Сладкий апокалипсис. Ты моя

Смешно… Что сделать против них? Надежда была только на энерго-бластер, дуло которого было нацелено прямо в лицо шефу этих головорезов.

Головорезы Курта похватали оружие с поясов. В воздухе послышался свист активированных зарядов.

– Опустить оружие, балбесы, – прогремел Курт. – Или хотите, чтобы я вам открутил бошки?

Мужчины медленно опустили оружие, но не убрали его в кобуру, и не поставили на предохранитель.

– Эй, Миха, как там поживает твоя птичка? – спросил Курт, глядя не на меня, а прямо в дуло бластера, – Знаешь, рыжая, ты ослепила только один глаз, есть ещё второй, – сказал он, глядя на обломки дрона у нас под ногами.

– Всё на месте, шеф, – сказал Миха, низенький приземистый мужичок лет 40, – Если честно, новости не очень хорошие.

– Это смотря как поглядеть. Говори, – отдал приказ Курт.

– Если коротко, прямо за нами в полукилометре ядовитая туча.

– Что? – в ужасе выдохнула.

– Что слышала, рыжая, – усмехнулся Курт, – Мы больно долго с тобой чесали языком. Я бы советовал тебе оглянуться.

– Кэтрин, Дария, – позвала я девочек, – Что там?

– О Боже, – пропищала Мила.

У меня по спине прошлись мурашки. Значит, они не врут.

Дария закричала.

– Скажи мне, что там? – не опуская бластер, выкрикнула я.

– Туча близко, – с тревогой ответила Дария. Она подошла к краю моста и взглянула вниз. Я чувствовала, как перехватило её дыхание, – Анна, там творится просто ужасное. Это огромная туча, она идёт на нас. О Господи!

– Слышала? – сказал Курт, – Нам некогда с вами возиться. Либо соглашаетесь, либо остаётесь здесь. Решайте, что вам дороже – драгоценные жизни или ваши сладкие попки. Эй, Миха, Альберт, заводите моторы. Надо валить с этой клоаки, – отдал приказ Курт, – Останемся здесь ещё хоть на десять минут, перегрызём друг другу глотки, или нас убьют токсины. В прошлый раз это плохо закончилось. Я не хочу повторять это дважды.

Я обернулась на девочек и прочитала в их глазах страх. Да, они боялись и тоже не хотели повторять это дважды…

– Подождите! – закричала я вслед Курту, приняв решение за всех, – Мы поедем с вами.

Курт обернулся, кивнул.

– Альберт, расчистил место для дам? Грузитесь в правую машину, – сказал он. – Вы худые и мелкие. Места много не займёте.

Глава 3. Курт

Чёртово облако мчалось за нами, пока наши ласточки выжимали всё из своих моторов. На кузове включили энергощит, чтобы ветер не снёс нас нахрен.На этот раз оно было серо-зелёным. Плотное марево спор, в которых кишели токсины и бродили обезумевшие звери с ядом в крови. В прошлый раз мы напоролись на коричневое, когда сезон размножения аспергилла уже почти закончился. Этот чёртов модифицированный гриб совсем обезумел. Он тоже был плодом генной инженерии, как и я с ребятами. Сильный, зараза. Фильтрующие маски перед ним бесполезны, токсины проникают через кожу. Если он не проберется через лёгкие, всегда пойдет другим путем.

Но и мы не лыком шиты. Каждый научился выживать ещё до того, как этот гребанный апокалипсис уничтожил человечество. Иногда мне казалось, что земля просто избавилась от нас. Ха, как ни странно, ее можно было понять.Я не боялся зверей внутри этого облака. Бояться стоило самих себя. Коричневое облако свело нас с ума, когда в прошлый раз не хватило времени убраться вовремя. Тогда полегло четверо моих ребят. Учёные объявили о завершении сезона размножения, но гриб оказался хитрее. Это была не моя вина, но раз за разом меня преследовали кошмары. Я не послушал тогда свою интуицию, моим ребятам это стоило жизни. Дерьмовая ситуация. Дерьмовый был день.Квартейл каждый раз посылал нас в самое пекло, чтобы сделать грязную работу. Раз за разом приходилось спускаться в мегаполис, чтобы найти технику, еду, лекарства, оружие, реагенты для их опытов, и остальное для гражданских нужд. Мы рисковали своей шкурой ради тряпья, утвари и пары хороших бутылок вина. Взамен получали кров, медицинскую помощь и высоту, в которой чувствовали себя в безопасности. Если честно, так себе обмен. Мы с ребятами могли бы найти местечко не хуже. Но нам нужен был смысл жизни. Многих из нас создали и вырастили с одной целью. Сам я рос с пониманием, что стану солдатом. Так меня приучили, с самого отрочества я испытывал потребность выполнять работу, какую выполнять больше никто не мог. Вряд ли малохольные учёные и необученные гражданские справятся со всем тем зверьем, которое кишело в освободившихся от человека городах. А я мог, и мои ребята могли, и все те, кого я обучал эти годы. Таковых было немного. В Квартейле едва ли наберётся сотня-другая ребят, способных на такие подвиги.

До дома сутки без остановки. Впрочем, ничего нового. Нередко нам приходилось выносить нагрузки и похуже. Только в этот раз, походу, придётся останавливаться хотя бы для того, чтобы отлить. И думал я не про себя, и не про своих ребят. Эти девки не только выглядели слабыми, но и, скорее всего, захотят помочиться через пару часов. Куда им терпеть целый день? Не удивительно, что они не выживают. Они действительно занимали совсем не много места. Когда мы мчались от облака, они перепугались, словно курицы при виде лисы. Пятеро подперли спинами стальной кузов машины, а это рыжая смотрела на нас, будто хотела прибить на месте. Сучка с характером. И, видимо, не тупая, раз молчит и наблюдает.

В этой машине сидел я, и ещё пара моих ребят. Я специально выбрал такой расклад. Мне нужно было контролировать ситуацию. Иногда рыжая бросала на меня любопытный, но полной ненависти взгляд. И откуда столько злости? Мы ещё не успели наследить столько, чтобы так нас ненавидеть. Но, видимо, девчонка научена жизнью. Что ж, не стоит её в этом винить. Всякое могло произойти, особенно, если имеешь такое смазливое личико. Я сразу себя одёрнул. Известно, чем всё это может закончиться. Когда даёшь своей фантазии волю, мозги быстро падают в штаны. Я не мог себе этого позволить. На мне лежит слишком большая ответственность, чтобы думать яйцами. В армии дисциплина была первостепенна, после апокалипсиса ничего не изменилось. Даже стало более актуально. Хватит и того, что яйцами думают мои ребята. Они так давно не видели женщин, что потеряли мозги практически сразу. Это я видел прекрасно. Именно поэтому не мог отпустить этих девчонок. Каким бы ни было сильным моё влияние, отпусти я их, мне бы ещё долго это припоминали. На пользу авторитету это не идёт. Чёрт. Дисциплину в моей команде могут нарушить только бабы. Это я тоже знаю.

Теон, сидящий рядом с субтильной шатенкой, уже поглядывал на неё сальным взглядом. Ему было пофигу, что за нами несётся туча. Он пытался разглядеть сиськи под её футболкой. Рыжая перестала следить за мной, и теперь её взгляд резал наглую морду Теона. Джип тряхнуло. Шатенку тоже, она подалась вперёд, тогда Теон выпустил свои пальцы, схватив ее за пятую точку. Рыжая сорвалась с места, выхватив из-за пояса нож.– Ой, как боюсь, – ехидно произнёс Теон, – Простите-простите, это нечаянно, Анна. Слишком много кочек и слишком много пассажиров.– Убери свои руки, Теон, – спокойно сказал я, – Пока они находятся у тебя в плечах, а не в заднице.– Как прикажете, шеф, – кивнул Теон, довольно скрестив руки на груди.У шатенки был затравленный заячий взгляд.

Да, я оставил им ножи. Мы отобрали только большие тесаки и дальное оружие. Конечно, от этих зубочисток проку нет, кроме того, что они давали хоть какое-то чувство безопасности этим девчонкам. А, значит, наши нервы освобождались от всякого рода истерик. Не люблю истерики. Наша реакция гораздо быстрее, и соперничать им смысла нет. Даже несмотря на то, что у них ножи, а мы все сидим в этом долбанном кузове, как сельди в бочке. Теон это знал, поэтому и выглядел таким довольным. Он совсем не испугался рыжулю, ему понравилось лапать перепуганную девку.– Кэти, пересядь на мое место, – сказала рыжая, – А я займу твоё.Защищает своих. Молодец. Рыжая пересела к Теону, взглянув на него, будто сейчас вцепится зубами прямо ему в глотку. И всё-таки какая же она… Теперь-то уж я смотрел в оба глаза, чтобы этот оболтус не распускал свои руки. Если он прикоснётся к рыжей, я ему их точно оторву. Видимо, он понял это по моему взгляду, поэтому откинул голову и сделала вид, что заснул.И всё-таки какой же геморрой я взял к себе на борт…– Теон, я знаю, что ты не спишь, – сказал я, – А ну-ка, давай поменяемся местами- Зачем? – встрепенулась рыжая пташка.– Если ты хочешь сидеть и смотреть, как у него капает слюна – пожалуйста. Будем считать что он тебе понравился, – оскалился я в усмешке.– Это совсем не смешно, – у рыжей так скривилась личико, будто она съела кислый лимон, – Хочешь сесть рядом, садись. Но помни – у меня есть нож.

– Да помню я, помню, – ответил я, усмехнувшись про себя. И что мне твой нож? Его лезвие не пробьёт мои мышцы, чтобы достать сердце. Даже если тебе посчастливится попасть в цель.Мы поменялись с Теоном. Я тоже откинул голову и закрыл глаза. Сделал вид, что пытаюсь заснуть от скуки. Хотя знал, что не засну. Последние три дня я спал от силы по часу каждой ночью, бессонница выедала мне нутро. Странно, с их присутствием будто в воздухе что-то поменялось. Девчонки были напряжены, а я вот почему-то расслабился. Размеренное дыхание рыжей рядом с моим плечом почему-то успокаивало. Разум начал плыть. Машину пару раз тряхнуло на кочках, но мне было всё равно. Сон начал меня затягивать. Я успел удивиться перед тем, как провалился в глубокий, крепкий сон без снов.

Глава 4. Анна. Прибытие

Добирались больше суток. Курт заснул почти сразу, проспав практически шесть часов. Не передать словами, какое это было облегчение. Закрытые глаза дарили спокойствие. Он возвышался грузной скалой, то и дело заваливаясь вбок массивным телом. В тот момент когда он касался меня плечом, тут же отодвигался, не просыпаясь. Будто старался контролировать всё даже спящим. Через несколько часов некоторые из нас захотели в туалет. Если честно, почти все, в том числе и я. Девчата терпели буквально до последнего, но Мила шепнула мне на ухо, что ещё чуть-чуть, и она точно описается, а она этого очень стесняется.

Когда мы остановились, Теон был вынужден разбудить босса. К моему удивлению, тот не разозлился на то, что мы остановились. Курт просто глубоко вздохнул, дав знак рукой выходить наружу. Пришлось делать всё быстро, а потом нам молча раздали пайки. Многое из того, что мы взяли с собой, осталось в доме на колёсах. Времени, чтобы забрать все, не было. Туча надвигалась стремительно, оставались считанные секунды. Да и новые знакомые не горели желанием кого-то дожидаться. Пришлось отправиться практически налегке.

На рассвете будущего дня впереди уже вилась каменистая горная дорога. Небо очистилось. Чем выше в горы, тем прозрачный становилось небо. Невероятная красота. Гора Дельта совсем не такая. Я была вынуждена признать, что Курт оказался прав – она плоская, невзрачная, и совершенно не способна защитить. Здесь всё обстояло иначе.

Лёгкие заполнил свежий горный воздух. Обилие зелени, пышной цветущей, заставляло радоваться душу. Острые пики гор протыкали небо, густые хвойные леса походили на сплошной шершавый ковёр. Когда мы свернули за очередной поворот, девочки ахнули.

– Посмотрите, да смотрите же! – в восторге кричали они, – Это Квартейл! Какой красивый! Я так его и представляла! Неужели это действительно он?

Перед нами раскинулся самый прекрасный городок на свете. Так долго о нем мечтать… Будь он в десять раз меньше и невзрачней, все равно бы остался лучшим в мире. Многие из нас хотели покинуть наш студенческий городок ещё несколько лет назад. Но глава общины воспротивился этому, сказав, что если мы уйдём, можем не возвращаться. Пришлось остаться. Как оказалось – зря.

Квартейл уютно уместился посреди гор, будто птенчик в гнезде. Аккуратные двухэтажные дома сверкали глянцевыми крышами под лучами полуденного солнца. Мы справились. Мы смогли.

– Не советую слишком рано радоваться, – послышался грубый бас Курта, и я поняла, что он мастер разрушать надежды, – Вам придётся нехило постараться, и набраться терпения, прежде чем вас пустят за стену.

– Какую стену? – обескураженно спросила я, – Я не вижу никаких стен. Этот городок стоит прямо посреди леса, вокруг нет даже забора.

– Если ты не видишь стену, рыжая, это не значит, что её нет, – спокойно ответил Курт, – Погляди вон на те палки. Это сенсорные панели. Любой чужак, у которого нет пропуска, тут же поджарится как только пересечёт черту. Энергозащита. Не советую проверять на собственной шкуре.

– Почему ты называешь меня «рыжая»? Я назвала своё имя. Меня зовут Анна.

– В тебе слишком много спеси, рыжуля. Нужно немного ее сбить. Если я буду называть тебя по имени, ты совсем задерёшь нос.

– Когда мы окажемся в городе, надеюсь, больше никогда не будем пересекаться.

– А вот это вряд ли, – усмехнулся Курт.

Нас повезли совсем не в Квартейл. Джип остановился в небольшой деревеньке, в которой насчитывалось всего лишь две улицы. Сквозь одну пролегала прямая дорога, уводящая вдаль, в горы, на другой совсем не было никакой дороги. Между домами плескалось кристально-чистое озеро. Оно было таким прозрачным, что сквозь глянец воды виднелись огромные рыбины, отдыхающие на дне. Двухэтажные деревянные домики выглядели ухоженными. На крышах сверкали глянцевый чернотой солнечные панели. Значит, у них есть электричество, а где электричество, там и вода. Да что там вода… Ох… горячая пища, чистая одежда… Начинаешь ценить простые человеческие радости, когда круглый год экономишь воду, чтобы сделать лишний глоток перед сном.

Видимо, эти солдафоны умели держать в руках не только оружие, но ещё и инструменты. Здесь было совсем не так, как в нашем студенческом городке. Там построили хорошие лаборатории, но об удобствах почему-то забыли. В последние годы спускаться в мегаполис стало слишком опасно, поэтому в Перианте пришлось обходиться без основных удобств. Впрочем, это случилось потому, что наш студенческий городок не предназначен для длительного пребывания. Там не отыскать даже отопления.

– Почему вы не отвезли нас в Квартейл? – спросила я, как только мы покинули кузов джипа.

– Какая шустрая, – осадил меня Курт, – И очень невежливая. Мы спасли вам жизнь, могли хотя бы сказать спасибо.

– Спасибо, – кольнула меня иголка совести, – Я не хотела…

– Вот и отлично, – перебил Курт, – Так, Теон, раз уж ты сверкаешь передо мной своей густой шевелюрой, собери-ка остальных, нужно ознакомить всех с новыми правилами. Вернее с тем, что делать Не нужно.

Теон, осторожно потрогав лысину без единого волоска, оскалился сальной улыбкой и исчез из виду.

Вскоре собрались остальные. Мила схватила меня за руку, когда к нам начали приближаться ещё пара десятков мужчин.

– А ты думала я шутил, когда говорил, что у нас редкая встреча? – пробасил Курт, глядя на меня сверху, – Здесь живут чернорабочие для грязной работёнки. Все остальные белоручки прохлаждаются в Квартейле. Впрочем, мы не жалуемся.

– Вы всё-таки взаимодействуете с городом, – сказала я ему, – Они должны знать о всех новоприбывших. Но если вы не везёте нас туда, значит, у них есть какие-то правила. И эти правила вы строго соблюдаете.

Надеюсь, я не ошиблась…

– Соблюдаем, – согласно кивнул босс, – Все-таки твоя голова не только для того, чтобы держать эти миленькие локоны и делать недовольные гримасы хорошеньким личиком, – поддел он меня.

Я сжала зубы, чтобы не сказать какую-нибудь глупость, о которой буду жалеть. Моя «недовольная гримаса» и взгляд, готовый убивать, сказал за меня все. Курт смотрел на меня невозмутимым взглядом, а за его спиной стояли три десятка обученных солдат. Лучше мне промолчать. Молчание – золото, эта поговорка никогда не выйдет из моды.

– И что это за правила? – спросила София, возникшая у меня за спиной.

– А вот это вы узнаете только после того, как я сделаю запрос в службу безопасности города, пташки. Не бегите впереди поезда.

Вокруг толпилась куча народу. Все глазели на нас, будто на диковинных зверюшек. Более тридцати человек, они действительно выглядели так, будто выполняют чёрную работу. Армейские штаны, прочные футболки, добротные ботинки, словно в любую секунду готовы вступить в бой.

– Мне страшно Анна, – прошептала мне на ухо Мила, встав на цыпочки, чтобы дотянуться. Девочке едва исполнилось четырнадцать, она была совсем низенькой. Даже мои сто семьдесят сантиметров для неё оказались высоки.

– Так, немного поглазели, поняли, переварили, правила все знают? – оглянув присутствующих, строго спросил Курт, – Никаких телодвижений, пока не дождёмся ответа штаба. Никак глупостей. Что относится к глупостям, могу каждому объяснить лично, но надеюсь на ваши мозги. Я не слишком в вас верю, а? Все уяснили, все знаете?

– Знаем, шеф, – донеслось вяло отовсюду. Курт спросил ещё раз, громче и внятней. На этот раз все начали кивать более активно. Курт обратился кому-то в толпе:

– Серый, какая из этих халуп подойдёт для новеньких?

– Та, что в конце улицы, но ещё ремонтируем дом. Там есть электричество, и всякое такое, – ответил высокий жилистый блондин лет двадцати пяти, – Я не знаю, что нужно девкам, – почесал он затылок.

Я не стала выказывать насмешку, да и возмущения тоже. Они смотрят и говорят так, будто мы с какой-то другой планеты.

– Тебе было пятнадцать, когда случилась эта канитель. Неужели до этого возрасты ты рос среди коз и овец?

– Нет, шеф, я просто…

– У нас что, несколько хвостов и шерсть, чтобы нам требовалось что-то особенное? – раздражённо спросила София, которая не раз меня выручала в неловких ситуациях, – У нас две руки, две ноги и голова. Мы такие же люди. Разве это не видно?

– Видно, – озадаченно ответил серый.

– Ну, раз тебе видно, выполняй, – отдал приказ Курт, махнув рукой. – А вы чего уставились? Разойтись!

Глава 5. Анна. Разногласия

– Прошло уже две недели, а от них нет никаких вестей, – сетовала я, устало подперев голову ладонью. – В чём смысл, если они взяли у нас анализы и пропали?

– Ты права, две недели большой срок, за это время уже можно было что-нибудь решить, – согласилась со мной София, сделав большой глоток чая из деревянной кружки.

Люди из Квартейла прибыли почти сразу, закованные в костюмы химзащиты, с головы до ног. У нас взяли кровь, соскобы кожных покровов, и ещё кучу всяких анализов. Мы так и не увидели их лиц. Потом они уехали, не сказав ни слова. И так и не объявились вновь.

– Но Курт говорил, что это нужно для допуска в город, – подала голос Кэтрин, накладывая форель себе в тарелку.

– Он говорил это две недели назад, – вспылила я. – А что было потом, когда мы пытались что-нибудь выяснить? Он сказал, что уведомит нас, если будут какие-нибудь изменения. А так как изменений никаких нет, то не нужно его доставать. И что ещё он сказал, вы помните? " Идите на хрен "!

– Дааа… Молчит как рыба, – глубокомысленно заключила София, взяв вилку в руки.

Мне это не нравилось. С тех пор, как мы поселились в этом доме, у нас появилось практически всё. Здесь имелось электричество, хоть и не все время. Мужчины добыли нам одежду, сделав вылазку в город, когда токсичное облако улеглось. В доме насчитывалась около шести комнат, так что места хватило всем. Нам приносили форели из пруда, овощи с местного огорода, бывала и высокогорная дичь. Один день охотники поделились с нами кабаном. Мы не ели столько мяса уже около полугода, девушки были счастливы. Им казалось, что здесь идеальное место для того, чтобы жить. Но я знала, что за внешним благополучием скрывается опасность. Это я поняла ещё до апокалипсиса, когда принято было выставлять на всеобщее обозрение глянцевую жизнь. За блестящей ширмой обычно скрывалась печаль, и нередко жестокость. Не верить улыбкам – это правило ещё никогда не подводило.

Девушки не хотели этого замечать, потому что устали от вечного выживания и стресса. Но тут и там я отмечала тревожные звоночки, и София тоже. Казалось, только мы вдвоём трезво оцениваем ситуацию. И только мы так отчаянно хотим попасть в Квартейл.

– Анна, всё хорошо. Наверное, так нужно. Разве нам здесь плохо? – спросила Кэти, которая, видимо, уже забыла, как ее за попу лапал Теон.

– Не все такие дружелюбные, как вы хотите себя в этом убедить, – ответила я, встав из-за стола. – Курт сказал, что никогда ничто не делается просто так. Что те, кто делал что-то просто так, лежат мёртвыми на улицах. Каков вожак, такова и стая. Всё, что они делают для нас, не бескорыстно. Некоторые даже не пытаются этого скрывать. Сколько раз за день вы слышали сальные шуточки себе вслед?

– Не стоит так строго их судить, – пожала плечами Аллель, – Мужчины всегда грубые. Это совсем не значит, что они на самом деле так думают. Иногда это просто способ скрыть свою неуверенность.

Если бы ты выучилась на психолога как мечтала, Аллель, то знала бы, что далеко не все скрывают так свою неуверенность. На свете бывают просто идиоты. Но в отношении неё меня беспокоило кое-что другое. В студенческом городке жили около двадцати мужчин, в том числе и женатые. Ходили слухи, что Аллель переспала со всеми. Тогда я не обращала внимания на эти слухи – чья-то личная жизнь меня интересовала меньше всего. Но сейчас дела обстояли совсем иначе. Её фривольные взгляды на жизнь могли принести много неприятностей.

– Аллель, я понимаю, почему ты их защищаешь. Надеюсь, не повторится та же история что и Перианте?

Слухи распространяются быстро, как грипп в сезон простуд. Узнай кто о ее склонностях, начнут думать так же и о нас. Люди привыкли судить о стаде по одной паршивой овце. Что тогда делать?

– Не понимаю, о чём ты, – беспечно пожала плечами кареглазая Аллель, слабо пытаясь спрятать улыбку. Вздохнув, я просто махнула на неё рукой.

На кухню, где мы все собрались, впорхнула весёлая Мила. Она схватила со стола пшеничную лепёшку, потянувшись к стакану ягодного сока.

– Где ты была? – строго спросила я. – Твоя комната пустая с самого утра.

– Мы играли в приставку с Дэном, – весело ответила Мила, – У него везде расклеены постеры супергероев. На стенах, на окнах и даже на потолке. И есть фигурки. Одна в человеческий рост.

Я устало потеряла лоб, голова раскалывалась. Глупенькая Мила. Ей всего четырнадцать. Она ещё не вышла из того возраста, когда девочки играют в куклы. Только кукол в студенческом городке не было, зато нашлось достаточно фильмов про супергероев, которые она смотрела взахлёб с самого детства. Развлечений там было немного. Трудно расти единственным ребёнком в поселении, где люди пытаются выжить. Родители она потеряла ещё в четыре года, как многие из нас родных и близких.

– Дену шестнадцать, они почти ровесники, – встала на защиту Милы София. А мне не понравилось, что мы разошлись с ней во мнении, – Пусть играют в свои игрушки. Дети и так были лишены многого.

– Они совсем не ровесники. В их возрасте два года это очень большая разница. Дэна воспитывает тот же человек, что и остальных. Этот парень оказался здесь не просто так. Тут собрались только действующие военные, значит, он уже умеет обращаться с оружием и делал вылазки. Он тоже генно-модифицированный и воспитывался как солдат. Что может быть в голове у солдата?

– Ты вечно всё запрещаешь, – скуксилось раскрасневшееся личико Милы, – Никуда нельзя ходить. Ничего нельзя делать. Первую неделю мы даже не покидали своих комнат. А у него есть приставка, и паззлы, и комиксы, и проектор на потолок, и ещё много чего.

– Я вовсе не запрещаю, – смягчилась я, – Но до того, как придут вести из Квартейла, нужно проявлять осторожность.

– Здесь хорошо. Это ты вечно всего боишься. Дэн живёт у озера, там плавают такие красивые форели. Все уже сходили посмотреть, а ты нет. Потому что Курт там живёт, – уперлась Мила.

Кровь прилила к моим щекам. Я действительно не хотела с ним сталкиваться. Просто делала вид, что мне не интересен этот пруд. Я могла бы спросить ещё раз его о вестях, но после того, как он указал мне определённое направление, всё чаще хотелось расцарапать ему лицо. Как человек может быть таким раздражающим? Он всё делал для того, чтобы его не любили.

– Да, я боюсь за тебя, потому что ты ещё совсем маленькая, и многого не понимаешь, – ответила я Миле.

– Нет, я не маленькая! – громко возразила Мила, звякнув дном пустой кружки о стол, – Мы вместе играем в приставку, нам весело! Это ты скучная!

И когда она успела стать такой дерзкой? Я нахмурилась.

– Я запрещаю ходить к тебе к Дэну без моего разрешения, – строго ответила я, недовольная ее ответом. Побыла хорошей, и хватит. Это для ее же блага.

– Почему? – воскликнула Мила, скривив в обиде лицо.

– Я уже сказала, почему. До вестей из Квартейла будешь мне отчитываться о каждом своем шаге.

– Ты мне не мать! – вдруг взвинтилась Мила, слёзы показались на её щеках, – Я буду делать, что хочу! Ты не имеешь права мне всё запрещать!

Она выбежала из кухни, утирая слёзы. А я стояла посреди пахнущей хвойным деревом кухоньки, удивлённая и обескураженная.