Останься со мной

– Для тех, кто еще не знаком с разнообразием: это мотивация к поиску перемен или вызова вне привычной рутины. Мастерс не хочет еще как-то изменить пирамиду Маслоу? – Кипплер ухмыльнулся, посмотрев на Олли, тот покачал головой, и по классу разнеслись смешки. – Что ж. Ваши ответы на мой вопрос помогут понять причину того, почему вы вообще здесь оказались.

Кипплер сложил перед собой руки и засиял, будто бы гордился своим внезапным открытием.

После уроков я зашла в офис доктора Конуэй. Комната была размером с мою, и в окна лился яркий солнечный свет. У стены стояло кожаное кресло, напротив него – заваленный бумагами стол. Синие стены были увешаны плакатами с позитивными цитатами.

Доктор Конуэй повернулась и одарила меня улыбкой.

– Мия, очень приятно наконец с тобой познакомиться! – Она поднялась и протянула мне руку. – Прошу, присаживайся.

Стоило ей только открыть свой рот, как я тут же поняла, что доктор Конуэй – американка. Акцент у нее был бостонский. Густые черные волосы обрамляли лицо и ниспадали на плечи.

– Как тебе дорога?

– Долгая. – Я опустилась в кресло и осмотрела комнату, а потом задержалась на постере с котенком и надписью: «Сегодня я не буду тревожиться из-за вещей, которые не могу контролировать».

Интересно, а котенок-то из-за чего должен тревожиться?

Справа от меня стоял книжный шкаф, заполненный романами, о которых я никогда не слышала, и целой коллекцией книг по самопомощи.

– Да, я тоже не особо скучаю по самолетам… – Доктор Конуэй вздохнула.

– Вы из Бостона?

– И родилась, и выросла. Приехала в Британию в творческий отпуск. В планах моих не было отыскать здесь любовь всей моей жизни, но… – Она вскинула руки. – Всякое случается!

Я отключилась сразу после того, как она упомянула творческий отпуск, но продолжала с интересом кивать. Я вспомнила, как мама рассказывала о том, что приезжала сюда во время своего отпуска. Видимо, Англия манила множество зарубежных студентов.

– Так скажи мне, как думаешь, почему ты здесь? – спросила она.

– Я оказалась здесь, потому что отец мой отказывается признавать очевидное. Он не отправил меня в психушку только потому, что его единственная дочь должна закончить универ и зажить нормальной жизнью.

– А тебе место в психушке?

– Мне нигде нет места.

Доктор Конуэй постучала по папке с моим делом длинными нарощенными ногтями и скрестила ноги.

– Я читала твое дело, Мия. Ты страдаешь алекситимией и расстройством эмоциональной отстраненности. Ты дважды пыталась покончить с собой, разбила машину своей мачехи о гараж, подожгла машину своего директора и, мое любимое, – пришла в дом своего психолога в плаще и на каблуках под видом нанятой проститутки. – Она рассмеялась, сменила позу и облокотилась локтями о колени. – Надеюсь, жена его простила.

Я пожала плечами, и атмосфера в комнате переменилась вместе с выражением лица доктора.

– Если ты не против, могу я спросить, почему обе твои попытки суицида не увенчались успехом?

Прямой подход, надо же. Я еще больше склонила голову.

– У меня бы получилось, если бы отец меня не нашел.

– Мне кажется, ты хотела, чтобы отец тебя нашел.

Она ошибалась. Он должен был вернуться домой не раньше пяти.

– Вы промазали.

– Нет, думаю, я все-таки куда-то попала… Могу я спросить кое-что еще? Когда ты в последний раз плакала?

Она серьезно?

– Я не плачу. Для этого я должна хоть что-то чувствовать.

– Ты плакала, когда умерла твоя мать?

Нет.

– Я не хочу о ней говорить.

Доктор Конуэй откинулась на спинку кресла и положила руки на колени.

– Твой отец отметил, что ты не всегда была такой. Должно было что-то произойти… нечто ужасное, что вызвало подобную реакцию. Твой мозг повернул рубильник, чтобы защитить себя. Медицина тут не поможет. Она может лишь продлить время выживания, пока рубильник не окажется в исходной точке.

Тишина.

– Я поговорю с директором, и ты перестанешь принимать таблетки. Но, Мия, ты должна осознанно принять это решение. Только ты способна это сделать.

– Если бы кто-нибудь рассказал мне о том, что со мной случилось, это ускорило бы процесс, – вздохнула я.

– Хотела бы я, чтобы все было так просто… но единственный способ – это вспомнить самой.

Я отвернулась от окон и сосредоточила свое внимание на ней.

– А вы знаете, что со мной случилось?

Доктор Конуэй ответила не сразу. Ее карие глаза смотрели сквозь меня, совсем как глаза моего отца.

– С точки зрения твоего отца – да, но этого будет недостаточно. – Она поднялась и подошла к книжному шкафу, достала оттуда книжку и протянула мне. – Вот твое первое задание.

– Я не читаю, – выдала я.

– С этого момента читаешь. – Она снова опустилась на кресло. – Увидимся в понедельник. Будь готовой рассказать мне о прочитанном.

Я опустила взгляд на обложку. «Убить пересмешника».

– И это все? Я просидела здесь сколько, минут пять? И теперь вы хотите, чтобы я ушла и прочла какую-то дурацкую книгу?

– Увидимся в понедельник, Мия. Наслаждайся выходными. – Доктор Конуэй развернула кресло спинкой ко мне. – О, и оставь дверь открытой, когда будешь уходить. У меня скоро еще одна встреча.

Для этой дамочки, похоже, не существовало берегов. Совсем не похоже на тех психологов, с кем мне приходилось иметь дело.

Я добралась до своей комнаты, сгрузила книжки на стол и растянулась на кровати. Часы показывали полтретьего дня. Еще три часа до ужина.

Я положила подушку на лицо, чтобы на меня не падал свет, но спустя две секунды в мою дверь постучали. Я открыла ее и обнаружила в коридоре незнакомца с сумкой через плечо.

– Вам письмо. – Он протянул мне конверт.

На вид ему было лет тридцать. Почтальон улыбнулся, и морщинки у его глаз углубились, а черные волосы закрыли темные ореховые глаза.

– В Долоре есть почтальон?

Он покачал головой.

– Охранник, все еще на стажировке. Так что делаю грязную работу.

Хорошенький. Очень кстати. Я схватила его за рубашку и затянула в комнату, не задумавшись о последствиях. Конверты разлетелись по полу, дверь автоматически закрылась.

Он округлил глаза.

– Мне не разрешено…

– Ой, заткнись, – приказала я и опрокинула его на кровать.

Я нуждалась в близости. Это было на вершине пирамиды нужд Мии, особенно после выдавшегося денька. Охранник-стажер просто оказался в нужное время в нужном месте.

Я избавилась от одежды за несколько секунд, а его глаза постоянно стреляли то на меня, то на дверь. Он пытался понять, к какой именно части своего тела прислушаться: к голове или…

Я достала из коробки, которую провезла в чемодане, презерватив. Так и знала, что пригодится.

– Как тебя зовут?

Он ухмыльнулся.

– Оскар.

– Это твой единственный шанс, Оскар, – произнесла я, махнув презервативом.

В глазах его вспыхнуло желание, и мораль быстренько испарилась. Оскар загремел поясом, и я стащила с него штаны. Достоинство его оказалось на свободе, и я закинула презерватив ему на живот – пусть надевает сам.

– Никаких разговоров и никаких поцелуев.

Он с энтузиазмом кивнул и откинулся на кровать. Презерватив он натянул в рекордные сроки.

Я склонилась над ним, прижала коленями к матрасу и провела рукой по всей длине. Он застонал, пожирая меня голодными глазами. Вскоре он оказался внутри меня. Я закрыла глаза и задвигалась – смотреть на него не хотелось. Его руки оказались на моей груди. Он ущипнул меня за соски и тихонько выругался.

К двум тридцати шести стажер уже закончил.

Четыре

Моменты не покидают нас, они зарываются в землю и становятся тобой.

Оливер Мастерс

Время в Долоре замерло.

Я прожила здесь уже неделю. Все вокруг шатались без цели из класса в класс, словно в тумане, секунды тянулись как часы, и я бродила в такой же прострации. Я была уверена, что умру от скуки.

Единственной переменой стал стажер Оскар, который забегал ко мне по вторникам и четвергам, чтобы отдать письма и деньги, которые посылал мне отец. Зачем мне здесь деньги?

Секс с Оскаром позволял хоть как-то разнообразить время и обрести контроль над своим рутинным расписанием. В старшей школе как только меня не называли. Шлюхой. Шалавой. Потаскушкой. Любое похожее слово, что придет вам в голову, попадет в точку. Но меня это не волновало – не так, как многих других девушек. Например, Сару, мою единственную, так сказать, знакомую в старшей школе.

Я постаралась не обращать внимания на плач в туалете, но он становился только громче. Я закатила глаза и толкнула дверь ногой – та оказалась заперта. Конечно.

Я зарычала и повысила голос:

– Прошу, Бога ради, прекрати рыдать.

Но она не прекратила.

– Открой уже эту чертову дверь. – Я не понимала, почему чувствую такое раздражение, – только хотела, чтобы это как можно скорее прекратилось.

Замок щелкнул, и дверь открылась под собственным весом. На унитазе – ну хоть с надетыми трусами, и на том спасибо, – сидела полная девочка со светлыми волосами и огромными синими глазами. Заплаканное лицо покраснело. Она молча на меня уставилась.

– Из-за чего плачешь? – спросила ее я.

Она попыталась отдышаться: из глаз и носа не переставало течь.

– Я совершила ошибку, – голос ее дрожал, слова я едва различала.

Я облокотилась на дверь – хватит ли мне сил на то, чтобы разобраться со всем этим? Я не чувствовала симпатию по отношению к ней. Мне было плевать, почему она плачет, но мне было скучно и любопытно.

– И что же ты сделала?

Она закусила губу, та дрожала.

– Переспала с Треем Валливаном.

Я фыркнула и усмехнулась.

– Дай-ка угадаю: и он всем об этом растрепал.

Она кивнула. По щеке ее прокатилась слеза. А я продолжила:

– А Мэллори и ее прихвостни решили, что нужно тебя проучить? Начали обзываться?

Она снова кивнула.

– А ты много с кем спишь?

Девчонка прищурилась, словно мой вопрос ее оскорбил.

– Эй, ничего такого, я вот трахаться люблю. Видала я Трея и его микрочлен. Можешь мне не врать.

Она расслабила плечи, и слезы наконец иссякли.

– Не знаю, зачем я… видимо, мне хотелось внимания.

Я выдохнула, оперлась спиной на стенку и скрестила руки на груди.

– Дай-ка я тебе кое-что скажу. Беспокойся только об одном человеке – о себе. И если тебе нравится заниматься с людьми сексом, то какая разница, что подумают остальные? Люди в наше время… постоянно хотят унизить окружающих, потому что не уверены в себе. Так что каждый раз, когда кто-то называет тебя шлюхой, на самом же деле он признается, что не уверен в своей собственной сексуальности. Называют шалавой – значит, завидуют, что не могут испытать чего-то подобного сами.

Глаза девчонки расширились, и она улыбнулась.

– Ты правда так думаешь?

– Я в этом уверена. Доказано, что девушки, которые занимаются сексом без обязательств с несколькими партнерами, гораздо более уверены в себе и находятся в гармонии со своим телом. Поищи, почитай, если не веришь. И стандарты у них повыше, когда время приходит выбрать себе спутника жизни. Я не прошу тебя сейчас же побежать и переспать с каждым встречным… но такие девчонки, как Мэллори, и такие мальчишки, как Трей, они не особо уверены в себе. – Я пожала плечами. – И люди не должны оскорблять тех, кого не понимают. Недопонимания не должны проливать слезы.

Девчонка захихикала, а я скривилась.

– Ну ты даешь… – Она улыбнулась. – Как тебя зовут?

– Мия.

– А меня – Сара. – Она указала на себя. – Давай дружить, Мия.

Я выдавила улыбку в ответ.

– Я не особо скроена для всей этой «дружбы».

– А для чего тогда скроена?

– Ну, для начала, для мужчин с микрочленами…

Мы рассмеялись. Я никогда в этом не признаюсь, но то был единственный раз, когда я действительно старалась отнестись к кому-то по-доброму.

Избегать Джейка у меня не получалось – в основном потому, что он, кажется, не понимал намеков. Он походил на пса, увидевшего кость, и я не могла выдерживать концентрацию подобного отношения в течение долгого времени. Он был неплох, но это совсем не означало, что я продолжу общаться с ним после Долора. Джейк каждый день умолял меня прийти на их полночные рандеву, и каждый день я отказывала.

До сего момента.

Я вдруг поняла, что он так и будет меня доставать, пока я не соглашусь. К тому же меня съедала скука, и, может, это приключение будет куда более интересным, чем книжка доктора Конуэй.

Двери, как обычно, автоматически закрылись. По коридору прошел Стэнли своим ночным охранным маршрутом. Наступила полночь. Я расхаживала по своей комнатке, одетая во фланелевые пижамные шорты и белую футболку, и отговаривала себя от всей это затеи. Кого я обманывала? Такие выкрутасы были как раз по мне. Я подняла голову и увидела вентиляционную шахту, в которую с легкостью протиснусь. Но как до нее добраться?

Стол был не таким уж и тяжелым. Я пододвинула кровать к центру комнаты и умудрилась поставить на нее стол, а потом забралась наверх всей это невероятной конструкции. Надавив на люк, я обнаружила, что винтики там держатся на честном слове. Клянусь, если найду там труп, то лишу Джейка обеих его крошечных головок.

В вентиляции разнесся его смех, Джейка вообще сложно было с кем-то спутать. Я проползла четыре блока налево и добралась до выхода, по ту сторону которого разгонялась вечеринка. Высунув голову из люка, я увидела кудряшки Алисии.

Она заметила меня и указала на меня рукой.

– Гляньте-ка! – Алисия подвинулась. – Помогите ей кто-нибудь!

Под вентиляцией тут же оказался Олли – в черной футболке, спортивных штанах и с улыбкой, которая сияла и в его невообразимых зеленых глазах.

– Давай же, милая, – позвал он, и я протолкнула ноги в дыру. – Я тебя держу!

Его пальцы сомкнулись на моих лодыжках, а потом оказались на моих бедрах – и так и продолжили тянуть меня вниз, пока ноги не коснулись пола. Руки Олли задержались около моей груди, словно он не хотел меня вот так сразу отпускать.

– Давно пора, – прошептал он, взял меня за руку и поднял ее высоко над моей головой, пока я не могла отвести взгляда от его лица. – Ребята, здесь Мия!

– Мия! – повторили собравшиеся в унисон. Олли посмотрел на меня в ответ и отпустил мою руку.

Он усмехнулся:

– Добро пожаловать в мое скромное жилище.

Я перевела взгляд на сидящего на полу Джейка – он сдержанно улыбался.

И на нем была красная пижама. Цельная. С нарисованными на ней леденцовыми палочками.

Мебели в комнате Олли особо не было – ни стола, ни стула, ни кровати. Только матрас на полу и сложенная в угол за ним одежда. И как прикажете отсюда выбираться?

– Джейка и Алисию ты уже знаешь. А это Брия, – представил Олли сидящую на полу девчонку с короткой стрижкой.

Он указал на Полночь – парня, с которым разговаривал в столовке – и продолжил:

– А это мой бро, Айзек.

На Айзеке не было футболки, и его смуглая мускулистая грудь оказалась на всеобщем обозрении. По тому, как он держался, я сразу поняла, что мы с ним сможем неплохо повеселиться.

Зеленые глаза Олли задержались на мне.

– Присаживайся. Поделись своей историей.

Все уже расселись по своим привычным – судя по всему – местам: либо на матрасе, либо на полу, и я опустилась на одеяло напротив Олли.

– Я бы предпочла промолчать.

Распахивать душу я буду разве что в кабинете доктора Конуэй. И на групповой терапии. У них хотя бы лицензия есть. Сомневаюсь, что у этого кружка имеется что-то подобное – им всем не больше двадцати одного. У них свои проблемы, свои собственные суждения и свои мнения. Они просто хотят отвлечься от собственных жизненных сложностей, пусть даже на чужие.

– Мы тут все неудачники, Мия. Давай поговорим, – попросила Брия, чем и доказала все вышесказанное.

– Проблемы с гневом? Закон нарушаешь? Устраиваешь истерики? – пробормотал Айзек.

На меня уставились пять пар тревожных глаз.

– Я убила свою мать, – почти солгала я, и в комнате повисла тишина. Люди начали переглядываться.

– Вот черт, – выдохнул Олли, потянувшись к карману.

Айзек вытянул руку.

– Плати, Мастерс.

Мои глаза расширились – мальчишки в самом деле обменялись деньгами.

– Да вы шутите! Вы поспорили обо мне? Это для вас что, игра такая?

– Расслабься, дорогая, – Айзек убрал свой выигрыш в карман. – Не принимай близко к сердцу.

Комната зашумела разговорами, а я так и сидела, не зная, куда себя деть. На первый взгляд никто из них не должен был оказаться в этой комнате. Джейк явно был слабовольным и в социальном плане полагался на Алисию. И я готова была признать: Алисия крута. Ее не задевали подколки Брии, она отвечала ей тем же. К тому же девушка была очень красивой: темная гладкая кожа, карие глаза, черные кудри, обрамляющие овальное лицо… Но вишенкой на торте была родинка на ее щеке.

Брия, с другой стороны, старалась выглядеть максимально сексуальной: она надела короткий топик, а лифчик под него – нет. Но кто я такая, чтобы судить? Если ей так удобно, то окей. Она изредка поглядывала на Олли и Айзека и меняла позу, чтобы проверить – смотрят ли они на нее? Как именно смотрят? Тело у нее было ничего: маленькие торчащие груди, длинные изгибы торса. Но стоило ей только открыть рот, как всю картину портили кривоватые зубы и раздражающий голос.

Айзек замечал, что делает Брия. Каждый раз, когда она откидывалась назад и топик ее задирался еще выше, он тоже отклонялся назад и почесывал нос – как будто это могло скрыть направление его мыслей.

Олли развернулся ко мне. Интересно, это потому, что он пытался избежать компании Брии, или потому, что я ему нравилась? Шансы равны.

Я ведь никогда не утверждала, что умею читать мысли.

Люди мне не нравились, и я старалась избегать разговоров, но читать язык тела было легко. И намерения их тоже. Отец отказывался смотреть со мной фильмы, потому что я всегда догадывалась, кто убийца, и предсказывала конец. Это было моим преимуществом. Я столько лет изучала человеческое поведение, что для меня не осталось никаких сюрпризов. Действия мужчин закономерны, реакции женщин предсказуемы.

Взять, например, стажера Оскара. Я знала, что он сдастся мне, как только он открыл дверь – у него расширились зрачки, и он чуть подался вперед. Все довольно типично. Но он не поверил в мои намеки, пока я перед ним не разделась. Он мог бы отказаться. Мог бы развернуться и уйти, но он этого не сделал.

Олли достал из стопки своих вещей в углу бутылку водки, и собрание повеселело.

– Наконец-то!

Он махнул бутылкой и присел рядом со мной.

– Серьезно? Как ты протащил сюда алкоголь?

Может, у Олли есть полезные связи?

На лице Олли расцвела загадочная улыбка, и он мне подмигнул. А потом провел рукой по лбу и волосам.

– Кто-то уже настроился, я погляжу?

Мы с алкоголем не особо дружили. Люди обычно пили, чтобы приглушить свои эмоции, но на меня спиртное оказывало обратный эффект. Когда оно струилось по моим жилам, эмоции возвращались. Эмоции и жажда. Я сделала глоток и передала бутылку Джейку. Прозрачная жидкость обожгла мне горло и растеклась теплом в груди.

Бутылка начала свое триумфальное шествие из рук в руки.

– Правило здесь только одно, – произнесла Алисия, когда бутылка добралась до нее.

– Да? Какое же?

– Никаких обид. Все, что происходит в этой комнате, здесь и остается, – ответил Джейк.

Никаких обид? То есть чувств? Звучит по мне.

Я кивнула. К счастью, я оказалась в комнате, не забитой слабаками.

Мы часок переговаривались и хорошенько набрались, я наконец-то начала получать от этого удовольствие. Такое ощущение, что впервые за целую вечность. Я никогда не ловила кайф, но с неловкими ситуациями это очень помогало. Я только надеялась, что после раскрепощения паралич чувств не ударит по мне раз в десять сильнее.

Жить без эмоций легко. А вот выбираться из вынужденного эмоционального состояния сложно – как курильщику бросать курить. Благодаря алкоголю я снова могла чувствовать, но, если не проявить осторожность, то вечер обернется катастрофой.

Откуда-то раздалась тихая музыка, и я обнаружила на коленях Олли старый айфон. Вопросов я решила не задавать, мне было плевать на ответы. С тем же успехом он мог выкатить откуда-то машину для попкорна – я уже не удивлюсь. Главное, чтобы он со мной делился. Главное, чтобы мне здесь было хорошо.

Брия поднялась и начала раскачиваться в такт музыке, подняв руки. Из-под поднявшего топа выглянули ее груди. Она закусила губу и оглядела комнату, чтобы проверить реакцию парней. Я проследила за ее взглядом: Айзек тоже закусил губу. Я повернулась направо и встретилась глазами с Олли – он приподнял уголок рта.

Здесь становилось жарко. Слишком много людей в одной комнате… и эта его ямочка.

– Давай, Мия! – Брия указала на меня пальцем. – Потанцуй со мной!

Я замахала рукой.

– Я не танцую.

Я танцевала только наедине с собой.

Олли чуть склонил голову и приподнял бровь.

– Чего ты боишься?

– Ничего не боюсь. Просто не танцую.

Айзек поднялся и присоединился к Брии. Она начала тереться об него в такт электронной музыке – его руки схватились за ее бедра.

– Я думала, вы с Брией вместе, – заметила я, покосившись на Олли.

Я знала, что это не так, но мне интересно было узнать, что об этом подумают остальные.

Джейк и Алисия рассмеялись. Олли покачал головой.

– Нет, определенно нет, – выдавил он сквозь недоверчивый смешок.

– В Долоре нет места отношениям, – добавил Джейк.

Улыбка Алисии тут же потухла, и она перевела взгляд на Брию и Айзека.

– Правда? Не разрешены отношения?

Джейк наклонился вперед.

– В официальных правилах ничего такого нет… но поверь мне, тебе не захочется попробовать.

– И почему же?

Мне не нравилось, когда люди указывали мне, что я могу делать, а что нет. Пусть даже отношения занимали самую нижнюю позицию в списке моих приоритетов.

Алисия, Джейк и Олли переглянулись. Наконец Олли снова повернулся ко мне.

– Это длинная история. В другой раз.

– Так откуда ты? – Алисия быстро сменила тему.

Брия обвила руки вокруг шеи Айзека. Ее топик поднялся еще выше – соски оказались почти на виду. Айзек провел рукой по ее груди и потер соски сквозь ткань.

Я скривилась, а Брия застонала, не отрывая взгляда от Олли. Но Олли не обращал на них внимания – листал музыку на телефоне.

Прошло несколько секунд, Брия повернулась и поцеловала Айзека. Не чмокнула, а именно поцеловала – долгим, грязным, маниакальным поцелуем. И вопрос Алисии вылетел у меня из головы.

– Я… – Я оторвала взгляд от этих двоих и посмотрела на Алисию. – ШП.

– ШП?

– Из штата Пенсильвания. – Я снова отхлебнула водки.

Джейк поднялся и подошел к Айзеку и Брии, она уже схватилась зубами за его нижнюю губу.

Теперь они танцевали втроем. То есть слово «танцевали» тут не особо подходило, даже не знаю, какое бы подошло. Они выглядели как трое млекопитающих, оказавшихся в Арктике и отчаянно нуждающихся в тепле.

Мы с Алисией обменялись еще парочкой ничего не значащих вопросов, и, наконец, мне стало хорошо. Не настолько хорошо, чтобы присоединиться к голодающей стае, слившейся в экстазе.

Наш разговор превратился в игру в двадцать один вопрос. Потом мы хорошенько посмеялись над охранником Стэнли. Олли вытянул перед собой ноги и скрестил их, откинулся назад и оперся на руки. Он внимательно вслушивался в музыку – и так же внимательно смотрел на меня.

Я снова бросила взгляд на Айзека, Джейка и Брию.

– Давай же, Олли. Тут и для тебя местечко найдется! – заныла Брия.

Олли покачал головой, и Брия надула губы.

– Повеселись хоть раз в жизни!

– Чего ты боишься, Олли? – насмешливо спросила я и легонько ткнула его плечом.

Он нервно улыбнулся. Милая ямочка у рта появилась снова.

– Вот чего. – Он кивнул в сторону Брии. – Я боюсь вот этого вот, чем бы оно ни было. И то, во что это превратится. Не моя чашка чая.

Брия притянула к себе Джейка и поцеловала его. Мои глаза чуть не выкатились из орбит.

– Я думала, его такое не интересует, – прошептала я Алисии.

Олли повернул голову в их сторону – второй раз за вечер.

– Так и есть, – кивнул он.

Да куда же я забрела… то есть выпала?

Алисия чуть пожала плечами, а потом поднялась и присоединилась к троице, оставив меня на полу с Олли.