Моя ненависть

Однако всё это было нарушено, когда на мой телефон пришло уведомление. Всё вокруг стало серым. Атмосфера, которая казалась чудесной, утратила прежние краски. Вернулись звуки: крики парней, призывающих дать им пас, и звук шагов девушки, прошедшей мимо нас с велосипедом.

Вытащив телефон, я проверила уведомление.

Мерт: Ты у своих родителей?

Я остановилась и посмотрела на экран смартфона. В моей голове было пусто, я не знала, что сказать и как реагировать. Собравшись с мыслями, я начала печатать.

Самия: Ты уже приехал и не сказал мне…?

Мерт: Откуда ты узнала?

Но самое интересное для меня – как Зейнеп узнала о том, когда он приедет, ведь даже мне он не сообщил об этом. Неужели они настолько хорошо общаются, что он доверяет ей свои секреты?

Глубоко вздохнув, я решила проигнорировать его. Вдобавок кивнула головой, чтобы стать более уверенней. Алия, все это время стоявшая рядом со мной, теперь перевела взгляд на меня и, нахмурившись, села на скамейку.

– Можем немного отдохнуть? – спросила она и снова уткнулась в телефон. – Мне нужно кое-кому написать.

– Кое-кто – это Адам? – усмехнулась я.

Она прищурилась и, бросив на меня гневный взгляд, ответила:

– Если я сижу в телефоне, это не значит, что я всегда пишу Адаму.

– Понял, принял, – быстро ответила я, чтобы нарушить это напряжение, и, бросив на нее короткий взгляд, посмотрела на новое сообщение от Мерта:

Мерт: Может, наконец ответишь мне, перестав игнорировать?

Я специально разблокировала телефон и посмотрела его сообщение, чтобы он понял, что я была в сети. А потом так же демонстративно вышла из сети, оставив его там одного. Не прошло и секунды, как пришло его новое сообщение.

Мерт: Прекрати, Сами.

От его слов у меня поднялась волна паники, поскольку я должна была объяснить, из-за чего я так веду себя. Если я расскажу ему всё как есть, то нарушу свою клятву, данную Зейнеп.

Самия: Я занята.

Я сунула телефон в карман и резко встала, привлекая внимание Алии. Посмотрев на нее, я сказала:

– Всё, хватит отдыхать, пошли.

Она глубоко вздохнула и нехотя встала, направив свой взгляд на поле, в котором по прежнему играли незнакомые для нас парни. Я тоже посмотрела туда, надеясь увидеть там Мерта, как бывало в прошлом. Но его не было…

Грустно улыбнувшись и оставив позади Алию, я направилась домой.

***

Я потянула на себя дверную ручку и вошла в дом. Алия шла за мной. Мы оказались в тёмном коридоре, я сразу же почувствовала приятный аромат кофе. Затем мы услышали голоса, которые подсказали мне, что у нас гости. Однако родители не предупреждали об этом…

Мы с Алией переглянулись, проходя по коридору. Она сжимала в руках свою маленькую сумочку и смотрела на меня вопросительно, словно ожидая, что я смогу объяснить происходящее.

– Вы ждали еще кого-то? Или это моя мама? – спросила Алия.

– Не думаю, – ответила я и направилась к двери, ведущей в кухню.

Аккуратно распахнув дверь, первое что я увидела это Али, Гёкче, и ее мать – тетя Марьям. Они втроём сидели перед столом и болтали о своем, однако резко замолкли, как только я открыла дверь.

Я в это время непрерывно глядела на них, не понимая, что здесь происходит. Но эту странную тишину нарушил тихий, но радостный визг Алии позади меня, которая осторожно оттолкнула меня, пока я по прежнему замерла, не понимая происходящего.

– Гёкче! – закричала Алия, приближаясь к ней для объятий. Самое необычное здесь было шарф Гёкче, который покрывал ее волосы и шею. Неужели это то, что я думаю?

Она улыбнулась, и прежде чем успела что-либо сказать, Алия заключила её в объятия. Я посмотрела на маму, которая с радостью наблюдала за ними и наконец заметила моё озадаченное выражение лица. Этого было достаточно, чтобы я начала вопросительно и непонимающе смотреть на неё. Али же беззаботно наблюдал за их объятиями. Когда девочки отстранились друг от друга и начали задавать вопросы, я подошла ближе.

– Как ты, дорогая? – спросила Гёкче, пока Али не сводил с нее взгляда.

Алия, улыбаясь, ответила:

– Всё отлично, а у тебя?

Гёкче кивнула ей, и только после этого заметила меня. Улыбнувшись как ни в чем не бывало, она протянула руку, чтобы обнять и меня, пока Алия пошла приветствовать тетю Марьям и мою маму.

Гёкче изменилась лишь немного. Ее скулы стали отчетливее, давая понять, что она похудела, а накрашенные ресницы улетали куда-то в космос. Улыбалась она искренне, показывая свои белоснежные зубы, словно давно забыла, что Али опозорил ее, выбрав какую-то Алису.

– Как дела? – спросила она, пока у меня в голове крутился только один вопрос: «Если Гёкче и тетя Марьям у нас, то и Мерт должен быть здесь…»

Сердце прыгало в груди, словно он в любую минуту может открыть дверь и появится позади меня. Через силу я улыбнулась, стараясь успокоиться и понять, что именно здесь происходит. Почему они пришли к нам? То есть они уже забыли, что сделал Али?

Я отчаянно хотела, чтобы вопросы в моей голове нашли свои ответы, но вместе с этим не хотела портить всем настроение, напоминая о случившемся около трех месяцев назад. Событие и решение моего брата, что рассорило наши семьи и заставило меня подумать, что с Мертом у нас состоялась последняя встреча. Тогда я всерьез думала, что с ним я никогда больше не встречусь. Но получилось так, как меньше всего ожидала. Мягко говоря, я в непонимании происходящего.

Наконец поняв, что мне нужно сказать хоть что-то, а не молчать, как рыба, я произнесла:

– Нормально.

Затем повернулась к ее матери, чтобы обнять. Она привстала и зацеловала меня за обе щеки. Я улыбнулась, но ясно давала всем понять, что все еще не понимала происходящего.

У меня уже щеки болели от напряженной улыбки, но я не сдавалась и делала все, чтобы не создавать напряженность в комнате.

Изучив мое лицо, тетя Марьям обратилась к моей маме:

– Самия так похорошела за три месяца.

Мама засмущалась, словно это ей сказали комплимент, пока я стояла и глядела на Али, который игнорировал меня, чтобы не отвечать на мои вопросы. Словно давая понять, чтобы я не спрашивала ничего и не портила все. Однако это он всё испортил в прошлый раз, не я.

Из комнаты, служившей гостиной, слышались голоса, и я осознала, что там могут находиться мой отец, дядя Мехмет и тот, при мысли о встрече с которым у меня всегда перехватывает дыхание – Мерт.

– Я ухожу, – коротко сказал Али и, бросив на Гёкче странный взгляд, скрылся за дверью гостиной. Однако я не смогла увидеть, кто именно там находился.

Я отчаянно вдохнула и, повернувшись ко всем присутствующим в комнате, спросила напрямую:

– Когда вы приехали? И почему вы…?

Я старалась сказать так, чтобы это не было похоже на оскорбление. Мне серьезно нужно было узнать происходящее.

Мама и тетя Марьям замолкли, глядя на меня. А Алия и Гёкче, которые почти шепотом болтали о чем-то, вдруг сосредоточили внимание на мне.

– Аллах прощающий, – ответила мне тетя Марьям. – Почему мы должны держать обиду на людей?

В знак согласия Гёкче кивнула и произнесла:

– Нам потребовалось три месяца, чтобы осознать, насколько ваша семья стала нам близка. Я так соскучилась по тебе, Самия.

Я улыбнулась, почувствовав, как в груди разливается тепло.

– К тому же у нас хорошие новости, – снова заговорила тетя Марьям.

– Какие? – быстро спросила Алия.

– Гёкче снова помолвлена.

Глава 3. Встреча

Прошло около часа, как я сижу перед столом и пью горький чай с финиками. Рахат-лукум я не люблю, поэтому ловко игнорировала ее на столе. Вопрос «Где Мерт?» так и вырывался наружу, но я сдерживалась. А новых уведомлений от него не было.

Я злилась, мне было грустно. Словно все чувства пробудились, чтобы поиграть мне на нервы, так ещё и сердце сжималось от чувства безысходности.

Гёкче, оказывается, помолвлена с Ардой. Я ничего не говорила, потому что попросту не могла вымолвить ни слова. Настолько была в шоке.

Когда тетя Марьям сообщила об этом, на миг комната погрузилась в неловкую тишину. Поскольку Арда с детства любил Зейнеп.

Тогда настало очередь мамы бросать на меня вопросительные взгляды. А затем и Алия странно посмотрела на меня, словно я могла что-то знать об этом. Или они думают, что если я общаюсь с Мертом, то он будет рассказывать мне обо всем? Оказывается, нет. Я не удивлюсь, если об этом знала Зейнеп. От этих размышлений в душе возникает острая боль от обиды.

Я уставилась в одну точку, когда мама очнулась из своего состояния и начала поздравлять Гёкче и тетю Марьям. Алия последовала ее примеру. После чего поздравила и я.

Арда, который любил и признался в этом Зейнеп, теперь засватал Гёкче? Что в последнее время происходит в моей жизни? Почему все так запутанно?

После десяти минут пришли Зейнеп с тетей Зехре, которая уже по приходу принесла много слухов. Меня абсолютно ничего не интересовало. Я хотела увидеть Мерта. Точнее, обидится вживую. Но главное – увидеть.

В данный момент я сидела и нервно теребила край скатерти с мягкими колокольчиками. Не отдавая себе отчёта, я начала ковырять кожу вокруг ногтя, всё больше повреждая кутикулу. Лишь когда я увидела кровь, то схватила салфетку и промокнула палец, оставив на ней красный след. Кожа при этом начала неприятно пощипывать.

Я подняла взгляд и увидела, как девочки общаются между собой. Алия пытается вписывать в их компанию, но у Зейнеп и Гёкче свои темы для разговора, и, казалось, они не были рады третьей.

Неожиданно для всех, в том числе и меня, я задала вопрос Зейнеп, прерывая разговор между нашими мамами.

– Ты знаешь, что Гёкче помолвлена за Арду?

Я не знала, какой ответ ожидала, чтобы не обидится еще сильнее.

– Невежливо прерывать старших, – шикнула на меня мама.

– Угу, – ответила я, закатив глаза: – Конечно.

– Мне не нравится твой тон, Самия, – уже более строго предупредила мама.

– Тебе во мне ничего не нравится, – ответила я, опустив взгляд, чтобы избежать ее злобного выражения лица.

Все взгляды были устремлены на меня. Мне это определённо не нравилось, но я старалась не обращать на это внимания, потому что была сосредоточена на своих чувствах. Точнее, на обиде, которая, как яд, отравляла мой здравый рассудок.

Когда мама уже готова отругать меня, Зейнеп беззаботно ответила:

– Да, я знала.

– А вы знаете, что Хатима сделала…? – спросила Зехре, привлекая внимание всех присутствующих. Когда это ей удалось, она продолжила рассказ.

Алия бросала на меня странные взгляды, которые я игнорировала. Как и злобные взгляды мамы. Я хочу уйти от всего этого безумия. От себя в первую очередь. Мне не нравится, что я срываюсь на других, но иначе я не могу. Не могу контролировать свои эмоции… Как тогда заплакала перед Николасом, когда он усмехался мне в лицо.

Представив его лицо, я сжала ладонь в кулак и резко встала, снова прекращая разговор старших. Я уже видела, как мама покраснела от гнева. Но я не могла физически находиться здесь. Мне нужен был воздух, который прямо сейчас не попадал в легкие. Все внутренности словно онемели, когда я быстро направилась к двери.

– Сами? – спросила тетя Марьям, и лишь потом услышала, как мама оправдывается перед ними о моем тупом поведении.

Однако все они остались позади меня, когда я лихорадочно дернула ручку двери и вышла из душной комнаты. Достигнув темного коридора, я заметила на стеллаже свою черную кепку.

На свежем воздухе всегда становилось хорошо, поэтому, глубоко вздохнув, я надела кепку и проигнорировала слезу, стекающую с моей щеки. Как бы я ни пыталась успокоить себя, слезы сами по себе вырывались наружу. Я не знала, куда иду, но не перестала шагать. Глаза затуманились из-за слез. Проклиная себя за свою слабость и такое ужасное поведение на виду у всех, я даже не поняла, как пришла на мини футбольное поле.

Достигнув скамейки, я быстро села и подняла взгляд на чистое небо. Солнце теперь потеряло свой жар, освещая высокоэтажные здания оранжевым светом. На поле никого не было, от этого становилось еще грустнее. Я просто пялилась в определенную точку, задумавшись обо всем что происходит в последнее время.

Глаза наполнились слезами, когда я вспомнила тот самый день в школе. То самое лицо Николаса.

Часто заморгав, я заметила, как появился незнакомец и сел рядом со мной на скамейку. Я лишь боковым зрением заметила фигуру. Подготовив возмущения, я повернулась к человеку, но поняла, что он вовсе не незнакомец для меня.

Сердце пропустило удар, а ноги и руки словно обмякли. Тяжело сглотнув, я не перестала смотреть на него, пока он глядел только на поле.

Рядом со мной сидел Мерт.

– Знаешь, – произнес он, и лишь сейчас я поняла, как скучала по его голосу: мягкий и в то же время глубокий звук, заставил мое сердце трепетать. Когда он повернулся ко мне лицом, его взгляд за несколько секунд полностью изучил меня, словно боясь упустить даже незначительные изменения. – А я скучал.

Я ничего не ответила, замечая изменения в нём. Его черные, как ночь, волосы отросли спереди, обрамляя его высокий лоб. Сзади коротко стриженные, как и по бокам. Черная футболка с короткими рукавами, открывающая больше кожи на руках. И какой-то рюкзак возле него.

Я встретилась с ним взглядом и буквально забыла обо всем на свете. Точнее, забыла, как произносить слова. Однако всё же я смогла пошутить насчет его слов:

– По полю или по мне?

Он не сводил с меня взгляда, когда усмехнулся, затем искренне улыбнулся, открывая свои белоснежные зубы. Его густые брови, острые скулы и искра во взгляде. Ничего из этого не исчезло. Знать, что он не изменился, было для меня как глоток свежего воздуха.

Не сдержавшись, через слезы я улыбнулась.

– Скучал по тебе больше, – ответил он, улыбнувшись.

Я смотрела на него, не в силах понять, правда ли он сидит рядом со мной и смотрит своим пронзительным взглядом черных глаз, или улыбается мне своей лучезарной улыбкой.

– Ты приехал… – прошептала я.

– Откуда ты знала, что я приеду? – напрямую спросил он.

– У нас в гостях твои родители и сестра, как я могла не знать, – соврала я, чтобы он не понял истинную причину.

– Зейнеп? – спросил он, подняв одну бровь.

Я отвела взгляд, молча глядя перед собой.

– Сами, послушай. – сказал он, привлекая мое внимание. Однако я даже слышать не хотела, по какой причине он мог рассказать Зейнеп о своем приезде, а мне нет.

Я лишь пыталась остановить эти безумные мысли. И сама не заметила, как уже остывшая слеза покатилась по щеке. Как только я подняла руку, чтобы стереть ее, его пальцы мягко прикоснулись к скользящей щеке, вытирая ее. Я отодвинулась от него и, подняв взгляд, поняла, что он этого и ожидал. Он не выглядел обиженным моими действиями, поскольку его губы тронула понимающая улыбка.

Прочистив горло, я глубоко вздохнула, чтобы избавиться от этой неловкости. Но Мерт, казалось, не чувствовал того же, словно сидел и усмехался своим мыслям.

– Не я рассказал Зейнеп, – скептическим смеясь я повернулась к нему, он лишь одарил меня взглядом, который ясно давал понять, чтобы я слушала и не пыталась прерывать его. – Она узнала это от Гёкче, я говорил сестре никому не рассказывать об этом, чтобы это оставалось неожиданностью. Но вышло по-другому…

– Вы и родителям не сказали? – удивленно спросила я, теперь уже глядя на предзакатное небо.

– Да, мама не успела приготовить долма и сказала, что это полная трагедия.

Я усмехнулась и перевела взгляд на него. Одним словом, я была рада, что не сам Мерт рассказал об этом Зейнеп. От этого мне становилось лучше. Беспорядочные мысли теперь перестали быть в центре моего внимания. Все затихало, будто он умел отключать все мои негативные эмоции, даже если в прошлом немало мучил меня ими. Сперва Алиса, потом ссора, затем переезд. Что будет дальше?

– Ты в порядке? – неожиданно спросил он.

– Да, – коротко ответила я.

– Почему ты тогда плакала?

– Потому что я была рада видеть тебя.

– Это не звучало как правда, но если ты захочешь, то я могу поверить.

Я усмехнулась и оглядела пустое поле, и через некоторое время после раздумий задала вопрос:

– Почему Арда засватал Гёкче? Он ведь с детства любил Зейнеп, как сама Гёкче говорила.

Он подался вперед и, подставив руки на колени, стал расчесывать волосы, при этом глубоко задумавшись. Однако я по-прежнему ожидала ответа на этот вопрос.

– Сколько бы я ни убеждал Гёкче отказаться, все было напрасно.

– Почему?

– Я не знаю, что она задумала или что задумал Арда. Я просто принял тот факт, что это ее выбор, даже если в будущем она поймет, насколько это был неправильный выбор.

– Почему ты не пришел к нам?

– Потому что я не хочу видеть твоего брата.

–Ты все ещё зол? – спросила я, нахмурившись. – Твои родители ведь…

– Они сказали мне забыть обо всем, что произошло. Если родители и сестра так легко могут забыть такое, то я не буду улыбаться в лицо тому, кого ненавижу. Я не лицемер.

Закрыв глаза от безысходности, я вслушивалась в тишину, лишь изредка ее нарушал отдаленный звук полицейской сирены возле тротуара. Мы просто сидели в тишине, задумавшись о своем. Внезапно Мерт повернулся ко мне и, поймав мой взгляд, с улыбкой на лице предложил:

– Может, сыграем в футбол?

Не сдержавшись, я улыбнулась и произнесла:

– Тот, кто потерпит поражение, исполнит одно желание победителя.

Не долго думая, Мерт уверенно ответил:

– Договорились.

Глава 4. Обман?

Мерт встал, ожидая от меня того же. Оперев руки на колени, я поднялась и встретилась с ним взглядом, при этом нервно поправив шарф на голове.

– Не боишься проиграть? – лукаво улыбаясь, спросила я.

– Говоришь так уверенно, словно провела все лето, играя в футбол.

– Я смотрела футбол, – сказала я и добавила: – Теория очень помогает.

Мерт, улыбаясь, кивнул, глядя на меня сверху вниз. Я слишком низкая, что поделать, ген матери передался и мне.

Демонстративно отвернувшись, я зашагала к полю и чувствовала, как его взгляд прожигает мою спину. Затем услышала, как он зашагал вслед за мной, и радостно улыбнулась.

Сердце билось так сильно, что было трудно сосредоточиться. Но я не обращала на это внимания, ведь была с ним рядом. После стольких месяцев я наконец-то ощутила то, что было до всех этих ужасных событий. Словно он тот же друг моего брата, в которого я безрассудно влюбилась. А не тот, кто разбил мне сердце, уверяя, что мы никогда не встретимся.

Добравшись до входа, я открыла решёточную дверь, и зашла внутрь. На мне были кеды, поэтому я злорадно улыбалась, готовясь к своей победе.

Вспомнив, что нужно объявить хоть какие-то правила, я резко повернулась назад и произнесла:

– Только одно «но», – произнесла я, подняв руку, и указала на него, когда он приблизился. Остановившись в нескольких метрах, он ждал, что я скажу.

– Не касаться друг друга.

– Знаю, ты бы мне руки сломала, если бы я попытался.

Я улыбнулась, но не стала возражать. Отчасти он был прав.

– Тогда где мяч?

Мерт посмотрел куда-то позади меня и прошёл мимо, не сказав ни слова. Не слишком близко, но достаточно, чтобы я почувствовала запах его одеколона. Это был едва уловимый горьковатый аромат фундука. Он создавал ощущение чистоты и свежести, с лёгким намеком на лесной аромат.

Я сделала глубокий вдох, а затем постаралась сделать вид, что ничего особенного не произошло. Откашлявшись, я повернулась к Мерту. Он достал из корзины мяч и бросил его мне. Я не сразу поняла его действия, и мяч чуть не попал мне в лицо, но я успела подставить ладонь и поймать его. Я приподняла бровь и посмотрела на Мерта, а он в ответ поднял руку, как бы извиняясь.

Мерт двинулся в противоположное поле, пока я осталась стоять на месте. Ворота, стоявшие позади меня, были моими. Я должна была защитить их любой ценой. Словно они самое ценное в данный момент. Хотя я знаю, что даже если я проиграю, то Мерт не загадает что-то настолько ужасное, чтобы я пожалела об этом. Я просто хочу выиграть и использовать свое желание, чтобы помирить его и моего брата. Наверное, он догадывается о моих планах, но это было не так важно.

Я должна постараться победить того, кто провел лето в Стамбуле, тренируясь целыми днями профессионально играть в футбол. На самом деле я надеюсь, что Мерт поддастся, чтобы из вежливости и его доброты я могла выиграть. Буду еще симулировать, как настоящие футболисты, чтобы надавить на жалость.

– Ты готова? – спросил он, вырывая меня из мыслей. Встряхнув головой, я сосредоточилась на происходящем. Он стоял не так далеко, поскольку поле было небольшим.

– Даю тебе фору, – ответил он, и расчесал волосы назад, дабы они не мешали.

Я улыбнулась и поправила шарф, задержав мяч ногой, и таким образом воспользовалась его «фору». Он смотрел на меня с хитрой улыбкой.

– Всё, – сказала я, откинув концы шарфа за плечи. Почти шагом, поскольку не хотела бежать в такую жару, я приближалась к воротам Мерта.

Он начал идти в мою сторону, а я, увидев возможность забить гол в пустую часть ворот, начала рассчитывать удар и направление. Замахнувшись ногой, я ударила в верхний угол, но Мерт был в воротах, поэтому он рукой перехватил мяч.

– Так нельзя, – начала жаловаться я.

– Можно, я ведь вратарь возле своих ворот.

Я надула щеки, глядя на него. А он улыбнулся и сказал:

– Не теряй надежды, во второй раз я поддамся.

– Я думала, ты и сейчас поддашься.

– Чтобы ты выиграла?

Сказав это, он с мячом направился к моим воротам. Тогда и я очнулась и побежала за ним, не забывая напоминать ему, что обещал поддаваться. Может, мои слова подействовали на него, потому что он замедлился настолько, что я смогла догнать его и пнула в ноги, намереваясь забрать мяч. Касаться нельзя, поэтому я едва сдерживалась, чтобы не остановить его, схватив за локоть. Я снова пнула, и тогда мяч отлетел за боковую.

– От тебя ушел, – заявила я, молясь, чтобы это было правдой.

– Ты пнула мяч, – ответил он, повернувшись ко мне и посмотрев прямо в лицо. Я тяжело дышала от бега, а он стоял там, словно и не бегал вовсе. – Ладно, забирай мяч, – сказал он и улыбнулся, направляясь к своим воротам.

Коротко кивнув я направилась за мячом. Не выходя за боковую линию, я рассчитала шансы на мой успех. Добежать до его ворот будет не просто, поскольку он тоже побежит за мной и перехватит мяч. Надо что-то придумать.

Глубоко вздохнув, я подбросила мяч перед собой и, ведя его ногой, попыталась забросить в центр ворот. Конечно, промахнулась. Ну и ладно.

Затем все случилось быстро, он забил два гола, пока я пыталась обогнать его, затем и я смогла забить один гол с дальнего расстояния. Но все закончилось, когда он забил еще один гол в мои пустые ворота, когда я стояла возле него.

Обиженно выпятив губу, как ребенок, я села на газон. Увидев это, Мерт направился в мою сторону, пока я игнорировала его, вырывая пожелтевшую местами траву. Он сел рядом и некоторое время просто молчал.

– Ты обижена? – вдруг спросил он, пытаясь поймать мой взгляд.

– Ты должен был поддаться, – ответила я, руками обвив колени.

– Почему? – снова задал он вопрос.

– Потому что.

– Что бы ты загадала то, чего я не смог бы исполнить?

– Почему нет?

– Послушай Сами, эта ситуация слишком запутанная…

– Почему ты не можешь простить его, хотя бы ради меня? – я прервала его и посмотрела прямо в глаза, поскольку он вмиг стал серьезным. Даже перестал улыбаться и глядел на меня безразлично.

– Ради тебя я готов почти на всё, – сказал он, заставив мое сердце колотиться в груди. – Но я не готов отказаться от своей чести.

– Мне надоели разговоры о чести, почему ты не можешь забыть? Теперь все наладилось. Твои родители и даже сама Гёкче забыла, – произнесла я взглядом уговаривая его, а он тем временем смотрел на меня не моргая, затем устало провел рукой по лицу и снова заговорил:

– Ты не представляешь, как это ужасно, когда все твои друзья шепчутся за твоей спиной, ожидая, что я прощу того, кто опозорил мою сестру и меня. Я не буду отказываться от своих принципов ради тебя, даже не проси об этом.

Он резко встал, я последовала его примеру, и смотря на него в упор, произнесла:

– Хорошо. Тогда мы больше не сможем, как прежде, общаться.

Мерт нахмурился, изучая мое лицо, словно пытаясь найти ответ. Однако я не обратила на это внимание, и серьезно продолжила:

– Я не буду общаться с тем, кто ненавидит и презирает моего брата. Даже если он совершил нечто ужасное, он извинился. Ты не можешь так упрямиться, когда вся твоя семья простила нас.

Я отвернулась от него, пытаясь привести свои чувства в порядок. Слезы так и вырывались наружу, но все это перекрывал гнев.