Начало перемен

Мария Илясова

Начало перемен

Арина

Утро началось, как обычно, с опоздания. Мой старый, дребезжащий будильник, словно сговорившись с моим подсознанием, решил проспать. А я, естественно, проспала вместе с ним, зарывшись в подушку в безуспешной попытке продлить остатки сладкого сна. В панике, словно меня подбросило пружиной, я выскочила из кровати, на ходу натягивая на себя первую попавшуюся одежду. Застегивая пуговицы на своей бледно-голубой блузке, которая, как назло, постоянно выскальзывала из петель, я чувствовала, как сердце колотится в груди, словно бешеная птица, пойманная в клетку. В голове вертелась назойливая, как заезженная пластинка, только одна мысль: "Опоздаю! Опоздаю! Это конец!"

Сегодня был важный, чертовски важный день – собеседование на должность секретаря в крупной компании "Феникс Групп". Это был мой шанс, мой билет в новую жизнь, шанс вырваться из этой серой и унылой рутины, из этого болота, которое ежедневно засасывало меня все глубже. Шанс сбежать от вечно недовольного, пропитого лица отца, от его пьяных криков, которые резали душу, как осколки стекла, и от невыносимой, липкой тоски, которая пропитывала стены нашей квартиры. Это был шанс стать независимой и самостоятельной, шанс наконец вдохнуть полной грудью и почувствовать себя хозяйкой своей судьбы.

Я схватила со стола сумку, наспех закинув туда резюме, и, выбежав из подъезда, понеслась в сторону остановки, словно за мной гнались все черти ада. Но, как назло, словно какой-то злой рок специально подстраивал все эти неудачи, автобус, как обычно, ушел прямо из-под моего носа. Я проклинала все на свете, и в особенности свою медлительность, но продолжала бежать, уже без надежды догнать общественный транспорт, до ближайшей станции метро, чувствуя, как каждый шаг отдается болью в натруженных ногах.

Добравшись, наконец, до нужной станции, мокрая от пота, сбивчиво дышащая и с покрасневшим от напряжения лицом, я почувствовала, как меня немного отпускает. Я прислонилась к прохладной стене, пытаясь отдышаться и успокоить сердцебиение. Мне нужно было срочно взять себя в руки, иначе на собеседовании я покажу себя некомпетентной и уставшей. Собеседование, как ни крути, все-таки важнее, чем мои жалкие попытки вовремя приехать. Решив заскочить в кофейню, которая располагалась прямо у входа в метро, чтобы купить себе что-нибудь согревающее и успокаивающее, я с трудом подавила вздох облегчения. Горячий латте – это именно то, что сейчас мне нужно. Мне нужно было хоть немного прийти в себя, собраться с мыслями и прогнать из головы все эти стрессовые мысли перед собеседованием.

Я заказала латте, бариста, с недовольным выражением лица, нехотя приняла мой заказ и, пока я ждала, я успела мысленно прочитать себе небольшую мотивационную речь. Как только бариста протянул мне стаканчик, я, не глядя, расплатилась, схватила его и, выходя из кофейни, несла напиток в руке, когда вдруг, словно по закону подлости, словно все силы мироздания сговорились испортить мне этот день, наткнулась на кого-то. И этот кто-то был… огромным. Он был не просто высоким, он был массивным, словно скала. Его плечи казались такими широкими, что могли бы заслонить собой солнце. Я даже не успела как следует рассмотреть его лицо, как почувствовала, что мой стакан с латте врезался в его грудь.

Горячий кофе пролился на белоснежную рубашку этого человека, и я застыла на месте, чувствуя, как мои щеки пылают от стыда.

– Боже мой, простите! – воскликнула я, стараясь не смотреть на него. – Я не хотела!

Но он уже смотрел на меня, и его взгляд был таким пронзительным, таким холодным, что я невольно поежилась.

– Вы что, совсем слепая? – прорычал он, осматривая свою белую рубашку, которая теперь была украшена моим латте. – Вы хоть видите, куда идете? Или вы специально это сделали, чтобы привлечь внимание?

– Нет, конечно, нет! – воскликнула я, чувствуя, как краска заливает мои щеки. – Я совершенно случайно… Я просто не заметила вас.

– Не заметили? – он скривил губы в усмешке. – По-моему, слона в посудной лавке заметить проще.

Я не любила, когда на меня кричали, и, собрав всю свою храбрость в кулак, ответила:

– Я тоже не виновата, что вы встали на моем пути. Возможно, если бы вы не стояли как истукан посреди прохода, этого бы не случилось.

Он усмехнулся, и этот смех был таким высокомерным, таким пренебрежительным, что я невольно сжала кулаки.

– Да кто вы вообще такая, чтобы так со мной разговаривать? – спросил он, глядя на меня сверху вниз, как на надоедливую мошку. – Вы хотя бы знаете, кто я?

Его вопрос меня задел. Неужели он думал, что его «кто-тость» дает ему право хамить?

– Нет, не знаю, и мне совершенно неинтересно. – ответила я, стараясь не отступать, – Я обычная девушка, а вы… вы просто грубый тип, который считает себя выше других. И, если честно, я не впечатлена ни вашим видом, ни манерами.

Он прищурился, и я поняла, что перешла черту. Его лицо исказилось от гнева. Но я не могла остановиться. Я была обижена на него, на его надменность, на его высокомерие. Это была не моя вина, но он разговаривал со мной так, будто я была виновата во всех бедах мира.

– Запомни, девочка, – проговорил он, сжимая челюсти так, что желваки на его лице заходили, – ты мне еще за это ответишь. И за рубашку, и за эти слова.

– Отвечу? За что? – я усмехнулась, чувствуя, как упрямство поднимается во мне. – За то, что вы меня задели? Или за то, что я не дала вам помыкать собой? По-моему, это вы мне должны извиняться.

Он шагнул ближе, и я невольно отступила назад. Мне было немного страшно, но я не хотела этого показывать.

– Не думай, что так просто отделаешься, – прошептал он, наклонившись ко мне так, что я почувствовала дыхание на своей коже

Я не ответила, развернулась и, с чувством выполненного долга, пошла прочь. В груди еще клокотало возмущение, но адреналин подстегивал меня вперед. Мне нужно было успеть на собеседование.

Но я чувствовала себя как-то странно. Мне было стыдно за свою неловкость, но в то же время я не жалела о том, что сказала этому грубияну. Я не понимала, почему меня так задел его высокомерный тон.

Я еще не знала, что этот человек, которого я только что облила кофе, и был моим будущим боссом. И я даже не представляла, что это была только первая глава нашей истории.

После стычки с тем грубияном в кофейне, я еле-еле успела на собеседование. Мои руки дрожали, сердце колотилось, а в голове все еще вертелись его слова: «Ты мне еще за это ответишь». Я не понимала, почему меня так задели его слова. Обычно я просто пропускала мимо ушей подобные высказывания, но в этот раз что-то во мне зацепилось.

Я попыталась сосредоточиться на предстоящем собеседовании, но все время вспоминала его пронзительный взгляд, его надменный тон, его широкие плечи… Я отчаянно пыталась выкинуть его из головы, но это было как будто заколдованный круг.

Добравшись до нужного здания, я остановилась, чтобы перевести дух. Это было огромное современное здание, которое возвышалось над городом, словно неприступная крепость. Я чувствовала себя такой маленькой и незначительной перед этим великолепием, но в то же время я была полна решимости показать себя с лучшей стороны.

Я вдохнула и вошла в холл. Огромные стеклянные окна, мраморный пол, дорогие люстры – все это казалось каким-то нереальным, как из фильма. Я никогда раньше не была в таких местах, и это меня одновременно восхищало и немного пугало.

Меня встретила милая девушка, которая проводила меня в комнату ожидания. Я села на мягкий диван и принялась перебирать свои бумаги, стараясь успокоиться. В голове вертелись вопросы: «Понравлюсь ли я? Справлюсь ли я? Смогу ли я сбежать от отца?»

Наконец меня пригласили в кабинет. Сердце снова начало колотиться, а руки дрожать. Я глубоко вздохнула и вошла. И тут меня ждал шок.

За столом сидел… он. Тот самый грубиян из кофейни, с которым я так ужасно поссорилась утром. Его белая рубашка, хоть и была теперь чистой, казалась каким-то символом нашей неловкой встречи. Он смотрел на меня, и его глаза были полны какого-то удивления и… раздражения.

– Вы… – прошептала я, стараясь скрыть свое смятение.

– Да, это я, – ответил он, подняв бровь. – Я так полагаю, вы Арина Соколова?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Я понимала, что мои шансы на эту работу стремительно падают. Как я могла так облажаться? Как я могла так плохо себя вести?

– Ну что ж, Арина Соколова, – продолжил он, стараясь скрыть свое раздражение, – присаживайтесь. Давайте поговорим о вашем опыте работы.

Я села на стул напротив него и пыталась сосредоточиться на его словах, но в голове вертелась только одна мысль: «Это не может быть правдой. Это просто какой-то кошмар».

Я понимала, что должна была вести себя профессионально, но я не могла выбросить из головы тот неловкий утренний инцидент. И я понимала, что моя жизнь, кажется, только что сделала какой-то очень странный поворот.

2.Марк

Мой день начался как обычно: будильник, установленный на 6:30, утренний душ с бодрящим гелем, проверка рабочей почты за чашкой крепкого черного кофе, сваренного точно по рецепту. Я привык к четкому расписанию, где каждый пункт был выверен до мелочей, и к порядку, где все вещи лежали на своих местах, словно солдаты на параде. Меня всегда раздражали любые отклонения от моего личного плана, любые помехи в этом отлаженном механизме моей жизни.

Но сегодня утром все пошло не так, как обычно. Какая-то девушка, совершенно нелепая и растрепанная, выбежавшая из кофейни, словно торпеда, умудрилась облить меня своим горячим латте. И мало того, что она испортила мой идеально выглаженный костюм и прекрасно пахнущую рубашку, она еще осмелилась мне дерзить! Это было просто возмутительно.

Я не понимал, почему меня так задела эта ситуация. Да, мой день был испорчен, и теперь мне придется искать химчистку и переодеваться, но ведь это всего лишь кофе, в конце концов. Но меня раздражала не столько липкая грязь и пролитый кофе, сколько дерзость этой девицы. Ее вызывающий взгляд, не выражающий ни капли сожаления, ее слова, произнесенные с непонятной самоуверенностью, ее общее поведение – все это меня почему-то задело и вызвало гнев, который я давно не испытывал. Как она смела так разговаривать со мной? Я должен был поставить ее на место.

Я поменял рубашку и старался выкинуть этот инцидент из головы, но все время вспоминал ее лицо, ее карие глаза, ее тонкие черты. Она была красива в своей небрежности, но эта красота меня почему-то раздражала.

Я просмотрел досье на кандидаток на должность секретаря, и все они были похожи друг на друга, словно клоны: с безупречными рекомендациями, с опытом работы и с приятной внешностью. Но ни у кого из них не было… характера.

И тут я увидел одну фотографию, которая почему-то привлекла мое внимание. Девушку звали Арина Соколова, и она не улыбалась на фотографии, а смотрела прямо в камеру с какой-то… дерзостью. Что-то в ее лице показалось мне знакомым, но я не мог понять, что именно.

Но когда она вошла в мой кабинет, я понял. Это была она. Та самая девушка, которая облила меня кофе утром. Мои брови невольно поползли вверх. Что за чертовщина? Это какая-то шутка судьбы?

Я увидел ее, стоящую у двери, с расширенными от удивления глазами. Она была явно ошарашена, и я не мог скрыть легкой усмешки.

– Вы… – прошептала она, стараясь скрыть свое волнение.

– Да, это я, – ответил я, стараясь придать своему голосу как можно больше строгости. – Я так полагаю, вы Арина Соколова?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. И это, честно говоря, меня немного забавляло. Я привык, что все меня боятся, что все меня уважают, а она… она выглядела так, словно сейчас заплачет.

– Ну что ж, Арина Соколова, – продолжил я, стараясь скрыть свое удивление, – присаживайтесь. Давайте поговорим о вашем опыте работы.

Я смотрел на нее, и я не понимал, что я чувствую. Меня раздражала ее дерзость, но в то же время меня привлекала ее уверенность. Она была не такая, как все остальные. Она была… другой. И это меня почему-то интриговало.

Я понимал, что должен был вести себя профессионально, но я не мог выбросить из головы утренний инцидент. И я понимал, что моя жизнь, кажется, только что сделала какой-то очень странный поворот. И мне почему-то это даже начинало нравиться.

Собеседование с Ариной превратилось в какую-то странную игру. Я задавал ей формальные вопросы о ее опыте работы, о ее навыках и умениях, но мои мысли были заняты другим. Я все время вспоминал ее карие глаза, ее смелый взгляд, ее тонкие губы, которые так смело спорили со мной утром.

Я смотрел на нее, и я не понимал, что я чувствую. Меня раздражала ее дерзость, но в то же время меня восхищала ее уверенность. Она была не такая, как все остальные кандидатки. Она была… настоящей. И это меня одновременно пугало и притягивало.

Я старался не показывать своих эмоций, старался сохранять свой обычный деловой тон, но внутри меня все кипело. Я хотел понять, что происходит, я хотел разобраться в своих чувствах, но не мог.

Я задавал ей каверзные вопросы, стараясь загнать ее в угол, пытался ее запутать, играя словами, провоцировал на споры, испытывая ее терпение, но она отвечала на все спокойно, уверенно и с достоинством, не поддаваясь на мои уловки. Она не боялась меня, не старалась меня впечатлить или подольститься, она просто оставалась собой, честной и открытой. И это, как ни странно, меня восхищало и задевало одновременно.

– Скажите, Арина, – спросил я, стараясь задать ей как можно более каверзный вопрос, – почему вы, не имея достаточного опыта работы, считаете, что вы способны справиться с ответственностью, которую подразумевает эта должность?

– Я думаю, что я ответственная, организованная, исполнительная, – ответила она, не отводя от меня взгляда, ни на секунду не усомнившись в своих словах. – Я быстро учусь, я легко нахожу общий язык с людьми, и я не боюсь трудностей, а, наоборот, вижу в них возможность для развития.

– А что насчет вашей дисциплины? – спросил я, стараясь ее подловить, не забывая про её утреннее опоздание. – Вы, кажется, не очень пунктуальны, и этот факт не может не беспокоить меня.

– Я опаздывала только один раз, – ответила она, слегка покраснев, но не опуская взгляда. – И это было сегодня утром, но причина этого не была связана с моей халатностью, а с некоторыми независящими от меня обстоятельствами.

Я усмехнулся, поражаясь ее настойчивости и смелости. Она снова осмелилась мне перечить, даже с легким вызовом в голосе.

– Хорошо, – сказал я, стараясь скрыть свою улыбку, которая против моей воли просилась наружу. – Я вижу, что вы амбициозны, но одного лишь желания, увы, не достаточно, чтобы получить эту должность.

– А что еще нужно? – спросила она, глядя мне прямо в глаза, словно требуя ответа.

И в этот момент я понял, что я хочу ее проверить, дать ей шанс проявить себя. Я хочу посмотреть, на что она действительно способна.

– Я дам вам испытательный срок, – сказал я. – Одну неделю. И если вы сможете доказать, что вы подходите на эту должность, я вас возьму.

– Меня это устраивает, – ответила она, не отводя от меня взгляда, как будто уже знала, что все получится.

Я не мог понять, что происходит. Я должен был отвергнуть ее кандидатуру, я должен был нанять кого-то более опытного, более квалифицированного, с безупречной репутацией. Но я почему-то хотел ее нанять, и это меня пугало.

– Хорошо, – сказал я, стараясь придать своему голосу как можно больше строгости. – Арина Соколова, вы приняты на испытательный срок. Добро пожаловать в мою компанию, и посмотрим, на что вы способны.

И в этот момент я понял, что я принял какое-то странное, совершенно нелогичное решение. Я нанял девушку, с которой я столкнулся и поссорился утром, девушку, которая посмела бросить мне вызов, девушку, которая почему-то меня так притягивала и будоражила мои мысли. Что я наделал?

3.Арина

Когда этот… Марк, наконец, сказал, что я принята на испытательный срок, я не могла поверить своим ушам, казалось, что я ослышалась. Я ожидала, что он откажет мне, что он выгонит меня из своего кабинета, как назойливую муху, что он посмеется над моим дерзким поведением, но он… он решил дать мне шанс. Я была в полном замешательстве, и одновременно, восторге.

Я не понимала, почему он так поступил. Может быть, он просто хотел поиграть со мной, словно кот с мышкой? Может быть, он хотел меня подчинить, сломать мою волю? Может быть, он просто хотел посмотреть, на что я способна, проверить меня на прочность? Его мотивы были для меня загадкой.

Но, как бы там ни было, я получила работу, пусть и на испытательный срок. И это было самое главное. Я наконец-то вырвусь из этого ада, вырвусь из этого тупика, я наконец-то стану независимой, финансово самостоятельной, я наконец-то смогу начать новую, свободную жизнь.

– Я не буду вас подводить, – сказала я, стараясь скрыть свое волнение, которое, словно иглы, кололо мою грудь. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оправдать ваше доверие, и даже больше.

Он усмехнулся, и эта усмешка показалась мне злой и насмешливой.

– Я надеюсь на это, – сказал он, стараясь сохранить свой обычный холодный, высокомерный тон, – но помните, Арина, я не терплю ошибок, особенно глупых. И если вы меня разочаруете, если хоть раз дадите слабину, вы сразу же потеряете эту работу.

Я кивнула, стараясь скрыть свое раздражение, которое с трудом сдерживала. Этот человек, казалось, был неисправим. Он постоянно пытался меня запугать, он постоянно пытался меня подчинить, словно я была его личным вассалом. Но я не собиралась сдаваться, я не дам ему повода для радости.

– Я поняла, – ответила я, стараясь сохранить свой обычный спокойный, немного ироничный тон. – Когда я могу приступить к работе?

– Завтра, – ответил он, – ровно в девять утра. И не опаздывайте, – его тон был предостерегающим.

Я кивнула, встала и, стараясь не смотреть ему в глаза, вышла из кабинета. Я чувствовала себя одновременно счастливой и испуганной. Я получила работу, но я также получила нового босса, который, как мне казалось, был моим злейшим врагом.

Всю дорогу домой я не могла перестать думать о Марке. Он был таким загадочным, таким противоречивым, таким непредсказуемым. Он был одновременно грубым и вежливым, холодным и страстным, высокомерным и любопытным.

Я не понимала, что он ко мне чувствует, и я не понимала, что я к нему чувствую. Меня раздражало его высокомерие, но в то же время меня привлекала его уверенность. Меня пугала его строгость, но в то же время меня восхищала его страстность.

Я понимала, что это будет нелегко. Мне придется работать с человеком, которого я ненавижу и к которому я одновременно чувствую какое-то странное влечение. Но я не собиралась сдаваться. Я собиралась доказать ему, что я не просто какая-то секретарша, а сильная и независимая женщина.

После собеседования, которое было похоже на какой-то сюрреалистический сон, где реальность переплеталась с фантазией, я, словно в тумане, вернулась домой. Я сжимала в руке листок бумаги, на котором было аккуратным шрифтом написано, что меня взяли на испытательный срок. Эта бумажка была моей надеждой, моим спасением, моим хрупким билетом в новую, лучшую жизнь, где не будет места боли и унижениям.

Но, открыв скрипучую дверь своей квартиры, я словно провалилась обратно в ад. Запах перегара, пропитавший каждый угол, горы грязной посуды, сваленные в раковине, разбросанные вещи, создающие впечатление хаоса – все это было как удушающее напоминание о моей безысходности, о той пропасти, из которой я так отчаянно пыталась выбраться. Я понимала, что должна как можно скорее сбежать отсюда, что я не могу больше терпеть этот кошмар, это ежедневное моральное и физическое насилие.

Мой отец сидел на продавленном диване, с опухшим от пьянства лицом и покрасневшими, налитыми кровью глазами. Он был пьян, как обычно, как всегда. Когда он увидел меня, его взгляд, мутный и бессмысленный, наполнился какой-то злобой, неприкрытой ненавистью.

– Где ты была? – прорычал он, с трудом ворочая языком, словно каждое слово было непосильной ношей. Его голос был хриплым и злым.

– Я была на собеседовании, – ответила я, стараясь говорить как можно более спокойно, как будто общалась с ребенком, чтобы не разозлить его еще больше.

– И что? – спросил он, презрительно усмехнувшись, – Тебя взяли?

– Да, – ответила я, чувствуя, как надежда начинает робко пробиваться сквозь толщу отчаяния, – меня взяли на испытательный срок.

Он посмотрел на меня с какой-то звериной ненавистью, словно я была его личным врагом.

– Это хорошо, – сказал он, с издевательской интонацией, – теперь ты будешь приносить мне деньги.

Я вздохнула, понимая, что это был единственный его интерес. Он не интересовался моими успехами, он не радовался за меня, его интересовали только мои деньги, только то, что я могла ему дать.

– У меня еще нет денег, – ответила я, стараясь сдерживать дрожь в голосе, – я еще не приступила к работе.

Его глаза мгновенно наполнились яростью, его лицо покраснело от гнева.

– Ты мне врешь! – закричал он, вскакивая с дивана, словно его подбросила пружина. – Я знаю, что у тебя есть деньги! Ты их от меня прячешь!

– У меня нет никаких денег! – ответила я, стараясь защитить себя, чувствуя, как наворачиваются слезы.

Он подошел ко мне, схватил меня за руку, сжимая ее так сильно, что я вскрикнула от пронзительной боли.

– Отдавай деньги! – кричал он, тряся меня за плечи, словно куклу. – Отдавай все, что у тебя есть!

– У меня ничего нет, – ответила я, сквозь слезы, чувствуя, как боль разливается по всему телу.

Он отпустил мою руку и, с силой ударил меня по лицу, словно отшвыривая ненужную вещь. Меня пошатнуло от удара, и я упала на пол, больно ударившись головой о ножку стола.

– Убирайся отсюда! – прокричал он, его голос был наполнен ненавистью, – Ты больше не моя дочь! Я не хочу тебя видеть! Убирайся!

Я лежала на полу, не в силах пошевелиться, чувствуя себя раздавленной и сломленной. Моя щека пульсировала от боли, а глаза наполнялись горячими слезами отчаяния. Я чувствовала себя такой беспомощной, такой одинокой, такой несчастной.

Я поднялась и, не говоря ни слова, выбежала из квартиры, оставив за собой этот кошмар. Я не могла больше здесь оставаться, не могла больше терпеть его ненависть. Я должна была сбежать, спасти себя от этого ада. Я должна была начать новую жизнь, во что бы то ни стало.

Я понимала, что теперь я одна, что у меня никого нет, что мне некуда идти, и что мой отец окончательно от меня отрёкся. Но я не собиралась сдаваться, не собиралась опускать руки. Я собиралась стать сильной, я собиралась стать независимой, я собиралась доказать ему, что он меня не сломал, что я не сдамся.

И в этот момент я поняла, что единственное, что у меня осталось – это моя работа, это моя надежда, это моя будущая жизнь. И я должна была бороться за нее до конца, несмотря ни на что.

После того, как отец выгнал меня из дома, я бродила по темным улицам, не зная куда идти, чувствуя, как страх сковывает меня. Было уже поздно, на часах было около одиннадцати вечера, и ночь окутывала город своей мрачной тишиной. Город погружался в темноту, и мои страхи, словно хищные звери, усиливались с каждой минутой.

Я не могла вернуться домой, я понимала, что возвращаться туда – это равносильно смерти. Я не могла больше терпеть эти побои, эти оскорбления, эти унижения. Я должна была найти другое место, должна была найти убежище, хоть какое-то временное пристанище.

Я решила пойти в парк. Это было единственное место, где я могла хоть немного прийти в себя, где я могла хоть немного побыть в одиночестве.

Я села на лавочку и обняла себя руками. Было холодно, и я дрожала от холода и страха. Я чувствовала себя такой беспомощной, такой одинокой, такой потерянной. Мне казалось, что весь мир настроен против меня, что никто меня не любит, что никому я не нужна.

Я не знаю, сколько я так просидела, когда вдруг услышала чьи-то шаги. Я подняла голову и увидела мужчину, идущего прямо ко мне. Его лицо было скрыто в тени, но я чувствовала, что что-то в нем меня пугает. Он выглядел как хищник, выслеживающий свою жертву.

Я попыталась встать, но было уже поздно. Он схватил меня за руку и потащил вглубь парка, туда, где не было никого. Мои крики тонули в тишине ночи, и никто не приходил на помощь.

– Куда это ты собралась, малышка? – прорычал он, сжимая мою руку с такой силой, что я почувствовала резкую боль. Его дыхание пахло алкоголем, и меня затошнило от отвращения.

– Отпустите меня! – закричала я, пытаясь вырваться. – Пожалуйста, отпустите!

Но он только засмеялся, и этот смех был как предвестник ужаса.