Гонконг. Почти что пенсия

Чтобы отвлечься, Муаень решила пойти на обед. На обеде она всегда покупала капучино из автомата и круассан. Сегодня она не стала изменять своим привычкам. А заодно захотела позвонить отцу, и рассказать, что видела его бывшего начальника.

С этими мыслями, Муаень дождалась пока автомат приготовит кофе и принялась энергично размешивать сахар пластмассовой ложкой. Впереди послышались чьи-то шаги и Муаень на секунду подняла взгляд, нахмурилась удивленно, увидев уверенно шагающего по торговому центру мужчину. Уверенная походка, расправлены плечи, одет с иголочки и, как это нечасто бывает, но бывает – костюм идеально сидит по фигуре.

А потом, чуть всмотревшись, Муаень узнала этот взгляд и от испуга выронила бумажный стаканчик.

Муаень как в замедленной съемке видела, как мужчина коброй устремился вперёд и поймал его в нескольких сантиметрах от пола, ни одной капли кофе не пролилось:

– Осторожнее.

– Вас не узнать господин Юн…

– Спасибо за помощь. Я старался, но без вас бы не справился.

Господин Юн направился ко входу в кафе, а Муаень, сгорая от нетерпения, вытащила мобильник и набрала отца.

Глава 4

* * *

Дверь в кафе едва слышно скрипнула. Захожу, улавливая приятные запахи кафетерия. Пахнет свежей выпечкой и шоколадом, а еще ароматизированными свечками с запахом лотоса.

Оглядываюсь. Здесь тщательно следят за антуражем. Внутри, несмотря на высокую пропускаемость, царит чистота и уют. Наверное, потому в кафе не протолкнуться и посередине дня нет свободных мест.

Готовят здесь тоже вкусно, судя по всему. Впрочем, мои дамы сидят за четырехместным столиком, одно место для меня девчонки предусмотрели (правда сейчас на нем лежат дамские сумочки, а подружки о чем-то увлеченно болтают).

Иду прямиком через зал, когда передо мной вырастает миловидная китаяночка с глазами олененка Бэмби и фиолетовым пирсингом в носу. Хлопая густыми ресницами, она расплывается в обворожительной улыбке, прижимая к груди здешнее меню. Пленка от меню поблескивает отражением потолочных светильников в форме китайских драконов.

– Господин, прошу прощения, все места заняты, но вы можете заказать еду на вынос, – пропевает она мелодичным голосом, немного картавя.

Протягивает мне ламинирование меню и продолжает тараторить заученные фразы, которые за день повторяет много раз.

– У нас действует сезонная акция – пончики с имбирем, при покупке двух пончиков мохито абсолютно бесплатно! Насладитесь вкусом гонконгского лета!

– Меня уже ждут, – качаю головой, показывая на столик с девчонками.

Дочь сидит ко мне спиной, своего отца не видит, а одна из ее подруг, посасывая кока-колу через трубочку, останавливает на мне взгляд. Рассматривает меня с прищуром и даже неким любопытством. Чего это вдруг я тыкаю пальцем в их стол?

– А еще у нас сегодня скидки на полдники…

Официантка продолжает сыпать заученными фразами про удачные комбо с терамису и облепиховым чаем, но я иду к столику. Не знаю, когда ел последний раз, но не чувствую голода, а вот от крепкого кофе не откажусь.

– Эспрессо без сахара, – делаю напоследок заказ, продолжая играть в гляделки с подругой дочери.

Знакомы, нет? Вот сейчас и узнаем, потому что навскидку не получается припомнить.

– Сейчас сделаем, – сконфуженно принимает заказ официантка, которой я не дал договорить «скрипт». – С сахаром или сироп в кофе добавить?

– Имбирный пряник, – вспоминаю первый пришедший в голову сироп. – И побольше, пожалуйста.

Сладкое помогает работе мозга, а мне сейчас нужно, чтобы голова работала на полную.

Подхожу к столику и демонстративно кашляю в кулак, чтобы привлечь внимание к собственной персоне.

– Милые дамы, не против, если я к вам присоединюсь? – смотрю на брюнетку с розовой прядью волос, приподнимаю бровь.

Девчонки смущено переглядываются. Понимаю, что до сегодняшнего дня дочь не знакомила меня с подругами, по крайней мере с этими двумя. Тем лучше, в том виде, в котором я приехал сюда, рядом с молодыми особами противоположного пола лучше было не показываться в принципе. Может, в лицо и не скажут ничего ни мне, ни дочери, но вот в компании других поднимут на смех. В таком возрасте мнение со стороны критично.

Девчонки смущаются, а Лиджуан, услышав мой голос, вздрагивает и медленно оборачивается. Интересно, почему дочь взяла на встречу с отцом своих подруг? А вот сейчас и узнаю, гадать все равно бесполезно.

Лиджуан разворачивается и наконец видит меня. Выражение ее лица такое, как у археологов, впервые откопавших египетскую мумию.

– Здравствуй… – ее губа начинает невольно дрожать от волнения, она добавляет чуть тише. – Отец… я… я думала ты не придешь…

– Здравствуй, Лиджуан, – отвечаю я.

Стою, ожидая, что дочь захочет обняться (тем более если мой приход стал для нее сюрпризом), но та только перекладывает сумки на подоконник, чтобы я мог присесть. Ладно, видимо такие у меня отношения со своим чадом… отодвигаю стул, присаживаюсь рядом с Ли, обвожу взглядом подруг.

– Господин Юн, я так рада познакомиться с вами живьем, – любительница колы и трубочки театрально заламывает руки на груди. – Меня зовут Бию, с Ли мы дружим с первого курса не разлей вода! Она много рассказывала о вас! Говорила, что вы влиятельный и успешный человек…

Понятно, любит поговорить, ей только дай возможность, и потом будет не так-то просто заткнуть, пока не наговориться. Это хорошо, в ситуации почти полного неведения, в которой я оказался, лишняя информация явно не повредит. А отец у Лиджуан, судя по известным мне вводным, действительно человек успешный и влиятельный… был. Когда-то. Теперь ситуация пошла под откос.

– Взаимно, – коротко киваю Бию, сдержанно улыбаясь одними кончиками губ.

Перевожу взгляд на вторую подружку, чтобы поприветствовать ее. Та в отличие от Бию сразу отводит взгляд – жутко стесняется, отчего у нее на щеках вспыхивает густой румянец.

– Это Джу, – представляет ее дочь, видя смущение подруги.

Джу еще сильнее краснеет, начинает теребить салфетку пальцами с маникюром френч. На каждой ногтевой пластинке нанесен иероглиф. Задумка оригинальная, наверняка если соединить пальцы, то можно прочитать какое-то слово или даже фразу. Но мне этот ребус пока не поддается, потому что Джу сжимает кулак, впиваясь ногтями в ладонь.

– Приятно познакомится, – заверяю я ее.

Стесняется жутко. А ведь только что сидела и непринужденно болтала с подругами.

Обращаю внимание, что на столе, прямо на салфетке чей-то рукой набросано подобие бизнес плана. Любопытно. Девчата явно не теряют времени даром.

– Это мы помогали Джу разработать бизнес стратегию, – Бию ловит мой взгляд и первично вводит в курс дела. – Стартап по внедрению интернет-эквайринга!

– Какая задача? – показываю заинтересованность, но прежде всего зову поддержать разговор и расположить подруг дочери.

– Создать единую систему оплаты между Гонконгом и остальным Китаем. Понимаете, сейчас существуют сложности конвертации, разные валюты…

– Биржа контролируется государством? – уточняю у Бию.

– Да…

Короткий кивок, беру карандаш и в бизнес плане на салфетке, вычеркиваю один из пунктов по части конвертации.

– При торгах, контролируемых государством, происходит фиксация курса регулятором, а значит нет необходимости делать запрос на биржу. Курс доллара к юаню известен заранее и колеблется не более чем в десять процентов в разрезе отчетного периода. Установка фиксированного курса обмена в системе удешевит процесс и ваше предложение закупать валюту заранее потеряет актуальность, что разгрузит расходную часть.

Бию удивлено хлопает глазами. Джу тоже удивлена, а Ли громко сглатывает.

– Эспрессо с имбирным пряником! – перед столом вырастает официантка. – Желаете что-то еще?

Мельком скольжу взглядом по меню, чтобы понять здешний порядок цен. Эспрессо стоит пятнадцать гонконгских долларов, капучино уже двадцать пять, а тирамису все сорок. Денег у меня кот наплакал на сухом остатке, но оплатить счет хватит.

– Возможно чего-то желают дамы? – мне не хочется есть от слова совсем, да и позволить покупать пирожные для себя любимого по сорок местных баксов за штуку – излишне.

– Спасибо, отец, но мы тут давно и уже объелись, – заверяет Лиджуан.

– Что ж, тогда я закрою счет.

Простая арифметика после поверхностного анализа состава заказанных блюд, подсказывает, что оставшейся суммы мне хватит. Даже еще сотня долларов останется. Официантка отправляется за кассовым аппаратом, когда Бию спохватывается.

– А вот я от кофе с имбирным пряником не откажусь, – она заламывает руки у груди, и втягивает ноздрями аромат эспрессо. – Можно повторить, милая? Господин Юн, у вас отличный вкус.

Она игриво часто моргает, явно пытаясь мне понравится. И отправляется вслед за официанткой.

Джу поднимается, шепча под нос про уборную, салфетку с бизнес планом берет с собой, на время оставляя нас с дочерью вдвоем. Несколько секунд за столом висит тишина. Ли явно не знает, что мне сказать и вообще с чего начать наш разговор. Чтобы хоть как-то успокоится, дочь помешивает ложкой в почти пустой кружке.

От бесполезного дела Ли отвлекает сообщение на мобильный телефон. Замечаю, что она держит гаджет экраном вниз – явно не хочет, чтоб сообщение читали посторонние.

Кстати, вопрос – посторонний ли для нее я? Делаю вид, что не обращаю внимания на вибрацию мобильника. Ли резче чем следует хватает телефон – руку выбрасывает быстрее, чем кобра делает бросок. Молниеносно прочитывает сообщение и, опять же сильнее чем следовало бы, кладет телефон на столешницу. Снова экраном вниз.

Боковым зрением я успел прочитать пару строк из популярного в Китае мессенджера:

Ли, сука, я тебя поймаю и прикончу!

Облизываю губы, непроизвольно сжимаются кулаки. По тому, что я успел заметить, писал какой-то парень…, но кто это и почему так пишет, делиться Лиджуан не хочет. Иначе бы не бросала телефон. Любопытно еще вот что: на заставке у дочери мое лицо. В виде «до» сегодняшних изменений…

– Это что? – от моего взгляда не уходит кровоподтек на запястье Ли.

– Так, ударилась, – нервно пожимает она плечами.

Правду не говорит.

Я не спорю, хотя на удар кровоподтек не похож: если приглядеться получше, видны следы пальцев.

Банальная логика подсказывает, что «автор» кровоподтека – тот упырь, который угрожает моей дочери по переписке. И девчонок она взяла с собой потому, что боится, что этот мужик перейдет от слов к делу? А встреча со мной нужна потому, что Ли решила пожаловаться на придурка?

Вряд ли, не отнекивалась бы.

– Пап, ты в порядке? – наконец, шепчет она. – Я знаю, что произошло. Мне писала мама. Спасибо, что пришел, но… тебе лучше уйти, пока не вернулись девочки. Не обижайся, мы чуть позже поговорим.

– Почему? – приподнимаю бровь и решаю, что будет правильным не ходить вокруг да около, а спросить прямо. – Ты не рада меня видеть, Лиджуан?

Ответить она не успевает. С чашкой эспрессо в руках возвращается Бию. Вижу, что Ли меняется в лице. Происходящее ей явно не нравится.

– Очень вкусно, господин Юн! – восхищается подружка дочери. – Наверное ваша секретарша всегда делает или она у вас не одна? Хотя в бирюзовых компаниях наверное нет секретарш? Как же круто быть владельцем настоящей бирюзовой компании, у вас совершенно уникальные знания, которые пригодятся в любом бизнесе.

С этими словами Бию с наслаждением вдыхает воздух, мечтательно прищуриваясь.

Кошусь на дочь, та отводит взгляд, чтобы често себя занять разглаживает джинсы.

Похоже здесь что-то происходит. Либо я кое-чего о себе не знаю, либо Ли донесла до подруг неверные сведения.

– Господин Юн, Ли много рассказывала мне о вашей работе, – продолжила Бию. – И вы знаете, у меня возник вопрос! Могу ли я рассчитывать попасть в вашу компанию на практику? Как вы видели, мы с девчатами очень хотим открыть свой бизнес, чтобы приумножить сбережения семьи…

Девчонка, уперлась обеими локтями о стол и положила подбородок на ладони. Смотрит на меня, как удав на кролика.

Понятно, что ее слова озадачили. Не знаю, рассказывала ли ей Лиджуан или она сама выдумала, но я (прежде выждав короткую паузу на то, чтобы дочь разъяснила ситуацию) выкладываю Бию все как есть, без остатка:

– У меня сейчас нет работы, и ни на какую практику я не смогу тебя взять, – говорю я, глядя Бию прямо в глаза.

– Как нет работы? – удивляется она. – Заказов нет? Или… ха, я кажется поняла, господин Юн, у вас нет работы соответствующей моей квалификации? Вы полагаете, что мне тяжело будет разобраться в специфике?

Она тотчас вытаскивает мобильник и что-то в нем ищет.

– Господин Юн, я прошлым лето с проходила практику в одной крупной пекинской компании, хотите покажу фотографии?

– Меня и вправду уволили, отныне я безработный бывший заместитель участка, – терпеливо поясняю.

– Уволили… заместитель… – задумчиво растягивает Бию, поглядывая на мою дочь. – Ли ты же сказала, что твой папа…

Она запинается, кажется, все наконец-то поняла. Резко поднимается со стула, смотрит на часы и расплывается в виноватой улыбке.

– Знаете, мне пора, пойдем, Джу!

Джу как раз вышла из туалета и возвращается к нашему столику. Она украдкой смотрит на меня, явно желая остаться, в ее руке по-прежнему салфетка с бизнес планом. Но Бию перехватывает ее, что-то шепчет на ухо и ведет к выходу. По пути Бию останавливается возле официантки, указывая за наш столик.

– До свидания, господин Юн, – слышится нерешительное прощание от Джу.

– Рад был знакомству, – отвечаю я.

Кофе с имбирным пряником, заказанное Бию, так и остался не тронутым. Расцениваю, что добру не надо пропадать, забираю чашку себе. Реакция, Бию, конечно, не совсем ясна, зато мне кофе больше достанется.

Помешивая эспрессо чайной ложкой, наблюдаю за Ли. Дочь озадачена и, похоже, не знает, что делать. Ситуация действительно неоднозначная, я своими словами испортил ей любые планы, но предупреждать надо, как говорится.

– Ничего не хочешь мне сказать? – спрашиваю у дочери.

– Я думала, ты не придешь, пап, думала, больше не увижу тебя!

Роняет лицо в ладони и начинает плакать, сквозь слезы рассказывая, что произошло. Дочки оказалось тяжело на материке, где царят совершенно иные ценности по сравнению с Гонконгом и подчас одни и те же вещи воспринимаются по разному. Лиджуан не могла найти себе друзей, потому что на материке на дух не переносили нас, а отец Ли вообще в своё время работал на дядю Сэма, что порицалось вдвойне.

Оттого она и решила придумать легенду, а потом ее озвучила:

– Я сказала, что ты, отец, на самом деле владелец бирюзовой компании! – шепчет она.

Выясняется, что бирюзовая компания это вовсе не цвет униформы или что-то подобное. Нет, бирюзовая компания – это некая противоположность компании-механизму, где нет иерархии, но есть прозрачность и свобода сотрудников в принятии решений.

Функции сотрудников в таких компаниях гибко распределены, график работы свободный, решения коллективные (за уши такой формат можно притянуть к идеям коммунизма-социализма). И когда Ли рассказала сокурсникам про бирюзовую компанию – это сработало. Молодежь такой формат заинтересовал. Другой вопрос, что никакой бирюзовой, как и любой другой, компании у меня не было.

– Бию, самая крутая девчонка на курсе, попросилась к тебе на практику… – всхлипывает Ли. – И я не смогла ей отказать!

Теперь понятно. Дочь успела завраться, создала образ отца, наделив его какими-то супер геройскими качествами и ссылаясь на мою занятость, думала, что встреча никогда не произойдет.

Будет уроком, какой запомнится на всю жизнь.

Вытираю слезы на ее щеках:

– Не плачь.

– А ты еще оделся так, как будто и вправду директор бирюзовой компа-а-а-а-ани-и…

Успокоилась Ли не сразу. Я взял ее за плечи и заглянул в глаза:

– Такие друзья тебе точно не нужны.

Она еще больше разрыдалась и уткнулась щекой в мое плечо.

– Пап, ты не представляешь, какие жестокие бывают люди!

Некоторое время глажу ее по шелковым волосам. Ли хнычет, но постепенно успокаивается.

– И как же ты теперь будешь без работы, пап, – спрашивает она, наконец поднимая заплаканные глаза.

Голос еще дрожит, но сама истерика позади. Лиджуан Юн – умная девчонка, с закрытыми глазами видно потенциал.

– Безвыходных ситуаций не бывает, – заверяю, рассматривая ее родинку чуть выше верхней левой губы.

Такая же есть у ее матери, наверное, моя нынешняя жена была настолько же красивой, как и дочь сейчас.

Вообще чувство неловкое, я вижу Ли в первый раз, но все равно ощущаю невидимую связь, как бывает между дочерью и отцом. Одновременно, она посторонний человек, но человек настолько близкий, что я отчетливо чувствую ее переживания.

– Надо просто успокоиться, взяться за себя и начать работать – и всё рано или поздно образуется.

Утверждение без всякой конкретики, но Лиджуан верит. Достает косметичку, начинает приводить себя в порядок.

– Ты ведь мог промолчать, пап, – через некоторое время говорит она.

– Надо быть, а не казаться, Лиджуан, – эти слова заставляют ее едва заметно вздрогнуть.

Она косится на настенные часы, впопыхах встаёт и собирается уходить, но я аккуратно придерживаю ее за запястье.

– Что было в сообщении? Кто он?

– Отец, – Ли выворачивается, пытаясь высвободиться. – Я у тебя взрослая девочка, а у тебя куча своих проблем.

Высвободившись, она сменила меня строгим взглядом. И следа не осталось от той девчонки, что несколько минут назад позволила себе слабину.

– Пока, пап, – она нагнулась и чмокнула меня в щеку. – Тебе идет новый стиль! И да… звони почаще!

Ли разворачивается и цокая каблуками по плитке кафетерия, идет на выход.

– Господин, ваш чек! – на стол ложится фирменный конверт кафе, в нем – чек.

– Я же еще не оплатил счет?

– За вас все оплачено, – улыбается официантка.

И, видя что в кафе заходят новые посетители, бежит из встречать. Открываю конверт, достаю чек и изогнув бровь читаю строки. Написано заковыристый почерком:

Так уж и быть, заплачу за нищебродов.

И подпись – Бию.

*******

Иду по оживленным улицам Гонконга, как по огромному нескончаемому лабиринту. Тысячи перекрестков, пестрящих рекламой вывесок и высотных зданий, крышами подпирающих небо. Город как большой муравейник, на каждый квадратный километр – почти семь тысяч человек. Личное пространство в таких условиях – невиданная роскошь, недоступная почти никому. Люди едва ли не на голове друг у друга сидят.

При таких вводных стоит отвлечься на секунду – и людской поток подхватит тебя, как волна, и понесет по оживленным улицам вдаль.

Однако такая волна выносит тебя ровно в то место, куда надо. Не знаю, как это работает, но у Гонконга есть какой-то свой коллективный разум.

Слушаю в полуха народ, настроение которого в целом не ахти. Чувствуется, что грядут перемены. Но подавляющее большинство их не ждёт, они как обух по голове.

– Я изучил информацию по новому начальнику Яну! – орет в динамик поджарый молодой человек, брызжа слюной. – Он работал в отделе пропаганлы, и информацию о бирже знает по чертовым голливудским фильмам! Он обвалит наши акции!..

– …как во главу отдела искусственного интеллекта ставят пекаря! – орет, выпучив глаза, другой. – Мы слетим с западных грантов!

Подмечаю тех, кто чужд философии Гонконга – приезжих с материка. Таких немало и они выглядят как бельмо на глазу.

И по их лицам сразу видно, что чувствуют они себя, как короли жизни. Гонконг для них – большой кусок пирога, который надо урвать.

– Уволены! Все уволены! – визжит раскрасневшийся толстяк со значком коммунистической партии на груди. – Да что вы знаете про фитнесс!

Он стоит возле вывески современного фитнесс клуба. Потный, пуговицы рубашки с трудом удерживают внушительный живот. Он отныне начальник и порядки теперь устанавливает он.

Перед ним в шеренгу выстроены сотрудники – мужчины и женщины в отличной физической форме, сотрудники клуба. Один из них срывает с себя бейдж с надписью «Ми Онь, старший инструктор», бросает его на асфальт и подходя к новому начальнику, в сердцах плюет тому в лицо.

Разворачивается и собирается уходить. Но толстяк, багровея от злости, плюет на обидчика в ответ. Следующие пять минут они стоят друг против друга и как верблюды плюются, выкрикивая слова пообидней. А потом старшего инструктора хватает полиция…

Примерно через полчаса оказываюсь на крупном перекрестке, откуда до моего дома около километра пути. В первую очередь, нужно установить связь свнешним миром. Какой-никакой, у меня есть телефон, он – окно вовне. И через него мне станет понятно, в каком направлении двигаться дальше.

Нахожу киоск аренды переносных зарядных устройств и арендую зарядку с батареей для мобильного. Присаживаюсь на подоконник одного из сотен уличных кафе, чтоб воспользоваться бесплатным вайфай.

Экран мобильного загорается и медленно грузится. Телефон у меня видавший виды, работает с зависаниями и давно требует замены.

Исходные окончательно ясны.

Теперь с помощью мобильника я отвечу себе на возникшие вопросы. Базово присутствует понимание, что я – один из столпов режима, который решено смять с приходом партии в Гонконг. От меня решили избавиться, как от отработанного материала. Речи о физическом устранении нет (хотя не факт, что не зайдёт, когда кредитор поймёт, что долги мне нечем отдавать), но я оказался выброшен на обочину жизни и был списан.

За пазухой – ипотека, за которую еще платить и платить, личные долги на крупную сумму, безработная жена и дочь, испытывающая жуткий дискомфорт из-за в свое время неверно выбранных политических позиций отца.

Полный фарш.

Теперь о хорошей работе можно забыть, я наверняка в «черных списках» у корпораций не только в Гонконге, но и на материке. Мое место зама тоже займет какой-нибудь бывший полицейский или пекарь, обзавевшийся нужными связями на материке.

То, что происходит, вполне можно назвать рейдерскими захватами.

Заграницу меня не выпустят – утечки ценных кадров никто не допустит. Те, кто раньше смотрел на меня снизу вверх, отныне будут злорадствовать и подчеркивать мое нынешнее положение ниже плинтуса. Некогда равные (если такие остались) не подадут мне руки.

Но вешать нос и сдаваться – не вариант и не сценарий.

Что тогда?

Ответ очевиден – ничего хорошего, я теперь, как Акела, который промахнулся. Из князей – в грязи.

Дилинь-дилинь.

Экран, наконец, прогружается, на заставке знаменитый небоскреб – почти полукилометровое здание международного коммерческого центра. Подключаюсь к вайфай, благо, здесь не требуют пароля.

Один за другим всплывают уведомления, все в кучу, начинаю их фасовать. Отдельно: финансы, рекламный спам, личные сообщения. По финансам расклад удручающий, у меня несколько счетов в разных банках. Первый счет – ипотечный, нужной суммы на нем нет и если не будет до конца дня, пойдет нарушение договора, что чревато последствиями.

Пролистываю.

Следующий счет – кредитка, на ней крупная по здешним меркам сумма… была. В истории единственное снятие наличных – со вчерашней датой.

Любопытно, выходит Юн снимал деньги, и тотчас куда-то потратил. Счет в любом случае заблокирован и работает только на пополнение. Хочется верить, что я-прежний сработал на опережение и наперед подгадал блокировку счета.

Но увы, нет, денег я не видел, скорее всего они понадобились срочно… вот только куда были потрачены? Память в ответ на вопрос молчит, как партизан.

Идем дальше. Собственно зарплатный счет, здесь тоже ничего интересного. Меньше тысячи гонконгских долларов, тоже заблокированных.

Все же набираю горячую линию банка. Тысяча баксов, пусть и гонконгских, мне явно не помешает.

– Здравствуйте, господин, вас приветствует голосовой помощник Су от Чонг хинг банка. Представьтесь, чтобы мы могли провести идентификацию.

– Меня зовут господин Юн.

В трубке повисает тишина. Робот обрабатывает информацию. Проходит около двадцати секунд, из динамика слышится щелчок и соединение прерывается. Звоню повторно, но оператор не соединяет. Попытка зайти на страницу сайта и там связаться с техподдержкой заканчивается зависанием страницы.

Понятно, в банке определенно дают понять, что я отныне в черном списке финансовой корпорации. Денег со счета мне не видеть, как собственных ушей. А вот отдавать долги они обязательно потребуют – на экране всплывает сообщение:

Господин Юн! Уведомляем вас о наличии просроченной задолженности по договору ипотечного кредитования № 734567 от 08.01.2**2

Рекламные сообщения удаляю сразу, чтобы от них не рябило в глазах. Казалось бы, информация бесполезная, но помогает отследить поведенческие паттерны реципиента.

Юн ходит в одну и ту же аптеку, где тратит фиксированную сумму еженедельно. Много сообщений от супермаркета «Митон», там Юн, скорее всего, закупается продуктами. Вот еще несколько десятков сообщений от магазина автозапчастей, но последнее датируется началом прошлого месяца: