Я выбираю жизнь

Наталья Пашова

Я выбираю жизнь

Без электричества

Глава I. Ягодный питомник. Июль 2021

Стояло жаркое лето 2021 г. Злободневной темой дня оставался коронавирус. Военные действия ДНР и ЛНР с Украиной продолжались. Цены на все под шумок росли, как плесень в сыром погребе.

Беспощадное солнце в Западной Сибири пыталось сжечь землю. Термометр в тени показывал +40. Ночами ртутный столбик не опускался ниже +20. Спасения в домах, а их было большинство – без кондиционеров, не было.

Жители села Заимка в тщетной надежде глотнуть свежего воздуха на ночь открывали окна и двери. Облегчения это не приносило. Зато приносило несусветную вонь со стороны большого свиноводческого комплекса. Хотите узнать, как пахнет мясо? Приезжайте к нам в гости!

А с другой стороны выспаться сельчанам не давали ранние побудки с половины четвёртого утра из-за громкого собачьего лая из питомника, возникшего как раз посредине густонаселённого села.

Собачьему будильнику граждане были обязаны местной ветеринарше, которая после многолетнего пьянства и загулов вдруг воспылала жалостью и любовью к бродячим собакам. Одно хобби к сорока годам она заменила другим – свозить к себе в усадьбу в четырнадцать соток бродячих псин на передержку, за которую платят.

Огромные и не очень, они превратились в настоящую угрозу для местных. Впору было ходить по улицам с дубинкой на всякий непредвиденный случай. Впрочем, собаки из питомника бегали сытые. Не меньшую опасность представляли хозяйские вольные собаки, тощие и злые. Грядки и посевы те и другие вытаптывали одинаково!

Сухая земля из-за четырёхмесячной засухи покрылась глубокими трещинами. Рахитичные всходы культурной зелени и овощей в огородах хозяева мужественно пытались отлить водой из колодцев и маломощных собственных скважин. Те, у кого они имелись.

Вода из скважин ушла глубоко. Поэтому драгоценную мутноватую влагу с математической точностью делили на саженцы и всходы, устанавливая очерёдность поливки по дням. На общественные колодцы особо сообразительные домохозяева повесили тяжёлые амбарные замки. Соседи пусть как хотят!

Хорошо было только чёрным огородным муравьям. Они выращивали богатый урожай тли – своих дойных коровок. Колонии полупрозрачных бледных тлёй высасывали последнюю жидкость из растений, на которых они поселились. Листочки вишни, смородины, сладких перцев, цветов вспучивались и засыхали, обрекая всё растение на бесплодие и затем на мучительную смерть.

А впереди маячила в календаре зима, долгая и полуголодная без собственных заготовок, для деревенских жителей Сибири. Той самой Сибири, которой обещало прирасти могущество всей России. Может и прирастало немалым богатством, но сие не ощутимо было для самого сибирского народа…

* * *

Компания для поездки в заброшенный ягодный питомник ст. Вагая подобралась странная, разная по возрасту, убеждениям и социальному статусу. Объединяло всех одно – отсутствие собственных авто. «Пролетарии, соединяйтесь!» Они и соединились для путешествия на самом дешёвом и доступном общественном транспорте – пригородной электричке. Всего лишь сотня рублей – и увлекательное путешествие с адреналинчиком обеспечено! Будет что вспомнить и рассказать друзьям и неблагодарным потомкам за праздничным застольем!

Их Заимка была большущим селом, растянувшимся жирной амёбой на семь километров. Поэтому пригородные поезда останавливались аж два раза; непосредственно на вокзале и ещё на переезде. Раньше там тоже стояли дома и жили люди. Но потом их снесли под корень, следуя пролетарскому закону о разрушении. Так же, как до основания разрушили богатую каменную церковь в 1956 году.

А на бывшей церковной земле позднее разбили худосочный парк. Во рву в парке закопаны расстрелянные в Гражданскую войну белогвардейцы. От этого длинного рва даже валик остался. Через него проложена народная тропа, чтобы ходить до магазина, срезая угол.

В парке растут три высоких тёмных ели, два тополя и несколько корявых клёнов. Вся растительность выглядит чахлой и нездоровой.

Имеются две детские качели, которые не успевают ремонтировать. Им постоянно перекручивают железные цепи и отрывают сиденья. Поставили и две современные деревянные горки для малышни. Грамотеи пишут на них нехорошие слова из русского фольклора, упражняются в ослоумии.

Ещё стоят четыре скамейки для отдыхающих. Кованые красивые узоры на их спинках и украшения на урнах выломали. Зачем? Нико не знает. А в нескольких метрах от скамеек чернеют на земле маленькие кострища с недогоревшими поленьями, где наркоманы ночами варят колдовское зелье. Днём здесь гуляют молодые толстые мамаши с детьми, собираются малочисленные пивные компании, тихие и не приставучие к прохожим.

– А на этом переезде белые убили наших – красных. Их кости до сих пор тут лежат вперемежку с винтовочными гильзами. Вон там! – Показал Вовка рукой на глубокую ложбину у лесочка за железнодорожной насыпью.

Вовка с Любой по современным меркам молодые ещё пожизненные пенсионеры по голове. Обоим по сорок с маленьким хвостиком. Они ждали Вагайскую электричку на новом, недавно отстроенном перроне с оградкой и металлической будкой от дождя. Раньше здесь не было таких удобств. Пассажиры прыгали с высокой подножки на землю, на сыпучую насыпь, норовя сломать себе что-нибудь. Особенно тяжело приходилось пожилым людям. Но технический прогресс и сюда дополз.

В их компанию входила рабочая пенсионерка Надежда и тридцатилетняя медсестра Катерина. Все четверо собрались за смородиной и малиной в бесхозный ягодный питомник, заброшенный ещё после развала Советского Союза.

– Это правда. Я сама видела! – Подтвердила его жена. Выглядела она полной несуразицей с точки зрения о гармонии. Туловище, казалось, состояло из одного только большого круглого живота, к которому прилагались две короткие пухлые руки и такие же по размерам тонкие ноги. Круглые тугие щёки и пухлые губки бантиком дополняли ляпис природы. Тем не менее супруг её любил.

– Шибко хорошо работает в постели! – Говорил он всем, кто интересовался, за что он так обожает свою жёнушку.

Но самое странное в этой паре было другое – все трое детей у них были умными и красивыми. Загадочный феномен.

– Странно! Как эти кости оказались на поверхности? Сто лет уже прошло. Если погибших даже и не глубоко закопали, то культурный слой минимум в полметра покрыл бы их! – Не поняла Катерина.

– Кладоискатели с этими штуками, минощупами, что ли, раскопали. Они ещё старинные монеты ищут! – Попыталась объяснить Любаня. – Там пули царские валятся. Я даже крестик простой видела, но брать не стала. Крестики подбирать, вообще, плохая примета. А если у мёртвого взять, то он может обидеться и отомстить!

– Это ещё что! – Многозначительно поднял вверх жёлтый от никотина корявый палец Вовка. – Вы же видели в нашем парке бетонный пол от церкви?

Он обвёл своих попутчиков таинственным взглядом круглых блеклых глаз, обрамленных белёсыми ресницами.

– Говорят, что под этими плитами сохранились церковные подвалы. А в них лежат старинные книги и церковная утварь! – Сообщил он тайну, рассчитывая удивить. Надежда громко фыркнула и пренебрежительным тоном спросила.

– Чего ты несёшь? Какая утварь и книги? Церковь уже после войны ломали. Что и оставалось, так разграбили!

– Это ты сейчас такая смелая! Разграбили! Вспомни, какие тогда времена были? – Повысил голос обидевшийся мужчина.

* * *

Раздался шум приближавшейся электрички. Исторические учёные разговоры сразу забыли и приготовились для быстрой посадки. На переезде поезд стоит мало. Не успели новые пассажиры опуститься на деревянные сиденья, как из дверей с обоих концов вагона выпрыгнули женщины – контролёры с личными охранниками и устремились к ним. Слегка напуганные облавой, новенькие принялись торопливо доставать деньги из карманов и пакетов.

– Мы только что сели! – На всякий случай уточнила Катерина.

– Неужели я такая страшная? – Натянуто улыбнулась первая контролёр, моментально протянув руку за деньгами. Вторая, помоложе, смерила её тяжёлым взглядом.

Наконец, билетами отоварились и компания расслабилась. С интересом поглядывали в чистые окна на проплывающий мимо пейзаж, знакомый до оскомины.

По-прежнему со всей дури жарило солнце, надоевшее уже всему живому. Защищённые тенью высокой еловой посадки вдоль насыпи берёзы и рябинки стояли счастливые и свежие. Узкая полоса молодого осинника ближе к железной дороге страдала от зноя сильнее. Листья у деревьев пожелтели и свернулись.

В воздухе высоко парила крупная хищная птица, мечтая обнаружить в чахлой траве зазевавшуюся мышь. Болотца, которыми изобилует здешняя земля, давно высохли.

– Там, в питомнике, тень. Я уже ездила недавно за чёрной смородиной. В общем, ничего страшного. Идти только от вокзала далековато. Обратно выходить лучше пораньше. – Сказала Надежда.

– Нормалёк! Сидеть дома на ж…, так потом жрать нечего будет! – Выдал Вовка и почесал своё упитанное пузо.

– Ага, с тебя сборщик! Пользы, как с козла молока! – Критично заметила жена.

– Зато я вас охранять буду! – Невозмутимо ответил муж, не обидевшись на сравнение. Остальные тактично промолчали. У них не имелось в наличии и такого. То есть раньше были, но испарились в завихрениях жизни, не оставив сожаления об утрате «кормильцев – поильцев».

– Надь, ты сейчас уже не ездишь на вахту? – Завела разговор Катерина.

– Отъездилась. Я же не официально устраивалась поваром на эти «кусты» – нефтяные разработки.

– Почему?

– Сначала так получилось. Возраст. Потом попросила своего начальника, чтобы официально устроил. Он отказал.

– Почему? – Заинтересовалась Любаня.

– Ну так он часть моей зарплаты себе присваивал. Понятно?

Любаня не поняла, но кивнула согласно.

– Пора тебе и отдохнуть с твоей астмой! – Рассудила Катерина.

– А знаете, что самое удивительное? На Севере астма меня почти не донимала. Здесь климат сырой и мне хуже. Баллончик постоянно приходится носить с собой.

– С медведем в тайге не встречалась? – Хохотнул Вовка.

– Ходил к нам один рыться в мусорный бак. На людей не кидался. Потом по доносу одного из рабочих охотника вызвали. Пристрелили мишку. Охотник нам предлагал купить мясо.

– Ты купила?

– Нет. Побрезговала. Я слышала, что иногда у медведей мясо больное бывает. Но другие брали. Хвалили потом – вкусное! – Словоохотливо отвечала Надежда.

Много лет до пенсии и после неё она ездила на Тюменский Север в качестве поварихи. И благодаря этому сумела купить двухэтажный деревянный дом старой ещё постройки, но довольно крепкий. Отремонтировала его в одиночку, без мужа. Ещё дочери с внуком при этом помогала. Есть женщины в русских селеньях! А уж сибирячки тем более отличаются завидной выносливостью и силой духа.

– Голодное зверьё в тайге? – С жалостью спросила Катерина.

– Голодные, худые. К нам ещё лиса повадилась ходить, попрошайничать. Мужики с работы возвращаются и она прибегает, между их ног бегает, улыбается. Кидают ей что-нибудь, не обижают. А то к моей кухне – вагончику подойдёт и выглядывает из-за раскрытой двери. Я ей вчерашнюю лапшу вывалю, она только уплетает. Тоже охотника потом вызвали. Бешеная! Бешеная! Убили. До сих пор лису жалко! Вовсе она здоровой была!

Надежда посмотрела в окно.

– Скоро уже приедем. Смотрите, косули!

Все с изумлением глядели на невиданную для этих мест картину.

Три грациозные косули мирно паслись на большой поляне поодаль от железной дороги. Вдруг они подняли головы и замерли, насторожились. Затем сорвались с места и помчались к лесу изящными невесомыми прыжками. Казалось, что они бегут по воздуху, едва касаясь точёными копытцами земли. Совсем скоро выяснилась и причина их бегства. Две большие собаки!

– Та же беда, что на Севере. Собачек бросают и они сбиваются в стаи. Те, конечно, кто сумеет выжить. Хуже волков охотятся. Мужики предупредили меня, чтобы далеко не отходила за ягодой или грибами. Собаки людей не боятся и мстят за брошенность. – Вздохнула Надежда.

– Там же далеко от посёлков. Откуда они взялись? – Удивилась Катерина.

– У вахтовиков мода такая. Пока они там работают, заводят щенков. Играют с ними, худо-бедно заботятся. А потом уезжают домой и бросают собак на произвол судьбы. Собаки не холощённые, размножаются. Вот ещё увеличение поголовья бродяжек. Их увозят подальше в тайгу за 50–60 км и бросают там. – Объяснила бывалая вахтовичка.

– Убила бы таких безмозглых людей. Чудовища! – В сердцах высказалась Катерина и замолчала, стараясь справиться с шоком и слезами.

Воистину самый злой и жестокий из хищников – это человек. А как беда прижмёт или заболеет, бежит со всех ног за помощью. Спасите его, несчастного, пожалейте бедненького! Своя боль чувствуется, а на всех остальных – плевать хотел.

Какое-то время компания ехала молча, с хмурыми лицами. Они избегали смотреть в глаза друг друга, потому что было стыдно и страшно. Любому здравомыслящему человек независимо от его образования становилось ясно, что означает подобное на земле. Человек обречён на вырождение и самоликвидацию. Оптимизма такой вывод не добавлял.

* * *

Показались окраины Вагая. Сначала какие-то белые развалины без крыш, окон и дверей – одни коробки. Потом ветхие, почерневшие от времени огороды крайних домов, заросшие многолетним бурьяном. И СТОП! Электричка внезапно остановилась.

– Это что за остановка? Балагое иль Поповка? – Дурашливо продекламировал Вовка.

– Да похоже, что света нет. Вон на вышке огни исчезли! – Предположила Надежда.

– Ещё только этого нам не хватало! Отсюда до вокзала километра три. Да ещё до питомника столько же. И это в один конец! Мои ноги не выдержат! – Воскликнула Любаня.

– Ладно вам паниковать раньше времени. Может, скоро включат свет. – С надеждой сказала Катерина.

Она тоже сильно обеспокоилась таким казусом. Совершать марш-бросок в такую даль до питомника они даже по времени не уложатся. Сейчас около двенадцати. Обратно электричка отправляется по летнему расписанию – в четыре десять. Приключение ещё то!

Прошло несколько минут. Нервное напряжение среди пассажиров нарастало. Наконец, прорвало.

– Даже объявить ничего не удосужились!

Наиболее нетерпеливые сбегали в головной вагон и, вернувшись, громко возмущались.

– Электричество отключили по неизвестной причине. Когда дадут, сказать не могут.

Люди раздражённо хватали свои сумки и выходили из вагонов.

– Мы что будем делать? – Спросил Вовка.

– Сидеть и ждать у моря погоды. Толку идти пешком? – Разумно ответила его жена.

– Удачно прокатились! – Посетовали остальные.

Некоторое время они и ещё несколько пассажиров продолжали надеяться на чудо, поминутно поглядывая на часы. Постепенно вагоны пустели. Станция была конечной. Люди с тяжёлым багажом сползали со щебёночной насыпи и тащились по неровной колее к станции. Пот заливал глаза и вонюче хлюпал под мышками. На то, чтобы подать транспорт и довезти до места прибытия, администрация, естественно, не позаботилась. Отсутствие возможностей и желания? Или равнодушие или пофигизм?

В вагоне остались только наши путешественники – неудачники. А спустя полчаса появился кто-то из обслуживающего персонала электропоезда. Недовольный мужчина спросил.

– А вы чего ждёте?

– Мы не из Вагая. Хотим вернуться домой.

– Выходите на улицу и решайте свои проблемы. Двери мы сейчас закроем. Найдёте местное такси и все дела! – Приказал железнодорожник.

– Не вешайте на других свои проблемы! – Он почти вытолкнул их из вагона. Спасибо, что пинка для ускорения не дал.

– Чтоб тебе в Аду гореть! – Пожелала Любаня от всей души на прощание.

Но двери уже съехались, разделив неприветливый мир на две половинки: пригородную баню – парилку и относительными удобствами с лавками в другой.

– Не всё равно ему, где мы будем ждать? – Ворчала Любаня, пыля по дороге.

– Ладно, господа – товарищи, у нас запас воды небольшой, а умыться и попить надо. Туалет опять же на улице есть. Перекантуемся как-нибудь. Пешком возвращаться за 30 км домой всё равно не будем. Лучше признавайтесь, кто сегодня нагрешил? – Шутливо спросила пенсионерка.

Женщины засмеялись, глядя на сладкую парочку.

– Он спал, как сурок! Безгрешные мы! – Протянула Любаня, ткнув в бок своего муженька. Тот и глазом не моргнул, сделав вид, что намёка не понял.

Катерина про себя отметила, что эта позиция – не услышать, стала очень популярной среди народа. Раз прослушал, с тебя и взятки гладки!

Она любила ходить скорым шагом, летящей походкой. Но здесь ей приходилось сдерживать себя. От этого невольно поднывало всё тело.

Наконец добрались до вокзала. Увы и ах, комната ожидания оказалась закрыта наглухо. Присели на низкий кирпичный поребрик пустого газона под кривым, с обрезанной некрасиво кроной деревом. Она совершенно не давала тени. Ленивый ветерок гонял по серому перрону фантик от конфеты. На последнем пути стоял пустой товарняк.

Полусухой бурьян украшал пейзаж вдоль железки. Неухоженные палисадники с обломанным штакетником перед ближними краснокирпичными домами усиливал захолустный вид станции. В окнах этих обитаемых жилищ почему-то отражалась чернота.

Даже голубей не видать. То ли их постреляли, то ли не водились они здесь.

Вовка выглядел самым весёлым из всей компании. Он потребовал у жены хавчик и сейчас уписывал домашнюю снедь за обе щеки.

– Радуется, что работать не придётся! – Объяснила его поведение Любаня.

Вода, взятая с собой в бутылках, быстро кончилась. Катерина сходила за водой на колонку и вернулась ни с чем, как и следовало ожидать.

– Ничего, не засохнем. Уже недолго осталось. – Сказала Надежда и осеклась. Раз до сих пор не дали электричество, вопрос о возвращении домой остаётся открытым.

– Чёрт, знакомые у кого-нибудь здесь есть? – Спросил Вовка. Вопрос ушёл в молоко. Время приближалось к вечеру.

– Бомжики зашевелились. – Заметила Надежда, указав на прогулочное дефиле по перрону испитых грязных людей, которые бросали быстрые крысиные взгляды на застрявшую на вокзале четвёрку.

– Немудрено. Их апартаменты почти рядом. Видели сгоревший забор? Наверное, они и подожгли спьяну. Там на территории старая водонапорная башня и несколько вагончиков без колёс, но с дверями и окнами. Обитание бомжатское! Даже бельё на верёвке сушится. Я разглядела этот стан, пока за водой ходила. – Отозвалась Катерина.

– Сколько раз на питомник ходила мимо, а не знала о бомжатском городке за забором! – Удивилась Надежда.

– Поди не сунутся? Побоятся? – С надеждой спросила Любаня.

– Они, как крысы, света боятся. А в темноте смелыми становятся. Навидалась я всякого, а ещё больше наслушалась. – Вздохнула Надежда.

– Ножи у нас есть. На всякий пожарный случай? – Допытывалась Любаня.

– У меня. Взяла грибы резать. Ещё соль и спички, и маленькая аптечка с собой. – Отозвалась Катерина. – А телефон дома оставила. Так бы можно наше такси вызвать.

– А еда есть? – Оживился Вовка.

– Только сушки. – Медсестра достала маленький пакетик маковых сушек. Протянула товарищам нераспечатанным.

– А сама что?

– Не хочу. Что тут делить? И пить после сухого захочется. Давайте проситься на первый пассажирский поезд, который остановится. В тамбуре постоим одну остановку. – Предложила Катерина.

– Бесполезно! Это раньше так было можно. Сейчас не возьмут! – Уверенно заявила Надежда.

– А вдруг?

Первый блин получился комом. И второй – его клон. В первом часу ночи путники задремали. Усталость и нервотрёпка взяли своё.

* * *

Сквозь сон донёсся приглушённый лязг стальных колёс и фырканье паровоза. Катерина первая открыла глаза и разбудила остальных. Четвёрка дружно сорвалась с места и подбежала к поезду. Электрических огней по-прежнему не было. Но в чистом небе светила полная луна.

– Странный какой-то состав. Как из музея. Как из кинофильма! – Заметила с большим удивлением Катерина.

– Да действительно. Сейчас такие не ходят! – Поддержала её Надежда.

– Какая тебе разница – ходят, не ходят! Дверь открытая, значит, можно заходить! Идёт по-любому в нашу сторону. Садитесь! – Поторопил Вовка.

– На реконструкцию, наверное, гонят. Три вагона всего! – Продолжала сомневаться Катерина.

– Где наша не пропадала? Вперёд, девки! – Жизнерадостно крикнул Вовка. И, как истинный джентльмен, пропустил вперёд жену с ведром. Ловко забрался сам. Вслед за ними поднялись остальные.

Поезд тихо тронулся. Скрылись очертания последних построек. Стоять в тамбуре с открытыми дверями было неудобно. Держаться не за что.

– Э-эй! Проводни-ица или кто там? Спят, чё ли? – Вовка подёргал ручку в вагон. Она легко поддалась. Приоткрыв дверь, мужчина позвал.

– Аллё!.. Тихо. Пошлите, присядем с краю где-нибудь. И вдруг в титане вода есть?

– Ага, специально для тебя налили! – Буркнула его супруга, шагнув за мужем.

– Что там? – Тихо спросила Надежда, придерживая дверь открытой.

– Вы не поверите! Титан с водой и даже кружка на цепочке имеется. Мой уже лакает! – Прыснула со смехом Любаня.

– А люди есть?

– Вагон купейный. Не поймёшь сразу. Заходите? Чем там болтаться? – Позвала она.

Неожиданно вагон тряхнуло, повело в сторону, словно на резком повороте. Вправо. Самозванные пассажиры, потеряв равновесие, упали, цепляясь за стены в судорожных попытках удержаться в вертикальном положении.

Вовка успел в падении выдать нелитературную композицию из истинно народного фольклора, оторвал металлическую цепочку вместе с кружкой и окатил водой собственные штаны. Его жене повезло больше. Она сползла по гладкой стене на пол и мягко приземлилась на пятую точку совершенно безболезненно и молча.

– Ой, зашиблась вконец! Колено моё бедное! – Причитала Надежда, стоя на правом колене на чём-то твёрдом и ребристом в проходе.

* * *

Вдруг, сзади их появился качающийся свет. Трое путешественников обернулись. С фонарём в руке перед ними стоял подтянутый офицер в белогвардейской форме. За его спиной маячил ещё один, пониже и пошире в плечах.

– Ротмистр, у нас опять гости! На этот раз бабы в штанах. – Сказал первый.

– Ладно, что не обкуренные панки с гребнями на головах, Вадим Андреевич! – Устало вздохнул ротмистр.

Глава II. Белогвардейский поезд

Офицер протянул руку вперёд с керосиновым фонарём, освещая тёмный коридор.

– Здесь ещё и мужичонка имеется!

– Здрасте! Это ваше! – Протянул Вовка кружку с бряцающей цепочкой. Кружку у него не взяли, а строго спросили.

– Оружие есть?

– Во, как в роль вошли! Я так и думал, что кино снимают. Будь спок, чувак, безоружные мы. А чё, сабля и пистолетик у тебя настоящие? Или так, бутафория? – Вовка встал и со стуком поставил кружку возле бачка.

– Всё ясно. На этот раз попался деревенский дурачок. – Сказал ротмистр и подал руку Любане, чтобы помочь ей подняться с пола. Надежда к этому времени встала сама и, прижавшись к стене, сейчас с опаской смотрела на хозяев поезда.

– Спасибо, господин офицер! – Кокетливо поблагодарила неожиданно молодым голос Любаня. После падения она чувствовала во всём теле какую-то необычайную лёгкость и радость.

– Пройдёмте! – Пригласил первый офицер и открыл одно из купе. Посторонимся, пропуская гостей. Вовка сунулся вперёд, но сильная рука схватила его за шиворот.

– Ой, извиняюсь! Дамы, прошу! – Спохватился он и даже шаркнул ногой в полупоклоне.

– Скоморох! Лакеем служишь? – Спросил ротмистр.

– Че это? Я тоже не без понятия! – Обиделся Вовка и шмыгнул носом.

* * *

Купе оказалось просторным не по современным меркам. Троица гостей чинно расселась рядком на одной полке.

– Ой, а где Катерина? – Подскочила Надежда.

– Посмотрите в тамбуре, ротмистр! – Попросил первый офицер.

– Я помогу! – Поднялась Любаня, охорашиваясь, приглаживая рукой волосы.

– Без тебя не заблудится! – Дёрнул её за кофточку супруг.

Пока ждали, Надежда решила начать переговоры. Поезд тащился еле-еле.

– Нам только одну остановку до Заимки доехать. Мы попали в сложное положение из-за отключения света.

Тут вошла Катерина в сопровождении ротмистра. Её товарищи изумлённо ахнули и уставившись на неё, раскрыв рты.

– Вы чего? Я замаралась, пока лежала на полу?

– Вот это фокус! Она помолодела лет на десять! – Обрёл дар речи Вовка. Он посмотрел на жену.

– Любка, и ты такая хорошенькая стала, как раньше! – И звучно хлопнул её ладонью по коленке.

– Зато в твоей голове ума не прибавилось, как и раньше! – Болезненно скривилась та.

– Надюха, у тебя морщинки на лице разгладились. Это, наверное, у господ артистов освещение такое специальное? – Догадалась Катерина, вопросительно посмотрев на офицеров. Те без улыбки смотрели устало на непрошенных гостей. Понимающе переглянулись между собой.