Я люблю тебя. Уходи

Максим выбрал отель, который находился ближе всего к дому Даши. До чего же он был холодный. Она и так всё время мёрзла, а тут вообще окоченела. Максим замотал её в одеяло, пощекотал пятку, которая единственная выглядывала из этого кокона, и пошёл в душ. Пока его не было, Даша лежала, мёрзла и улыбалась.

«Понимаю, что приличные девушки не идут в отель спустя два часа после знакомства, но приличные девушки, наверное, и не умирают от рака в 23 года. Когда смерть не эфемерная, а самая настоящая и кроется в уплотнении под челюстью, а ещё и болит, то забываешь о формальностях. Я хочу этого парня здесь и сейчас. Он хочет меня. И, кстати, где написано, что сексом с настоящей любовью нужно заниматься после третьего свидания?»

В душ отправили Дашу. Она так быстро в жизни не мылась. Полила душем стратегически важные места и вышла, не вытираясь.

– Ты вся мокрая, – хитро улыбнулся Максим.

Опять оправдывается:

– Да я просто не люблю вытираться, – замечает, что и он не сухой. Делает вывод, что Максим тоже не любит вытираться! Получается, родственные души.

«Макс притянул меня к себе и поцеловал. Спускается ниже. Что? Куннилингус спустя два часа после знакомства? Я не против. Меня пробирает оргазмическая судорога. Потом, не давая мне прийти в себя, надевает презерватив. Ну не может такого быть, чтобы и член так идеально подошёл! Правда, кончает быстро».

Потом ещё раз, а потом просто лежат в обнимку. Он хочет спать, а Даша не может позволить, чтобы эта ночь так быстро закончилась. Начинает его донимать и щекотать.

– Так, Даша, я сейчас тебя свяжу, – угрожает. Это заводит ещё больше.

– А разве на шароварах предусмотрен ремень? – издевается Даша.

– Ты действительно не веришь, что я могу связать девушку?

– Нет! – смеётся над ним. Целуются.

Наступает время историй. Даша рассказывает, как её бросил Антон.

– Представляешь, он мне сказал, что отношения со мной – это путь в никуда. Я, правда, так и не поняла, куда нам надо было.

Максим смеётся.

«Никогда и ни с кем так нежно не проводила ночь. С ним так уютно: как будто мы уже годы вместе. Новое ощущение. Лежать с ним лучше, чем оргазм, деньги и всё остальное. Если это не любовь или её начало, то я не знаю, что это. Бесило, что время идёт. Пусть остановится!»

Разговаривают об отношениях. Даша заявляет, что не хочет ничего серьёзного. В общем-то хочет, но, чтобы сразу не напугать, решила сказать, что не хочет.

– А я не люблю, когда женщина превращается в кисель. Начинает написывать «Как дела». Это так смешно и нелепо выглядит, когда женщины привязываются и скучают.

Даша всё мотает на ус: так, первой не писать, быть независимой, самодостаточной и сексуальной. Решает не терять время и заняться сексом ещё раз, пока не уснул.

Максим предлагает ей видеться по вторникам. Даша соглашается. Она уже поставила цель превратить эти вторники в каждый день. Из неё бы, наверное, получилась хорошая наркоманка.

Подсаживается сразу.

«Я в этот Новый год загадала желание встретить любовь. И вот, спустя 23 дня, лежу с ней в одной кровати. А можно на первом свидании говорить: “Я люблю тебя”?

Он спит, а я всё думаю, чем это он пахнет».

* * *

С запахами у Даши особая история. В детстве у неё была привычка нюхать всё подряд: книги, игрушки, вещи. Но был один запах, в сравнении с которым меркли все остальные. Запах мамы. Она любила её патологически лет до четырнадцати. Дашу невозможно было отправить с ночёвкой к родственникам, в гости к бабушке. В детском лагере маме приходилось навещать Дашу через день, потому что она постоянно плакала и просила её забрать ежечасно. Дети на неё косились, воспитатели не могли понять, зачем вообще этого ребёнка отправили в лагерь. Даша, кстати, тоже задавалась этим вопросом: ей и дома было неплохо.

Даша была ребёнком тревожным. Её бесконечно терзали страшные предчувствия, снились кошмары. Ничего не успокаивало её так, как накручивание пряди маминых волос на палец и запах её шеи. Вот она настоящая женщина. С ней везде уютно. Она всё облагораживает. И пахнет удивительно: её собственный запах смешивался с духами. Причём отдельно от мамы духи эти Даше не нравились: специфические, тяжёлые. А на ней они проживали какую-то другую жизнь.

Даша приходила после уроков, когда училась в младших классах, и нюхала мамину сорочку. Так не хватало её, которую она видела утром и обязательно увидит вечером. Даша вдыхала эту сладкую свежесть и горевала оттого, что мамы нет рядом. Ведь она уже пришла, а мамы всё нет! Любовь эта патологическая тесно переплеталась со страхом её потерять. Всё время маленькая Даша боялась, что родители станут жертвами каких-то маньяков. Даша жила в страшном мире, пока все остальные жили в обычном.

Однажды недалеко от Дашиного дома убили какого-то бомжа. Его кровь осталась на гаражах. Все дети считали своей прямой обязанностью сходить посмотреть на место преступления. Даша тоже пошла. Стена в крови произвела на неё впечатление. Ужас. После этого Даша решила провожать и встречать родителей после работы, чтобы с ними ничего не случилось. Чтобы на них никто не напал. Папу она так и не проводила на работу: он уходил в 6:30 утра. Проспала. А вот маму встретила.

Страх, что какой-то рок, обезумевший маньяк или просто алкаш может лишить её родителей, не давал Даше спокойно проживать детство. Она не давала покоя другим.

Когда ей было 10 лет, вся семья отправилась в деревню на встречу выпускников. Собирались папины одноклассники спустя 20 лет после окончания школы. Родители оставили Дашу на вечер с бабушкой и братом Максимом, который был на семь лет старше. Сначала было весело. Максу, который был ещё тем выдумщиком, пришла идея посадить Дашу в тележку и скатить с горы. Эта затея Даше тоже показалась заманчивой.

Максим с управлением не справился, тележку не удержал, и Даша ехала, пока стена деревенского дома не остановила её. Потом раны полили йодом и начали новую игру. Но вместе с сумерками пришли фантомы маньяков. Даша держалась как могла. Просто из обычного ребёнка превращалась в тихого, задумчивого человечка. Становилось так страшно, что она уже не могла удержаться и начинала плакать. Сначала тихо и по слезинке, а потом уже истерика. Она рыдала и приговаривала: «Мама, мама, я хочу к маме».

Бабушка с братом прибегали к разным ухищрениям: конфетку хочешь? А в телефон поиграть?

Давай почитаем? Какие тут книжки, когда тебя терроризируют ужасные фантазии. Вот мама с папой идут домой после своей вечеринки, а за ними идёт маньяк. Он за спиной, а они, веселые, не чувствуют опасности. Вот он их сейчас убьёт! Хватит, хватит! Но Дашина фантазия не унимается, заставляя её страдать и бояться. «Всё, Даша, не вернутся они, – говорит себе девочка. – Не вернётся никогда мама!». Даша бьётся уже в настоящей истерике: задыхается, давится слезами и слюнями, кашляет.

Бабушка причитает: «Да что же это за ребёнок? Да Господи Боже ты мой! Родителям не даёт отдохнуть! Ну придут они, ну подожди ты, Дашенька!». Даша в свою очередь думает, какая же у неё недалёкая бабушка: её сын домой может не вернуться, а она про отдых! И вот спустя два часа, когда бабушка и брат бросили попытки успокоить ребёнка, приходят они. Живые! Мама! Её запах, шея, и «Дашуля, ну нельзя так сильно плакать!». С ней ничего не случилось. Спасибо, Бог!

Был ещё один страх. Точнее, всё тот же, но уже обезличенный. Пугала Дашу смерть, но не от маньяков уже, а просто неизбежная. Все умирают, и они умрут. «Мои родители умрут!». Особенно часто Даша думала об этом зимой. Вечер, небо тёмно-синее. Смотрит в окно, видит другие такие же окна с жёлтым светом. Уютно. Через час придут родители с работы. Брат играет в компьютер. Уроки сделала. Ничего не происходит, но мгновение, и приходит страшная мысль: «Даша, умрут твои мама и папа. Их не будет. Одна ты останешься. Как же ты будешь жить? Такая маленькая и такая бедная, а?» Цепенеет от ужаса. «Одна останусь». Сначала плачет втихомолку, чтобы не объяснять брату. Приходят родители. Поддаётся привычке: бежит к маме, виснет на шее.

– Что случилось?

– Мама, ты умрёшь. Я не хочу, – утыкается сопливым носом в шею.

Мама, не снимая дублёнки, садится на стул и сажает Дашу к себе на колени.

– Даша, мы все умрём. Смерть – естественный и неотъемлемый этап жизни. Но это будет очень-очень нескоро, – какой же голос у неё успокаивающий.

– Но я не хочу, чтобы вы умирали. Не хочу! Я тогда первая умру, – и опять плакать.

– Даша, так нельзя. Сначала умирают родители, потом их взрослые дети.

Но Даша уже маму не слушает. Она нашла решение. Да, она умрёт раньше всех.

– Даша, это будет не скоро. Слышишь? Так не скоро, что об этом думать сейчас даже неприлично. Всё, хватит о вечном. Давайте пить чай! Всё, давай слезай, говорю. Я уже запарилась в этой дубленке, – крепко-крепко обнимает Дашу.

Ребёнок утыкается в любимую шею. Как хорошо! Сейчас ещё и чай попьём с корзиночками. Вдыхает этот эфир, смешанный с морозом, и успокаивается: «Умрут, но не скоро».

Вот так же, но только без парфюмерных примесей, пах этот странный Максим. Даша уже называла его «мой Максим».

* * *

Утром Даша тихо собралась и ушла из номера. Будить Максима не стала. Удобно встречаться в отелях, которые находятся в 10 минутах ходьбы от дома. Даша быстро переоделась и поехала в свою обитель попрошаек, бездомных собак и другой социальщины.

Но сегодня Дашу работа не волновала. Максим так и не написал ей. Уже час дня. Тревожно. Телефон, как ни старалась Даша, гипнозу не поддавался. Сообщение не приходит. Не выдержала. Зашла в дейтинг-приложение, где они познакомились. Он был онлайн. Даша расстроилась. Получается, вчера свою любовь встретила только она. Максим всё так же в поиске. Даша решила трезво посмотреть на ситуацию. «Это мои проблемы. Привязываюсь стремительно, а он человек свободный. А я вообще-то не кисель». Патологически ревнивой Даше придётся тяжело, если она окончательно влюбится в Максима.

Даша вспомнила момент из детства. Папа во время прогулки помог какой-то девочке слепить снеговика. Даша расплакалась. Ей было очевидно, что это её личный папа навсегда, и вряд ли он уйдёт к другой девочке. Но это не мешало ей горевать о том, что он вообще обратил внимание на детской площадке на кого-то, кроме неё. Собственница с самого детства.

Ревность. Красивое слово. Со стержнем.

Даша спохватилась: так, надо удалить наш чат. Не хочу видеть, как он онлайн и кого-то ищет. К тому же всё равно уже там не переписываемся. Но вот зачем вообще кого-то искать, если вчера ты встретил любовь всей своей жизни? Не понимаю.

Дашины причитания прервало сообщение: «Так какие там фильмы мне надо посмотреть?» Даша заулыбалась, заликовала. Ура, товарищи! Ура! Не зря она вчера строила из себя знатока кино. Он нашёл повод написать! Ещё добавил, что на следующей встрече накормит её колёсами, чтобы она не мешала ему спать.

Даша всё не могла успокоиться. Скоро встретимся! Осталось дожить до этого момента. Ещё бы уметь ждать. Даша была рада, но вместе с тем ощущала непонятную тревогу. Она не могла понять, почему её так к нему тянет. Он не был парнем, о котором она мечтала. Конечно, красивый, но лохматый, с крашеными волосами, ещё эти родинки, которых не посчитать (Даша сразу сделала вывод: у него ВПЧ). Неизвестно, чем занимается. Ей показалась странной история про то, что он решил пожить за городом и отдохнуть от мегаполиса. Ещё, судя по его активности в приложении для знакомств, спит со всеми подряд. Ну это просто какой-то разбойник. Даша остановила дискуссию в своей голове.

«Но я хочу этого разбойника! Я не так представляла своего будущего мужа, но что поделать, такова судьба».

«Жить, конечно, стало приятнее, но можно сойти с ума от ожидания нового свидания. Он ничего точно не написал. А про то, что мы договаривались встречаться по вторникам, наверное, уже забыл. По-моему, он и в Питер собирался. Надо будет проверить потом питерскую версию этого приложения. Наверняка он и там будет кого-то искать. Но может, не будет? (Господи, хоть бы не искал)».

* * *

Две недели Даша жила в ожидании. Ей казалось, что они не закончатся. Для неё время тянулось невыносимо тоскливо и медленно. Максим больше и не писал. У Даши начались странные истерики. Весь день она держалась, была такой, как и всегда. Но вечером на неё накатывала волна безысходности. Права выплыть она себе не давала. Она утвердилась во мнении, что Максим связан с какими-то криминальными элементами. Не без основания.

На первом свидании, когда они катались на каршеринговой машине, заезжали передать деньги. Максим прямо так и сказал Даше:

– Ты не против, если мы заедем к одному человеку? Мне нужно ему деньги отдать. Долги мне ещё долго отдавать, – без тени смущения добавил он.

Даша совершенно спокойно ответила, что ничего против не имеет. Ей даже забавным показалось, что она журналист-расследователь, а он как-то связан с криминалом. Сейчас ей уже было страшно. Она плакала, бесконечно придумывала какие-то истории, где Максим становится жертвой криминальных авторитетов, его убивают или шантажируют. На деле всё обстояло гораздо проще. У Максима действительно был бизнес, о котором не стоит говорить во весь голос. Но ничего близко схожего с тем, что придумывала Даша, там не было.

«Хожу в церковь и ставлю за него свечки. Понимаю, что нельзя так быстро привязываться к людям. Но когда ты ничего не можешь, то хотя бы свечку поставь».

* * *

Верила Даша в Бога всегда, но в православие её затянуло года два назад. Она никак не могла найти работу после университета. Ушла с оренбургского телеканала: ей надоело снимать репортажи про протекающие крыши. Но так никуда и не устроилась. Ходила на какие-то бестолковые собеседования. Один раз её даже пригласили в школу робототехники. Там искали преподавателя для дошкольников. Школа находилась в другом конце города. В итоге, пока Даша ехала, передумала и оценила эту идею как бредовую. «Эти дети наверняка меня сами робототехнике научат, нежели я их со своим гуманитарным образованием».

Даша как-то всё чаще стала молиться. Акафисты 40 дней она и в старшей школе читала, чтобы сдать ЕГЭ. Чуть позже начала ходить в церковь на службы. Они производили на неё впечатление, завораживали и вызывали трепет. За этим трепетом она туда и ходила. Даша побаивалась Бога, поэтому считала, что лучше постоять на службе. Может, тогда Он будет чуть к ней помягче.

Ещё раньше, чем церковные службы, в её жизни появились мантры. Дашу не смущало, что всё это из разных религий. Был режим: две мантры слушала днём и две вечером. Это было незыблемо. Что бы ни происходило: приходила Даша пьяной после вечеринок или рыдала ночью от панической атаки, – ничего не могло помешать мантрам.

Эти ритуалы позволяли Даше не так сильно бояться жизни. Они ненадолго, но унимали бесконечный страх перед действительностью. Сегодня ничего не случится. Всё будет хорошо.

В этот раз она и молилась, и слушала мантры в усиленном режиме, но Максим всё не писал.

* * *

Очередная ночь. Даша заставляет память работать и воскрешать лицо Максима. Тоска. Неожиданно приходит долгожданное сообщение. Максим прислал Даше две фотографии какого-то парня. «Это Дима. Вот так он выглядит в жизни. А вот так на фотографиях». Наверное, Максим имел в виду, что на фотографиях его авторства Дима выглядит мужественным с твёрдым взглядом.

По мнению Даши, Максим фотографировал плохо. Он делал портреты. Скептически Даша к его творчеству начала относиться после того, как узнала историю о том, как близкий друг Максима, фотограф, создал проект «сотня портретов» или как-то так. Даша не запомнила. Идея заключалась в том, чтобы сделать сотню портретов случайных людей. Проект так и не доделали. Максим фотографировал примерно в той же манере, что и его друг. Даше казалось, что он бессознательно копировал идеи. Это вторично. Сознательно не мог. Он для этого слишком гордый. Но в целом Даше на эти портреты было плевать. Какая разница? Важно только, что он не забыл про неё.

«Написал мне! Мы не договорились о новой встрече, но тот факт, что он вспомнил про меня, когда пил в питерском баре с другом, уже о чём-то да и говорит!»

* * *

Сегодня в Москву переезжают Дашины подруги Арина и Ильмира. Первая ровно столько, сколько её знает Даша, хочет похудеть. Лишних у неё стабильно килограмм двадцать. Сильно она не страдает по этому поводу. По крайней мере, ничего особенно не делает, чтобы от них избавиться. Силы воли нет. В этом они с Дашей похожи. Они обычно едят всё, что душе угодно, а потом сидят и причитают: «Нет у нас силы воли, никому мы с такими телами не нужны будем». Причём Даша и Арина в разных весовых категориях, но это не мешает им страдать из-за одной проблемы.

Ильмира не может устроить личную жизнь. Ей очень хочется отношений в самом классическом понимании этого слова. В представлении Ильмиры под этим подразумевается «возвращаться домой, где тебя ждут, готовить ужин своему мужику, вместе смотреть кино, заниматься сексом, через год пожениться, ещё через девять месяцев стать родителями». Ильмира не знакомится с парнями без машин и ходит с лицом, на котором уже есть отпечаток трудной судьбы. Откуда взялся – непонятно.

Даша и Ильмира – амбассадоры быстрого секса, а также слёз о несчастной доле и отсутствии гордости. Но нужно отдать должное Ильмире. Она горяча в сексе. Даше огня не хватает. С Ильмирой не хотят встречаться и, что называется, строить отношения, но все её бывшие стабильно хотят с ней переспать ещё разок. Она не скупится на ласки и всегда искренне рада возможности «потрогать мужика и его член».

И вот этих девчонок Даша подставила. Разговоры о переезде в Москву начались пару лет назад. Даша пообещала им, что в Москве все будут жить вместе. Но она переехала раньше на полгода. Ей не захотелось ждать. Когда девчонки купили билеты, встал вопрос поиска квартиры. У Даши спросили, в каком районе она предпочтёт жить. А Даша поняла, что жить вместе она совсем не хочет. Её полностью устраивало так называемое сожительство с Сашей: она уходила, во сколько хотела, и возвращалась, когда считала нужным. Ни перед кем не отчитывалась и никому не объясняла, куда идёт. Да и Сашина двухкомнатная квартира находилась в новостройке на северо-западе в хорошем районе недалеко от метро. И платить за такую роскошь нужно было 10 тысяч рублей. Если говорить совсем честно, то зачастую платила Дашина мама, потому что зарплата Даши удивительным образом исчезала за две недели, а жить обыкновенно надо было четыре.

Когда Арина в очередной раз уточнила: «Мы будем жить вместе?», Даша собралась и ответила прямо: «Нет, жить вместе мы не будем». Ей объявили бойкот за предательство дружбы и преследование исключительно своих интересов. Всё это было справедливо и заслуженно. Даша признавала.

Теперь из-за не сдержанного Дашей обещания бюджет понаехавших на аренду квартиры из небольшого стал незначительным. Им пришлось снять комнату где-то в Новогиреево. Даше было стыдно. Но лишь из-за того, что она сразу не сказала о своих желаниях и планах, боялась, что на неё обидятся, поэтому молчала до самого конца, надеясь, что ситуация рассосётся сама собой.

Ильмира и Арина с Дашей в воспитательных целях неделю не разговаривали, но потом остыли. Вряд ли простили, но эта тема больше не поднималась.

Чтобы унять муки совести, Даша размышляла так: «Кому будет хорошо, если мы все вместе будем жить в некомфортных условиях? Правильно, никому. Если меня всё устраивает, почему я должна что-то менять?» Но в итоге она всё равно приходила к одной мысли: «Даша, тебя судят не за то, что ты выбрала свой комфорт, а за то, что ты честно и сразу не сказала о своих желаниях».

Тогда к стыду примешивалась ещё и печаль: Даша утверждалась в том, что человек она в общем-то не очень. Но и дружба у девчонок была специфической. Они были друзьями не потому, что им было душевно и приятно вместе находиться, а потому, что больше не с кем было общаться.

Дружба сложилась случайно. Даша с Ариной ходили в один детский сад, приятельствовали в школе. Марина тоже училась с ними, но тогда они не общались. Ильмира перешла в их школу в 8-м классе и начала дружить с Мариной. Потом всё поменялось. Арина ушла после 9-го класса. Даша с Мариной отправились на журфак педагогического универа после 11-го класса, а Ильмира поступила тоже в пед, но на экономический факультет. В зданиях они учились разных и почти не пересекались. Но однажды, когда Даша и Марина заканчивали универ, а Арина уже год трудилась в торговом центре, продавая слаймы, произошла случайная встреча.

Ильмира проходила мимо магазинчика Арины. Их взгляды встретились. Они радостно поприветствовали друг друга и договорились куда-нибудь сходить. Дашу с Мариной тоже позвали. Так и сложился «Корпоративчик». Девчонки так нарекли свой дружеский коллектив, который обычно собирался только затем, чтобы напиться у Марины, а потом поехать в клуб. Их объединяло одно: ни у одной не было парня. На своих посиделках они сетовали на то, что одноклассницы выходят замуж, рожают детей, а они по пятницам пьют пиво и едят крабовые чипсы. Но спустя год «Корпоративчик» начал потихоньку распадаться: Марина нашла парня, Даша уехала в Москву. Сделала она это довольно странно. Но в своей манере.

Даша патологически боялась сглаза, точнее, опасалась, что Арина может позавидовать её отъезду, и тогда ничего не получится. Даша сообщила о своём переезде, когда жила в Москве уже третий месяц. Арина, с трудом переносившая изменения в чужих жизнях, отреагировала на это обидой.

– Ну мы же вместе собирались!

– Ну, Ариша, я не могу ещё полгода ждать, пока ты накопишь на переезд.

Арина обижалась, но начала усиленно копить деньги, а потом и Ильмиру уговорила переехать, которая вообще никуда не собиралась. Марина в то время уже жила в Москве со своим бойфрендом. Так «Корпоративчик» и переехал, но дружба совсем подостыла.

Арина недавно заявила, что другого она от Даши и не ожидала. Якобы та всегда делает так, как удобно ей одной, про других совсем не думает. Даша считала, что эти обвинения несправедливы. К тому же, если в скором времени она переедет к Максиму (да, Даша уже мысленно переехала к Максиму), она всё равно не сможет с ними снимать квартиру. Даша успокаивала себя тем, что она просто перенесла во времени их головную боль от поисков жилья. Какая разница – искать жильё на двоих сейчас или заняться этим позже?

Финал Дашиных размышлений всегда был один. «Я виновата. Знаю. Хватит оправдываться. Да и девчонок я, конечно, люблю. Оттого и стыдно. Ну уже ладно. Что говорить».

* * *

Чтобы дополнить свой загадочно-депрессивный образ, Даша ещё на первой встрече сказала Максиму, что мучается бессонницей. К тому же она хотела скрыть своё желание бесконечной ночи. Якобы она не спит не потому, что не может надышаться и насмотреться на Максима, а потому, что страдает бессонницей. Враньё. Спала Даша всегда отлично.

Максим написал ей, что вернулся из Питера. Даша в ответ пожаловалась, что опять не может уснуть, и попросила почитать ей сказку. Ей показалось, что такие милые просьбы помогут влюбить Максима в неё и поспособствуют их сближению. Ведь не всем подряд он записывает голосовые сообщения со сказками! Максим взялся читать «Двенадцать месяцев». Не старался, как попало. Но потом предложил встретиться ещё раз. Предусмотрительно написал: «Я очень бережно отношусь к своему сну, поэтому опасаюсь тебя звать на свидание». – «Да ты что! Надо было сразу мне сказать об этом. Я же не знала». – «Ну тогда это было неуместно говорить».

Вот оно что! Трепетное отношение ко сну. Даша в срочном порядке отказалась от всякого баловства ночью. Лежать тихо, спать и Максиму не мешать. Запомнила.

В этот раз они оказались в другом отеле по соседству с Дашиным домом. Но эта встреча её не порадовала. Она так долго ждала её, а они просто занялись сексом, и Максим лёг спать, сославшись на усталость. В этот раз Даша не мешала. Пока Максим спал, она думала о замечании, которое он ей сделал сегодня: заявил, что Дашино «Мне без разницы», фраза, которую она постоянно повторяет, бесит. Даша и не знала, что это может раздражать. Ей действительно многие вещи были безразличны. Ну какая разница – идти в отель «Искушение» или отель «Киви»? Ну без разницы ведь. Главное, что вместе.

Сегодня случилось важное событие. Даша призналась. Сказала, что ходит в церковь немного чаще, чем другие люди. Почти каждый день. Ещё про мантры рассказала. Максим посмеялся над таким всеверием. А вот откуда у Даши небольшой шрам на шее с левой стороны, говорить отказалась. Максим и не настаивал. Вообще ни на чём не настаивает.

Дашины показная независимость и артикулируемое нежелание серьёзных отношений тоже принесли плоды. Максиму, видимо, было интересно убедить её поменять мнение.

– Будет смешно, если в итоге мы будем с тобой парой, – улыбнулся Максим.

Даша помялась, собрала волю в кулак, попыталась скрыть ликование и спокойно ответила: