, хочу узнать как он.

– Это какая-то ошибка! Артём не мог такое сделать… – голос девушки сорвался, из глаз потекли слёзы.

Мужчина обнял её за плечи, прижал к себе и посмотрел на Студилина:

– Простите нас, пожалуйста, нам очень нужно увидеть сына. Здесь какое-то страшное недоразумение. Артём не мог убить Володю… Они дружили…

Голос мужчины дрогнул. Он хотел было ещё что-то сказать, но глянув в глаза Студилина, отвёл взгляд и замолчал.

Во время службы в армии, Костя был в Чечне тяжело ранен, и после выздоровления у него осталось белое пятно на радужной оболочке левого глаза. На остроту зрения это не повлияло, но люди, особенно незнакомые, глянув ему в глаза, обычно смущались и старались больше в глаза не смотреть.

– Я обязательно поговорю с начальником изолятора. – пообещал он, стараясь сгладить неловкую ситуацию.

– Хоть сумку возьмите, пожалуйста, тут его вещи. – попросила женщина.

Калитка открылась, вышел милиционер, обвёл взглядом присутствующих и кивнул Студилину. Костя взял у отца Артёма сумку и пошёл за милиционером.

Пройдя по узким коридорам, они вошли в кабинет начальника ИВС.

Навстречу Косте из-за стола поднялся невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти. Константин Петрович Сёмин ещё в начале восьмидесятых приехал в Надым после срочной службы во внутренних войсках, и с тех пор работал в Надымской милиции. Он обладал исключительной памятью и помнил всех, кто когда-то попадал в поле зрения правоохранителей. За справедливость и неподкупность жулики всех мастей его уважали и побаивались. Хулигана Костю Студилина и его друзей – Сергея Филимонова и Дмитрия Велянского, не однократно попадавших в школьные годы за свои проделки в «обезьянник» он знал отлично и помнил их родителей. А с Костей они теперь иногда пересекались по работе.

– Присаживайся, Костя, сейчас чаю выпьем. – крепко пожимая руку, показал на стул Константин Петрович. – Шеф твой звонил сейчас, спрашивал за этого стрелка.

– И как он тут? Пришёл в чувство?

– Никак. Похоже, какой-то дряни ваш боец наглотался или умом тронулся. То смирно сидит, то плачет. Ни ест ничего. Врачи анализы взяли, посмотрим… А может под дурака косит. Если правда умом тронулся, в Салехард на дурку поедет.

Сёмин налил себе и гостю чай, достал пачку Беломора, закурил и сел в кресло. Костя тоже закурил.

– Слушай, Петрович, тут родственники ему вещи принесли, и я пакетик собрал, можно ему передать?

– Да. Можно. Ну ты сам-то как? Рассказывай! Как там кенты твои – Серёга с Димкой?…

Старые знакомые немного поговорили, потом Костю проводили в комнату, где проверяют передачи и оттуда в одиночную камеру к Макееву.

Артём лежал на нарах лицом к стене и на вошедшего никак не отреагировал. Студилин подошёл к столу, отодвинул в сторону алюминиевую миску с нетронутым супом и поставил на край принесённые вещи.

– Здравствуй, Артём. Как себя чувствуешь?

Макеев повернулся, и, увидев, кто пришёл, тут же поднялся.

– Константин Владимирович… Здравствуйте… Я… – растерянно начал он, растерянно глядя на инструктора.

– Садись, садись. – махнул рукой Костя и сел на табурет у стола. – Я ненадолго. Вот вещи тебе принёс, Машу и стариков твоих здесь у ворот встретил, они передали. Им сейчас свиданку не дают, но позже обязательно увидитесь. А пока, давай, поешь. Я тебе тоже кое-чего принёс.

Костя достал из пакета колбасу, сыр, сдобные булки и пакет молока.

– Спасибо, я не голоден. – спокойно сказал Артём не глянув на продукты. У него были тёмные круги под глазами и опухшее лицо, но в целом выглядел вполне нормально. Он сел на нары и пристально посмотрел на Студилина.

– Константин Владимирович, вы верите, что я мог вот так Вовку, своего лучшего друга застрелить?

– Нет. Я не верю. Поэтому и пришёл к тебе узнать, что произошло. Все думают, что ты таблетки какие-то принимал, и у тебя были галлюцинации. Или убил намеренно, из-за личной неприязни.

– Мы были друзьями с Вовкой. И не принимал я ничего. Врачи анализы взяли, они подтвердят. И с головой у меня всё в порядке. Посмотрите мои тесты у нашего психолога. И в больнице медкомиссию на оружие недавно проходил. Я, правда, в медведя стрелял. В настоящего шатуна. И видел его как вас сейчас. Я пошёл Вовку искать по территории, увидел луч света от фонаря туда-сюда мотается, подошёл ближе, вижу, медведь Вовку рвёт, а тот хрипит уже. Я закричал, чтобы отвлечь его, достал пистолет и начал стрелять, а потом… – Артём замолчал подбирая слова, – потом всё как будто качнулось в глазах. Словно морок какой-то прошёл. Вижу – Вовка в сугробе лежит… И никого нет больше…

Макеев замолчал, непроизвольно теребя край матраса. Руки его дрожали.

– Тём, ты успокойся и давай дальше думать, как это могло случиться. – спокойно сказал Костя. – У тебя были когда-нибудь травмы головы? Контузии? В армии может…

– Не было у меня ничего. Понимаете, тут дело в другом… Само место там ненормальное. Там чертовщина какая-то водится… Следователю я не говорил – не поверят, но вам расскажу. – он помолчал, собираясь с духом, – Понимаете, ещё когда промысел работал, там постоянно что-то случалось: То трубы прорывало, то током кого-то убило, дизельная подстанция, нам рассказывали, там взрывалась. Кого-то медведь задрал прямо рядом с воротами ДКС[2]. А восьмидесятых годах вообще пожар сильный был, людей много заживо сгорело.

– А тебе кто про всё это рассказывал?

– Газпромовские. И не мне одному. Все наши это знают. У ребят спросите. Мужики, которые раньше на двенадцатом промысле работали, как приезжали за оборудованием так нас всегда спрашивали: «ну что, барабашки не беспокоят?». Мы сами не раз видели чертовщину: то в цехах как будто кто-то ходит, гремит, то кричит, или разговаривает кто-то. А на самом деле никого нет. Ненцы из Ныды приезжали рыбу продавать, они рассказывали, будто там где двенашка стоит, кладбище было. Вы у той вахты, у сменщиков наших, спросите, они тоже скажут, что там нехорошее место. Ну не мог я Вовку сам убить! Не мог! Это со мной что-то сделали!

Артём всхлипнул и отвернулся, вытирая слёзы.

– Знаешь, Тём, тебе нужен хороший адвокат. Не местный. Из другого города. Ты всё это ему расскажи, и он даст правильный совет. Возможно, это как-то поможет. Двенашка и в самом деле место нехорошее, я в школе учился, когда в восьмидесятых там люди погорели. Хорошо помню какой в городе кипишь был. Если понадобится, я соберу все факты, когда и что там происходило и потом передам их адвокату. А ты, главное, держись. И ешь давай. Не хватало, чтобы ты слёг и тебя через капельницу кормили. У тебя жена, ребёнок, родители пожилые, ты о них думай.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

ИВС – изолятор временного содержания.

2

ДКС – дожимная компрессорная станция.