За старой границей

Однако следует помнить, что Росс говорит о волках западных гор, животных, которые не были знакомы с бизонами и которые теперь, после того как в страну завезли лошадей, получили новую добычу. Росс также говорит, и он почти единственный автор, который упоминает об этом, что волки иногда нападали на людей, и приводит в пример двух человек, которые несколько часов прятались на дереве от стаи из семнадцати волков.

Примерно в это время у руководства Северо-Западной компании начали меняться настроения. С тех пор как Астория стала фортом Джордж, почти ничего не было сделано для того, чтобы максимально использовать возможности этой страны, но те, кто там находился, постоянно говорили о бедности страны, враждебности индейцев и невозможности вести торговлю. Люди, которые пришли через горы, чтобы занять место обитателей Астории, принесли с собой свои привычки, выработанные в пушных промыслах на востоке, и, казалось, не могли от них избавиться. Торговцы с востока предпочитали каноэ из берёзовой коры и тратили много времени на поиски коры. Чтобы не искать кору хорошего качества на тихоокеанском побережье, было даже решено отправлять запас коры из Монреаля в Лондон, а оттуда вокруг мыса Горн в форт Джордж, чтобы там можно было делать каноэ.

В 1816 году власти форта Уильям разделили район реки Колумбия на две части, во главе каждой из которых стоял наместник. Мистер Кит был назначен главой форта Джордж, а мистер Маккензи возглавил департамент внутренних районов. Это последнее назначение вызвало много недовольства. Росс был назначен заместителем мистера Кита. Вскоре после этого в форте Джордж возникли различные проблемы, одной из самых серьёзных из которых было дезертирство кузнеца Джейкоба, который сбежал к враждебно настроенному племени, откуда его забрал Росс, отправившийся за ним с тридцатью людьми. Это предприятие потребовало от Росса мужества и стойкости, которые он так часто проявлял в трудные времена. Торговля на западном побережье осложнялась завистью, которую мистер Кит испытывал к мистеру Маккензи. Эти трудности были преодолены, и Маккензи снова отправился в свои внутренние местности в сопровождении отряда ирокезов, абенаков и жителей Сандвичевых островов. Мистер Кит остался командовать в Форт-Джордже.

Многим охотникам и трапперам в форте Джордж не хватало опыта общения с коренными жителями, и вскоре начались проблемы с индейцами. Они пытались требовать от трапперов дань за охоту на землях племени, а торговцы пушниной, вместо того чтобы проявить терпение, шли на обострение оношений. Один или несколько охотников были ранены на Уилламетте, и несколько индейцев убиты. Росс был отправлен туда, чтобы попытаться добиться примирения, но, как это часто бывает, когда убивают индейцев, мужчины в лагерях отказывались курить и рассматривать какие-либо другие варианты, кроме войны. Только благодаря проявлению большого терпения и снисходительности и, наконец, подарку флага вождю, конфликт был улажен, и противоборствующие стороны покурили, произнесли длинные речи, а затем заключили договор – белые заплатили за убитых – что очень обрадовало мистера Кейта.

Маккензи, поднимаясь по Колумбии, не добрался до Каскадных гор, потому что здесь река замёрзла. Он разбил лагерь и провёл зиму среди индейцев, проявив в общении с ними замечательный такт и рассудительность.

Росс с юмором описывает события, произошедшие на одном из пиров, которые часто устраивали в лагере, где сейчас находился Маккензи:

«В качестве развлечения мы удовлетворим любопытство наших читателей кратким описанием одного из их развлечений, которое называется индийским пиром. Первое, что привлекает внимание чужеземца, которого пригласили на пир в этих краях – это семь или восемь суетящихся скво, которые бегают туда-сюда с кусками жирной коры, шкурами животных и старыми циновками, чтобы украсить вигвам, в котором будет происходить банкет, и поставить на стол изысканные блюда; в таких случаях у входа в зал ставят крепкого дикаря с дубинкой в руке, чтобы он отгонял собак, пока идёт подготовка.

Банкетный зал всегда выбирается соответственно случаю – он большой и просторный. В центре горит огонь, вокруг которого по кругу расставлены блюда. Гости образуют тесное кольцо вокруг всего этого. Каждый подходит к столу серьёзным и торжественным шагом. Когда все собрались, читатель может представить себе нашего друга, сидящего среди местной знати, с тарелкой из коры между ног, доверху наполненной восхитительной смесью медвежьего жира, собачьего мяса и множества других блюд, кореньев и ягод. Вокруг праздничного стола, сервированного прямо на земле, все местные набобы сидят на корточках в кругу, и каждый из них черпает еду из своего блюда пальцами и время от времени приглаживает волосы, чтобы вытереть руки. Используется только один нож, который быстро передают от одного к другому. Позади пиршественного круга в тревожном ожидании сидят группками представители собачьего племени, зевая, воя и рыча; их можно удержать в тылу только с помощью крепкой дубинки, которую каждый из гостей держит при себе для самозащиты; однако нередко случается, что кто-нибудь из более смелых псов выходит из терпения, прорывается сквозь передние ряды и уносит свою добычу; но когда совершается нарушение такого рода, несчастного обидчика хорошенько избивают при отступлении, потому что дубинки обрушиваются на него незамедлительно и со страшной силой. Однако бедный пёс, в свою очередь, мстит за себя, потому что возникшая ссора и драка тревожат всех спящих в вигваме блох. Этот отряд чёрных тварей прыгает во все стороны, так что гость, угощаясь тем, что лежит перед ним, отгоняя от себя собак и защищаясь от этих чёрных отрядов, которые его окружают, платит, возможно, за своё развлечение в Колумбийских Каскадах больше, чем иностранный посол в лондонском отеле!»

Покидая это место весной, торговцы сломали одну из своих лодок, когда тащили её вверх по Каскадам, а в других лодках не было места, чтобы перегрузить груз со сломавшейся. Там было шестьдесят ящиков по девяносто фунтов каждый, и этот большой и ценный груз Маккензи передал вождю, чтобы тот хранил его до его возвращения. Когда через шесть месяцев отряд вернулся, весь груз был передан Маккензи в целости и сохранности. Индейцы в старину часто заботились о вещах своих гостей.

Следующим летом, когда отряд покинул форт Джордж и отправился вглубь страны, Росс сопровождал его, так как направлялся на свой пост в Ши-Уопсе. Как обычно, было много проблем: одни люди дезертировали, другие болели, некоторые ирокезы собирались воевать с местными индейцами, и в целом у командиров отряда было много забот, связанных с попытками сохранить мир.

У Росса была с собой маленькая собачка, которую однажды утром схватил и унёс индеец. Собачка, желавшая вернуться к своему хозяину, в попытке сбежать случайно оцарапала одного из детей своего похитителя, и вскоре Росс увидел, как собачка бежит к нему, а за ней следуют двое мужчин с ружьями в руках. Собачка легла у ног своего хозяина, и один из индейцев взвёл курок, чтобы застрелить животное. Росс вскочил и выхватил ружьё у индейца, который, казалось, очень разозлился и потребовал его вернуть. Через некоторое время Росс вернул ему ружьё, одновременно взяв своё и сказав индейцу, что если тот попытается убить собаку, то сам умрёт. Индеец не стал стрелять в собаку, но рассказал о случившемся другим индейцам, которые собрались вокруг Росса, и возникла угроза серьёзной ссоры. Однако Росс и Маккензи, хорошо знавшие характер индейцев, сгладили ситуацию, сделали небольшой подарок ребёнку, которого поцарапали, дали вождю немного табака и вскоре отправились в путь, заручившись явной благосклонностью всего лагеря.

Через день или два был замечен ещё один пример того, как Росс обращался с индейцами. Вожди и торговцы курили и разговаривали.

«Пока мы так беседовали, а толпа толпилась вокруг нас, какой-то парень, больше похожий на бабуина, чем на человека, с головой, покрытой перьями, и медным лицом, с прекрасным ружьём в руке, крикнул:

– Как долго ещё белые будут ходить здесь, загрязняя наши воды и пугая нашу рыбу, не платя нам? Посмотрите на все эти тюки с товарами, которые достанутся нашим врагам, – сказал он, – и посмотрите на наших голых жён и детей.

Теперь этот парень сделал паузу, словно ожидая ответа, но, к счастью, остальные индейцы не обратили на него особого внимания. Ответа не последовало, да и не было времени обсуждать этот вопрос. Однако так случилось, что я оказался рядом с этим парнем, когда он заговорил, и быстро обернулся.

– До тех пор, – сказал я, – пока индейцы курят наш табак; ровно столько, и не больше.

Потом я, в свою очередь, задал ему несколько вопросов.

– Кто дал тебе это прекрасное ружье, что ты держишь?

– Белые, – ответил он.

– А кто дает тебе табак, который ты куришь?

– Белые, – ответил он.

Я продолжил тему:

– Тебе нравится твоё ружьё?

– Да.

– Ты любишь курить табак?

На этот вопрос также последовал утвердительный ответ.

– Тогда, – сказал я, – тебе следует любить белых, которые удовлетворяют все твои потребности.

– О, да! – ответил он.

Характер вопросов и ответов рассмешил зрителей, и этот негодяй скрылся в толпе, и больше мы его не видели. Вопрос, заданный этим пернатым павианом, сам по себе ничего не значил, но говорил о том, что индейцы обсуждали вопрос о дани.

Постоянно требовалась готовность к действию и сообразительность, потому что белых было очень мало, а индейцев – много; более того, эти первобытные люди были готовы пойти на всё, чтобы посмотреть, как далеко им позволят зайти белые, и поэтому могли очень легко затеять из-за какой-нибудь мелочи ссору, в которой могла пролиться кровь.

Вскоре после того, как Росс занял свой пост в Ши-Уопсе, он отправился на восток, к Скалистым горам, получив приказ исследовать эту местность и посмотреть, что там есть. Он отправился в путь пешком с двумя своими лучшими помощниками и двумя индейцами. Каждый из них нёс в качестве багажа полдюжины пар мокасин, одеяло, немного боеприпасов, иголки, нитки и табак, а также небольшой топор, нож, огниво и шило. Кроме того, у них были чайник и котелок. Чтобы выжить, они полагались на свои ружья, а для пополнения запасов обуви и одежды – на животных, которых могли убить по пути.

Местность была необычайно суровой. Пушных зверей было немного, но дичи было в изобилии: лоси и олени встречались в больших количествах и были такими непугаными, что казалось, будто их никогда не беспокоили.

За шесть дней пути вниз по течению реки, которую Росс называет Медведь Грисли Беар, они подстрелили четырёх лосей, двадцать два оленя, двух выдр, двух бобров и трёх чёрных медведей, не сходя с тропы. Чуть позже они увидели лосей, а ещё позже им довелось стать свидетелями любопытной схватки между двумя крупными птицами, которых они поймали. Одним из них был белоголовый орлан, весивший восемь с четвертью фунтов, а другим –дикий индюк, или то, что мы называем колумбийским тетеревом, который мог быть только колумбийским острохвостым тетеревом. Говорят, он весил одиннадцать с четвертью фунтов!

Тем же летом у Маккензи возникли проблемы с ирокезами – по-видимому, самыми ненадёжными слугами – которые пытались убить Маккензи, возможно, с целью завладеть всем имуществом экспедиции. Однако благодаря своей быстроте и готовности Маккензи обратил ирокезов в бегство.

Вскоре после возвращения из экспедиции на восток индейцы пригласили Росса поохотиться с ними на медведя, и он описал эту охоту:

«Все участники отряда, числом семьдесят три человека, были верхом на лошадях и прекрасно держались в седле. Проехав около десяти миль, мы начали действовать. Добравшись до охотничьих угодий, отряд разделился на несколько групп. Затем мы бродили по лесам, переправлялись через реки, продирались сквозь заросли и скакали с холма на холм, крича и распевая песни, большую часть двух дней. За это время мы убили семь медведей, девять волков и одиннадцать маленьких оленей: одного из них мне посчастливилось застрелить самому. Однако вечером третьего дня наша охота была прервана из-за несчастного случая. Один из великих людей, вождь пача из отряда охотников, по имени Ту-так-ит, Ис-цо-а-ун, или Короткие Ноги, был тяжело ранен медведицей.

Единственная опасность, которой можно опасаться во время этих диких вылазок – это последовать за раненым зверем в чащу или укрытие; но для индейцев чем больше опасность, тем больше чести, и некоторые из них достаточно безрассудны, чтобы идти на любой риск, чтобы нанести последний смертельный удар (в котором заключается честь), иногда копьём, томагавком или ножом, рискуя своей жизнью. Как только медведь ранен, он тут же убегает в какое-нибудь укрытие, если только преследователь не очень стильно к нему приближается. В этом случае он в ярости оборачивается и набрасывается на преследователей, и горе тому, кто окажется у него на пути.

Медведь, о котором идёт речь, был ранен и укрылся в небольшой рощице. Всадники мгновенно окружили рощу, когда самые смелые и отважные вошли в неё пешком, вооружённые ружьями, ножами и томагавками. Среди них в тот раз был вождь Короткие ноги, который, перелезая через поваленное дерево, случайно оказался рядом с тем местом, где прятался раненый и разъярённый медведь, слишком близко к нему, чтобы успеть защититься, прежде чем злобное животное схватило его. В тот момент я находился не более чем в пяти-шести шагах от вождя, но не мог выстрелить, поэтому сразу же позвал на помощь, и прибежали несколько человек. Воспользовавшись сомнительным шансом убить её – даже рискуя убить вождя – мы выстрелили и, по счастливой случайности, убили животное и спасли человека; затем, вытащив медведя и раненого вождя из кустов, мы положили их обоих на землю. Вид вождя был ужасен: его скальп был сорван с макушки и свисал на брови! Он был без сознания, и какое-то время мы все думали, что он умер; но через некоторое время его пульс участился, и постепенно у него появились признаки возвращения к жизни.

Это была любопытная и в какой-то мере интересная сцена, когда группа приблизилась к месту, где произошёл несчастный случай. Не имея возможности выстрелить, они отбросили ружья и едва сдерживались, чтобы не броситься на свирепого зверя с одними лишь ножами. Медведица всё время смотрела то на одного, то на другого, обводя нас свирепым и горящим взглядом, словно готовая прыгнуть на каждого из нас; но она так и не выпустила из лап вождя, а стояла над ним. Увидев, что её окружает столько врагов, она поворачивала голову из стороны в сторону, и эти движения в конечном счёте дали нам возможность убить её.

Несчастье вызвало громкий и шумный траурный обряд среди родственников вождя; мы поспешили домой, неся с собой наших убитых медведей, и прибыли в лагерь рано утром на четвёртый день. Вождь три дня не мог вымолвить ни слова. Срезав скальп и перевязав рану, мы обнаружили, что череп, согласно нашим несовершенным знаниям анатомии, был раздроблен в двух или трёх местах. Через восемь дней я извлёк из макушки продолговатую кость длиной в два дюйма и ещё одну, примерно в квадратный дюйм, а также несколько более мелких фрагментов Рана, однако, постепенно затянулась и зажила, за исключением небольшого пятна размером с английский шиллинг. Через пятнадцать дней, благодаря индейской медицине, он смог ходить, а через шесть недель после ранения снова был на охоте верхом на лошади.

Зимой в большей или меньшей степени охотились на волков, и Росс описывает некоторые методы ловли и убийства этих животных.

Убийство волков, лисиц и других диких животных белыми людьми было, по сути, лишь развлечением, и торговцы предпочитали стрелять в них, а не убивать каким-либо другим способом. Волки обычно бродили в поисках пищи в любое время дня и ночи. Они любили взбираться на близлежащие холмы или возвышенности, сидеть там и осматриваться. Торговцы обычно разбрасывали еду в местах, где часто бывали волки, и – когда волков там не было – тренировались в стрельбе по живым мишеням, наблюдая, куда попадают пули, и определяя угол возвышения ружья, необходимый для попадания в цель, пока, наконец, многие из них не стали очень хорошо стрелять на большой дистанции.

«Однажды группа индейцев, пришедших в форт, заметила волка в одном из излюбленных мест отдыха и приготовилась обойти его, чтобы выстрелить в него. Увидев, что они готовятся, я сказал:

– Попробуйте убить его с того места, где вы находитесь.

Индейцы улыбнулись моему невежеству.

– Могут ли белые, – спросил вождь, – убить его с такого расстояния?

– Белые, – ответил я, – не живут охотой и стрельбой, как индейцы, иначе могли бы.

– Нет такого ружья, – продолжал вождь, – которое могло бы убить на таком расстоянии. К этому времени волк схватил кость или кусок мяса и на полной скорости помчался с ними в противоположный лес. Взяв своё ружьё, я сказал:

– Если мы не сможем его убить, то заставим его бросить добычу.

– Мой конь против твоего выстрела, – крикнул вождь, – что ты не попадёшь в волка.

– Договорились, – сказал я, но про себя подумал, что вождю не грозит потерять коня, а волку – смерть. Прицелившись выше примерно на пятнадцать-шестнадцать футов, я случайно попал в бегущее животное, к удивлению вождя и всех присутствующих, которые, захлопав в изумлении руками, оценили расстояние в пять выстрелов из лука: ничто не могло превзойти их восхищение этим действием огнестрельного оружия.

Когда пуля попала в волка, он как раз прыгнул, и мы можем судить о его скорости по тому факту, что расстояние от места, откуда он совершил последний прыжок, до того места, где он растянулся, составляло двадцать четыре фута! Пуля попала волку в левое бедро и, пройдя через тело, шею и голову, застряла в нижней челюсти; я вырезал её перочинным ножом. Вождь, отдав мне своего коня, что он сделал с радостью, попросил у меня пулю, и эта пуля много лет была любимым украшением на его шее. Коня я вернул его владельцу. Затем индейцы попросили у меня шкуру убитого волка, и к каждому ружью, бывшему у членов этого отряда, был прикреплен кусок этой шкуры: индейцы думали, что шкура позволит им в будущем убивать животных на большом расстоянии.

Следующим летом Маккензи с Россом и девяноста пятью солдатами поднялся вверх по реке и разбил лагерь на месте, выбранном для строительства нового форта Нез-Персе, примерно в полумиле от устья Валла-Валла. Эту местность населяли индейцы из племени шахапти – свирепые, хорошие воины и импульсивные люди, которые легко переходили с места на место. Они, казалось, были отнюдь не в восторге от прибывших белых; они не пожимали им руки и, по-видимому, были готовы их бойкотировать.

Ситуация была сложной, потому что для строительства форта нужно было разделить отряд на множество небольших групп, а также потому, что постоянно прибывало всё больше индейцев, и их действия вызывали много беспокойства. Они настаивали на оплате древесины, которая должна была пойти на строительство форта; они запрещали охоту и рыбалку; они устанавливали цены на все товары, и было трудно понять, к чему это приведёт.

Трудности, угрожающие торговцам, привели к почти полной приостановке работы. Они стояли настороже, готовые к нападению в любой момент, и в течение пяти дней между белыми и индейцами не было никаких сношений; еды было мало, и однажды ночью отряд лег спать без ужина. Индейцы продолжали собираться, и торговцы думали, что они замышляют заговор – никто не знал, что именно.

Было возведено небольшое ограждение, за которым торговцы укрылись в ожидании того, что может произойти. Через некоторое время вожди начали переговоры с белыми и настояли на том, чтобы всем индейцам по соседству были сделаны щедрые подарки, чтобы заручиться их поддержкой. Это было явно неосуществимо, поскольку всего имущества торговцев не хватило бы, чтобы сделать подарок каждому индейцу, и в этом требовании было отказано. В результате твёрдость белых заставила индейцев снизить свои запросы и в конце концов согласиться с предложениями белых. Как только это было согласовано, торговля пошла бойко.

Место, выбранное для форта, привлекло внимание местных жителей, потому что именно здесь за несколько лет до этого Льюис и Кларк заключили всеобщий мир между собой и племенами, жившими в окрестностях. Место было стратегически важным. На западе открывался широкий вид на великую реку, на севере и востоке простирались бескрайние жёлтые равнины, а на юге виднелись дикие, неровные холмы по обе стороны реки, над которыми возвышались две одинокие скалы на восточном берегу, называемые местными жителями «Близнецы». Вдалеке виднелись Голубые горы.

Вскоре большой военный отряд вернулся в лагерь со скальпами и пленниками – это была великая победа. Теперь индейцы потребовали, чтобы белые торговцы не продавали ружья и боеприпасы их врагам, но после долгих переговоров и многочисленных речей индейцы согласились, что между ними и Змеями должен быть заключён мир.

Вскоре после этого большой отряд был отправлен в местность, которую занимали Змеи и другие племена, жившие на юге. Торговцы раздобыли двести восемьдесят лошадей, которых хватило бы для верховой езды и перевозки грузов, и большинство из них должны были отправиться с экспедицией к Змеям – она состояла из пятидесяти пяти человек, почти двухсот лошадей, везла триста капканов для бобров и значительный запас товаров. Экспедицией, которая покинула форт Нез-Персе в конце сентября, руководил мистер Маккензи. Росс с оставшимся отрядом остался в форте.

Соседние индейцы, о которых Росс отзывается с большой теплотой, хорошо относились к торговцам, были уважительны и добродушны, но вскоре поползли слухи о трудностях, возникших между торговым отрядом, отправившимся к Змеям, и этим племенем, и один из этих слухов подтвердился с прибытием участника той экспедиции, ирокеза, которому, очевидно, пришлось нелегко. Согласно его рассказу, ирокезы через некоторое время отделились от Маккензи, чтобы поставить капканы на небольшой реке, где водилось много бобров. Согласно легенде, ирокезы начали меняться своими лошадьми, ружьями и капканами с небольшим отрядом Змей и вскоре у них почти ничего не сталось. Вернувшийся ирокез заблудился и в конце концов с большим трудом, без еды, одеяла и оружия, добрался до форта Нез-Персе. Другие ирокезы вернулись; они рассказывали разные истории, а затем, вернувшись в форт Джордж, убедили мистера Кейта отправить отряд, чтобы наказать индейцев, которые, по их словам, сильно им навредили. Такой отряд был отправлен к реке Коулиц, и ирокезы, отделившись от мистера Огдена, убили двенадцать мужчин, женщин и детей и сняли скальпы с троих из них. Это казалось губительным для дальнейших дружеских отношений; тем не менее, в конце концов между торговцами и индейцами с реки Коулиц был заключён мир, скреплённый браком дочери вождя с одним из торговцев пушниной.

Произошло ещё несколько стычек и убийств индейцев, а также были убиты пять человек из форта Джордж, так что ситуация ухудшилась настолько, что потребовалось много времени, чтобы её исправить.

В конце сезона мистер Маккензи с шестью мужчинами на снегоступах вернулся из внутренних районов и рассказал интересный рассказ о новой стране, через которую он прошёл – стране, которая не была для него совсем новой, потому что он уже был там в 1811 году. Он сообщил, что ирокезы вместо того, чтобы ставить капканы и охотиться, разделились и разбрелись по всей стране по двое и по трое, живя с индейцами, без лошадей, без ловушек, без шкур и без одежды. Он оставил их такими, какими нашёл.

О пройденной им местности мистер Маккензи сообщил:

«На обратном пути местность была гористой и пересечённой, а на обратном пути в особенности. Леса и долины, скалы и равнины, реки и овраги сменяли друг друга, но в целом это восхитительная страна. Там животные всех видов бродили на свободе; везде, где была небольшая равнина, можно было увидеть, как стада благородных оленей пасутся у рек; повсюду росли тополя и буки, а там, где были молодые деревья, трудился изобретательный и трудолюбивый бобёр. В заводях резвились выдры; волки и лисы бродили в поисках добычи; то тут, то там на скалистых участках попадались несколько кипарисов или низкорослых сосен, и на их раскидистых верхушках спокойно сидели еноты. В лесах было много ласточек и чёрных лисиц; барсук спокойно сидел на своём холмике; а в бесчисленных оврагах, среди кустов, увешанных плодами, можно было увидеть чёрного и бурого медведей и гризли. Горные бараны и козы, белые как снег, паслись на скалах и хребтах, и толстороги бегали среди высоких скал. Орлы и грифы необычайных размеров летали над реками. Когда мы приближались, большинство этих животных замирали на месте, а затем отходили на небольшое расстояние, но вскоре возвращались, чтобы удовлетворить любопытство, которое часто оказывалось для них роковым.

Выстрелы не пугали их: при каждом выстреле они вздрагивали и снова вставали, но когда разворачивали флаг красноватого оттенка, они с явной неохотой отходили, чтобы не видеть этого приятного зрелища. В тот раз мы также видели табуны диких лошадей, и из всех животных, которых мы встречали во время нашего путешествия, они были самыми дикими, потому что ни к одному из них нельзя было приблизиться. У них чрезвычайно острый нюх и слух, и, несмотря на любопытство, они никогда не подходили на расстояние выстрела. В одном табуне их было больше двухсот. Некоторые из них паслись на склонах холмов, другие бегали, как олени, вверх и вниз по крутым склонам, а некоторые скакали взад и вперёд по вершинам пологих гор; их развевающиеся гривы и пушистые хвосты развевались на ветру.»