Лайк на смерть

Ничего.

– Что ты делаешь дома так рано? он ворчит.

«Школа окончена», – напоминаю я ему.

От его кожи исходят пары алкоголя. Еще нет четырех часов дня, а мой отец уже похмелился. Его лицо розовое от крови, близкой к коже. Знаете ли вы, что в теле среднего мужчины содержится около двенадцати пинт крови? Если вы потеряете более сорока процентов этой крови, вы умрете. Для человека размером с моего отца это означает, что он находится на расстоянии примерно пяти пинт крови от смерти.

«А ты привел своего друга-неудачника – Тараканчика», – замечает отец. «Фантастика».

Я подумывал напомнить ему настоящее прозвище Слизняка, но в этом нет смысла. В любом случае я не уверен, что слизень лучше таракана.

– Я буду дома поздно, – бормочет отец себе под нос. – Не беспокой маму, ладно, малыш?

Прежде чем я успеваю ответить, он проталкивается мимо меня. Он выходит из дома, хлопнув за собой дверью. Я никогда не любил своего отца, даже когда был маленьким. Честно говоря, это облегчение, когда он так уходит. Надеюсь, он не придет домой к ужину.

Или, может быть, он разобьет свой «Додж» и больше никогда не будет дома.

Пока машина моего отца набирает обороты в гараже, я веду Слизняка в дом. Естественно, он направляется на кухню. Слизень всегда ест. Всегда. Он весит меньше, чем рюкзак Дейзи, и все же постоянно набивает себе рот.

Моя мама на кухне моет посуду в раковине. Ее волосы распущены и спускаются до середины спины. Когда она была моложе, у нее были угольно-черные волосы, как у меня, но теперь в них много седых прядей. Она не удосуживается их раскрасить.

Не знаю, кажется ли мне это, но тело моей матери, кажется, напрягается, когда мы входим в комнату. Она опускает голову так, что ее седые волосы превращаются в стену вокруг ее лица.

«Привет, миссис Брюэр», – говорит Слизень.

Мама шепчет «привет», не оборачиваясь. Я смотрю на ее затылок, мое сердце колотится в груди. У меня плохое предчувствие, что я знаю, что здесь происходит. В конце концов, это уже случалось.

"Мама?" Я говорю.

Это занимает у нее несколько секунд, но она наконец оборачивается. Выражение ее лица извиняющееся, хотя у нее разбита губа. Я смотрю на нее, мои руки сжимаются в кулаки, пока костяшки пальцев не побелеют.

"Мама…"

«Я открыл шкаф прямо перед лицом». Она осторожно прикасается к открытой ране на нижней губе, которая определенно возникла не в результате какого-то несчастного случая. «Выглядит намного хуже, чем есть на самом деле».

Я смотрю на Слизняка, который уже открыл наш холодильник и ищет еду. Я не знаю, видел ли он лицо моей матери, но он решил держаться подальше от этого.

– Томми, – тихо говорит она. «Не придавайте этому большого значения. Я в порядке, правда.

Прошло шесть месяцев с тех пор, как я в последний раз видел маму с синяками на лице. Шесть месяцев прошло с тех пор, как мне в последний раз хотелось взять кулак и ударить его по лицу отца. Я думал, что дела обстоят лучше. Он перестал пить так много. Я думал…

– Со мной все в порядке, – твердо говорит она. Она смотрит на Слизняка, который схватил из кладовой целый кусок сыра и немного чипсов. – Вы со Слизнем поднимитесь в свою комнату.

"Мама…"

– Том, оставь это.

Ее челюсть напряжена. Возможно, она была моделью, когда была моложе, но те времена давно прошли. Как и мой отец, она выглядит примерно на десять лет старше, чем есть на самом деле. Хотя она все еще достаточно красива, и Слизень иногда смотрит на нее совсем неподобающим образом.

Я не хочу этого оставлять, но что я могу сделать?

Тем не менее, я не могу перестать думать о избитом лице моей матери, даже когда мы со Слизнем находимся в моей комнате. Мы сидим вместе на моей кровати и должны делать домашнее задание по математике, но я не могу сосредоточиться. Я просто продолжаю думать о том, как кулак моего отца врезался в рот моей матери.

Мой отец намного крупнее меня. Если бы я когда-нибудь противостоял ему, это бы для меня не очень хорошо закончилось. Особенно, если он находился в состоянии ярости, вызванной водкой, когда он выглядел так, будто мог поднять целую машину и развернуть ее над головой. Если бы я был против него, он бы победил.

Если только у меня не будет способа сравнять счет…

– Не могу поверить, что он снова сделал это с ней, – выпаливаю я.

Слизняк сидит на другом конце моей кровати и жует лэйс. – Ты в порядке, чувак?

"Нет." Я швыряю карандаш номер два через всю комнату. Он ударяется о стену, оставляя после себя серое пятно. «Я ненавижу своего отца».

Слизень хрюкает. "Я знаю."

Однажды я вызвал к нему полицию. Мне надоели его истерики, и я подумал, может быть, смогу помочь матери, хотя она говорила мне не делать этого. Я до сих пор помню ошеломленное выражение его румяного лица, когда полицейский появился у нашей входной двери. Мне было приятно, насколько испуганным он выглядел, пока моя мать не пошла и не стала все отрицать. Она защищала его. Она согласилась с его бредовой историей о том, как она упала с лестницы. После этого полиция ничего не могла сделать.

– Я хотел бы убить его, – выпаливаю я.

Слизень отрывается от спирального блокнота, лежащего у него на коленях. Мы со Слизнем дружим уже десять лет, и я никогда раньше не говорил ему ничего подобного. Я никогда не позволял себе такие дикие мысли, которые иногда проносятся у меня в голове. Я был осторожен с этим. Хоть Слизень и мой лучший друг, я не жду, что он поймет. Я не знаю, почему я сказал это сейчас, но я не могу перестать думать об этом.

Я ожидаю, что его лицо сморщится от отвращения, но, как ни странно, этого не происходит. Вместо этого он говорит: «Ну, а почему бы и нет?»

Что?

Я смотрю на него. "Что ты сказал?"

Он поднимает плечо. «Нет ничего плохого в том, чтобы убить кого-то, если он этого заслуживает».

«На самом деле, есть».

"Не совсем."

«Это незаконно. Я бы попал в тюрьму».

– Только если тебя поймают.

Слизняк трогает прыщик на своем лице, который стал ярко-белым и вот-вот лопнет. Он шутит. Я имею в виду, что это не смешная шутка или что-то в этом роде, но у него довольно извращенное чувство юмора. Он не всерьез предлагает мне действительно убить своего отца.

По крайней мере, я так не думаю.

На мгновение я позволяю себе это представить. Я представляю, как эти пять пинт алой жидкости сочатся из тела моего отца, пока он, наконец, не падает на пол, закатывая глаза. И на долю секунды это кажется настолько реальным, что мне почти кажется, что меня стошнит.

Глава 9

СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬСИДНЕЙ

После того, как мы наконец получили кофе, Гретхен направляется в музей, чтобы позаботиться о кое-каких вещах для своей выставки, которая откроется завтра. Мы с Бонни возвращаемся в наш дом, и все время на ее лице сияет одна и та же тайная улыбка. Боже, она действительно ушла – я никогда не видел ее такой.

Мы находимся примерно в трех кварталах от многоквартирного дома, в том самом месте, где Кевин напал на меня прошлой ночью, и когда мы приближались к зданию, где я притворялась живущей, я вижу мужчину, сидящего на ступеньках. Заметив нас, он вскакивает.

"Сидней!" он плачет.

О, нет. Это Кевин, его редеющие волосы заплетены в еще один небрежный хвост. Разве он не получил сообщение, когда я вчера вечером ударил его коленом по яйцам? Мне казалось, что это было довольно ясно. Но он идет ко мне с распростертыми объятиями, как будто мы давно потерянные любовники.

Бонни бросает на меня вопросительный взгляд, очевидно, гадая, не Таинственный ли это человек. Я решительно качаю головой.

«Сидней, – снова говорит он, – могу я с тобой поговорить?» Он смотрит на Бонни. "Один?"

Я скрещиваю руки на груди. «Нет, ты не можешь. Ты напал на меня прошлой ночью.

Глаза Бонни расширяются. «Это тот парень?»

– Да, это так, – говорю я жестко. – И я бы хотел, чтобы ты ушел, Кевин.

На нем пара потертых синих джинсов, которые слегка провисают на его узкой талии, и он хватается за пояс, чтобы поднять их. «У нас произошло недопонимание. Я просто хотел пожелать спокойной ночи, а ты поняла это неправильно.

– Я уверяю тебя, я ничего такого не хотел.

«Сидни, – умоляюще говорит он, – ты моя идеальная женщина. Не позволяйте чему-то великому ускользнуть из наших пальцев».

Его идеальная женщина, если не считать моих чудовищных рук. "Извини. Не интересно».

Кевин кивает в сторону здания, где, по его мнению, я живу. «Можем ли мы зайти внутрь и поговорить об этом минут пять?»

Бонни слушала весь этот разговор, и когда я смотрю на нее, она выглядит разъяренной. «О Боже мой», – говорит она. «Сидней явно не хочет с тобой разговаривать!» Она лезет в сумочку и достает телефон. «Либо уходите отсюда прямо сейчас, либо я наберу 911 и скажу им, что нас преследует жуткий парень с хвостиком».

Кевин смотрит на нас двоих, словно обдумывая, что делать. Наконец он делает шаг назад, подняв руки вверх. «Хорошо, хорошо. Но ты совершаешь ошибку». Его глаза темнеют, когда они впиваются в меня. «Большая ошибка».

Я съеживаюсь, вспоминая, как он схватил меня прошлой ночью. Мне посчастливилось спастись, но в следующий раз, когда он загонит меня в угол, мне может не повезти.

«Нет, ты совершишь большую ошибку, если когда-нибудь снова приблизишься к моей подруге!» Бонни огрызается. Она набирает 9 и 1 на своем телефоне, затем поднимает его. «Хочешь, чтобы я набрала последний номер? Я рада это сделать».

На этот раз Кевин получает сообщение. Он убегает, его хвост подпрыгивает позади него. Только когда он скрывается из виду, я подталкиваю Бонни. «Хорошая работа. Ты серьезно задира».

– Да, ну… – Она полирует ногти о рукав рубашки. «Мне намного лучше, когда парень не зациклен на мне. Если бы он пришел сюда, чтобы приставать ко мне, я бы, наверное, пригласил его сейчас на кофе.

Когда я убеждаюсь, что Кевина точно нет, мы продолжаем путь обратно к нашему зданию, расположенному в нескольких кварталах отсюда. Когда мы доходим до внутренней части вестибюля, мы видим Рэнди, стоящего на табуретке и выключающего одну из лампочек над головой. Однако табурет ему почти не нужен, поскольку он невероятно высокий. Даже выше Кевина – определенно выше шести футов, с мешками под глазами и грязью, которая, кажется, навсегда въелась в кончики его пальцев. Он не в моем вкусе, но я вижу, что Гретхен в нем нравится – он неряшливый.

"Привет." Он подмигивает нам, когда дверь позади нас закрывается. – Где моя леди?

«Она вернулась в музей», – говорю я ему.

«Ах. Я уже скучаю по ней.

Бонни закатывает глаза, и я толкаю ее локтем под ребра. – Она сказала, что вернется через час или два, – говорю я.

«Кстати, – говорит Бонни, – мой унитаз издает странный шум, когда я снова смываю его. Можешь зайти посмотреть?»

"Конечно." Рэнди заканчивает зажигать лампочку и встает с табурета, отряхивая руки о джинсы. – Ничего, если я приду завтра утром? У многих людей проблемы с кондиционерами, и они устроят мне ад, если я не приду сегодня и не починю их».

"Полагаю, что так." Бонни прищуривает глаза. "Завтра утром? Например, в какое время?

– В девять?

Бонни, как и я, работает дома, поэтому кивает. "Идеально."

Рэнди приступает к замене еще одной лампочки, а мы с Бонни направляемся к лифтам. И только после того, как дверь захлопнулась, Бонни понижает голос и говорит: «Ты придешь ко мне завтра в девять?»

«Ты шутишь».

«Я нет». Она поправляет резинку для волос. «Я не хочу оставаться наедине с Рэнди. Он меня доводит до мурашек».

«Бонни, он совершенно безвреден. Я имею в виду, что Гретхен встречается с ним.

Она выгибает бровь. – Он серьезно не доставляет тебе дискомфорта?

Честно говоря, Рэнди кажется очень милым. Он был начальником нашего дома с тех пор, как я сюда переехал, и каждый раз, когда он был в моей квартире, он вел себя чрезвычайно уважительно. Он никогда не делал ничего, что я бы посчитал угрожающим.

И все же…

Есть что-то особенное в том, как он иногда на меня смотрит. Не постоянно, но иногда. Он смотрит слишком долго. И у меня нет ощущения, что он меня проверяет, как это делают некоторые парни. Это нечто другое. Я не могу точно понять, но я не могу притворяться, что не понимаю, что имеет в виду Бонни, когда говорит, что он жуткий.

«Знаешь, – говорю я, – мой туалет тоже иногда издает странные звуки. Обычно я просто снимаю верхнюю часть бака, а внутри есть маленькая ручка, которую я покачиваю, и…

«Нет, спасибо!» Бонни перебивает меня. «Я позволю супервайзеру позаботиться о моих туалетных потребностях. Ты придешь или нет?»

«Хорошо», говорю я. – Девять часов?

«Сделайте это без четверти девять», – говорит она. – Я сварю кофе.

Сегодня девяносто процентов моей общественной жизни состоит из чаепития кофе с друзьями. Но да ладно. Есть вещи и похуже.

И, эй, может быть, Бонни поможет мне выследить Таинственного Человека.

Глава 10

Мне нужно быть в квартире Бонни через пятнадцать минут.

Я проснулся около часа назад. Я приняла душ и почти надела спортивные штаны, которые в течение недели ношу все чаще. Работа на дому имеет свои преимущества, но я начинаю выглядеть неряхой. Вместо этого я надела штаны для йоги, которые немного лучше.

Бонни сказала, что приготовит кофе, так что сейчас я пью кофе перед кофе. Последние полчаса я просматривал инстаграмм, обдумывая удаление инстаграмм. Раньше мне это нравилось, но теперь каждый пост моих друзей состоит из младенцев за младенцами. Кто-нибудь, кроме меня, сейчас не рожает?

Эти женщины, которых я раньше называла своими подругами, похоже, записывают каждую незначительную веху в жизни своих детей и публикуют их в Интернете. Что, если младенцы хотят уединения? Я бы не хотела, чтобы в Интернете было опубликовано восемь разных точек зрения на мои ресницы.

И тут, конечно, ребенок трясется. Действительно ли мне нужно видеть фотографию твоего живота в профиле каждую неделю в течение девяти месяцев?

И да, я могу их судить, потому что такими темпами у меня никогда не будет собственных детей. Я не могу понять ситуацию, в которой это могло произойти.

Вчера вечером я потратила целый час на Синча. За последний год оно стало самым популярным приложением для знакомств в городе, возможно, потому, что оно позиционирует себя как «эксклюзивное» для жителей Нью-Йорка. Для присоединения требуется почтовый индекс Нью-Йорка, что, конечно же, делает его неотразимым. Девушкам из Джерси не нужно подавать заявку.

Помимо того, что это эксклюзивное приложение для Нью-Йорка, это довольно стандартное приложение для знакомств. В каждом профиле есть фото и обычная статистика: холост или разведен; имеет детей или хочет детей; инвестиционный банкир или дворник. Но одним из его преимуществ является возможность поиска по всем профилям в заданном радиусе.

Вот как я пыталась найти Таинственного Человека.

Я обыскала всех парней приблизительного возраста Таинственного Человека, живущих в радиусе двух миль. Я расширила его до трех миль, а затем до пяти. Я просмотрел все чертовы профили, и не было ни одного парня, похожего на Таинственного Человека, живущего в радиусе пяти миль от этого здания.

(Да, я в таком отчаянии.)

В любом случае у меня осталось четыре варианта:

1. Mystery Man холост и единственный парень в городе, которого нет на Cynch.

2. Загадочный мужчина холост, но живет не по соседству.

3. Загадочный человек не одинок.

4. Таинственный человек – гей. (Это другой поисковый запрос.)

Первый вариант кажется наиболее вероятным. Может быть, он одинок, но не верит в интернет-знакомства. Это справедливо.

Второй вариант вызывает у меня некоторое недоумение. Если он одинок и не живет здесь, то что он делал в жилом районе в полном одиночестве посреди вечера вторника?

И тут мне вдруг в голову пришла дикая мысль.

Когда я вернулся домой, Бонни была в вестибюле, только что закончив свидание с доктором МакХотти. А потом случайно я встретила привлекательного парня всего в нескольких кварталах от нашего дома.

Возможно ли, что Таинственный Человек и доктор МакХотти – одно и то же?

Нет, я не думаю, что это возможно. Это было бы странное совпадение, не так ли? В любом случае, Бонни сказала, что у ее парня-врача светлые волосы, а у Таинственного Человека очень темные волосы.

Подождите, она ведь это сказала, не так ли? Я думаю, она это сделала.

Пока я обдумываю эту возможность, на моем телефоне появляется сообщение из приложения Cynch. Вчера вечером, когда я искала Таинственного Человека, другой парень по имени Чад попросил меня связаться. В профиль он выглядел довольно мило – все сверкающие зеленые глаза и ямочки на ямочках – и казался достаточно милым, поэтому я приняла эту связь. И кажется, Чад хочет поговорить.

Видеть? Мне не нужен Загадочный Человек. Там много ребят, и я готов снова сесть на лошадь, если на этот раз мы будем придерживаться людных мест.

Я хватаю телефон, чтобы проверить сообщение, ожидая, что Чад захочет назначить время, чтобы выпить. Он не сделал для меня ничего героического, как Загадочный Человек, но герой мне не нужен. Мне просто нужен порядочный парень.

Но потом я прочитал его сообщение. И мое сердце замирает.

Привет, Сидни, извини за уловку, но это Кевин. Я действительно хочу поговорить с тобой о той ночи. Я действительно чувствую, что между нами было много химии, и я не хочу, чтобы ты все испортила из-за недоразумения.

Он не хочет, чтобы я все испортила? Этот парень настоящий?

Я блокирую его профиль и сообщаю об этом Синчу. Меня раздражает, что ему вообще разрешили зарегистрироваться под другим профилем. Неужели у них нет контроля качества? Мужчина опасен. Интересно, стоит ли мне на этот раз идти прямо в полицию? Является ли это преследованием?

В любом случае, у меня сейчас нет времени звонить в полицию – мне нужно дойти до квартиры Бонни. Она сказала мне что нужно быть там без четверти девять, а она любительница оперативности. Кроме того, Синч начинает меня угнетать. Неужели во всем городе не осталось порядочных мужчин? Я начинаю думать, что половина парней из «Синча» – это просто замаскированный Кевин.

Я спускаюсь по лестнице на один пролет к квартире Бонни, которая находится почти прямо под моей. Я прихожу туда в 8:46 и прижимаю большой палец к дверному звонку, ожидая услышать ее шаги после того, как они эхом разнесутся по ее квартире.

Но через тридцать секунд шагов не слышно. Бонни не открыла дверь. Нет никаких признаков того, что кто-то вообще есть дома.

Небольшой перерыв.

Я звоню еще раз, на этот раз задержав большой палец на дверном звонке. Бонни сказала мне прийти именно в это время – она же не станет пускать меня в свою квартиру, не так ли? Но опять же случаются чрезвычайные ситуации.

Я лезу в боковой карман штанов для йоги и достаю телефон. Я проверяю свои текстовые сообщения, но Бонни не говорит мне не приходить. Я отправляю ей сообщение:

Эй, все в порядке? Я думал, мы встретимся у тебя дома в 8:45?

Я жду, пока на экране не появятся пузырьки, указывающие, что она вводит ответ. Но нет ничего.

Еще через минуту двери лифта на этаж распахиваются. Наконец… она, должно быть, вышла выпить еще кофе или что-то в этом роде. Вот только из лифта выходит не Бонни. Это Рэнди, в своих обычных потертых синих джинсах и футболке, свободно свисающей на его тощем теле.

Он поднимает руку в знак приветствия. «Привет, Сидни. Что ты здесь делаешь?"

Бонни сказала мне прийти, потому что она находит тебя слишком жутким, чтобы оставаться с ней наедине. «Бонни пригласила меня на кофе, но, кажется, ее нет дома».

Как и я, Рэнди звонит в дверь. Мы снова ждем звуков ее шагов за дверью, но в квартире снова тишина.

Это действительно странно. Это совсем не похоже на Бонни.

Он бросает взгляд на свои часы Casio. «У меня напряженный день. Я не могу ее ждать.

– Но у тебя есть ключ, не так ли?

Паучьи пальцы Рэнди летят к огромному кольцу для ключей, свисающему с его джинсов. У него есть ключи от каждой квартиры в доме. Он несколько раз бывал у меня в квартире, когда меня не было рядом – с моего разрешения, конечно.

– Значит, ты можешь войти, да? Я нажимаю на него.

"Наверное." Адамово яблоко Рэнди слегка покачивается. Он настолько худой, что его кадык болезненно большой и острый. Кажется, что прикоснувшись к нему, можно порезать палец. «Но Бонни не любит, чтобы я приходил к ней в квартиру, когда ее там нет».

Меня поражает то, что Рэнди осознает, что он не нравится Бонни. Интересно, имеет ли он хоть малейшее представление о том, что она говорит о нем, когда его нет рядом? Что еще более важно, мне интересно, есть ли у Гретхен какие-нибудь мысли. Гретхен – одна из тех людей, которые одержимы желанием всем нравиться, и я уверена, что она хочет, чтобы всем нравился и ее парень.

«Я просто волнуюсь за нее», – признаюсь я. «Это на нее не похоже».

– Может быть, что-то случилось?

«Слушай, – говорю я, – тебе не обязательно чинить ее туалет, но можем ли мы хотя бы просто зайти внутрь и проверить ее? Например, на одну минуту?

"Я не знаю…"

"Пожалуйста? Я беспокоюсь за нее». Когда он колеблется, я добавляю: «Я скажу ей, что заставила тебя это сделать».

Он снова смотрит на часы и вздыхает. "Хорошо. Но очень быстро.

Рэнди, кажется, целую вечность перебирает каждый ключ на гигантском кольце, пока не находит правильный. Я продолжаю поглядывать на лифты, надеясь, что вдруг материализуется Бонни с пачкой кофе из Dunkin’ Donuts. Я имею в виду, я уверен, что с ней все в порядке. Вероятно, вчера вечером у нее было свидание с доктором МакХотти, и в настоящее время она прижалась к его большой кровати с его простынями, насчитывающими миллион нитей.

Я рада за нее, клянусь.

Рэнди наконец открывает дверь, но позволяет мне войти первой. Когда я вхожу в квартиру Бонни, я почти ожидаю увидеть, как она мчится в гостиную с полотенцем, обернутым вокруг ее живота, в ярости из-за того, что мы двое вломились в квартиру, когда она пыталась принять душ.

Но нет. Абсолютно тихо.

Квартира Бонни почти идентична моей по планировке, но выглядит совсем по-другому. Бонни любит приятные вещи. У меня есть простой диван, письменный стол и книжный шкаф, но она потратила гораздо больше времени, выбирая дорогой кожаный диван, каштановый журнальный столик и антикварный шкаф. Ее квартира выглядит как статья из журнала о жизни на Манхэттене.

«Бонни?» Я зову.

Нет ответа.

«Я не думаю, что она здесь», – говорит Рэнди.

Он прав. Кажется, ее здесь нет. Несомненно, она встречается со своим сексуальным парнем-доктором. Я понимаю, что значит лежать в чьей-то постели и не хотеть ехать на Uber домой в два часа ночи. Но ради бога, она могла бы хотя бы позвонить мне и сказать, что не сможет приехать.

«Пока я здесь, я могу сходить в туалет», – говорит он.

Рэнди уходит в сторону ванной. Я остаюсь в гостиной и снова тянусь за телефоном. Сообщений от Бонни до сих пор нет. Серьезно, это как-то грубо. Я бы поняла, если бы она отказалась в последнюю минуту, но даже не позвонить вообще?

Наконец, я выбираю имя Бонни из списка контактов. По крайней мере, я дам ей знать, что жду ее, как и обещала, и что теперь она должна мне кофе, как это сделала Гретхен.

За исключением того, что когда я подключаю звонок, я сразу слышу ее рингтон. Идёт изнутри квартиры.

Ладно, это странно…

Я поворачиваю голову в сторону звонка. Оно идет из кухни.

Я захожу на кухню Бонни, которая примерно такая же крошечная, как моя, поэтому мне требуется примерно пять секунд, чтобы заметить ее мобильный телефон, лежащий на кухонной стойке рядом с черной резинкой для волос. Телефон Бонни все еще находится в ее квартире.

И это еще не все.

Мой взгляд падает на линолеумный пол. Как правило, Бонни является приверженцем чистоты. Но сейчас ее пол не чистый. Он покрыт темно-коричневыми круглыми каплями, образующими след, который, как я теперь понимаю, ведет из кухни по коридору в спальню Бонни.

Боже мой.

– Рэнди? Я квакаю.

"Подожди!" он перезванивает. «Я просто пытаюсь починить туалет».

Я иду по коридору по следу капель, мое сердце колотится. Я прохожу ванную, где Рэнди что-то возится в бачке унитаза, не обращая внимания на пятна крови на полу. Тропа ведет прямо к двери спальни Бонни, которая закрыта.

Может быть, с ней все в порядке. Возможно, она попала в небольшую аварию и просто спит, чтобы прийти в себя.

Конечно, Бонни не истекает кровью. Я. Кроме меня, большинство людей не отслеживают кровь по всей квартире, не замечая этого.

Я протягиваю руку и кладу руку на дверную ручку. Мне приходит в голову мысль, что, возможно, мне следует позвонить в полицию, а не проводить расследование самостоятельно. Но опять же, я уже здесь. Я не хочу звонить в полицию ни по какому поводу. Возможно, с Бонни все в порядке. Возможно, все в порядке.