Мой (не) по сценарию

Может быть, зря повелась на уговоры подруги и согласилась приехать. Хотя, наверно, Оксана права: если бы сказала «нет», потом точно корила бы себя. Ну, не получится ничего… Переживу. Даже если это чей-то дурацкий розыгрыш. Пострадает мое самолюбие, добавится пара-тройка комплексов, так что с того? Зато имелся крошечный шанс… понять бы еще только, на что сама надеялась…

Поежилась от внезапно рассыпавшихся по телу мурашек. А может, они тут ни при чем, это все ветер, сегодня разгулявшийся с особой силой. Хватит уже стоять на улице, еще опоздать на первую встречу не хватало!

Внутри все оказалось абсолютно незнакомым. То ли многое кардинально поменялось, то ли память сыграла со мной злую шутку, не позволяя вспомнить детали. Но охранник на входе хмуро посмотрел документы, что-то долго искал в списках, а потом кивнул, нажимая кнопку и пропуская через турникет. Уже хорошо. Значит, меня правда ждали.

От увиденного захватило дух. Все-таки двадцать лет – огромный срок. Целая эпоха. Здесь и прежде-то все было более чем эффектно. У меня, тогда только что приехавшей из провинции девочки, кружило голову от того, что являюсь частью этого мира. Успешного, удобного, где предусмотрено все до мелочей. Где так престижно быть студентом. А сейчас и вовсе было ощущение, что находилась где-то в роскошном пятизвездочном отеле. На курорте или заграницей. На полу в коридорах – или сияющий паркет, или яркие ковровые дорожки. Массивные деревянные двери напоминали, скорее, вход в кабинет какого-то важного начальника, чем в обычную учебную аудиторию. Очень много зелени, ухоженной и свежей, с глянцевыми изумрудными листьями. Не удивилась бы, если садовник здесь зарабатывал больше, чем я в не самые удачные месяцы – работы-то у него точно полно. Никаких полутемных закутков, все залито светом. Чисто и красиво. Может, стоило уговорить Лизу подать документы и сюда? Понятно, что внешняя атрибутика в учебе не главное, но когда к качеству добавляется еще и эстетическое удовольствие, почему нет?

Я задумалась о дочке. О том, что всего через несколько месяцев ей исполнится восемнадцать. Взрослая совсем… И столько ждет впереди. Выбор ВУЗа, бурная студенческая жизнь. И любовь, конечно, куда же без этого. Хорошо бы только Лиза оказалась удачливей меня. Не бросалась в омут с головой, чтобы не плакать потом. Пока вроде бы не столкнулась еще с серьезными чувствами, но кто знает, в какой момент налетит этот шквал. Я трижды влюблялась… и всякий раз думала: вот оно, то самое чувство, на всю жизнь. А сейчас и вспоминать не хотелось…

Настолько погрузилась в собственные не очень веселые размышления, что не заметила, как добралась до нужного кабинета. Двигалась почти на автомате, следуя по щедро выстроенной системе указателей. И спохватилась, лишь когда поняла, что стою перед дверью в одну из аудиторий. На ней только номер, никаких больше опознавательных знаков. И это более чем странно. Снова. Я-то рассчитывала, что окажусь на кафедре факультета искусств, в одном из шикарных праздничных залов, как минимум. Но учебная аудитория? Они что, вначале читали лекции, а только потом решали, допустить человека к съемкам или нет?

Самой стало смешно от собственного нелепого предположения. Зря я вообще в это все ввязалась, здесь, что ни шаг – то новая загадка. Лучше уйти, пока не поздно.

Но как раз в этот момент распахнулась дверь, и я увидела перед собой Аристарха Стоуна. Он выглядел довольным, настолько, словно только что отхватил главный приз в крутом розыгрыше. А еще в этом огромном классе была целая куча народа. Камеры, лампы, какое-то непонятное оборудование. Я растерянно глазела на суетящихся вокруг людей, забывая, что нужно поздороваться. Впрочем, Стоун тоже не собирался заморачиваться такими мелочами. Его цепкие пальцы, как тогда, в подворотне, крепко сжали мой локоть, и он уверенно потянул меня за собой.

– А вот и наша уважаемая госпожа преподша, прошу любить и жаловать, – заявил так громко, что его голос разнесся по всему помещению. Будто в микрофон. Все застыли, оставляя свои дела. И я оказалась под прицелом сразу нескольких десятков глаз.

Никогда не любила вот такое всеобщее внимание. А сейчас, когда нервы накалены до предела, это и вовсе оказалось не к месту. Вот куда меня понесло, а? Сама же искала приключений… да, на то самое место. Как будто это когда-нибудь приводило к чему-то хорошему!

Одно только утешало: среди разглядывающих меня людей совершенно точно не было Радевича. Я бы не смогла его не заметить: он всегда притягивал к себе внимание. Столько фотографий пересмотрела, столько видео со съемок, что знала это слишком хорошо.

Медленно выдохнула. Не то, чтобы стало легче, но самое главное испытание пока откладывалось – уже хорошо.

– Чего стоим, ребята? Работать, работать! – Стоун не остановился: потянул меня дальше, в толпу. Раздавал указания сразу во все стороны, щедро сыпал какими-то непонятными терминами. Потом резко и без всяких переходов развернулся ко мне: – Итак, Инна, сколько тебе нужно времени, чтобы изучить сценарий? Ничего, что я на «ты»? Так будет проще, нам тут всем не до формальностей.

А как же пробы? Он что, даже не собирался поговорить со мной? Рассмотреть при свете дня и всех этих бесчисленных ламп? Вот так, просто, планировал отправить на съемку человека, которого видел второй раз в жизни?

Моего ответа он, разумеется, не дождался. Продолжил говорить сам.

– Даю тебе время до завтра, потом обсудим, что не устраивает. Или какие будут вопросы. В любом случае помни, что сценарий – это шаблон. Импровизируй. Слов там нет, а изображать чувства можешь так, как тебе это ближе всего.

С ума сойти – час от часу не легче! Может, это все-таки дурацкий розыгрыш? Что значит, импровизируй? И куда он собирался засунуть потом эту мою импровизацию? Или именитые режиссеры так развлекаются? Когда становится особенно скучно?

Уже приготовилась выплеснуть накопившееся негодование, но мы остановились перед женщиной, возле которой на столике были выложены разнообразные коробочки, пузырьки, палитры с тенями, кисти и еще множество всего подобного. Даже я со своим полным отсутствием знаний в этой сфере как-то сразу догадалась, что увидела. Гримерка.

– Знакомьтесь – и вперед, за работу, – отдал очередной приказ Стоун. – Инна, освободишься, подойди ко мне, сделаем пару прогонов.

И ушел, оставляя меня еще более озадаченной и растерянной. Я уставилась на женщину, понятия не имея, как вести себя дальше.

– Тебя Инной зовут? – как бы между прочим уточнила та. Развернула стул и кивнула на него. – Садись. Я Майя. Аллергии нет? – и пока я продолжала ошарашенно хлопать глазами, прикоснулась к моему лицу ватным тампоном, смоченным чем-то довольно приятно пахнущим.

– А чего ты такая напуганная? – спросила абсолютно спокойно. – Первый раз что ли? – и, дождавшись моего кивка, хмыкнула. – Ну ничего, это только вначале сложно. Потом легче будет.

– Я не уверена, что будет «потом», – пробормотала, скорее, себе самой. – И на этот-то раз сомневаюсь, что меня хватит.

– Зря сомневаешься, – рассмеялась Майя. – Кино – такая зараза, что от нее не отделаешься. Затягивает раз и навсегда.

– Нет… – снова возразила. – Я вообще случайно сюда попала. До сих пор поверить не могу.

Майя продолжала улыбаться, снисходительно, но при этом довольно тепло.

– Случай – одно из прозвищ Судьбы, как тебе такой расклад? Да выдохни ты уже! Если сильно переживаешь, рассматривай это, как приключение. Развлекайся. Оторвись по полной. А там, глядишь, и втянешься.

– Я же не актриса… – машинально потянулась рукой к зачесавшейся щеке, но Майя тут же легонько хлопнула меня по пальцам.

– Трогать категорически нельзя, все испортишь. Если надо, говори, я подправлю сама. А насчет актриса – не актриса… Так мы тут и не фильм снимаем. Все намного проще. Работаем себе в удовольствие под красивую музыку. Как тебе песня, кстати?

Ну, конечно. Раз снимают клип, то должна быть какая-то песня. А я даже не удосужилась поинтересоваться, о какой именно речь.

– Узнаю Ари, – снова хмыкнула Майя. – С корабля на бал притащил, да? Ничего, постепенно узнаешь все, что нужно.

– Ари? – как-то трудно было представить, что солидного дядьку-режиссера можно называть таким уменьшительным именем.

– Ну да, – кивнула гримерша. – Артем Игоревич Каменев. Сокращенно Ари. Или Арик. Сразу, конечно, ты вряд ли осмелишься так его назвать, но он нормально к этому относится. Поэтому не робей.

– Артем? – нет, все-таки впечатлений для одного дня более чем. – Так он не Аристарх?

Сказала – и тут же почувствовала себя полной дурой. Ну, естественно, многие берут себе псевдонимы. А я своей реакцией, наверно, напоминала деревенскую клушу, напрочь отставшую от жизни. Но Майя и тут осталась ровной.

– По паспорту он – Артем. Но Аристарх Стоун звучит круче, правда же? А значит почти то же самое. Мы привыкли.

– Ко всему привыкли? Даже к тому, что на съемках может появиться человек с улицы? Совершенно далекий от кино?

Она пожала плечами.

– Я за время работы здесь столько всего видела, что меня в принципе сложно чем-то удивить. Ари – умный мужик. Если позвал, значит, уверен, что твоего потенциала хватит. А кто я такая, чтобы спорить с мэтром? И тебе не советую.

Глава 4

– Ну вот, как-то так, – Майя отступила на шаг и оглядела меня с ног до головы. Потом кивнула как будто сама себе – и перед моим лицом оказалось зеркало.

А в следующее мгновенье я с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть. От изумления. Или нет, скорее, от шока. От восторга. От восхищения, потому что ничего подобного даже предположить не могла.

Из отражения на меня смотрела… училка. Это единственное определение, которое приходило на ум. Но при этом она была такая, что просто… ух… Именно ОНА, потому что угадать в ней свои черты у меня никак не получалось. Волосы собраны в строгий пучок, но именно такие я видела у девиц-экскортниц в кино. Это смотрится не вульгарно, но нереально соблазнительно. Так что даже мне самой захотелось потянуть тугую резинку и ощутить, как они неровной волной рассыпаются по плечам. Прическа сделала скулы более выразительными, шею – тоньше. А с кожей вообще случилось что-то невероятное. Она словно светилась. Морщинки почти незаметны, а взгляд стал намного яснее. И это вообще немыслимо, потому что еще утром я сокрушалась по поводу красноты в глазах. Теперь от нее не осталось и следа. На губах было совсем не видно помады, но они соблазнительно блестели и казались припухшими. Как после поцелуев… Долгих, горячих и упоительно сладких. Которых не было в моей жизни уже очень-очень давно.

Майя – волшебница. Она колдовала-то надо мной всего несколько минут, и когда только успела так преобразить?

– Можешь ничего не говорить, – женщина улыбнулась, явно довольная результатами и произведенным эффектом. – Выражение твоего лица красноречивее любых слов. На месте нашего аспирантика я бы тоже влюбилась. Вернее,  нет, сначала бы захотела тебе вдуть.

Мне же послышалось сейчас? Нет, я не ханжа и никогда ею не была, но мы с Майей знакомы от силы полчаса. И разве можно вот так, просто…?

– Офигеть… – расширила она глаза, уставившись на меня.  – Мать, тебе сколько лет? Я думала, у нас уже и девчонки краснеть разучились.

Щеки и правда загорелись, и нанесенный на скулы тон сделался более отчетливым. Воздуху стало тесно в груди. Я как будто бежала, долго-долго, и безумно запыхалась. И никак не получается совладать с собой. И от этого чувствовала себя еще более неловко, но Майя, наоборот, улыбнулась сильнее.

– В который раз убеждаюсь в таланте Ари находить нужных людей. Такая сдержанная, чопорная на первый взгляд. А внутри – настоящий огонь. Ты просто идеально подходишь на роль преподши!

Я перевела на нее ошеломленный взгляд. Она это поняла по переполняющему меня смущению? Или по каким-то другим тайным знакам, которые мне недоступны? И почему снова говорила про какую-то преподшу?

Выдавила из себя вопрос – и женщина рассмеялась.

– А почему, думаешь, мы собрались именно здесь? Ректор университета – старый друг Ари. Поэтому аудитория, да и любое другое помещение в этом здании – в нашем распоряжении. На неограниченное время. Вот и сценарий придумали соответствующий. Запретная любовь преподавательницы к молодому аспиранту. Лучше локации не найти, правда же? – она махнула рукой, заставляя меня обвести взглядом внушительных размеров зал-аудиторию. А потом хитро прищурилась и добавила: – Кстати, можешь выбрать подходящий стол. Смотри только, чтобы был достаточно крепкий. Ну, ты поняла…

Фыркнула, а я снова почувствовала, как обжег щеки румянец смущения. Сколько раз придумывала такие истории. И в фильмах искала сюжеты, и в книгах. Только наоборот: там обычно фигурировали умудренный опытом преподаватель и юная студентка. А сейчас… что-то сломалось в выверенном и понятном механизме. Я по какой-то нелепой случайности оказалась в чужом, совершенно неведомом мне мире. Хотя, что там говорила Майя? Случай – прозвище Судьбы? Значит, это сама Судьба подкинула мне такое непонятное испытание? Знать бы еще, зачем…

– Майя, почему так долго?! – разнесся по помещению громогласный окрик Стоуна. – Инна, готова? – он оказался рядом, бесцеремонно обшаривая меня глазами. Поддел пальцем прядь волос, вытаскивая ее из прически и опуская на висок. Быстрее, чем я успела отреагировать и отшатнуться, запустил пальцы в вырез моей блузки, расстегивая дополнительную пуговицу. Теперь почти был виден край бюстгальтера, а стоило слегка наклониться – и все вообще было бы, как на ладони.

Меня окатило жаром, теперь уже с головы до кончиков пальцев на ногах. За спиной приглушенно рассмеялась Майя, а режиссер, кажется, вообще не заметил моей оторопи. Удовлетворенно кивнул сам себе.

– Да, именно так, – и, оборачиваясь, снова крикнул: – Алекс, начинаем.

А у меня подкосились колени, потому что в этот самый момент распахнулась дверь, и я увидела ЕГО.

В театре было легче. Там я просто любовалась со стороны, уверенная, что на меня никто не обратит внимание. В первую очередь, ОН не обратит. Да, после выяснилось, что где-то рядом оказался пронырливый Ари Стоун, высматривающий среди зрительниц потенциальную жертву. Но во время спектакля-то я об этом еще не знала и получала удовольствие. Наслаждалась, глядя на самого привлекательного в мире мужчину.

А сейчас все было в точности до наоборот. Он смотрел в упор, не отрывая взгляда. И приближался. Неотвратимо, как накатывающее на пустынный берег цунами. Когда уже поздно что-то делать: убегать, прятаться. Ты лишь стоишь и ждешь, пока накроет с головой, околдованная тем, что видишь.

Я чувствовала именно это. Внезапно перестала замечать окружающих людей, торчащие камеры, не слышала ни замечаний, ни разговоров. Просто ждала. Казалось, даже дышать забыла в эти стремительно сокращающиеся секунды и метры между нами.

Разбудите меня, кто-нибудь, пожалуйста! Толкните посильнее или ущипните, верните обратно на землю. Я привыкла прятаться в своем тихом мирке. Дети – дом – работа. Снова дети. Снова работа. И так день за днем. Никаких из ряда вон выходящих событий, никаких потрясений. А без мужчин вообще проще жить на свете. Проще же… Тем более, я забыла, как с ними общаться. Даже с обычными. А с такими…

Непроизвольно сделала шаг назад, задевая какой-то стул, и он с грохотом упал на пол. Этот звук оказался подобен грому – будто все пространство вокруг сотряслось. У меня задрожали руки, подняла их, пытаясь обнять себя, но как раз в этот момент мужчина оказался рядом. И я так и застыла со вскинутыми вверх ладонями. Будто отгородиться от него пыталась. Наверно, со стороны все выглядело именно так. Надо объяснить, что совсем не то имела в виду. Надо хоть что-то сказать…

Но слов не было. И мне совсем не до импровизаций, о которых говорил режиссер, я и на ногах-то стояла с трудом. Напуганная, ошеломленная – и одновременно завороженная его близостью.

Он сделал еще один шаг ко мне – и я уперлась ладонями ему в грудь. Почувствовала под пальцами … нет, не тонкую ткань рубашки – живое тело. Горячее и очень твердое. Ощутила, как бьется сердце. Совсем близко – и эти удары расходились по моему собственному ударами тока. Рассыпались короткими ожогами, заставляя затаить дыхание. И выдохнуть… уже ему в рот, потому что в следующее мгновенье мужчина наклонился и обрушился на мой рот.

Не знала, сколько это продолжалось: ничтожные доли секунды – или бесконечные часы. Его губы, захватившие в плен мои. Язык, нагло ворвавшийся в рот, так, словно он делал это уже сотни раз. Уверенно, жадно. Широкая ладонь, опустившаяся на поясницу и обжигающая даже сквозь одежду. Он надавил – и впечатал меня в себя. А другая рука тем временем потянула резинку на волосах, делая именно то, о чем я думала совсем недавно. Одним ловким движением расплел закрученный Майей элегантный пучок и пропустил полившиеся пряди сквозь пальцы.

Я пыталась его оттолкнуть. Кажется, пыталась. Или, наоборот, вцепилась руками в рубашку на груди, так что трещала ткань? Лишь бы не отпускал… Лишь бы это внезапно случившееся безумие длилось и длилось…

– Сто-о-оп, снято! – оглушил зычный голос, и в тот же миг все прекратилось. Стискивающие меня стальные объятья разжались, и я глотнула освободившимся ртом воздух, отчаянно пытаясь не свалиться с ног. – Молодцы, ребята! – рядом откуда-то материализовался донельзя довольный Стоун. Разве что руки не потирал от удовольствия. – Дублей не будет, я так и знал, что все получится с первого раза. Перерыв полчаса. Можете пойти выпить кофе. Ну, и познакомьтесь заодно.

Здравствуй, мир кино! У нас чуть было не случился публичный секс – что ж, самое время познакомиться…

Глава 5

Он сплел наши пальцы, словно это было чем-то совершенно естественным. Потянул меня вслед за собой, продвигаясь между расставленным оборудованием, столами, стульями и то и дело попадающимися на пути людьми. Вывел в коридор и только там обернулся.

– Привет. Я Алекс, но ты это и так наверняка знаешь. А вот твое имя Ари мне не сказал.

Конечно, не сказал. Потому что и сам его узнал только вчера. Интересно, а что Стоун вообще говорил обо мне? Кто я такая, откуда взялась?

На губах все еще ощущался вкус поцелуя. Да какое там: ощущался… Думать о чем-то другом не выходило. Я уже успела несколько раз ущипнуть себя за запястье, пытаясь вырваться из чарующих оков сна. Но боль не трезвила. Щеки все так же пылали, а сердце грохотало у самого горла. И безумно хотелось облизать губы, собирая с них последние капельки наслаждения.

Но я не решилась, конечно. Точно не у него на глазах. Он всего-то отыграл нужную сцену, ему и в голову не пришло бы, что этот постановочный поцелуй был намного слаще тех настоящих, которые случались в моей жизни. И которых в ней давным-давно уже нет…

– Ну что, пойдем, выпьем кофе?

– Меня зовут Инна, – запоздало выдавила из себя, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Пойдем, от кофе я бы не отказалась.

– Красивое имя, – Алекс улыбнулся, демонстрируя ряд ослепительно белых зубов. Я слышала, что актеры частенько прибегают к профессиональному отбеливанию – обычное, в общем-то дело. Но такую идеально ровную форму не сотворит ни один стоматолог.

Невероятно, этот мужчина вблизи был еще шикарней, чем я представляла. Как картинка без единого изъяна. Наверно, когда его фото выкладывают в сеть или печатают в журналах, даже фотошопа не надо. Он совершенно точно хотел пойти со мной в кафе или это был банальный знак вежливости?

Разумеется, второе. Я ответила сама себе, и не думая обижаться. Глупо было бы рассчитывать на какой-то иной вариант. Это лет двадцать назад могла позволить себе замечтаться и представить, что какой-нибудь звездный принц спустится со своей орбиты специально, чтобы найти меня. А сейчас собиралась ограничиться кофе. Целее буду, мне только разбитого сердца не хватало в моем-то возрасте.

– Тогда давай в кафе. Здесь есть небольшая веранда, крытая, но там гораздо прохладней, чем в других местах. И пока идет съемка, студентов туда не пускают.

Последняя фраза вызвала у меня улыбку. Не трудно представить, какие толпы поклонниц носились за ним по этим коридорам в надежде получить автограф или сделать селфи.

– Неизбежные издержки профессии, да? Наверно, сложно справляться с избытком внимания?

Алекс пожал плечами.

– Да его и нет, в общем-то. Избытка. Здесь часто что-то снимают, студенты привыкли. А подробностей никто не знает, это крыло закрыто. Ты разве не обратила внимание, что коридоры пустые?

Не обратила… Я и не подумала о таких мелочах – голова была забита совсем другим.

– Ну, а в кафе? – то, что у меня получалось разговаривать, еще и относительно спокойно, уже радовало. Не все потеряно, значит, может быть, удастся не спалиться и не показать, что на самом деле происходило внутри.

– А что в кафе? – он задумчиво хмыкнул. – Знаешь, на самом деле чаще всего бывает наоборот. Меня, если и узнают, то думают, что я просто похож на Алекса Радевича. Ну, есть же у каждого в мире свой двойник. И вовсе не означает, что, повстречав чьего-то двойника, нужно бегать за ним. Это же все равно другой человек.

Он рассказывал об этом легко и беззаботно, будто такое положение дел его нисколько не смущало. Снова играл? Если да, то делал это весьма талантливо. Как-то неожиданно пришли на ум психологические законы, которые мне преподавали в этом самом университете. О жестах и мимике, выдающих человеческую ложь. Алекс не делал ничего подобного. И совсем был не похож на нарцисса, которым пыталась обозвать его моя подруга.

А наши пальцы все еще оставались соединены, и это ощущалось удивительно. Незнакомо. Я ходила за ручку с мальчиком классе в шестом. Нет, мы с ним не встречались, еще не доросли до таких понятий. Скорее, пытались дружить, а потом это чувство как-то незаметно сошло на нет. А у других мужчин в моей жизни не возникало желания держать меня за руку. Это же такая мелочь… но я словно на миг превратилась в маленькую девочку, которой не нужно ни о чем беспокоиться. Она может закрыть глаза и доверчиво пойти за тем, кто греет ее дрожащие пальцы в своей широкой ладони. На край света… или хотя выпить кофе в студенческом кафе.

Непогода, оказывается, могла выглядеть очень романтично. Утром, по дороге сюда, я натянула капюшон и прятала лицо в шарф от злого ветра. Срывающиеся с мрачного серого неба колючие снежинки жалили кожу и совсем не казались умилительными. А сейчас рассматривала, как они кружились за окном вместе с последними высохшими листочками, сорванными ветром с оголившихся деревьев. И понимала, что это красиво. Та самая, зачаровывающая унылая пора. Это снаружи холодно и хочется поскорее спрятаться, а когда наблюдаешь вот так, с тихой веранды уютного маленького кафе, еще и в такой потрясающей компании, кажется, что ничего прекрасней в это время года и быть не может.

Я старалась на него не смотреть. Это было слишком трудным испытанием: находиться в обществе такого мужчины и не умереть от смущения. Наверное, со стороны мои переживания показались бы ерундой. Мы ведь просто решили выпить кофе. Просто поболтать. Никакого флирта в помине, так с чего бы мне смущаться? И вообще, это чувство не для женщины среднего возраста.

Только ведь дело совсем не в годах. Можно и в двадцать быть уверенной в себе, наслаждаясь мужским вниманием. А можно прожить еще столько же и тонуть в комплексах. Как я. И вряд ли получилось бы рассказать, даже кому-то очень близкому, что внутри ты все та же, мечтающая о любви маленькая девочка. И тебе еще страшнее жить и надеяться, чем прежде. Потому что времени впереди гораздо меньше, а груз пережитого не позволяет расправить плечи.

Алекс поставил передо мной на стол чашку с кудрявой молочной пенкой. Я почувствовала шоколадно-кофейный аромат с легкой ноткой корицы, и губы невольно дрогнули в улыбке. Нет, не из-за забавного смайлика, который, казалось, подмигивает мне с поверхности напитка. Скорее, это была отчаянная попытка справиться с подступившим слишком близко волнением. Он заказал мой любимый кофе. Конечно, это просто совпадение, но как же давно никто не угадывал моих желаний. Даже не пытался…

– Латте, ты же не против? – сел напротив, придвигая к себе чашку с совсем другим напитком. Густым и насыщенным, почти черным. – Подумал, что он подходит тебе.

Разреветься сейчас, наверно, было бы худшим, что можно придумать. Я бы не только испортила волшебный Майин макияж, но и выглядела бы неуравновешенной особой, готовой без причины, на ровном месте пустить слезу. Нельзя… Мне слишком дорого это хрупкое чудо, занесенное случайным ветром поздней осени в мою жизнь.

– Ты угадал, – запила ароматным кофе подступивший к горлу горький ком. – Я в самом деле люблю латте. Наверно, это единственный напиток, который не может надоесть.

– Еще бы он так же бодрил, как обычный черный, – хмыкнул Алекс. – Но вообще ты права. – Некоторые вещи хороши сами по себе, а не благодаря тем функциям, которые выполняют.